ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН X. Testamentum; Kabbala; Fortuna; Regnum Dei; Ordo; Sphinx; Rota Fortunae (Колесо счастья); Иероглиф (Указательный палец человека, Фаллос).
Rota Fortunae СЕЧЕНИЕ 5 – 17
РАЗУМ – ЧУВСТВА
sēminārium, ī n [semen] рассадник, питомник Cato, Vr, Col; перен. школа (s. exiguum milĭtum L); рассадник, источник (omnium mălorum Ap). [B.32]
schola, ae f (греч.) 1) учёный доклад, лекция (de aliquā re C); учёное собеседование, диспут: scholas habere (explicare) C читать лекции; dierum quinque scholae C = Tusculanae disputationes; 2) школа, учебное заведение (pueros in scholas deducere T); 3) школа, философское направление, последователи одной школы (omnes scholae philosophorum C); 4) галерея с сиденьями вокруг купального бассейна Vtr; 5) сообщество, корпорация CJ. [B.32]
*
σχολά (ᾰ) ἡ дор. = σχολή. [B.169]
σχολή, дор. σχολά (ᾰ) ἡ 1) досуг, свободное время…; 2) освобождение, свобода, отдых…; 3) праздность, бездействие…; 4) медлительность, промедление…; 5) занятие на досуге, учёная беседа, тж. умственный труд…; 6) учебное занятие, упражнение, лекция…; 7) сочинение, трактат…; 8) школа (αἱ σχολαὶ τῶν φιλοσόφων Plut.). - См. тж. σχολῇ. [B.169]
δῐδασκᾰλεῖον τό училище, школа Thuc., Xen., Plat., Aeschin., Arst. [B.169]
δια-τρῐβή ἡ 1) (тж. δ. χρόνου Thuc.) промедление, задержка…; 2) времяпрепровождение, занятие…; 3) образ жизни…; 4) беседа…; 5) развлечение, забава…; 6) место увеселений…; 7) обучение, школа (οἱ μετεσχηκότες τῆς ἐμῆς διατριβῆς Isocr.). [B.169]
παιδ-ᾰγωγεῖον τό 1) прихожая в школе (где παιδαγωγοί ожидали выхода детей) Dem.; 2) училище, школа Plut. [B.169]
παίδευσις, εως ἡ 1) воспитание, обучение…; 2) образование, образованность, просвещение…; 3) очаг просвещения, школа…[B.169]
παιδευτήριον τό школа Diod. [B.169]
А вот Афинская Школа, её философы – светочи разума. Платон основал эту школу мудрецов в V-м веке до нашей эры. Тысячелетия спустя она была уничтожена христианином – императором Рима. Теперь, когда прошла ещё тысяча лет искусство Ренессанса восстанавливает разрушенное.
Для Давида и Гойи Возрождение – первый признак перехода человеческого мышления от веры к здравому смыслу: «Мысли освобождают чувства». Сама форма искусства говорит от этом, расставляя вещи так, как они есть.
Человек создаёт новые пространства, полные движения и жизни. Эти объём и глубина называются перспектива. В Средневековье считали, что Бог указывает нам наше место в его символическом царстве. Теперь человек может поместить себя в правдоподобное пространство, созданное им самим. Само изобретение техники перспективы не так важно, важно то, почему это произошло. Перспектива – сигнал того, что понимание человеком своей роли в мире изменилось.
Искусство чувств. Чувств, не оправдавших надежд. Франсиско Гойя спит в своей студии, его разум порождает кошмары.
Средневековье – это Бог, Возрождение – гуманизм и Бог, Просвещение – гуманизм без Бога. Потом наступает разочарование в гуманизме, наступает «мир чёрных картин» Гойи. Здесь нет даже Бога, который мог бы подарить приятные иллюзии. Но Гойя не циник, он с цинизмом борется.
Matthew Collings, British art critic and presenter (and writer): «Давид и Гойя – великие художники, показавшие нам на что способны наши эмоции. Мы жаждем этого богатства чувств, оно нам близко, но одновременно с этим, мы стали его бояться. Чувства, которые безустанно исследовал Давид, несколько чужды нам. Они направлены туда, откуда мы ушли: это область благородства, высоких эмоций. Их сила потрясающая, их суть – вызов, и, как мне кажется, хороший вызов. Благодаря необыкновенному энтузиазму их автора, работы Давида наполняются этой силой. Мы может встретиться с благородством внутри себя. Оно оставляет нас в оцепенении, мы просто не привыкли так думать и наш организм защищается. Мы уверяем себя, что нас отталкивают картины Давида, что это вопрос стиля. Давид пропагандирует устаревшие ценности. Потом защита падает, и, оказавшись в атмосфере эмоций, вы понимаете, что сопротивлялись из страха перед собственными возможностями. Не прекрасно ли ощутить внутри себя стремление стать лучше, вознестись над собой. В XXI-м веке люди наслаждаются свободами, о которых современники Давида и не помышляли. Но получив свободу, мы потеряли понятие о собственном величии. Мы не осознаем потери, пока нам не покажут мир, где это величие всё ещё возможно». [T.13.XXII.2]
…римские акведуки и виадук Мийо разделяет лишь сравнительно небольшое количество технических новшеств: большая часть открытий уже была сделана. Этот огромный пласт знаний составляет наше наследие – сокровищницу, принадлежащую цивилизации. Без них нам бы пришлось заново изобретать колесо в каждом поколении. Не растерять их – задача первостепенной важности.
Приобретение знаний методом запоминания наизусть…
Каждый человек уникален: все люди разные – мы все реагируем на события по-своему, любим нечто своё, особое. Школа не может приспособиться под нужды каждого, она, поэтому, предоставляет образование, подходящее для общего уровня. В масштабе страны отдельные личности испытывают сложности. Так, плохие результаты ученика вполне можно объяснить недостатком внимания к учёбе, но, также, возможно ему просто требуется другая форма обучения. [T.10.DCXLI.4]
*
Анекдот:
В школе Аня была круглая троечница, но было у неё две пятёрки – домоводство и грудь.
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «…докантовская философия – философия сенсуализма, то есть, чувственного восприятия – она вошла в прямое противоречие с реально развивающейся наукой. Философия не объясняла науку, и механику, и технику, а дела её неким придатком.
Кант начинает с того, что чувственно мы видим вещи такими, какими они являются нам, а не сами по себе. В этом используется понятие «феномен» – «являться, греческое φαίνω». Вещи приходят сюда, как феномены. Мы воспринимаем мир чувствами, но за этим миром чувств есть тот мир, который нам даёт объекты для чувствования. Не мы формируем мир в связи с тем, что мы его видим, а мир формирует наши чувства: неполно, частично, но за этими неполным и частичным есть мир абсолютных явлений – ноуменов (ноуменальный мир) – а к нам он приходит как мир феноменальный, как мир чувственный.
Ум помогает нам понять то, что недоступно чувствам. Наш ум, конечно же, основывается на восприятии: у него нет ничего, кроме восприятия, но он может аналитически соединять или расчленять воспринимаемые феномены, и, тем самым, углублять понимание реальности. От феноменального мира к ноуменальному. То есть, размышление над тем, что больше, чем чувства, что не даётся чувствами, что по ту сторону чувств.
…помимо чувственных интуиций у человека есть способность анализировать. Он не может анализировать нечувственное, но анализ это не есть чувственность: анализ – это есть внешняя способность относительно чувственно входящих в нас реальностей «вещей в себе». Сначала предметы действуют на чувства, потом мы обдумываем результат. Интуиция и понятие – элементы нашего познания. Без чувственности нет объекта, а без рассудка объект не может быть понят.
Чистого рассудка, чистого разума в природе нет, знание без опыта пусто. Знание всегда имеет в себе некую материю (в кантианском смысле слова – некое восприятие) – пространство и время для нас не могут быть без материи. И Кант формулирует две позиции: мысли без чувств – пусты, интуиция без понятий – слепа. Истинное понимание рождается в союзе рассудка и интуиции, так как рассудок не проникает в суть, а интуиция не рассуждает. Но союз интуиции и рассудка не означает смешение. Рассудок есть способность сопоставлять суждения; способность соединять, приводить в единство всё чувственное восприятие». [P.125.159]
*
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «…две школы христианского богословия древнего – Антиохийскую и Александрийскую. Антиохийская – это положительное богословие, где то, что написано, то и есть. А Александрийская школа – это аллегорическое богословие, где то, что написано, есть лишь образы и символы того, что подразумевается». [P.125.405]
Dr. Mario Caimi, Universidad de Buenos Aires: «Кант продолжает говорить, что, с одной стороны, мы обладаем концептуальным принципом мышления, но, с другой стороны, мы также должны оставить гордость догматического рационализма и признать, что есть законы чувствительности, и что концепции разума без содержимого, предоставленного чувствительностью, пусты, подобно непокорному, упрямому эмпиризму, который только наделяет верой содержимое, достигнутое чувственным опытом. Простой рассудительный факт без концепта, который его структурирует, пуст, как ничего не значит сигнал, когда его получает телевизионная камера или что-нибудь, не наделённое разумом».
Согласно Канту субъект творит объект как синтетическую единицу его восприятия. Деятельность субъекта – это то, что делает объект возможным. Из-за этого Кант ввёл разницу между явлением (fenomeno) и вещью в себе. «Явление» – вещь, как объект для субъекта, который знает это. «Вещь в себе» – вещь сама в себе, не связанная ни с каким субъектом. Только явления могут быть объектами научного познания.
Dra. Julia Iribarne, Universidad de Buenos Aires: «Мы должны помнить, что вещь в себе, природа вещи самой в себе не может быть познана. Кант подчёркивает большую разницу между тем, о чём мы не знаем, и тем, чего нет. Известное принадлежит к природе, науке и «Критике чистого разума», и всей динамике её структуры». [T.23.XII.3]
Prof. Antonio R. Damasio, University of Southern California: «Было бы слишком просто считать, что человеческий интеллект – это только способность к познанию, связанная с логикой или планированием, или, например, с решением задач. Но с точки зрения эволюции, интеллект живых существ начал развиваться с так называемого «эмоционального интеллекта». Он связан с эмоциональными реакциями, и с какого-то момента – со сложными нервными системами, которые способны чувствовать. Интеллект произошёл от чувств, поэтому они фактически управляют нашим поведением.
Когда организмы сталкивались с определённой ситуацией и реагировали на неё негативно, то они поступали разумно в том случае, если ситуация была для них опасной. Вот это и есть принцип революции: способность распознавать это хорошая и выгодная для нас ситуация, или она опасна, и лучше её избегать».
Prof. Antonio R. Damasio: «Суть всех эмоций и привязанностей связана с необходимостью выживать. Лишь по этой причине такие реакции, как страх или состояние поиска соотносятся с позитивными эмоциями, например, с любовью. Это наши основные реакции, и, конечно же, они разумные, то есть, напрямую связаны с разумом. Удивительно, насколько люди привыкли игнорировать эту часть интеллекта, как будто мир эмоций, чувств и привязанностей – это совершенно другой мир, который их не особенно волнует». [T.10.DCCL.1]
Олег БУДНИЦКИЙ, доктор исторических наук: «…я у него допытывался, какие же приёмы существуют методические, он (Юрий Венедиктович Кнышенко) так это всё здорово делает. Мы учились в пединституте, нам какую-то методику преподавали, но я никак не мог понять, о чём это. Это говорит обо мне, а не о них, а, может, в какой-то степени, и о них. О педагогике у меня остались тяжёлые воспоминания, о методике преподавания тоже довольно смутные. И я стал допытываться – как? На что он на меня посмотрел и сказал: «Два условия: надо знать свой предмет и правильно говорить по-русски». Вот этим путём я и иду всю свою преподавательскую жизнь». [P.113.8]
Наталья БАСОВСКАЯ, доктор исторических наук: «Университет – относительно светское учреждение, хотя в нём богословие – главный предмет, выступает против усиления позиций нищенствующих монахов.
Исток возникновения средневекового университета, а все современные университеты вышли именно оттуда. Конечно, не из античности, там университетов не было, была академия в платоновском смысле, это совершенно другое. Да, это, всё-таки, центр образования, но поскольку образованных людей мало, то это ещё и некий интеллектуальный центр высшего интеллектуального авторитета. К университету, как организации, может обратиться король за советом и вынесением некоего суждения.
Например, известно, что Сорбонна в разгаре борьбы, борений вокруг личности Жанны Д-Арк, была против Жанны Д-Арк. К ним обращались, скажем сегодня, за экспертными заключениями. Их просили провести диспут. Так и здесь. Что такое эти нищенствующие ордена? Это организации, возникшие в эпоху крестовых походов, в разгаре средневековья, по началу очень искренне выполнявшие свои задачи: поддерживать паломников, которые идут на Восток, крестоносцев, раненых, устраивать госпитали, учить людей личным примером истинному служению Господу…». [P.97.27]
**
**
Тамара КРАСОВИЦКАЯ, доктор исторических наук: «…необходимость светского образования у нас начинается тогда, когда начинает развиваться наука как наука, и наука, которая зарождаясь церковью всегда во всех монастырях – все же первые университеты, они все были церковными, организовывались церковью – наука своим светским интересом к каким-то светским процессам, она начинает уходить от церкви. И тем самым и школа уходит от церкви, и появляются первые светские школы. Этот процесс идёт и до сих пор – он же не закончился.
Я прочитала ответ, – вот сколько бы я ни читала советских педагогов, я этого ответа у них не нашла, – я пошла к дореволюционным педагогам. Я поняла что такое «Закон Божий» в нашем содержании образования у Каптерева и у Вахтерова – вот такие дореволюционные педагоги. Что они мне объяснили? – Какую функцию выполняет «Закон Божий»: когда вы начинаете вводить всеобщее образование, то есть вводите всё население, даёте им знания, то нет содержания образования в составе учебных предметов учебного предмета, который бы научал бы, вот послушайте, моральной ответственности за знания. Вы поняли, что я сейчас сказала? – А как вы этому научите? – Через «Закон Божий», через запрещения…»
Писатель Константин Паустовский был одним из немногих, кто нашёл тёплые слова о гимназии. Большинство его сверстников вспоминали гимназические годы с отвращением: общее место в мемуарах выпускников – надоевшая обязательная форма, зубрёжка, строгие надзиратели, скука на уроках. Больше всего гимназистов мучили предметы, на которых и было основано гимназическое образование, идущее со времён античности – логика, греческий языки латынь. Сегодня уже мало кто вспоминает о том, что в Древней Греции гимназия была не столько образовательным учреждением, сколько местом для физического воспитания молодёжи.
Но в восемнадцатом веке об этом хорошо помнили. В 1703-м году в Москве по инициативе Петра Первого была основана так называемая «Большая школа для юношей», и там основными предметами кроме латыни считались фехтование, верховая езда, гребля, парусное дело и танцы. Уже после смерти императора появилась первая «академическая гимназия», где изучались латынь и греческий язык, правила ораторского искусства и логика. В гимназическом уставе, как цель обучения, помимо прочего была записана формула «Доставить приличное воспитание». Этим и занимались инспектор гимназии классные наставники.
Промышленная революция бросила вызов гимназическому обучению. В середине девятнадцатого века в России шли бурные дискуссии о том, каким должно быть образование – классическим или реальным.
В отличие от гимназии, где главными предметами были латынь, логика, история и русский язык, в «реальных училищах» приоритет отдавался естественным и точным наукам. Их устав так и гласил: «Училища имеют целью общее образование, приспособленное к практическим потребностям и к приобретению технических познаний».
Гимназия готовила к поступлению в университет, реальное училище – к промышленному, техническому или торговому высшему учебному заведению. Этот порядок сохранялся вплоть до 1888-го года, когда выпускников реальных училищ тоже стали брать в университет на естественнонаучные факультеты.
К 1914-му году в России работало семьсот гимназий. [T.10.LI.103]
Ксения ЧЕПИКОВА, PhD, историк, научный журналист, автор книг: «…учёные-одиночки известны с античности, но научные институты, научные организации – что это? – Школы жрецов в Древнем Египте, Платоновская академия, кафедральные школы в эпоху Карла Великого?
В Римской империи большая часть мужского населения была грамотной: чтение и письмо были широко распространены. В городах существовала система риторических и грамматических школ. Но с распадом Римской империи начала приходить в упадок вот эта система школ во всех странах того, что мы сейчас знаем, как Западную Европу. И последние сведения о таких школах относятся к шестому веку в Испании и в Италии. И в этот самый момент церковь попыталась восполнить этот пробел в образовании, в науке, и взяла на себя эту функцию – начала создавать при монастырях специальные школы, в которые принимали как монахов, так и мирян.
Античные учёные придумали понятие «Septem Artes Liberales», то есть, «Семь свободных искусств». Вот именно этому обучали в монастырских школах, а позже эта система стала основой европейских университетов.
В 1155-м году появился первый европейский университет – Болонский университет, основанный императором Фридрихом Барбароссой, специальной буллой. Император даровал правовую автономию Болонской юридической школе: естественно, после того, как тамошние юристы помогли ему обосновать своё право на престол.
Что такое Университет? Как это возникло?
Магистр-учёный, закончивший кафедральную школу, едет в какой-то город и начинает там преподавать: берёт себе несколько учеников. «Магистр и школяры»: студенты – слова ещё не было. Несколько магистров могут объединиться и брать себе тех же учеников (по своему предмету). Группы магистров – узаконить свой правовой статус. В то время (одиннадцатый век) жизнь человека была немыслима вне группы. Возможность социальных контактов зависела от того, к какой группе он принадлежит. Одиночек считали асоциальными, маргинальными, их опасались. Так же свои интересы нужно было защищать и школярам, которым, чтобы учиться у магистров, переехать в другой город – в неизвестность. И там их, собственно говоря, никто не ждёт. И пользу от них городу – никакой: один вред (неурегулированные коммуникации). Конфликты, часто принимающие насильственную форму.
«Universitas» – это, вообще, с латыни в тогдашнем праве «любое объединение». Первоначально это называлось «universitas magistrorum et scholarium», то есть, «объединение магистров и школяров». Когда Фридрих Барбаросса дал Болонскому университету статус официальный, всё это было урегулировано и появились какие-то права и обязанности. И просто стало называться Университас.
Университет – это абсолютно самостоятельный правовой субъект. Самостоятельная общность. Это отдельный «город в городе». В те времена (двенадцатый-тринадцатый век) была светская власть, была церковная власть. Университет – это была «третья форма власти». Это называлось «Civis academicus», то есть «академическое гражданство» было такое понятие. Человек неподотчётен был ни городским властям, ни правителю: он был подотчётен университету. У университета был свой суд. У многих университетов была своя тюрьма. Университет представлял интересы своих членов – магистры, профессора, студенты, весь персонал с семьями. Университет защищал их интересы, а они несли ответственность перед университетскими властями». [P.125.557]
Экзаменующиеся сдавали всего один предмет.
Dr. Kevin-John McIntyre: «Система экзаменов в китайской империи проверяла знание текстов Конфуция. Успех или неудача при сдаче этих экзаменов определяли дальнейшую служебную карьеру человека в Китайской империи. Экзаменующиеся целыми днями писали по памяти классические тексты, ели и спали в отведённых каждому комнатах. Конечно, иногда память подводила их, – так появились шпаргалки. Сдавшие экзамены, становились мандаринами. Вместе с высокой должностью приходили власть, благосостояние и множество бумажной работы. Большую часть жизни мандарины писали документы, часто – во множестве копий. Так каким образом из этого официально принятого написания родилось искусство каллиграфии? Эти образованные чиновники оставались, тем не менее, людьми. Время от времени они отходили от конфуцианских ограничений и официальной жизни. Их влекла другая философия, противоположная конфуцианству, хотя при этом преклоняющаяся перед ней. Даосизм – философия, серьёзно повлиявшая на искусство мандаринов. Китайская философия даосизма делает акцент на отношение человека к природе, взывая к артистическим качествам человечества. Дао, или Путь, – это реальность, не видимая за внешними проявлениями, сбалансированный космический поток всех вещей. Умами исповедуя конфуцианство, а в душе преклоняясь перед даосизмом, мандарины писали стихи, уединившись на лоне природы, иногда в саду».
В западной живописи предполагается, что люди – главный объект картины, и пейзаж скорее служит фоном. В китайской живописи наоборот, существует тенденция к доминированию пейзажа. Люди на нём крошечные. Это часть даосистской концепции целостности и потока природы. Людей приходится выискивать. Простой крестьянин идёт в горах, он неприметен, растворяется словно капля воды в океане Дао, – космической силе, оживляющей всё. [T.10.LXXXIV.1]
Quintessentia – Иероглиф (рот с языком, т.е. говорящий рот)
Виталий РЕМИЗОВ, кандидат филологических наук, директор Государственного музея Л. Н. Толстого: «…но в этом кабинете Толстой создаёт и самые главные свои произведения. Он пишет свои философские религиозные трактаты. «В чём моя вера» – трактат о жизни, «Царство Божие внутри вас», «Христианский катехизис». Здесь, в этом кабинете, он работает над соединением и переводом четырёх Евангелий. Это огромная работа – девятьсот страниц. Она потребовала от Толстого знания не менее двенадцати языков мира. И он готовился к этой работе, уча самостоятельно древнегреческий, латинский, древнееврейский. Он заболевал иногда. Родные и близкие хотели остановить его от этой работы, но он продолжал и доводил всё, что он задумал, до конца. Здесь, в этом кабинете, произошло, может быть, самое главное – озарение жизни Толстого». [T.10.XXII.7]
Сергей МЕДВЕДЕВ, кандидат исторических наук: «А ещё у школы была и остаётся важная функция – убрать детей с улицы, поставить их под надзор. Школа, ведь это своего рода камера хранения для детей, и в этом смысле у неё есть высшая государственная целесообразность».
Андрей АНДРЕЕВ, профессор, доктор философских наук, главный научный сотрудник Института Социологии РАН: «…идея очень древняя. Уже в Древней Греции, и тем более в Риме школы существовали, так что идея сама по себе очень старая. Другое дело, что посещение школы долгое время, в общем, оставалось своего рода привилегией. Идея школы, как всеобщего обязательного времяпрепровождения особенно была востребована в протестантском мире. Это объясняется очень просто: тем, что согласно учения протестантизма, а их было несколько учений, но во всех верующие должны сами познакомиться с Библией. Между ними и Богом, между ними и Писанием не должно быть посредников, поэтому все должны быть грамотными, все должны уметь прочитать Писание. И надо сказать, что порядок был такой, что, в общем, Церковь курировала процесс образования, и родители, которые не обучали детей, не пускали в школу, они штрафовались. Это обеспечивало очень высокую грамотность. В католическом мире, и, отчасти, в православном этому уделялось меньшее внимание, ну, в общем, и результат то был тоже…
…вообще в российском обществе существовало как бы две партии: партия классического образования и партия реального образования. Задолго до того, как возникли политические партии. И очень многие люди, которые прославились на ниве естественных наук, например, академик Вернадский, выступали за классическое образование. Почему? Потому что гимназия приучала всё-таки к неформальному такому мышлению, творческому. Очень дисциплинировали «языки», потому что «язык» – это основа мышления. Когда ребёнок знакомился с тем, как построено несколько языков, даже если внешне это выглядело как формальная зубрёжка, очень у многих что-то такое откладывалось в плане логики. И вы знаете, я вот учился когда, это вторая половина шестидесятых годов в университете ещё сохранились люди, которые кончали старую Гимназию и, естественно, старый Университет. Вот был такой у нас профессор Валентин Фердинандович Асмус, на философском факультете, очень известный историк античности. Студентов не надо было зазывать, потому что это был кладезь культуры. Это были совершенно другие люди, и, в общем, готовила их классическая гимназия…» [T.10.LI.30]
Magister Arcanorum (Великий иерофант) – Inflexus
Максим Горький писал из-за границы поэту Владиславу Ходасевичу: «Из новостей, ошеломляющих разум, могу сообщить, что в России Надеждою Крупской и каким-то М. Сперанским запрещены для чтения Платон, Кант, Шопенгауэр, Владимир Соловьёв, Тэн, Рёскин, Ницше, Лев Толстой, Лесков, Ясинский и ещё многие подобные еретики».
Горький даже подумывал о том, чтобы отказаться от российского гражданства. Так Надежда Константиновна Крупская начала проводить собственные реформы народного просвещения.
Ярослав ЛИСТОВ, историк: «Уже в марте 1917-го года она публикует восемь пунктов, на которых должна строиться советская педагогическая школа. Ну, за исключением восьмого пункта о выборности учителей, советская власть все семь пунктов превратит в жизнь».
Главный принцип нового просвещения Крупская сформулировала так: «Школа должна не только обучать, она должна быть центром коммунистического воспитания». [T.3.XV.3]
То, чему Никита Сергеевич успел научиться в молодости, и составляло его жизненный багаж всю оставшуюся жизнь. Впоследствии он совершенствовался только в искусстве борьбы с правыми и левыми уклонистами.
Юрий ЕМЕЛЬЯНОВ, кандидат исторических наук, публицист, писатель: «…то, что Никита Сергеевич до конца жизни так и продолжал говорить «социализьм» и «коммунизьм», это результат того, что освоение марксистско-ленинской теории у него прошло ускоренным темпом. Он принадлежал к тому поколению коммунистов, которые пришли в партию уже после того, как она стала правящая». [T.3.XV.9]
Scientia Boni et Mali [Religio] – Иероглиф (рот с языком, т.е. говорящий рот)
В отличие от (смысловых) иероглифов, соединяя буквы, читателю не нужно было задумываться, какое значение они имеют вместе. [T.6.I]
…кажется невозможно сделать так, чтобы эти символы заговорили. Компьютер только выдавал бесполезные данные, установить какую-либо закономерность было невозможно. Поэтому учёные предполагают, что обитатели долины реки Инд, искусные инженеры Бронзового века, были неграмотными.
Dr. Stephen Alan «Steve» Farmer: «Это совершенно очевидно: доказательство – слишком короткие записи. В среднем надписи состоят из пяти знаков, это слишком мало для текста. Самая длинная надпись насчитывает семнадцать знаков. Это всё, что известно, несмотря на то, что найдено больше тысячи надписей. Чтобы объяснить краткость надписи, в двадцатые годы был выдвинут тезис, что в долине Инда писали на манускриптах, которые были утеряны».
Особенно враждебно к этой теории учёных отнеслись индийские националисты. Они упрекали их в том, что это оскорбительно по отношению к историческому наследию Индии.
Prof. Michael Witzel, Harvard University: «Высокоразвитой культуре необязательно иметь письменность. Это предубеждение. Были, например, инки, которые не знали письменности, но могли сообщать друг другу новости даже на большие расстояния. В то же самое время в соседних регионах были и другие развитые культуры, например, в Центральной Азии или в Восточном Иране, они стояли на той же ступени развития, что и культура Инда, но у них не было письменности».
Расшифровка символов может продолжаться долгие годы, если их вообще удастся расшифровать. До настоящего времени учёные смогли разобрать лишь некоторые религиозные и сельскохозяйственные мотивы. [T.10.CXXII.3]
Самсуилуна разрушил город до основания, но значение его победы не ограничивается лишь этим. Мне постоянно приходилось иметь дело с табличками, найденными при раскопках. Их было много тысяч. До царствования Самсуилуны все документы, письма, контракты, счета и пр. были написаны на шумерийском языке, языке народа Ура. Более поздние таблички написаны уже на вавилонском языке.
Совершенно очевидно, что даже при царях периода Ларсы местный шумерийский язык уже вытеснялся языком семитского Севера. Для деловых людей Ура было выгодно владеть двумя языками. После падения Ура превосходство Севера стало несомненным. Шумерийский язык все ещё сохранялся в религиозных обрядах, подобно тому как в римско-католической церкви сохранялась латынь, но это был уже мёртвый язык. Никто никогда не пользовался им за пределами храма. Жрецы должны были изучать язык, на котором говорили их предки всего лишь за несколько поколений до них, но владели им плохо и даже при переписке старых текстов допускали самые примитивные ошибки. Древнее выражение для обозначения верховной власти «царь Шумера и Аккада» стало анахронизмом, поскольку Шумер перестал существовать.
Леонард Вулли [B.156.1]
Екатерина АЛЕКСАНДРОВА, кандидат культурологии, РГГУ: «…проблему разграбления гробниц. Только у нас появляются тексты, которые с этим связаны, они начинают проклинать тех, кто каким-то образом вредит гробницам. Ещё была одна интуиция, которая тоже отражается в текстах: там говорится покойному – вот тебе хлеб не гниющий и пиво не скисающее. По мере развития культуры появляются новые культурные ходы, как можно заменить предметные вложения на нечто символическое.
Как смена акцента – смещение функции на какой-то другой язык, другой способ выражения меняет, в том числе, то, что нам уже известно. Гробница Третьей династии вельможи Хеси-Ра. И уже не видно огромного количества внутренних помещений для хранения ресурсов: они просто их нарисовали на стене. Там есть и настольные игры, и разного рода мебель, и так далее.
…ещё один шаг: Четвёртая династия – когда, кроме того, что можем изобразить эти вещи, можем их назвать. Вместо образов начинают фигурировать имена. Возникает ранний вариант жертвенного списка, потом более поздний.
Для того, чтобы что-то работало на уровне текста и звучания, хорошо, чтобы кто-то это произносил.
Иероглифы по-египетски называются «Слова бога» буквально: в этом смысле они и сами звучат. Кто только начинает учить иероглифику, как только они видят иероглифику, они сразу начинают их читать. В этом смысле египтяне тоже воспринимали, что «иероглифы с ними разговаривают». [T.10.DCCLXI.13]
Scientia Boni et Mali – Иероглиф (рот с языком, т.е. говорящий рот)
…здесь были записаны мысли и документы этих таинственных людей. Вся история погибшей цивилизации лежала стройными рядами, ожидая чтобы её прочли. Была только одна проблема: все они были написаны на языке, который никто не мог прочесть.
За разгадку этого языка взялись великие лингвистические умы. Хеттский язык был написан серией треугольных знаков, называемых клинописью – одной из самых старых мировых письменных систем. Клинопись использовалась для записи нескольких древних средневосточных языков, поэтому сами знаки были известны и легкочитаемы. Но невозможно было понять сам хеттский язык: будто читаешь латинские звуки, записанные понятным нам алфавитом, но не понимаешь ни одного слова.
Ключ к расшифровке незнакомого языка – найти похожий язык. Благодаря общим словам и строению языка можно начать расшифровку. Но хетты всех разочаровали – казалось, их язык существует сам по себе – не было похожих средневосточных языков. Шифр удалось раскрыть, прочитав всего одно предложение из тысячи.
Prof. Theo van den Hout, University of Chicago: «Чешский студент нашёл предложение. Он разобрал знак хлеба, похожий на многие другие древние языки. А потом он увидел кое-что, что потрясло его до глубины души, что-то, чего не мог ожидать никто – слово на английском. Одно из слов бросилось ему в глаза – «ваатар» – это очень похоже на английское слово «water» – «вода». Похожим образом «cz-za» очень напоминало ему древнее верхнее-немецкое слово «есть». В этой комбинации видно было целое предложение, которое он мог перевести так «Ныне ешьте хлеб ваш и воду вашу пейте». Это было первое полное хеттское предложение, переведённое за три тысячи лет».
Прорыв удивил всех: это значило, что хеттский – не средневосточный язык, как все ждали, а индогерманский, как английский. Хетты были не похожи на своих соперников в древнем мире, потому что они были не со Среднего Востока, а откуда-то из Европы. Хетты, должно быть, мигрировали в Турцию и выбрали бесплодные горы Анатолии для возведения своего города-крепости. [T.8.VI.1]
Фазоил АТАУЛЛАХАНОВ, доктор биологических наук: «…и стало понятно, что эта ДНК кодирует информацию. Был очередной подъём эмоциональный, и надежды на то, что, ну, вот теперь мы, наконец, сможем понять, как всё устроено. Почему? Потому что у нас есть «Справочник», или Библиотека, или База данных, которая записана в ДНК, нам осталось только прочесть эту информацию, и мы всё узнаем: там всё записано. Самый простой и хороший способ сдать экзамен – это списать. Вот здесь то же самое, мы решили, что вот мы сейчас подсмотрим у природы, спишем, и будем понимать. Прошло с тех пор лет пятьдесят. Сегодня расшифрованы, как это в прессе любят писать, геномы очень многих организмов, включая человека. То есть мы, как будто бы знаем всю информацию, которая записана в ДНК. Но мы знаем её примерно так же, как если бы, скажем, каким-нибудь, ну, я не знаю, если бы наши книжки достались каким-нибудь инопланетянам, которые не знают нашего языка. Мы видим все буквы, которыми записан текст в этой ДНК, мы даже знаем отдельные слова, можем их узнавать, но мы не понимаем смысла того, что там написано. И сегодня уже совершенно очевидно, что работа по пониманию смысла этих текстов не сводится, не может быть решена только на уровне анализа этих текстов, то есть последовательности ДНК. Хотя эта работа идёт очень активно, и тут тоже есть очень интересные впечатляющие результаты, но и тут стало ясно, что понять основные принципы мы, по крайней мере в ближайшее время, не сможем просто анализируя эти тексты. Значит нужно лезть в саму машинку и пытаться разбираться, «а как же она работает». [T.10.CI.39]
Dr. Laurance Doyle, SETI Institute: «До сих пор ещё не занимались поисками инопланетного разума, ограничивались лишь поиском инопланетной технологии. Мы намереваемся при поиске инопланетного разума получить правила, на которых базируется общение, так, чтобы при получении сигналов мы могли бы отличить общение от неизвестных астрофизических процессов».
Поняв законы, принятые при общении, Доил сможет опознать и отделить собственно формы общения от посторонних шумов. Для этого он пользуется математической теорией связи, известной как «Теория информации», которая изначально преследовала цель определить количество информации, передаваемой посредством телефонных линий. Доил использует её для анализа комплексности языка. Он вывел взаимозависимость различных слов или звуков внутри языка. Чем большее количество слов или звуков можно связать вместе при условии зависимости от первого слова или звука последовательности, тем сложнее язык. [T.10.VI.15]