ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН IX. Protectores; Initiatio (Идеология 8); Prudentia; Lux Occultata или Lux in Occulto; Отшельник (l' Ermite); Наука Победителя; Иероглиф.
СОТРУДНИЧЕСТВО
Однажды Кола (Риенцо, Cola di Rienzo) исследовал руины древнего храма и сделал невероятное открытие. Это была бронзовая табличка, которая говорила об инвеституре императора, Веспасиана, построившего знаменитый Колизей в 69-м году. Его это удивило. Там был подробный список не только его прав, но и его обязанностей.
Prof. Richard E. Prior, Furman University: «Власть, которой наделён Август, которой наделён Тиберий, которой наделён Клавдий, – всё это, а также их права излагались на огромной бронзовой табличке, которая обязывала Сенат и римских граждан предоставить Веспасиану право вести переговоры, управлять армией и делать это «SANCTIO», то есть без страха наказания. Кола сохранил табличку Веспасиана, потому что она чётко доказывала, что политическая власть исходит не от императора, а от римских граждан, которые, в свою очередь, передавали эту власть императору».
Табличка стала открытием. Её надписи говорили, что политическая власть принадлежала не баронам, а обыкновенным людям, таким как Кола. И тогда он решил, что для того, чтобы обеспечить будущее Риму, нужно возродить политические идеалы прошлого. [T.17.I.2]
sānctio, ōnis f [sancio] 1) нерушимый закон, незыблемое узаконение, строжайшее постановление, закон с указанием кары за его нарушение: legis s. poenaque C закон и наказание за его нарушение; 2) договорная статья, оговорка (s. foeděris С). [B.32]
Историю человечества невозможно отделить от истории войн.
Prof. John Keegan, Military Historian, Vassar College: «Война, как занятие человека существует, вероятно, около пяти тысяч лет. Сначала она не была особенно разрушительной и кровопролитной. И не несла с собой столько бед. Война – это коллективное убийство ради коллективной цели. Я не думаю, что кто-то может дать ей более точное и выверенное определение».
Навыки такого рода убийства восходят к практике групповой охоты на животных. Охотясь, люди, ради убийства, научились объединяться и подчиняться. Ибо человек, похоже, работает лучше, когда им кто-то руководит.
Троглодиты, образовавшие ради обработки земли оседлые сообщества, стали уязвимыми. Воинственные кочевники видели их урожай, их скот, их орудия труда, их женщин, и стремились завладеть ими. По своей сути война – это кража.
Prof. John Keegan: «Война начинается, когда охотники обнаруживают, что землевладельцы – лёгкая добыча…» [T.12.XVI.2]
…это один из наших ближайших родственников, у него есть более девяносто восьми процентов наших генов. Рост шимпанзе может превышать метр, а вес – шестьдесят килограммов. Их взаимоотношения во многом похожи на наши: нежность, сотрудничество, даже горе. Но агрессия также неотъемлемая и зачастую смертоносная часть общества шимпанзе. Они живут семейными группами, которыми управляет альфа-самец, это строгая иерархия… [T.17.XXXIII.1]
Очень часто сексуальность используется как оружие против императоров. Такое случалось всегда. Мы использовали это оружие против президента Америки Клинтона.
Prof. Brian J Ford: «Не думайте, что для победы необходимо постоянно иметь сильного лидера. Самое главное – иметь хорошего лидера, который будет понимать, что он делает, и у которого будет выработана правильная тактика. И если все будут следовать чётким приказам, то вы всегда одержите победу, даже если потеряете лидера».
Так случилось и в III-м веке в Риме. Благодаря этой стратегии генералы Галиена смогли объединить империю в течение всего десяти лет после его смерти, и снова утвердить её на пути улучшений. [T.13.XLI.4]
…в своих мемуарах, которые незадолго до смерти Наполеон диктовал адъютанту Лас Казу (фр. Emmanuel, comte de Las Cases), он говорил, что…
«…знаете, Лас Каз, войско баранов, возглавляемое львом, всегда одержит победу над войском львов, возглавляемых бараном. С такими солдатами как в России и маршалами, как были у меня, я мог бы завоевать весь мир». [T.18.XXVII]
*
…о вышедших на немецком мемуарах Наполеона «голос с острова святой Елены».
Александр ЛОГУНОВ, доктор исторических наук: «Наполеон в своих мемуарах раскрывает эту странную и загадочную формулу России. Он говорит о том, что Россия – это два начала. Это монгольское население: монгольское в том плане, что необразованное, тёмное, привыкшее к подчинению. И очень узкая прослойка вот этой самой европейски организованной интеллигенции. И вот эта узкая прослойка вот эту огромную массу может направить куда угодно – в Китай, в Индию, в Европу – и они пойдут. И он говорит, что чтобы Европе выжить, нужно дать свободу вот этой самой массе, чтобы она училась, чтобы она цивилизовалась, чтобы она самостоятельно развивалась. И для этого он пошёл в Россию, а не для того, чтобы завоевать землю до Урала». [T.10.CXIX.17]
Юрий ИВАНОВ, автор сценария фильма «Элементарны ли элементарные частицы»: «Чем шире горизонт у учёного, тем больше он снисходителен к популяризаторам. Один может сказать: «Да это всё ерунда, это совсем не так, формула такая-то есть, цифры есть такие, выкладки такие, а вы искажаете». Так говорит человек с малым горизонтом понимания этого вот всего, а вот со всеми этими великими учёными, что Боголюбов Николай Николаевич, что Блохин, что тот же Сахаров, они понимают, что если люди предлагают пусть даже неуклюжие попытки рассказать о том, что они делают, это тоже заслуживает внимания, это тоже понятно. Но для этого надо придумать просто какие-то киносредства, которые доходили бы до людей, до публики, которая интересуется этим». [T.10.I.19]
1972-й год во многом стал переломным. Человечество утратило свой интерес к Луне. Возникло ощущение, что к ней просто уже привыкли. На луну было произведено шесть высадок, и она в чём-то даже надоела. С тех пор больше на неё никто никогда не возвращался.
Dr. David Rothery, The Open University: «Луна оказалась удивительно скучным местом. Все что увидел на ней человек, это скучный бесцветный однообразный рельеф с редкими вкраплениями скал».
Любовь человека к Луне зародилась ещё в глубокой древности. Ведь именно она была спутником Земли в бескрайнем космосе. С заоблачных высот Луна взирала на историю Земли и живших на ней людей. И на протяжении всей своей истории она была объектом пристального внимания людей, благодаря ей возникло множество мифов и легенд. Луну боялись и её боготворили…
Dr. Gregory Olsen, Space Tourist: «На пике реализации программы в США в ней участвовали четыреста тысяч человек. Её реализация обошлась в двадцать миллиардов долларов. Сегодня эта цифра равнялась бы сто пятьдесят миллиардам. Люди были буквально захвачены лунной гонкой. Как вы знаете, США тратили, по моим расчётам, четыре с половиной процента своего годового бюджета на цели освоения космоса. Однако даже в подобных условиях сто процентов населения страны поддерживало подобный рост расходов лишь бы высадиться на Луне».
John Noble Wilford, B.S., M.A., Apollo Correspondent, The New York Times: «Эта идея была настолько удивительной, что буквально захватила всю страну. Я думаю, что именно тогда я понял, что главная возможность всей этой космической миссии заключается в том, что она помогает людям обрести уверенность в себе».
Dr. Gregory Olsen: «Помню, я смотрел на это, и мне казалось, что научная фантастика стала реальностью».
Во время спуска на поверхность Луны на борту лунного посадочного модуля несколько раз срабатывал сигнал тревоги. Но широкой публике этот факт остался неизвестен, в НАСА проигнорировали его: слишком высокими были ставки в этой игре.
Более шестьсот миллионов человек в мире смотрели прямую трансляцию (посадка на Луну). Ни одно событие, ни до, ни после этого не объединяло так мир.
John Noble Wilford, B.S., M.A.: «Это один из тех редких случаев, когда жители не только одной страны, но и всей планеты воспринимали себя как единое целое».
Однако на Земле каждая последующая лунная миссия вызывала к себе всё меньше интереса. К моменту запуска Апполона-17 (Apollo 17), НАСА (NASA) даже было вынуждено платить сетям американского телевидения за трансляцию этого полёта.
Dr. Gregory Olsen: «Четвёртый или пятый полёты на Луну были новостями уже не первых, а вторых и третьих полос газет. Это стало уже рядовым явлением».
John Noble Wilford, B.S., M.A.: «Людям наскучили прогулки по Луне. Увидеть один раз, как астронавты собирают там камни было более чем достаточно. Полёт на Луну состоялся, и теперь пришло время заняться чем-нибудь другим, более важным».
В США появилось какое-то чувство апатии, людям всё это стало абсолютно безразлично.
Dr. Gregory Olsen: «Попав, в конце концов, на Луну, мы выяснили, что там нет не только жизни, но даже и воды. Луна не была обителью богов, или хотя бы пастбищем для стад бизонов. Это было глухое и пустынное место. Это была всего лишь мёртвая скала в ночном небе. Человечество создало пленительный образ Луны многие тысячи лет назад и тем сильнее оказалось для него разочарование. Люди ожидали, что возможно, там есть живые существа или какие-нибудь интересные вещи, но когда мы оказались там, долетев, наконец, до Луны, выяснилось что там очень холодно, что там никого нет, и что там в принципе не может быть жизни».
Когда астронавт Джин Сернан (Eugene «Gene» Andrew Cernan) последний раз ступил на лунную поверхность, это уже был не «огромный шаг для всего человечества», это был заключительный акт агонии умирающей эпохи. НАСА отменило три следующих полёта на Луну и постепенно свернуло программу Аполлон. Сернан стал последним человеком, кто ходил по Луне. С тех пор туда никто больше не возвращался. Период увлечения человечеством Луной прошёл. [T.11.X]
…он (проект «Аполлон») показал человеку, что возможно практически всё.
Anthony Errington, Apollo Guidance and Control: «Это был фантастический опыт. Я, безусловно, горд, что был участником программы «Аполлон», пусть даже маленьким винтиком в огромной машине. Если бы можно было повернуть время вспять, я бы перевернул «небо и землю», чтобы ещё раз сделать нечто подобное. Это было шикарно». [T.2.XLIX]
…через пять минут после взлёта Алан Шепард стал первым американцем, побывавшем в космосе. Шепард поднялся на высоту сто восемьдесят пять километров и пошёл на снижение.
Gene Kranz, Flight Director: «Полёт продолжался всего двадцать минут, но это были самые счастливые двадцать минут всей нашей жизни. Это был наш первый соотечественник, побывавший в космосе».
Всего через двадцать дней президент Джон Кеннеди поставил новую цель перед Американской программой космических исследований…
Glynn Lunney, Flight Controller: «Наш молодой президент заявил, в течение десятилетия мы полетим на Луну, мы высадимся на ней, и мы вернём этих людей назад. Я был поражён, ошеломлён и сражён масштабностью задачи».
Первый американец только что побывал в космосе, и НАСА до сих пор не запустило человека на орбиту. Но счёт времени до конца десятилетия уже начался.
После выхода Гленна на орбиту, Соединённые Штаты, наконец, догнали Советский Союз. Джон Гленн сразу же становится одним из национальных героев Америки.
Scott Carpenter, Mercury Astronaut: «После полёта Джона мы все испытали чувство гордости. Я гордился им. Мы все гордились. Все гордились нашей страной за то, что сделали это». [T.12.LVII.1]
William Alison Anders: «Я посчитал: у нас было процентов тридцать, что полёт пройдёт успешно, и столько же, что мы не вернёмся назад».
Frank Borman: «Миссия была важнее всего прочего – важнее жизни, важнее семьи, – это был наш долг. Во время тренировочных полётов мы погибали очень и очень часто».
William Alison Anders: «Я надеялся, что Фрэнк Борман не держал руку на рычаге аварийного прерывания. Он сказал, что убрал руку, и что скорее умер бы, чем напрасно прервал полёт».
Уже через минуту после старта «Сатурн-5» развил сверхзвуковую скорость.
Frank Borman: «Сатурн-5» до сих пор остаётся самым мощным аппаратом, построенным человеком за всю его историю. Двадцать тонн топлива в секунду, тяга – три с половиной тысячи тонн, мы сами удивлялись его мощи. До нашей экспедиции он выполнил две или три миссии попроще, но для него это было как раз плюнуть, он работал великолепно».
Susan Borman: «Каждый полёт превращал нас в одну большую семью: всех жён, мужей и прочих родственников. Крис Крафт подошёл ко мне, и я спросила, вы также как и Фрэнк уверены, что они вернутся?»
Chris Kraft, Mission Control: «Это был большой риск. Ничего неизвестно наверняка, особенно в космонавтике»
Susan Borman: «Он на секунду задумался, а потом сказал: «Знаешь, Сьюзен, шансы, что он вернётся назад – пятьдесят на пятьдесят», и я ответила: «Спасибо, это гораздо лучше, чем я думала».
Астронавты «Аполлона-8» вслепую летят к Луне, их траекторию рассчитывают компьютеры. Если в цифры закрадётся хоть малейшая ошибка, они разобьются о лунную поверхность, или промахнутся мимо Луны и полетят дальше.
Когда космический корабль покинет околоземную орбиту, до Луны останется три дня пути.
Charlie Duke, NASA Astronaut («Apollo-16»): «Экипаж – лишь вершина айсберга: за «Аполлоном-11» стояло четыреста тысяч человек, и каждый должен был делать своё дело, иначе у нас ничего бы не вышло. И все это прекрасно понимали. Именно благодаря коллективным усилиям НАСА, мы отправились на Луну».
Gene Kranz, Flight Director: «Пожалуй, это были лучшие системные инженеры в мире. Сплошь молодёжь – средний возраст – двадцать шесть лет. Я был самым старшим из них, мне было тридцать шесть».
William Alison Anders: «С установкой флага на Луне Базом и Нейлом, политическая цель Кеннеди была достигнута. Человечество – просто так случилось, что это были американцы – вырвалось со своей планеты. Они полетели на другую планету и, в конечном итоге, сели на неё и исследовали её».
Buzz Aldrin, «Apollo-11»: «Вот в чём наследие Аполлона – если людям бросить вызов, они примут его, они наметят курс, и совершат чудо».
James Lovell: «Если поставлена задача, даже если она кажется невыполнимой, при желании люди могут добиться практически всего». [T.12.LVII.2]
Dr. Zahi Hawass, Secretary General, SCA, Egypt: «Вы должны понимать одну простую вещь: пирамида была общенациональным проектом для всей страны. Население в то время составляло один миллион шестьсот тысяч человек, и они посвятили жизнь строительству этой пирамиды, потому что она была предназначена для фараона, который считался богом. Это не было армией рабов, работавших по принуждению…
Почему нас постоянно восхищает строительство пирамиды? Организация строительства пирамиды ещё гениальнее, чем сама пирамида, и можно сказать, что это пирамида построила Египет. Потому что строительство заставило их многое познать в искусстве, науке и технике». [T.12.XV.2]
Prof. Scott Steedman, University of Wales: «Великая Стена, так же как и египетские пирамиды, была сооружена из земли и камней. Но оценка труда, вложенного в эти сооружения различна. Мы знаем, что в строительстве пирамид было задействовано огромное количество рабов, которые с неимоверными усилиями последовательно укладывали один за другим тяжеленные блоки. При сооружении Великой Стены потребовалось столько усилий, что их хватило бы для создания, по меньшей мере, тридцати пирамид. Многие тысячи километров каменной Стены не идут ни в какое сравнение с египетским строительством, которое никогда не велось в столь колоссальных масштабах как в Китае. Между сооружением одиночного объекта и возведением протяжённой крепостной стены существует огромная разница. Сегодня строительство в таких масштабах может оцениваться в двести шестьдесят миллиардов долларов, это приблизительно половина той суммы, которая ежегодно расходуется на строительные работы во всех Соединённых Штатах».
Великая Китайская стена до сих пор является непревзойдённым шедевром инженерной мысли. История этого сооружения началась более трёх тысяч лет назад. Протянувшаяся на семь тысяч километров от корейских гор до бескрайних просторов пустыни Гоби, частично разрушенная крепостная стена являет собою своеобразную летопись многовековой истории дальневосточной цивилизации.
История китайского народа и государства неразрывно связана с этой величественной Стеной. В строительстве оборонительного сооружения было задействовано огромное количество людских ресурсов и передовых для того времени инженерных технологий. Пограничная стена, эффективно противостоявшая вражеским набегам, также успешно покорила и природу.
И сегодня можно задать вопрос: «Не слишком ли большая цена?»
Но современный Китай существует во многом благодаря Великой Стене, защитившей когда то государство от внешних врагов. Великая Стена, вне всякого сомнения, это не только чудо архитектуры, но и символ военной мощи. Тем, кто живёт по обеим сторонам стены, пришлось в своё время узнать истину восточных деспотов: «Завоёвывай, и против тебя восстанут! Восстань, и тебя уничтожат!» [T.12.LXVI]
…проанализировать идеализированную картину афинской демократии, поскольку недавние открытия позволяют под другим углом зрения посмотреть на то, что в действительности происходило здесь в Золотом Веке.
Prof. Paul Cartledge, University of Cambridge: «Если Вы принадлежали к знати, то воспринимали людей, как челядь. Чернь, толпа. Демократия – это была власть бедных людей над богатыми».
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «Теперь на улицах Афин зарождалась надежда. Люди почувствовали вкус власти. И хотя с властью относительно легко расстаться, её почти невозможно вернуть обратно».
Когда аристократы попытались применить силу, народ поднял восстание и ворвался в Акрополь. Они свергли своих правителей, и, не сознавая этого и ничего не планируя, дали рождение демократии. То, что началось, как решение проблемы одним человеком, в последующие затем пятьдесят лет превратится в совершенно новую систему управления. Никто не знал, что появившаяся тогда форма правления стала первой народной демократией.
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «Во времена Каллисфена (др.-греч. Καλλισθένης) такого понятия даже не существовало. Это слово происходит от «демос (δῆμος)» – «народ» и «кратос (κράτος)» – «власть» или «захват».
Заметим, что она очень быстро прижилась в течение пары поколений это слово было везде и очень скоро Афины боготворили демократию словно богиню.
Prof. Simon Goldhill, University of Cambridge: «Демократия – это не обычный сюрприз. Они не заменили одних правителей другими, как это происходило тысячелетиями на Западе. Они сказали этому НЕТ, мы попробуем что-то совершенно другое, мы сами можем править».
Во времена царей и враждующих кланов афиняне почти случайно провели необычный эксперимент под названием «абсолютное народовластие». И они специально приспособили свой город к новой политической системе.
…трёхсот трирем. Это был фундаментальный сдвиг в способе ведения войны: триремы станут новым орудием демократии.
Prof. Barry Strauss, Cornell University: «Она была быстрее и смертоноснее, чем любой военный корабль до этого. Это та технология, которой афиняне должны овладеть, чтобы победить самый крупный флот в мире – Персидский флот. Афины уже были демократией, и то, что они освоили такую форму ведения войны, не было случайностью. У греков слово «ТЕХНЕ» (τέχνη – искусство, мастерство, умение), наше, «технология», ассоциировалось с триремами. В этом великая сила афинян – в расчёте на технологию, в расчёте на инновации. Трирема настолько совершенна, что трудно представить себе лучший символ Афин в этой демократии. Развитие флота имело значительные политические последствия и, я думаю, что афиняне знали об этом. Мы знаем, что афинская аристократия относилась враждебно к развитию флота. Вероятно, причина была в том, что они понимали последствие этого. С появлением флота мощь Афин будет опираться на плечи беднейших слоёв общества. Военная мощь Афин зависела от флота, а политическая власть неизбежно следовала за ней, и Афины ещё больше приблизились к реальной демократии».
…Ксеркс наблюдает за тем, как быстро уничтожается Персидский флот. Эта победа подвела фундамент под афинскую демократию.
Prof. Paul Cartledge, University of Cambridge: «Одним из факторов, который повлиял на то, каким стал этот демократический эксперимент, были Персидские войны. Тот факт, что кучка людей захватила Афины, разгромила скульптуры на Акрополе, заставлял задуматься над тем, почему они победили. Что отличает нас от них? Если до персидского вторжения не было понятия народовластия против диктатуры и тирании, то после него такое понятие появилось».
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «По всему городу появились памятники, восхваляющие победу. Их смысл был понятен: западная демократия могла и должна была восторжествовать над восточной тиранией. Раскол между Востоком и Западом был выражен в камне».
Prof. Barry Strauss, Cornell University: «Саламин (греч. Σαλαμίνα) – ключевое событие в западной истории. Всё то, что у нас ассоциируется с Золотым периодом пятого столетия Греции – демократия, искусство, литература, история, философские трактаты на счёт империи и власти, – не могло возникнуть без Саламина». [T.13.LX]
Dr. Richard Miles, University of Sydney: «Источником силы Карфагена был его флот. Это был сильнейший торговый и военный флот во всём Средиземноморье».
Карфагеняне построили империю вокруг яростно защищаемых торговых путей через Средиземное море. Их охраняла сеть торговых постов, укреплённых как крепости. Если римляне были вооружёнными юристами с идеологией завоевания и удержания территории для превращения мира в Рим, то карфагеняне были военными торговцами: их методом было строить и поддерживать торговые сети, превращая мир в контролируемый Карфагеном рынок.
Dr. Richard Miles: «Карфаген построен на торговле. Это мир «доходов и убытков», где никто чрезмерно не инвестирует в города, а исключительно ищет прибыли. Рим продвигал куда более содержательную идею цивилизации, в которой все разделяют её блага, но при этом каждый становится её частью. Хотя напряжение между Римом и Карфагеном нарастало постепенно, наступил переломный момент». [T.13.CX.4]
В любой хорошей сказке есть момент, когда героя посылают на поиски. Иван Царевич отправляется в поход за молодильными яблоками. Бильбо в компании шайки гномов плетётся за сокровищами дракона. Гарри Поттер ищет тайную комнату. Атрейо устремляется на поиски границ Фантазии.
Все эти действия, очень развлекающие праздных зрителей, самому посыльному совершенно не нужны! Иван провёл бы время на сеновале с румяной дворовой девкой; Бильбо выкурил трубочку душистого хоббитского табачка; Гарри Поттер, сублимируя подростковые комплексы, полетал на метле; Атрейо отправился на охоту за пурпурными бизонами. Но команда отдана: царь-батюшка гонит со двора, суровые гномы хватают за волосатые ноги, злой василиск ускользает в своё логово, Ничто методично уничтожает Фантазию. У героя нет выбора и он отправляется в путь.
Надо заметить, что все эти поиски направлены на нахождение чего-то материального. Молодильное яблоко, мешок золота, мрачное подземелье под школой (кстати, любой ребёнок знает, что мрачные подземелья есть под каждой школой), пограничный столб с надписью «Здесь у автора кончилась фантазия»...
Очень, очень редко герой отправляется за чем-то нематериальным. Нет, не за «тем, чего на белом свете вообще не может быть» – за этой фразой явно скрывается невидимый прислужник, сбежавший из «Аленького Цветочка». Только и вспоминаются, что спутники девочки Элли, которые в Изумрудном Городе искали ум, храбрость и любовь... да и то – получили они в итоге отруби, опилки и касторку.
Вот я и ожидал, что политик Дима поведает мне об острой потребности нашей родины в золоте и бриллиантах, на худой конец – в древних секретах или новейших технологиях.
Я ошибался. Я его недооценивал.
Дима, не поморщившись, отхлебнул остывший кислый кофе и сказал:
– Я бы попросил тебя найти для родины национальную идею. Новую национальную идею.
Некоторое время мы смотрели друг на друга.
– А что ещё найти? – спросил я. – Альтруизм? Ум, честь и совесть? Прибавочную стоимость?
– В альтруизм не верю; ум, честь и совесть у нас уже были. Прибавочную стоимость тоже не надо, обойдёмся без революций. Нужна идеология.
– Дима, – сказал я твёрдо. – Со мной бы попроще, а? Я же готов помочь. Пусть всем будет хорошо – и Родине, и Москве-столице, и всему прогрессивному человечеству. Только я тупой от рождения. Пока мне не объяснят в чём дело – не понимаю.
– Существует мир под названием Аркан. Выходы туда открываются редко…
Сергей ЛУКЬЯНЕНКО [B.52.12]
Рамазан АБДУЛАТИПОВ, доктор философских наук, ректор МГУКИ: «…таким образом, однобокое развитие экономики, как сегодня это происходит, или однобокая идеологизация культуры, как это происходило вчера, не приносит успех обществу, не приносит устойчивость государству, не приносит чувство ответственности и смысл жизни для граждан. Прежде всего это приносит духовная культура, которая даёт человеку смысл жизни. Поэтому главный тезис для тех, кто занят поиском «Национальной идеи для России» – не идеология должна стать Национальной идеей России, очередная, а Культура должна быть как Идеология, как Национальная идея развития России в двадцать первом веке. И тогда у меня будет спокойная старость, у вас будет благополучная жизнь, чего я вам и желаю. Спасибо». [T.10.CI.33]
Dr. Alex Wild, University of Illinois: «…когда муравьи объединяются, индивидуальность исчезает – группа становится живым существом. Учёные называют его сверхорганизмом: он дышит как организм, он размножается как организм. Он ведёт себя, скорее, как скажем, человеческое тело».
Когда социальное поведение доходит до крайностей, оно становится чем-то большим – сверхорганизмом. Это понятие многие учёные используют, если группа особей настолько сильно связана, что ведёт себя как одно самостоятельное существо.
Dr. Ted R. Schultz, Smithsonian Institution: «Сверхорганизм – это когда вместо того, чтобы представлять колонию как группу отдельных организмов, мы представляем один крупный организм, в котором отдельные рабочие муравьи, как клетки в нашем теле, и в некотором случае они имеют свою специализацию, как наши ткани и органы специализируются на конкретных задачах».
Совместная работа сделала муравьёв одним из самых крупных успехов природы. Но как они достигают такой превосходной организации? Каким образом такое множество крошечных умов сливаются в один?
Dr. Alex Wild: «Самое поразительное в поведении муравьёв то, что это вообще происходит. У каждого из этих муравьёв есть возможность быть личностью – уйти и заняться своими делами. А они этого не делают. Они продолжают жить в таких группах. И ключевая задача науки о муравьях – выяснить, почему муравьи поступают так, вместо того, чтобы жить в одиночку».
Когда муравьи достигают сверхразмера, они проявляют поведение, которого раньше было почти невозможно увидеть.
…описано, наверное, около двенадцати тысяч видов муравьёв, и мы ничего не знаем о биологии огромного большинства этих видов. У биологов нет единого мнения, каких муравьёв можно отнести к сверхорганизму. Но все сходятся в том, что у всех муравьёв есть одно неотъемлемое качество – они социальны.
Общинность появилась у муравьёв около ста тридцати миллионов лет назад, когда они эволюционировали из близкого несоциального насекомого. Муравьи – это лишь (не)жалящие осы, как складчатокрылые осы, шершни и другие виды ос.
Особенность, которая развилась у муравьёв, которая отличает их от других ос, – это их социальность. У нас есть несоциальная жалящая оса, и есть социальный муравей.
Тело состоит из трёх сегментов, заключённых в наружный скелет. Крупные мощные жвалы для оборони и поднятия тяжестей. Секрет муравьиной коммуникации в пахучих железах, выделяющих феромоны. И усики с нервными клетками, настроенные на запах и на прикосновение. Идеальный набор инструментов для любого общинного насекомого. [T.21.LIII]
Александр МАРКОВ, доктор биологических наук: «В основе многоклеточности лежит содружество клеток, большинство из которых отказываются от собственного размножения ради блага целого организма, что с биологической точки зрения является в определённом смысле самопожертвованием».
Опыты П. Рейни (Prof. Paul B. Rainey, University of Auckland) с бактерией Pseudomonas fluorescens
Александр МАРКОВ, доктор биологических наук: «В жидкой среде эти бактерии развиваются сначала как одиночные клетки, и постепенно занимают всю толщу питательного бульона. Но они дышат кислородом. И в среде со временем становится мало кислорода. И тогда получают преимущество бактерии-мутанты, которые выделяют вещества, способствующие склеиванию клеток. Такие бактерии после деления не могут отклеиться друг от друга, и фокус тут в том, что одиночные клетки плавают в толще бульона, где уже мало кислорода, а склеившиеся клетки всплывают на поверхность, где кислорода гораздо больше. Производства клея – это дело дорогостоящее – бактерии тратят свои ресурсы на то, чтобы производить эти клейкие вещества, однако, общая награда, то есть, кислород, с лихвой покрывает эти расходы. Возникновение таких плавающих колоний многоклеточных – это, само по себе, большое эволюционное достижение, которое можно рассматривать как первый шаг к развитию многоклеточного организма, но, правда, до настоящей многоклеточности тут ещё далеко: эти колонии недолговечны. А всё дело в том, что естественный отбор в такой колонии благоприятствует размножению клеток-обманщиков, то есть обратных мутантов, которые перестают производить общественно-полезный продукт – клей, клейкие вещества – однако, эти клетки обманщики продолжают пользоваться всеми преимуществами жизни в группе. И в этой системе нет никаких механизмов, которые препятствовали бы вот такому жульничеству. Безнаказанность ведёт к быстрому размножению клеток-обманщиков, и в результате колония разрушается и тонет. И дальнейшее развитие кооперации в такой системе оказывается невозможным из-за социального паразитизма, из-за вот этих клеток-обманщиков.
Вот такие эксперименты показывают, в чём состоит главное препятствие на пути эволюции кооперации и альтруизма. Это общее правило эволюционное: как только начинает зарождаться кооперация, тут же появляются всевозможные обманщики, нахлебники и паразиты, которые часто лишают кооперацию всякого смысла. И чтобы эволюция кооперации двинулась дальше, должны развиться те или иные способы борьбы с нахлебниками». [T.10.CI.115]
Даниил ГРАНИН, русский советский писатель и общественный деятель, Герой Социалистического Труда, ветеран Великой Отечественной войны: «Это вам не колодец. Это надо было… доставали поварёшками. Ведром лёжа, наверное… я тоже не могу сказать, но женщины, которые лёжа на льду, ведром, наверное, невозможно достать. Очень трудно. Масса есть вещей. Как люди согревались. Что такое была очередь за хлебом. Как надо было есть хлеб. И мы спрашивали у всех: «Почему вы выжили? Вы должны были умереть. Почему вы остались живы?» Выяснялись странные вещи. Спаслись те, кто спасал других. Хотя на это спасение надо было затратить немало калорий, стоять в очереди, разбирать деревянные дома, пилить эти брёвна, таскать эти дрова, таскать воду. Люди жили в условиях, которые мы там, на фронте, плохо представляли. Да, мы жили в землянках с коптелками. Но здесь люди жили в темноте, они закрыли все окна, потому что стёкла были выбиты бомбёжкой. Что такое бомбёжка. Масса было вещей, которые я не знал. Главное – трагедии душевные.
…мы опросили около двухсот человек, записали. Каждый – это целый день работы. Они рыдали, плакали, не хотели рассказывать, а потом всё равно рассказывали – хотели освободиться от этой памяти своей. И мы тоже… Алесь заболел, я тоже. Это так не проходит. Но мы написали эту книгу. И я, конечно, доволен. Хотя цензура нам предложила 65 изъятий». [P.97.134]
Владимир ГУСЕВ, генерал-лейтенант ФСБ: «Я тридцать пять лет в разведке отработал, и в советское, конечно, время, и в российской уже контрразведке работал. Ложное впечатление о том, что большинство людей, которые помогают органам государственной безопасности, делают это на основании компрометирующих материалов или на основании материальной выгоды и прочего – абсолютно ложное. Большинство людей помогают именно из чувства сопричастности к делу, патриотизма, если хотите: этого не отнимешь». [T.17.V.4]
…одно из упражнений, которое отрабатывали будущие солдаты, называлось «гарпастум» (лат. Harpastum). В античной Европе церемонии с использованием священного шара превратились в развлекательные зрелища: сперва греки, а потом и римляне начали придумывать различные игры с мячом. Римские инструкторы использовали одну из них для выработки боевых навыков. Игра «гарпастум» была простой и жёсткой: на поле прямоугольной формы две команды сражались за обладание мячом, и стремились перебросить его за разделительную линию соперника, применяя достаточно грубые приёмы.
Полуостров Бретань (Франция). Восьмой век нашей эры.
…в период главенства римской культуры бретонцы привнесли соревновательную природу гарпастума в свои примитивные кельтские игры, и получилось состязание, в котором мужчины, женщины и дети старались переправить кожаный мяч на территорию противника. Символом Сул – кельтской богини Солнца, был «Сол» – мяч, который дал название этой бретонской игре. Горы, реки и долины, разделяющие деревни, превращались в игровое поле. Состязание длилось целый день. Обычно игроки завладевали мячом и защищали его от перехвата, держа в руках, или быстро передавали мяч партнёру по команде, чтобы он не достался сопернику. Часто мяч-сол терялся среди игровой толчеи, в которой несколько ловких игроков были способны передать его своим самым быстрым партнёрам.
В одиннадцатом веке древняя кельтская игра превратилась в игру под названием «Соул», и благодаря норманнам проникла в Англию. Она быстро приобрела популярность. Особенно часто в неё стали играть на Масленицу. Тогда в обиходе впервые появилось слово «футбол». «Футбол в Покаянный день» – это «Масленичный футбол».
Слово «ball» пришло из языка германцев, к которому восходят языки саксов и норманнов, и означает «объект» или «цель». [T.10.CDLXV]
Eric Greenspan, Chef: «Стол для замеса теста был центром для общения: так же, как мужчины собираются возле огня для жарки мяса, женщины собирались вокруг столов и месили тесто. Так они узнавали, как у кого идут дела, о семейных традициях – замешивание теста стало общественным делом». [T.21.LXXXVIII.4]
Dr. James A. Coan, University of Virginia: «Когда вы работаете вместе с кем-то, вам приходит больше идей: вы полагаетесь не только на свои знания и опыт, но так же имеете преимущество чужого опыта. Говорят, что «одна голова хорошо, а две лучше» – и это правда». [T.21.LXX.13]
Сергей САВЕЛЬЕВ, доктор биологических наук: «…эти законы действовали всегда, как только появился на этой планете человек, который перестал есть соседа. То есть, как только мы перестали для еды съедать соседа – это произошло не так давно – мы сразу же перешли к другой фазе, мы перешли к биологической эволюции на социальном уровне.
В процессе человеческой эволюции мы приобрели то, что никто из животных на этой планете приобрести не смог: мы начали независимую от тела эволюцию мозга. Оказывается, что в человеческом мозге есть структуры, которые у одного человека присутствуют, а у другого отсутствуют начисто. Это наталкивает на мысль, что в результате эволюции возникла страшная вещь – независимая эволюция, то есть, мы являемся представителями одного вида: мы можем друг друга оплодотворять в живописном беспорядке как угодно. А мозг различается так, как различается между собой мозг разных видов животных, например, лиса и волк, собака и енот – это гигантская разница, качественная и не только количественная. Это значит, что у нас, внутри нас заложена проблема: с одной стороны мы не можем понять друг друга, а с другой стороны – мы на чём-то сходимся, ну, хотя бы, на размножении.
…обладая огромными лобными долями, которые были нужны в своё время для того, чтобы просто не есть соседа: лобные области, ещё раз повторюсь, возникли не для того, чтобы думать или заниматься психологией, они сложились и возникли как способ торможения активности мозга, характерной для всех животных на этой планете. Понятно, что активность – это еда, размножение, доминантность. Так вот, эти лобные области возникли для того, чтобы мы могли друг с другом поделиться бутербродом – едой: никто из животных, если не считать добрых мам, которые выкармливают своих детёнышей, ровно до того момента, пока не начнут добывать пищу сами – они делятся тогда пищей, но как только это проходит, начинается новый этап – они изгоняют своих детей и забывают о них. А мы же можем за счёт того, что у нас очень длинное созревание детей, можем делиться пищей. И для этого в эволюции человека шёл отбор по лобным областям, больше ни по какой причине. Просто если в большой популяции, а для того, чтобы выжить без зубов, когтей, клыков и ядовитых желёз, надо было всё таки жить в больших компаниях, так вот чтобы в этих компаниях выжить, надо было делиться пищей – один принёс, с другими поделился – тогда возникают те самые социальные отношения. И лобные области не возникли откуда-то, это возникло исключительно по одной простой причине – кто не делился, того не кормили, ну, или, съедали. То есть, лобные области сформировались и возникли как инструмент торможения животных инстинктов, которые позволяют выживать современным животным-млекопитающим. Я всегда привожу пример: попробуйте у самой любимой доброй собаки отнять её любимую кость…» [P.125.13]
Prof. Robin Dunbar, University of Oxford: «Существует много предположений относительно того, почему в ходе эволюции мозг человека стал больше. Например, для изготовления более совершенных орудий или, возможно, из-за мяса. Но основная причина, по-видимому, крылась в необходимости создавать бóльшие сообщества с тесными связями. Сплочённые общины, объединявшиеся, чтобы защитить себя от хищников или представителей других конкурирующих племён».
Приматы объединялись в группы, чтобы противостоять хищникам. Размер этих групп соотносился с размером мозга. Этот принцип также применим к людям.
Орбитофронтальная кора – это часть лобной доли мозга, расположенная возле глазниц. Чем больше группа, с которой взаимодействует индивид, тем больше формируется орбитофронтальная область коры. Люди с большей орбитофронтальной областью проявляют повышенное желание общаться с большим числом собеседников одновременно. Мы все хотим общаться с другими людьми и разбираться в них. Мы представляем собой вид, которые преодолевает границы наших тел путём формирования отношений. Группы – это оболочка, удерживающая человечество вместе.
Чем больше времени люди проводят в общении, тем более единым становится сообщество.
Prof. Robin Dunbar: «Люди используют свой большой мозг, чтобы разговаривать друг с другом о дружбе, своих взаимоотношениях, сложностях социального мира, в котором мы живём. Язык в целом способствует процессу общения. Обезьяны и приматы создают свои взаимосвязанные сообщества, ухаживая друг за другом. Стаи проводят большую часть дня за чисткой шерсти свои соплеменников. Язык – эквивалент такой заботы. Обычно приматы чистят шерсть у одного из собратьев, однако речь обращается сразу ко многим людям. Люди сумели объединиться в бóльшие группы, чем у приматов, именно по причине использования языка».
Неандертальцы, имеющие больший мозг по сравнению с нашим, первыми освоили навыки языка. [T.10.DCXXXVIII.1]
Александр АСМОЛОВ, доктор психологических наук: «…мы не менее способны кооперироваться, чем конкурировать. Для эволюции именно кооперация в условиях нестабильности становится доминирующим фактором развития культуры, общества и цивилизации».
Юрий АЛЕКСАНДРОВ, доктор психологических наук: «Никогда не было, чтобы её (кооперации) не было. Начиная с начала эволюции она есть. Эволюция – это эволюция кооперации. Кооперация не начинается у социальных высокоразвитых животных: кооперация начинается у одноклеточных. Кооперируют колонии, микроорганизмы. Они совместно дышат, совместно обороняются, совместно переживают плохие условия, совместно питаются и так далее». [T.10.DCXLIX.1]
Dr. Suzana Herculano-Houzel, Vanderbilt University: «Люди живут дольше, чем большинство животных, а, значит, нам отведено больше времени и в общем, и в частности, больше времени на отношения с семьёй, соплеменниками и старшим поколением. А когда мы вырастаем, у нас больше времени на общение с потомством – детьми и внуками. А, значит, обретя большее количество нейронов, больше опыта и большую продолжительность жизни, люди становятся чем-то большим, чем отдельная личность, и всё сильнее опираются на сотрудничество».
Dr. Pedro Cabral, CRER, Centro Hospitalar Lisboa Ocidental, Lisbon, Portugal: «Мы – типичные стадные животные, хотя мы не единственный вид, который обладает белой склерой. Эта склера позволяет нам сообщать всем остальным членам группы куда мы смотрим, а так же понять своё место в группе, и где оно должно быть. Это способ подавать сигналы. И сигналы при помощи глаз были настолько важны, что мы интегрировали их в наше общение». [T.10.DCCL.1]
Мария РУТ, доктор филологических наук: «…интересное слово «товарищ». У нас это слово как-то очень политизировалось в советское время. Оно заимствовано из тюркских языков и связано со словом «товар». Причём первоначально «товар» обозначал скот, имущество, то есть, это предмет торговли. А стало это обозначать предмет торговли, потому что первая торговля была именно скотом. Тюрки нам продавали прежде всего лошадей. Это был предмет торговли, и это был, прежде всего, скот. Поэтому тюрки его называли словом «табар», что означает «скот», а для нас это приобрело потом более широкое значение – «то, что мы покупаем». А потом стало иметь значение и «то, что мы делаем, чтобы продавать».
«Товар» везли караванами, и караван этот надо было охранять. И те купцы, которые шли с товаром (при товаре «товарищи»), они должны быть очень сплочённой командой: не трусить, защищать друг друга, помогать, следить, вместе обороняться. И постепенно у слова «товарищ» возникло вот такое значение – «тот, с кем я вместе борюсь / делаю общее дело». И, в конце концов, такое значение у нас закрепилось». [P.125.409]