ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН X. Testamentum; Kabbala; Fortuna; Regnum Dei; Ordo; Sphinx; Rota Fortunae (Колесо счастья); Иероглиф (Указательный палец человека, Фаллос).
Rota Fortunae СЕЧЕНИЕ 10 - 12 (5)
СИСТЕМА (ПОРЯДОК) – ЖЕРТВА; (Концентрированное – Отвергнутое)
СТЕНА
Чем крепче забор – тем лучше соседи [T.21]
Пословицы отцов он не нарушит,
И так привязан к ней, что повторил:
«Сосед хорош, когда забор хороший».
Роберт Фрост (Перевод М. Зенкевича)
agger, eris m [aggero II] 1) насыпь, вал, дамба (aggerem apparare, instruere, exstruere, facere, jacĕre, constituere Cs): urbem cingere aggere C, V окружить город валом; aggeri ignem inferre Cs или ignes inicere L поджечь вал (который крепился хворостом и брёвнами); A. Maximus (Tarquinii) С, РМ Большой вал, городской вал в Риме, длиной в 7 стадий (около 1,3 км), шириной в 50 футов и вышиной в 60 футов; 2) поэт. городская стена…
III latus, eris n 1) сторона…; мат. сторона…; грань…; стена, стенка…; борт (navis O): l. mundi H страна света; in omne latus О во всех направлениях; 2) бок:…; 3) фланг…; 4) склон, скат…; 5) грудь или лёгкие…; 6) окружение, близкие, друзья…; 7) тело…
mūrus, ī m 1) стена (преим. городская) (urbis С, L; arcis L; muros arietibus quatĕre L): patrii muri О родной город; 2) вал, плотина (aggeres quidam vocant muros Vr); 3) край, ободок (testae J); 4) оплот, защита: m. Grajum ( = Grajorum ) О = Achilles; 5) деревянная башня на спине боевого слона (muri, quos elephantus circumfert Sil); 6) Lcn = corona muralis (Кибелы) (см. muralis). [B.32]
umbo, ōnis m 1) выпуклость, выступ в середине щита…; 4) мыс (u. Isthmius St); 5) межевой камень…
clūsor, ōris m [cludo] окружающий стеной, т.е. строитель Vlg, Sid. [B.32]
Андрей ДЕСНИЦКИЙ, доктор филологических наук: «Как разорённый город без стены – так и человек, не владеющий собой» (Притч. 25:28)
Кто угодно в него войдёт: город без стены. Тогда города обносили стеной, и, соответственно, стража могла спросить на входе в ворота «Кто? Куда идёшь?»
А город без стены, да ещё и разорённый – кто угодно войдёт, что угодно внесёт-вынесет. Человек, не владеющий собой – им чувства владеют: любое чувство зашло и что хочет с ним сделало. А он сам абсолютно собой не владеет». [P.125.416]
Привычное зачастую является крепчайшим барьером между истинным знанием и кажущимся. В каждое время – свой барьер. Долго многим представлялось, что Земля покоится на китах, что атом – плод схоластического ума, а полет к звездам – вредная по своей бесплодности мысль. «Тот, кто может, – действует, кто не может – учит». Эта саркастическая фраза Бернарда Шоу как раз и соответствует привычно-безмятежным временам, когда полагали, что живая и мертвая природа мирно сосуществуют.
А. Г. ЖАБИН, доктор геолого-минералогических наук, профессор [B.163]
Антон МОЛЕВ, кандидат философских наук: «…оборонительная роль стены не отменяет и другую – защита от ненужных глаз». [T.10.CLXXX.12]
*
Мария РУТ, доктор филологических наук: «Город» – русское слово, причём интересно, что «город» вообще того же корня, что «огород», естественно, «ограда» – это уже болгаризм, и, допустим, «жердь». «Г» и «Ж» меняются. Первоначально это именно ограда. То есть, это «крепость». Вот именно в таком значении, допустим, это слово используют чехи: у них «кремль» называется «град». А мы городом назвали мегаполис, постепенно стали называть». [P.125.451]
Неолит, начало которого относят сегодня к концу VIII тысячелетия до н. э., означал не только переход к земледелию и оседлой жизни в поселениях. Он принёс с собой более четкую дифференциацию среди людей каменного века, прежде довольно единых в своём образе жизни. В то время как в одних областях мира земледелие возникло довольно рано, в других человек ещё долго оставался на ступени охотников и собирателей, особенно в такой лесистой горной стране, как Ливан. Он всё ещё продолжал быть страной охотников и рыболовов, которые лишь по случаю переходили к земледелию, когда в долине Иордана на месте более позднего Иерихона уже долгое время существовало первое поселение городского типа с воротами и стеной.
Во всяком случае, по результатам раскопок, проведенных в Библе, становится ясно, что во время перехода от медного века к эпохе ранней бронзы (около 3200 – 3000 гг. до н. э.) быстро возникли некоторые важные предпосылки городской культуры. Здесь обнаружены первые признаки существования защитных укреплений, вначале состоявших только из вала, ограждавшего отдельные группы домов, в которых часто проживала одна большая семья. Мёртвых теперь уже не хоронят внутри поселения. Возникает тип жилого строения, приспособленного к ливанскому климату.
Карл-Хайнц Бернхардт [B.153.1]
*
Термины «неолитическая революция» или «городская революция» введены в науку английским археологом В. Гордоном Чайлдом и обозначают период в эпохе неолита, когда с переходом к земледелию и возникновением сельских общин начался бурный рост поселений городского типа, связанный с началом ускоренного процесса классообразования и сложения первых городов-государств.
Глеб БАУЭР, кандидат исторических наук [B.153.1]
*
Развалины огромных общественных зданий являются для нас сегодня ярким свидетельством расцвета Финикии под эгидой Рима. То, что в трудное эллинистическое время ещё не смогло найти своего полного воплощения, теперь осуществилось: мрачная теснота древневосточных городов расступилась. Внешняя безопасность города не зависела больше только от его стен и башен. Безопасность обеспечивала выдвинутая далеко в восточные степи защитная полоса укреплённых дорог, сторожевых башен и кастелл римских рубежей (limes). От Палестины до Тигра охраняли они провинцию Сирия от вторжений парфян и арабов.
За городской чертой строили теперь окружённые садами виллы. Благодаря системе добротных дорог улучшилось сообщение. В первую очередь была расширена береговая тропа до магистрали, которая связала Палестину с Северной Сирией.
Карл-Хайнц Бернхардт [B.153.1]
…тысячелетиями Египет защищали естественные преграды: непроходимые пустыни окаймлявшие империю с востока и запада делали вторжение практически невозможным. Захватчики погибли бы от жажды, не дойдя до места сражения. На севере Нижний Египет защищали болота дельты Нила, непреодолимые для любых врагов. Далеко на юге камни и речные пороги делали изрядные участки реки непроходимыми для судов.
Dr. Donald B. Redford, Pennsylvania State University: «Египет – природная крепость. Его правителям было достаточно содержать несколько пограничных крепостей с небольшими гарнизонами, чтобы с лёгкостью предотвратить любое вторжение. Первые пятнадцать веков египетской истории всё так и было – египтяне с успехом держали на расстоянии всех нежелательных чужеземцев». [T.10.CCCXXI.2]
*
Dr. Joann Fletcher, University of York: «Серапеум – это очередное воплощение Египта, чьи традиционные верования были возведены в абсолют. Здесь чувствуешь себя ничтожным: ты понимаешь, что попал в обитель богов. Невозможно передать масштабность этих сооружений, но этим и отличалось искусство египтян – их творения буквально подавляли человека своими огромными размерами, величием и красотой.
Однако преданность египтян быку Апису в итоге стала фатальной: живое воплощение божественной силы – он был лёгкой мишенью для врагов.
Причинение вреда священному быку Апису считалось совершенно недопустимым, но у персидского царя Камбиса, завоевавшего Египет, были другие планы. Персидская империя расширялась на Запад, пока не достигла границ Египта. В 525-м году персидский царь Камбис вошёл в страну и уничтожил Саисскую династию. Жестокие персы, как прежде ассирийцы, думали лишь о расширении своей империи, и царь Камбис попрал все древние традиции Египта. Захватив страну, Камбис сжёг мумию предыдущего саисского фараона, а затем заколол быка Аписа и оставил его медленно истекать кровью. Камбис недвусмысленно заявил египтянам: «Теперь я здесь главный». Следующие двести лет египтяне жили под гнётом Персидской империи и платили высокие налоги, а их попытки сопротивления жестоко подавлялись. Стране был нужен спаситель извне, который впитал бы в себя египетскую культуру, а затем сам бы изменил Египет к лучшему. И тут пришёл великий герой – Александр Македонский». [T.10.DLXXXVII.3]
…римляне построили Вал Адриана. Это была граница римской цивилизации...
Ольга СИДОРОВИЧ доктор исторических наук: «…у римлян было двоякое представление о «границах». С одной стороны границей являлся померий (Pomerium) – то, что они называли померием. И тогда встаёт вопрос: а совпадал ли этот померий – то есть, это граница «священного пространства», внутри которого глава римской общины (назовём его «царь», а точнее «царь священнодействий» или «сакральный царь») вёл разговор с богами. И от результатов этого разговора зависело благополучие всего этого коллектива. Вот это определённая граница: граница города, как сакрального пространства.
…совпадала ли граница этого сакрального пространства с физической границей города? Здесь тоже не всё так однозначно, но, судя по всему, эти границы не совпадали.
Там, где они не совпадали, там эта сакральная, священная граница отмечалась специальными камнями, её обозначавшими.
Ромул основывает город. Первое, с чего нужно было начать, и это, на самом деле, общеиндоевропейская практика – они обязательно должны были, придя на новое место, вычленить вот это вот сакральное пространство. Внутри этого пространства, в общем, проходила вся мирная жизнь этого коллектива. Но, самое главное, здесь они находились под покровительством богов. И отсюда глава этого коллектива устанавливал связь мира людей с миром богов, потому что главное, чего он должен был добиться от богов, – благорасположения к своему коллективу: чтобы боги дали простой ответ «Да» или «Нет» на те действия, которые собираются совершать эти люди.
Вот это вот «священное пространство» у римлян, оно в прямом смысле «вырезалось» из окружающего мира. С помощью определённых сакральных формул, определённых сакральных действий, которых совершал вот этот религиозный глава». [P.141.33]
**
**
122-й год нашей эры.
Там, где сейчас находится граница между Англией и Шотландией, римский император Адриан построил стену, чтобы защитить северную границу своей империи. Строительство со всеми отличительными признаками римской инженерии. В нём было использовано преимущество естественного скалистого образования на местности. Стена простиралась на сто восемнадцать километров, она усилена крепостями.
Prof. Victor Davis Hanson, Stanford University (Hoover Institution): «Если у вас длинная граница и нет достаточного числа людей, которые могли бы встать на её защиту, то вы строите стену. Она удерживает врага, и оборонять её можно с гораздо меньшими затратами». [T.21.XLI.2]
В 122-м году Адриан лично посетил пограничную зону. Император пришёл к выводу, что единственный способ покорить Британию, это, прежде всего, приструнить собственных воинов.
Prof. Mary T. Boatwright, Duke University: «Римляне всегда считали, что раз есть группа людей, служащих государству, нужно их использовать. Без дисциплины римские солдаты начнут попусту тратить время: пить, играть, развлекаться с женщинами».
Адриан заставил легионы работать над самым грандиозным фортификационным сооружением в истории Рима – высокой, сто восемнадцати километровой защитной стеной, пересекавшей всю страну.
Адрианов Вал стал скорее психологическим барьером, нежели физическим: мощная стена, уходящая за горизонт, служила напоминанием о бесспорном превосходстве римлян.
Dr. Eric D. Nelson, Pacific Lutheran University: «В некотором смысле можно сравнить Адрианов Вал с Берлинской Стеной. Это сооружение должно было удерживать и тех, кто снаружи, и тех, кто внутри, не давая контактировать: ведь это могло привести к потере контроля».
Великая Стена Адриана стала самым крупным каменным оборонительным сооружением римлян. Неприветливый ландшафт северной части Британии сделал его ещё более неприступным.
Prof. Giorgio Croci, University of Rome «La Sapienza»: «Построить такую стену было невероятно сложно из-за неровностей рельефа – там и долины, и обрывы, и горы. Была проделана колоссальная работа, но она того стоила, поскольку таким образом Рим смог уменьшить количество воинов, охраняющих границу».
На расстоянии одной римской мили друг от друга, легионы построили посты охраны, называемые «мильными фортами», в которых находилось по шестьдесят воинов. Между Мильными фортами, по две сторожевых башни, где часовые неусыпно следили за порядком на границе. По всей длине стены располагались семнадцать огромных фортов, в каждом по тысяче римских воинов.
Dr. Eric D. Nelson, Pacific Lutheran University: «В итоге была создана военная зона, которая позволила римлянам удерживать свои позиции. Их силы патрулировали пограничную территорию, периодически наводили порядок, и само их присутствие внушало страх, отпугивая врагов».
Каждый форт занимал территорию в полтора-два гектара. Там располагались холл, храм, казармы, госпиталь и бани – всё необходимое для жизни армии. Вокруг фортов выросли города, которые снабжали римлян продуктами и другими необходимыми вещами.
Prof. Mary T. Boatwright, Duke University: «Римские воины хотели носить римскую обувь, им нужны были иглы, и вообще, всё, что было доступно в римском мире. Поэтому по их стопам шла торговля, и шли женщины. В итоге места, в которых осели воины сильно изменились». [T.10.XXXII.1]
…с севера, из современной Шотландии постоянно совершали набеги кельтские племена. Раньше в ответ на них римляне развернули бы против кельтов полномасштабную карательную операцию, но в начале второго века при императоре Адриане происходит радикальное изменение политики. Он приказывает легионам построить стену по всей длине границы.
Andrew Birley, Director of Excavations on the site of Vindolanda and the son of Dr. Robin Birley: «Это ответ на довольно серьёзную угрозу Римской Британии. Его цель отделить цивилизованную часть провинции от варварского Севера.
…стена перегораживала остров от побережья до побережья – примерно сто двадцать километров в длину и от пяти до семи метров в высоту».
Любая стена – сооружение, в первую очередь, оборонительное. На протяжении долгого времени экспансия была смыслом существования империи, её легионы стремительно расширяли границы государства, но теперь на границе «Каменная Стена».
Andrew Birley: «Адрианов Вал отражает резкий поворот от периода агрессивной молодой голодной империи, проглатывающей всё новые и новые земли, к зрелости, когда больше внимания уделяется управлению тем, что уже есть. Это стало, в определённом смысле, началом конца Римской империи».
Как только империя перестаёт расширяться, значение легионов начинает падать. [T.10.CCLXXVI.6]
***
***
Современный Тунис. А на юге лежит пустыня Сахара. Южная граница Римской империи. Она похожа на Адрианов вал, так как они выполнены в одной технике. Но есть одно отличие. Адрианов вал простирается на всю длину Англии, в то время как в Африке римляне построили множество маленьких отделов стены, чтобы защитить плодородные земли внутри империи. Для остальной части границы отличным природным заслоном служили пустыни и горы. Создаётся впечатление, что Адриан буквально пытался обнести свою империю оградой из камня или частоколом, протирающимся от Чёрного моря вдоль Дуная, Рейна через север Англии и через стратегически важные места Северной Африки. Всё было несколько утончённей. У этих стен явное военное и психологическое назначение. Это одновременно и определение и защита границ империи. Но здесь, в Северной Африке, они должны были решить одну чёткую задачу: стена контролировала поток людей, особенно во время сезонных миграций кочующих племён и их отар. Этот порядок, эта стабильность помогла увеличить продуктивность этих малорентабельных сельскохозяйственных земель. [T.4.XXIV]
…на границе было расположено семь дозорных башен. Войска, располагавшиеся в различных регионах, получали сообщение и быстро выдвигались к границе. Так что «Limes orientalis» – «Римские границы на Востоке» – функционировали как крепостные валы.
Но почему римляне выстроили крепость здесь, в этой заброшенной пустынной местности?
Каср Бушир
…который когда то был частью «Limes Arabicus» – защитной системы, которая охраняла восточные границы Римской империи. Надпись над воротами содержит имена римских императоров: Диоклетиана и Максимиана, около трёхсотого года нашей эры они вместе управляли империей. В это время Сасаниды считались главной угрозой…
Prof. Dr. Günther Schauerte, Staatlichen Museen, Berlin: «В сущности «Limes Arabicus» не была границей между двумя соперничающими государствами, вначале она защищала богатую территорию от набега бедуинов. Её форму легко объяснить – это двухсот миллиметровая линия осадков. На этой стороне Линии было возможно ведение обширного сельского хозяйства, поэтому легионеры или вспомогательные войска, которые здесь располагались, могли питаться продуктами, выращенными на месте. А по другую сторону от этой линии такое было просто невозможно».
Строительство таких крепостей дорого обходилось Риму, но эти деньги были потрачены не зря. Вместе с Египтом провинция «Аравия и Сирия» считались самыми богатыми во всей империи: они снабжали её зерном, оливковым маслом и предметами роскоши. [T.23.III.1]
Пустыня – это стена, пустыня – это крепость, пустыня – это замок. Набатеи это знали. Потому и смогли так долго держать под контролем северную часть «Пути Благовоний» или «Пряного Пути», что тянулся с юга Аравии через их легендарную столицу Петра и до самой Газы. Набатеи – кочевой народ, пустыня для них родной дом. Пустыня даёт им безопасность, каждый её метр. Вот почему это море песка и камней столь драгоценно. [T.10.XI.3]
Сахара. Недалеко от ливийской границы. Дюны исчезли, уступив место каменистым холмам и ущельям. Обширное известняковое плато, известное как Гильф-эль-Кебир или «Великий барьер». [T.10.CCCLXIII.1]
Сергей МЕДВЕДЕВ, кандидат исторических наук: «Граница – это всегда тайна: за ней неведомое, за ней другой, фарвор, хаос. Граница – это всегда символ. На границах нация осознает себя как единое сообщество. И, наконец, граница – это часто вторжение в ландшафт, это ров, это забор, это стена. Всю свою историю человечество строило стены, пытаясь отгородиться от внешнего мира. Две великих континентальных империи Евразии Китай и Россия на протяжении всей своей истории боролись с кочевниками Великой Степи. Для Китая Стена была средством защиты от набегов кочевников-хунну, но, в то же время, и средством сплочения единой империи, оставленной из только что завоёванных царств. Стена предохраняла население Срединной Империи от смешивания с варварами. Таким образом, граница выполняет двойную функцию: она защищает от внешнего врага и, в то же время, дисциплинирует население страны.
Михаил ИЛЬИН, доктор политических наук, заведующий кафедрой «Сравнительная политология», МГИМО: «Понятие «границы» ранним империям не свойственно. Само это явление «границы», как политического института, – это явление современности, в большей степени. Для несовременных систем, для систем традиционных, для них характерны «зоны перехода». Римляне называли такую «Зону перехода» – «лимис» (limes), отсюда «лимит», «порог», – если угодно. Это территория порожная. У нас, кстати, в России очень часто использовалось слово «предел», в этих целях, – «край». В Европе слово «маркиз» – это «властитель края». Понятие «марка», «маркграф», «маркиз», это край какой-то земли, предел».
Сергей МЕДВЕДЕВ, кандидат исторических наук: «…как различаются по-английски маркиз и граф. Граф по-английски «count» от слово «country» – «страна». То есть серединными землями основными, центровыми, правят графы, а окраинными землями правят маркизы».
Михаил ИЛЬИН, доктор политических наук: «…в чём смысл существования империи, в чём её функция, в чём её предназначение? Империя несёт с собой цивилизацию. Империю окружают варвары. Естественно, что осуществляя свою функцию, империя как бы накатывает на это варварский мир вот эту самую зону (зону перехода), которая ещё пока не империя, ещё пока не цивилизация, но уже не варварство».
Сергей МЕДВЕДЕВ, кандидат исторических наук: «Все в мире границы вымышленные, условные: они проходят в наших головах, а ни в природе…» [T.10.LI.36]
В начале правления династии Мин велась активная торговля шёлком, но вскоре импорт предметов роскоши практически исчерпал ограниченные запасы серебра в Китае, и ситуация резко изменилась. Консервативно настроенные чиновники считали, что огромные средства, затрачиваемые на дорогой товар, разумнее было бы потратить на укрепление Китайской стены. В середине эпохи Мин торговлей с иностранцами стали пренебрегать. В 1450-м году Китай закрыл свои границы от внешнего мира, тем самым преграждая путь не только иностранным идеям и культуре, но и товарам. Ксенофобия и противление коммерциализации торжествовали – Шёлковый путь начал приходить в упадок. [T.17.XVI.1]
В отличие от римских стен, Великая (Китайская) стена строилась не для того, чтобы отгородиться от людей, а чтобы регулировать их приток: купцы шли в Китай и из него. Китайцы были восприимчивы к идеям, приходившим из-за Великой Стены. [T.12.XVI.3]
Николай ФОРМОЗОВ, кандидат биологических наук: «Размеры участка обитания самца, это где-то в радиусе двадцати километров. То есть это достаточно большие угодья могут быть».
Вот с этими-то угодьями и начинаются проблемы, о которых тигр ещё не знает. Наш тигр с недавнего времени стал уходить в Китай, а там к нему существует вполне конкретный интерес.
Николай ФОРМОЗОВ, кандидат биологических наук: «Сейчас ситуация достаточно тревожная с тигром: когда выяснилось, что существует очень большой спрос на части тигров, например, кости, усы, желчь, мясо в китайской медицине, и в Китае тигров почти не осталось. Если бы они просто уходили в Китай от нас, это было бы не так страшно, потому что природа вообще границ не знает.
...но к сожалению их там ждёт верная гибель».
Наша, когда-то богатая на дичь, тайга уже не может прокормить тигра. В поисках лучшей доли он мигрирует в Китай, где условия оказываются ещё хуже: леса там гораздо меньше наших, а о своей неимоверной популярности в китайской народной медицине тигр вообще не догадывается. Когда-то народы Востока чтили тигра как царя, потому что у него на лбу есть рисунок, похожий на трижды перечёркнутый крестик, который напоминает иероглиф «У-ан», что по-китайски означает «Князь». Но увы, значение древнего иероглифа известно немногим, а вот практическая польза, которую сулят сторонники народной медицины, понятна всем, кроме тигра… [T.10.I.13]
Великая Китайская стена до сих пор является непревзойдённым шедевром инженерной мысли. История этого сооружения началась более трёх тысяч лет назад. Протянувшаяся на семь тысяч километров от корейских гор до бескрайних просторов пустыни Гоби, частично разрушенная крепостная стена являет собою своеобразную летопись многовековой истории дальневосточной цивилизации.
История китайского народа и государства неразрывно связана с этой величественной Стеной. В строительстве оборонительного сооружения было задействовано огромное количество людских ресурсов и передовых для того времени инженерных технологий. Пограничная стена, эффективно противостоявшая вражеским набегам, также успешно покорила и природу.
…династия Цинь одержала победу над армией династии Чу в 226-м году до нашей эры. Могущественную империю возглавил Цинь Ши Хуан. Теперь у Китая оставался только один враг, – племена северных кочевников сюнну.
Gen. Norman Schwarzkopf: «Великая Стена предназначалась для защиты северных и западных границ империи от набегов воинственных кочевых племён, разорявших пограничные области Китая, угонявших скот и убивавших или бравших в рабство местных жителей».
В приграничных областях Китая находились наиболее плодородные сельскохозяйственные угодья. Именно в этих местах начиналось интенсивное развитие аграрного сектора империи. Обитавшие на неплодородных северных землях кочевники, мешали успешному ведению сельского хозяйства. Многочисленные набеги воинственных кочевников постоянно наносили ущерб китайским крестьянам. Кочевые банды грабителей могли постепенно дестабилизировать обстановку в империи. Для защиты государственной границы от кочевников Цинь Ши Хуан в 221-м году до нашей эры начал строительство заградительного барьера, имевшего стратегическое значение для всей страны.
Gen. Norman Schwarzkopf: «Возведение Великой Стены началось задолго до того, как был изобретён порох и появилось огнестрельное оружие. В то время это был единственный способ оказать эффективное сопротивление нападавшим, которые превращались в движущиеся и легко поражаемые с высоких крепостных стен мишени. Оборонявшиеся становились недосягаемыми для стрел и мечей кочевников, которым приходилось либо штурмовать крепость, либо убираться туда, откуда они пришли».
Великая Стена, построенная во времена правления императора Цинь Ши Хуана, воплощала самые дерзкие инженерные замыслы древних мастеров.
Prof. Scott Steedman, University of Wales: «Великая Стена, так же как и египетские пирамиды, была сооружена из земли и камней. Но оценка труда, вложенного в эти сооружения различна. Мы знаем, что в строительстве пирамид было задействовано огромное количество рабов, которые с неимоверными усилиями последовательно укладывали один за другим тяжеленные блоки. При сооружении Великой Стены потребовалось столько усилий, что их хватило бы для создания, по меньшей мере, тридцати пирамид. Многие тысячи километров каменной Стены не идут ни в какое сравнение с египетским строительством, которое никогда не велось в столь колоссальных масштабах как в Китае. Между сооружением одиночного объекта и возведением протяжённой крепостной стены существует огромная разница. Люди приходят утром на одну и ту же строительную площадку и постепенно достраивают объект. При возведении стены, строители каждый день работают на новом участке, постоянно перемещая строительные материалы и инструменты. И двигаться так приходится каждый день, неделю за неделей, из года в год. За десять лет было построено пять тысяч километров стены: это сорок один километр в месяц, почти полтора километра в день. Затраты на сооружение Стены составили в нынешнем эквиваленте примерно двадцать миллиардов долларов. Необходимо учитывать, что к возведению Стены привлекались рабы, то есть почти бесплатная рабочая сила. Сегодня строительство в таких масштабах может оцениваться в двести шестьдесят миллиардов долларов, это приблизительно половина той суммы, которая ежегодно расходуется на строительные работы во всех Соединённых Штатах».
Цинь Ши Хуан надеялся на то, что Великая Стена принесёт Китаю благополучие. Но получилось так, что империя ослабла из-за огромных затрат на возведение колоссального сооружения. Китайские учёные считают, что на каждого строителя Великой Стены приходилось по шесть рабочих, доставлявших строительные материалы, инструменты и продовольствие. Это означает, что в строительстве Великой Стены в период правления династии Цинь было занято три с половиной миллиона человек или семьдесят процентов от пятимиллионного населения Древнего Китая. Возведение Великой Стены стало наиболее мрачной страницей в истории Древнего Китая. Строительство Великой Стены приблизило свержение правящей династии Цинь. В 209-м году до нашей эры после смерти императора Цинь Ши Хуана в стране вспыхнуло крупное крестьянское восстание. Эпоха изнурительного строительства временно закончилась. Возведение Великой Стены было приостановлено почти на десять лет. И вновь приграничные районы Китая оказались под угрозой набега кочевников.
***
Gen. Norman Schwarzkopf: «Во времена царствования династии Хань строительство Великой Стены велось уже на территории пустыни Гоби. Стена проходила рядом с основными торговыми путями и попасть в Китай с запада можно было только через ворота в Великой Стене. Эти районы, вернее города, возле которых проходила Стена, быстро превратились в центры торговли. Китайцам запрещалось выходить за пределы Стены, поэтому все рынки располагались на специально отведённых для них площадях возле крепостных ворот, символизирующих для нас международный экономический обмен того времени».
***
Третий период строительства Великой Китайской стены начался через тысячу триста лет. Большинство сохранившихся участков стены было построено в эпоху династии Мин. Это была последняя попытка создать оборонительную линию, и раз и навсегда закрыть северную границу.
Императоры династии Мин восстановили стены, построенные в эпохи династий Цинь и Хань, и удлинили их. Великая Стена императоров Мин протянулась на семь тысяч километров от корейского города Дандонг к крепости Джуаянань в западной пустыне. Даже в наши дни эта крепость остаётся одним из самых впечатляющих и поражающих своими масштабами сооружений, построенных за всю историю Китая.
Династия Мин пришла к власти в 1368-м году после окончания столетнего правления монгольских завоевателей. В 1206-м году могущественный Чингисхан вторгся на территорию Китая и установил здесь своё господство. Впоследствии крупное крестьянское восстание против иноземных поработителей, ознаменовало конец владычества монголов. Лидер повстанцев Чжу Юаньчжан был провозглашён первым императором династии Мин. Он немедленно возобновил строительство величайшей линии обороны. Современников впечатлял тот энтузиазм, с которым императоры Мин принялись за дело. Во времена их правления было построено гораздо больше, чем в эпоху предыдущих династий.
Gen. Norman Schwarzkopf: «Стена периода правления династии Мин отличается от того, что было возведено ранее. Мощные оборонительные башни, сооружённые на протяжении всей стены, по своей сути представляют из себя отдельные крепости, один вид которых словно говорил неприятелю, собиравшемуся идти на штурм: «Посмотрим, как вам удастся сломить нашу оборону и подняться на стену. Давайте, начинайте, и увидите, что мы можем с вами сделать. Наша крепость непобедима! Вот наша сила! Попробуйте потягаться с Китаем, и мы посмотрим, что из этого выйдет». Так что внешний вид стены оказывал и психологическое воздействие».
Глядя на мощные укрепления, становится понятным, почему за триста лет враги сумели подняться на стену в Дзиньшане только три раза.
***
…такая кладка позволила ускорить возведение Стены и избежать разрезания кирпичей для укладывания под углом. Но всё это было возможным благодаря высокому качеству кирпичей.
Кирпичи, применявшиеся в строительстве Стены, не похожи на современные европейские. Мы проверили один из кирпичей, сделанных во времена династии Мин. невероятно, но по своей прочности кирпич не уступает крепости бетонного блока: и тот, и другой ломаются при нагрузке в триста двадцать ньютонов, что эквивалентно давлению двух тысяч семисот килограммов на квадратный сантиметр. В то время, когда европейские строители применяли обработанный камень, китайские инженеры разработали технологию для массового производства самых прочных кирпичей во всём мире.
Dr. Oliver J. Moore, British historian: «Эта печь используется для традиционного способа изготовления кирпичей для Великой Стены. Печь называется «Лошадиное копыто», потому что у неё широкое основание и верхняя часть узкая. Кирпичи покрывают слоем земли. Обжиг происходит в течение семи дней при температуре, не превышающей тысячи сто пятидесяти градусов по Цельсию. Через семь дней всё заливается водой, которая медленно просачивается сквозь почву и постепенно охлаждает печь и кирпичи. Процесс называется «бескислородным обжигом», в результате которого кирпичи приобретают характерный для Великой Стены синеватый оттенок. Современный процесс изготовления кирпичей занимает считанные часы, у средневековых китайцев на это уходило около двенадцати дней. Можете себе представить, сколько печей должно было работать в период правления династии Мин, чтобы Великая Стена была построена».
Исследователей чрезвычайно удивляет раствор, которым скрепляли кирпичи, он стоек к коррозии, и его состав долго представлял непостижимую загадку для современных археологов. Отчётливо видно, что кирпичи разрушились быстрее, чем скреплявший их раствор, который оказался стойким даже к кислотным дождям. Тайна этого сверхпрочного раствора была недавно раскрыта, секретной составляющей являлся рисовый порошок.
***
Построив самую длинную стену в мире, династия Мин произвела непомерные расходы, губительные для государства. В начале семнадцатого столетия могущественная империя погрязла в коррупции и воровстве, ни одна стена не могла спасти Китай от этих пороков. В конце правления династии Мин вспыхнула крестьянская война. Для её подавления китайские феодалы призвали на помощь маньчжурских правителей. Маньчжуры установили своё господство в Китае. Великая Стена выполняла своё предназначение почти две тысячи лет, и на её строительство были затрачены огромные суммы.
Prof. Scott Steedman, University of Wales: «Восстановление Великой Стены в наши дни может обойтись примерно в триста восемьдесят миллиардов долларов. Это колоссальная цифра. Для сравнения: за последние сорок лет Соединённые Штаты затратили на строительство своей дорожной сети триста шестьдесят миллиардов долларов».
Огромными были и человеческие жертвы. Основываясь на записях древних историков, мы можем подсчитать, что на каждый метр стены приходится один погибший или умерший, то есть всего около восьми миллионов человек. И сегодня можно задать вопрос: «Не слишком ли большая цена?» Но современный Китай существует во многом благодаря Великой Стене, защитившей когда то государство от внешних врагов. Великая Стена, вне всякого сомнения, это не только чудо архитектуры, но и символ военной мощи. Тем, кто живёт по обеим сторонам стены пришлось в своё время узнать истину восточных деспотов: «Завоёвывай, и против тебя восстанут! Восстань, и тебя уничтожат!» [T.12.LXVI]
«Небо сотворило Горы и Реки, а Хань воздвигло Крепости и Стены. Всё это призвано отделить Своё от Чужого» – так гласят летописи 2-го века до нашей эры.
Спустя тысячу двести лет Чингисхан скажет: «Всякая Стена не более прочна, чем люди, что её охраняют». Скажет, и начнёт свою компанию по захвату Китая.
Веками династия пыталась устранить угрозу с Севера: взятками, войсками и, наконец, сооружением стены в десять тысяч километров. Но одолеть варваров так и не смогла. Великое сооружение рухнуло, и последующие династии ещё полторы тысячи лет возводили собственные Стены. Никогда они не были символом могущества – это был обычный политический компромисс. Китайцы не сумели сокрушить степной народ военной мощью, а торговать с ним на равных отказывались. Каменные Колоссы всего лишь затыкали дыру, заделать которую оказалось невозможно. Никто в Китае особо не ценил эти Стены, и лишь изумление европейцев в современную эпоху превратило Каменного Дракона в китайский национальный символ.
…в Пекине. Там, в Запретном Городе, живёт император…
Это Центр Мира – отсюда Император правит Поднебесной. Сын Неба охотно демонстрирует своё могущество. Сотни людей собираются перед Палатой Высшей Гармонии, чтобы отдать дань уважения своему правителю. Как и все, что происходит при Дворе, эта церемония следует строгому ритуалу. Здесь говорят: «Царство без ритуалов, что плуг без лемеха».
Подобно Полярной звезде на небе, император находится в Центре Земли, он Глава и Средоточие Срединного Царства.
…народ, по-прежнему, живёт в юртах, – традиционных круглых шатрах степных кочевников. Они бродят по степи, их единственное средство к существованию – скот. Они ставят юрты там, где находят пастбище для своего стада. Для самых слабых, для детей и стариков, долгие зимы – тяжёлое испытание, которое многие не выдерживают. Китайцы, живущие южнее, знают об их страданиях.
Выдержка из китайских источников: «Весной они часто просят о том, чтобы у них купили скот в обмен на рис или бобы. Некоторые приносят лошадиные шкуры, надеясь в дальнейшем избежать голодной смерти».
У кочевников есть только один выход – торговля с китайскими соседями, у которых есть вдоволь риса и зерна: это может положить конец их лишениям. [T.10.CLXVIII]
…но как военно-инженерное сооружение Стена себя не оправдала.
Dr. John S. Major, The China Institute: «Стену саму нужно было охранять. Как показало время, она оказалась уязвима: кочевники попросту подкупали охрану».
Но стену строили не только для защиты от нашествий. Она была символической чертой, которую китайцам нельзя было преступать.
Dr. John S. Major: «Великая Стена была не столько фортификационным сооружением, сколько водоразделом двух культур. Китай как бы говорил кочевникам: «Пасите свои стада по ту сторону, а по эту мы будем выращивать рис».
К 210-му году до нашей эры Великая Стена длиной в пять тысяч километров стала частью пейзажа Китая. Но в стране зрело недовольство. Многие считали, что стена не стоит страданий, которые она несёт китайскому народу.
Prof. Joanna Waley-Cohen, New York University: «Вместо утрамбованной земли династия Мин использовала камень и кирпич. Стена стала намного прочней. И именно её мы видим сегодня».
Раствор из клейкого риса и негашеной извести по прочности не уступал нынешнему цементу. В эпоху Мин строительство фортификационных сооружений достигало совершенства. [T.10.XXXII.9]
…местные набеги в районе любой части Стены не являлись вооружённым вторжением. Это были крупномасштабные внезапные и кратковременные грабежи.
David Spindler, Great Wall Historian: «Сила монголов таилась в их скорости и внезапности. Несколько десятков, а может быть сотен монголов, приходили к границе, разрывали секцию землебитной стены, затем забирали всё, что им было нужно, но что они не могли произвести сами. Это действительно походило на уличный грабёж. Они очень быстро набегали, а через мгновение их уже и след простыл. И на тот момент китайцам было очень трудно отбивать подобные набеги».
И хотя набеги монголов происходили на протяжении тысяч километров границы, сочетания из стен и гарнизонов солдат всегда хватало для сдерживающих локальных сражений. Но во время Великого монгольского нападения на Пекин, проблема перестала быть локальной, и запустила череду событий, которые превратят это (глинобитную стену) в это (Великая Китайская Стена). Сентябрь 1550 г.
…почему у самой богатой династии Китая не было адекватной защиты?
Prof. Robin D. S. Yates, McGill University: «В действительности империя Мин была лишь относительно успешной. Как следствие люди начали интересоваться деньгами, становились купцами, а на военных смотрели свысока. Военная система династии была в упадке: никто не хотел быть солдатом. Суть как раз в этом, потому что из-за богатства Мин другие государства, та же Монголия, хотели ухватить себе кусок. Таким образом, когда династия Мин была на пике успеха, она была под величайшей угрозой».
Неуязвимая и мощная, Великая Стена служит ясным посланием для всех: империя Мин отныне может, и будет обороняться. И со временем она привносит нечто новое на границе – первые признаки мира. На некоторых башнях в Дуонзако можно увидеть следы домашнего очага. Они показывают, что у солдат было время и намерение украшать свои дома. [T.4.XLV]
Чего боялись китайцы? Говорили, что зловоние, исходившее от войска кочевников, можно было почувствовать задолго до его появления. За собой они оставляли дымящиеся города и груды костей. Это были орды кочующих степных кочевников, приходящие с севера, – гунны, монголы и манжу (манси), – воевавшие с осёдлыми китайцами. Китайцы боялись и ненавидели жестоких кочевников. В известном стихотворении говорится «У них нет ни полей, ни пастбищ. Лишь белые кости на жёлтом песке».
В Китае было всё, чего не было у кочевников: рис, шёлк, письменность и очень развитая цивилизация. Великая Стена встала барьером между цивилизованным миром Китая и варварами. На протяжении всей истории Китая его жители занимались земледелием. Осёдлые фермеры были привязаны к своей земле, они увеличивали свои владения, поголовье скота, количество домов, заполняя их разнообразной мебелью и домашней утварью.
…такова была жизнь в постоянном ожидании нападения кочевников. И с тех ранних пор китайцы строили стены. Стены вокруг своих домов, стены вокруг городов, стены вокруг страны, чтобы не впускать тех, у кого этого не было. Необходимость постройки стен-ограждений так сильно укоренилась в умах китайцев, что понятия «города» и «стены» слились воедино.
Преемником Чингисхана стал Хубилай-хан. он правил самой большой в мире империей, простиравшейся от Китая до самой границы с Европой. Он не нуждался в Великой Стене, – ему не от кого было обороняться. Именно в это время в Китае побывал Марко Поло, описавший свои впечатления. В его записях нет ни одного упоминания об этом известнейшем историческом памятнике. Причина проста – Великая Стена к тому времени превратилась в не стоившие внимания руины.
Не смотря на всю свою мощь, власти Хубилай-хана не суждено было продлиться долго: в монголах китайцы всё ещё видели завоевателей. Разрушительные половодья «Жёлтой реки» стали последней каплей, переполнившей чашу их терпения. Китайцы восстали и свергли монгольскую власть. Страной стала править китайская династия Мин, которая решила не повторять прошлых ошибок. [T.12.XXIII.3]
…в мае 1928-го года было принято Постановление Президиума ЦИК СССР «О закреплении за Комитетом по землеустройству еврейских трудящихся для нужд сплошного заселения трудящимися евреями свободных земель в Приамурской полосе Дальневосточного края». Решение исходило от Председателя Верховного Совета Михаила Калинина.
Почему бы ни дать евреям республику, автономную область, как всем народам Советского Союза. Это вернуло бы им права и позволило бы руководству страны, не будучи обвинённым в антисемитизме, убрать евреев с руководящих постов других республик. Решение Советского правительства избрать станцию «Тихонькую» для еврейского заселения определялось множеством факторов. Основным было намерение укрепить границы Советского Дальнего Востока ввиду близости Японии и возможного вторжения китайцев. Сталин планировал отправить сто тысяч человек, многие ехали добровольно.
Александр МЕЛИХОВ (Мейлахс), писатель, публицист, литературный критик, заместитель главного редактора журнала «Нева», кандидат физико-математических наук: «В местечках было слишком много ремесленников, слишком много торговцев и слишком мало крестьян. Ну, скажите, что такое «слишком много торговцев»? Ну, когда торговцев много, а торговать нечем – вот так ровно оно и было. Ещё: что значит «слишком много ремесленников»? Ремесленников много, а покупать их изделия некому. Именно так. Там была страшная безработица. И одна из причин расселения евреев – первая – была абсолютно прагматическая: когда пограничная зона населена бедным, нищим и, естественно, от этого нелояльным населением, ничего хорошего в этом нет. И поэтому один из деятелей КомЗЕТа Ларин-Лурье – такой знакомый Ленина, Сталина, старый большевик, ещё и ходил на костылях (тоже супермен своего рода) – он был большой, так сказать энтузиаст идеи нормализации евреев».
Жорес МЕДВЕДЕВ, историк, писатель, публицист, диссидент, кандидат биологических наук, правозащитник, председатель международного общества геронтологов: «В Биробиджане Еврейская Автономная область была создана по инициативе самих еврейских общин. Советский Союз, всё-таки, развивался: идеи были заложены Лениным, реализовывались Сталиным, то есть шло формирование единой нации. В этой «советской» нации было место для любых других народов, но не было места для любых других религий и других языков (русский язык доминировал). Поэтому евреи, которые хотели развивать свою культуру, они искали какой-то автономии, где-то: хотели сохранить свой язык, причём язык, это был идиш, тогда, он стал официальным языком Биробиджана. Сохранить свою литературу, чтобы она печаталась на идиш». [T.10.CCCXLII]
Леонид МАЦИХ, кандидат филологических наук, доктор филологии и теологии (PhD): «Хахамим», которые обладают этой самой мудростью «хохма», стали объединяться в некие такие корпорации, и их главной задачей было беречь Закон, как они говорили. «Уберечь, поставить ограду вокруг Закона» – они любили такие метафоры. Храм-то разрушен, и народное единство расколото…
…третьи говорили о том, что вообще всё – чушь. А давайте-ка изучим рукописи в Александрийской библиотеке и уйдём в некую общую, общечеловеческую мудрость. Это был путь, скажем так, общечеловеческих мудрецов, путь космополитизма. «Космополит» – гражданин мира – термин, введённый Иосифом Флавием. В противоположность ему он же придумал термин «теократия» – «власть Бога». Хотя власти Бога никогда не было, была «иерократия» – власть священников. Он говорил: или теократия, или космополитизм. По большому счёту, есть два момента, по его мнению, и на самом деле, он прав: или ты живёшь по установлениям, которые тебе диктуют священники, или ты живёшь, как хочешь. А первое, что диктуют священники: твоё – самое лучшее, и никуда не суйся за пределы своего. Космополит понимает, что всё это относительно, и весь мир равно хорош». [B.141.38]
Dr. Michаel Freikman, Jewish University in Jerusalem: «…пишут на египетском языке. У них есть более-менее алфавитное письмо, и в конце добавляют детерминатив, что, в принципе, было более понятное письмо, чем наше (еврейское): оно было просто более сложное. Обычно после названия народа или единицы административной был кружок с «иксом» внутри – это детерминатив укреплённого города». [P.125.204]
Dr. Michаel Freikman, Jewish University in Jerusalem: «…обратите внимание на толщину стен. Толщина стен достигает иногда пяти-шести метров. О чём это говорит? Практически до изобретения железобетона толщина стен имеет прямую связь с высотой стен: чтобы выдержать массу высокой стены, она просто должна быть толще – нет другого инженерного решения». [P.125.88]
Михаил СЕЛЕЗНЁВ, кандидат филологических наук: «…где-то около десятого тысячелетия до н.э. появляется то, что можно в каком-то приближении назвать городом, то есть, поселение, обнесённое стенами. До сих пор, правда археологи спорят, это стены в том понимании, в котором обычно их употребляют, то есть стены для защиты от потенциальных агрессоров, или это стены просто для защиты от селевых потоков. Так или иначе, слово «город» происходит от слова «ограждении / городить».
Первое ограждённое место, это, конечно, городом можно назвать только в метафорическом смысле. Но первое ограждённое место, опять же, в Палестине. Это Иерихон десятого тысячелетия до н.э.
К этому же времени в том же самом Иерихоне относят первую башню, непонятно, для чего предназначенную». [P.141.6]
Лидия ЧАКОВСКАЯ, кандидат философских наук: «…можно выделить три черты библейского города – это его размер, его функция и история обитаемости города.
Иерусалим – это маленький город. Библейский город доэллинистической эпохи меньше, чем все остальные города в истории, включая Средние века и древний Ближний Восток. Великие города Анатолии и Месопотамии можно измерить в квадратных километрах. Ниневия Синаххериба и Асархаддона занимала территорию в пятьдесят раз большую, чем Иерусалим. Это нам помогает понять, что происходило с пророком Ионой, когда он расстроился, что весь этот гигантский город его послушался.
В Сирии и Палестине города недостаточно большие, чтобы измерять их в милях, а только в акрах, по-нашему – это гектары. Практически всё , что является городом на Святой земле, меньше, чем Ватикан (0,44 квадратных километра). Города Сирии меньше городов Анатолии и Месопотамии, но больше, чем города Палестины. Среди городов Среднего Бронзового века в долине Евфрата город Мари занимает полтора квадратных километра. Средний палестинский город – это, максимум двенадцать гектаров (или 0,12 кв. км). Палестинский город в этом смысле больше похож на города «неолитической революции» – Чатал-Хююк. Это неолитический город-улей. Это глиняные стены, которые лепятся друг к другу, и вход в дома с крыш.
…и в плоть до Вавилонского плена. Вот именно тогда Иерусалим представлял собой пик городского развития в Израиле в ветхозаветный период. Иерусалим очень менялся в размерах. Иевусейский город – был городом крохотным, Давидов город – крохотный город, Соломон с Храмовой горой – уже получается тринадцать гектаров. При Манассии он увеличивается до шестидесяти гектаров, потом при Неемии он опять уменьшается – двенадцать гектаров всего. Хасмонейский Иерусалим – шестьдесят семь гектаров. Наконец, Иерусалим Ирода – девяносто три гектара. А вот римский Иерусалим – он сто восемьдесят два гектара.
Большинство палестинских городов напоминают размерами университетский кампус. Стандартная плотность населения на Ближнем Востоке – это 80-100 человек на 0,04 квадратных километра. Типичный библейский город может весь войти в какой-нибудь большой собор. Библейский город – это очень маленькое место, даже Иерусалим.
Библейские города выполняют несколько функций – бюрократическая, индустриальная и, конечно, культовая.
«Бюрократическая функция» или Город-склад.
И поставили над ним начальников работ, чтобы изнуряли его тяжкими работами. И он построил фараону Пифом и Раамсес, города для запасов. [Исх 1:11]
И построил Соломон Газер и нижний Бефорон, и Ваалаф и Фадмор в пустыне, и все города для запасов, которые были у Соломона, и города для колесниц, и города для конницы и всё то, что Соломон хотел построить в Иерусалиме и на Ливане и во всей земле своего владения. [3 Царств 9:17-19]
«Город для запасов» – это административный центр района. Его цель – это сбор налогов. Этим занимается специальная бюрократия. Бюрократы кормятся с того, что они соберут. И вот это сосредоточение налогов, то есть, денег в одном месте, ведёт к появлению роскоши, ведёт к избытку. И вот это богатство бюрократов заметно налогоплательщикам и это является постоянной темой и в ближневосточном эпосе и в текстах пророков. Две черты таким образом «города для запасов» – это вторичный труд и роскошь. Именно это и видят пророки восьмого века. Это те же черты, что в Вавилоне.
Есть «индустриальный город». Индустриальный город собирает материал и превращает его в товары. Для Палестины это изготовление тканей, керамики, вина, оливкового масла.
«Церемониальный город». Это центр для регуляции символов, которые созидают общество. Этот тип называется царско-ритуальным городом, и реалии царствования и символика царства находится в центре такого города. Город церемониальный, конечно более разнообразный, чем все остальные. Облик церемониального города определяет паломничество и храмы. Это подразумевает какое-то космологическое представление.
И так, у нас с самого начала представление, что Иерусалим – это центр Земли, связано с этой его функцией.
Идеи церемониального города кристаллизировались как раз в богословии Сиона, позже в раввинистических текстах, в христианских идеях о Небесном Иерусалиме.
И в поздней традиции уже реальный человеческий город Иерусалим, он совершенно уже исчезает, остаётся только вот этот богословско-литературный дискурс.
Помимо этого есть «военные города» – города для всадников, либо просто укрепления с конюшнями.
Таким образом, Библия относится к городскому пространству и жизни трезво. Город – это результат деятельности Каина. Но, вместе с тем, только в городе происходит культура, происходит освоение чего-то нового, поскольку в городе есть на неё спрос.
И Вавилон – это постоянный противовес, потому что это пример безумия и ослепления человека, который строит цивилизацию, потому что Башня – это инженерная конструкция». [P.125.61]
Сергей ДМИТРИЕВ, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Отдела Китая Института Востоковедения РАН: «…для Китая стена, но, прежде всего, городская стена – стена, окружающая город – это очень важный концепт. В Китае очень рано появляются укреплённые города, даже ещё в догусадарственное время: мы знаем много неолитических культур, которые уже строили для того времени довольно серьёзные крепости путём глинобитного строительства. Во многих китайских историографических трудах сказано, что строительство укреплённых городов – это то, что отличает цивилизацию от варваров наряду с земледелием, письменностью. Для многих указано, что такой-то правитель начал строить города – это значит, что его народ стал цивилизованным.
Поскольку очень долго в Китае власть правителя во многом распространялась внутри городских стен, а всё что вне – это была власть очень опосредованная. Китай – крестьянская страна, и китайские правители очень рано поняли, что чем меньше вы трогаете крестьян, тем дольше вы живёте. Потому что если вы слишком сильно их дёргаете, то в какой-то момент они восстают, а поскольку их очень много, то в Китае победа крестьянской войны была очень обычным делом: наоборот, поражений мы знаем не так много, в отличие от русской, где, как в школьных учебниках было сказано, что крестьянская война не может победить, потому что у них нет программы. В Китае они и без всякой программы отлично побеждали, и умные правители это знали. Поэтому непосредственная власть, она часто заканчивалась за пределами городских стен, и поэтому это символ власти правителя.
К тому же в Китае очень любили делать (не всегда это получалось) если это было возможно, они строили города квадратные, ориентированные по странам света, потому что это был символ победы над хаосом природы – упорядочивание мира. Поэтому, если мы посмотрим даже на китайскую письменность, то знак «го», который по-китайски означает «государство», он, действительно, когда-то тоже значил, прежде всего, «город», видима, но в нём смысловой элемент – это «стена».
Это единственный из известных мне языков, где идея государства связана с идеей огораживания – с идеей стены». [P.141.26]
Шахмардан АМИРОВ, доктор исторических наук: «…если больше ста человек объединяется в рамках какой-то единой системы, значит, появляется какая-то идеология, которая их консолидирует.
Если говорить о людях нашего современного облика, нашего подвида Homo Sapiens sapiens, они обладают этой чертой – они умеют синтезировать большие объёмы материала и создавать на их основе виртуальные реальности. Они могут быть правильными, могут быть не правильными, но они создают нечто, во что верит большое количество людей. Собственно это начало любого вида искусства, начало всех религий и так далее. И собственно вот этот вот самый признак и привёл к тому, что большие группы людей получили возможность жить вместе на ограниченном пространстве.
Если мы сравним с другой разновидностью Человека разумного – Homo Sapiens neanderthalensis – это наш же вид, и он очень был продвинут. Например, они знали погребальный обряд: мы знаем много примеров захоронений мустьерских. А предметов искусства можно пересчитать буквально по пальцам. А Homo Sapiens sapiens, то есть, мы с вами, он был просто креативно одержим – он всё время творил. И религия – это было одно из его проявлений. Собственно вот эта черта и сыграла ключевую роль в становлении государственности и городского образа жизни. Когда мы говорим «город» – это знак равенства «государство», потому что говорить о городе без государства…
О государстве мы можем говорить на Переднем Востоке только с четвёртого тысячелетия.
…если появляются свидетельства монументальной архитектуры, это говорит о сверхприбыли, но не говорит о городе. Это говорит о том, что в этой части Месопотамии была невероятно комфортная жизнь. А если мы говорим о городе, то должен быть целый ряд признаков – монументальная архитектура, безусловно. Второй признак, и очень важный – это наличие свидетельств перераспределения общественного продукта, то есть, должны быть какие-то общественные зернохранилища, и должен быть персонал, люди, которые этим управляют – номенклатура и иерархия. Размеры поселения. Четвёртый – самый главный и самый невидимый – это наличие письменности. И есть ещё признак – туалет и умывальные комнаты, то есть, элита уже пользовалась ранней сантехникой, находилась в рамках цивилизации». [P.141.42]
Историки называют строительство городов любимым занятием Бориса. Действительно, при Годунове-правителе в период его царствования были построены десятки городов, которые сыграли важную роль в судьбе будущей империи. Строя города, Борис строил государство. Строил его под себя и своих детей и внуков. Ирония истории заключается в том, что он его построил под своих главных врагов – Романовых: под их трёхсотлетнее царство.
…отчасти мы до сих пор продолжаем жить в этом «годуновском» государстве. Борису надо было все географические приобретения Грозного освоить, связать сетью крепостей, городов и таможен, охватить военным и штатским управлением. А для начала – просто заселить. [T.10.DCCXIX]
…план сложного и мудрого хозяйства и что это лесное хозяйство чем-то напоминает хозяйство городских людей.
Возвращаясь в деревню, перелезаешь через огород. Огородами в лесу называются длинные высокие изгороди, собранные из стволов сосен, берез и елей. Обычно около каждого лесного поселения существует три полосы таких огородов. Первая полоса огораживает непосредственно деревушку: дома, дворы и усадьбы с картошкой, ячменем и репой. Её назначение – огораживать усадьбы от скота. Первая оборонительная полоса выполняется искусно, жерди подбираются одна к другой, старательно складываются в диагональный рисунок, и такая изгородь нередко являет собой впечатляющее архитектурное сооружение.
Вторая полоса огорода немного отступает от деревни и окружает широкое кольцо пашен. Это оборонительное сооружение выглядит грубей, жерди положены ближе друг к другу, подчас просто навалены, – его основное назначение сдерживать скот на выпасах, которые начинаются сразу за второй полосой огорода. За выпасами, отрезая, отсекая владения человека от тайги, огораживая эти владения и закрывая коровам дорогу в лес, тянется по болотам, ельникам, березнякам, сосновым борам и осинникам третья и последняя полоса заграждений.
Иногда последний, третий огород называют осеком. Жерди в осеке редко положены так старательно, как в первом и во втором огородах. Такое ограждение больше походит на завал, и его не городят, а валят, секут, снося топором растущие тут же деревья. Перебраться через такой завал можно не везде. Иногда долго идёшь вдоль заградительного сооружения, идёшь вдоль границы человеческого жилья и леса, находишь на суковатых жердях клочки летней медвежьей шубы и как-то особенно остро осознаешь, что там, за осеком, начинается территория другого хозяйства, имя которого – тайга.
А. ОНЕГОВ [A.425]