ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН X. Testamentum; Kabbala; Fortuna; Regnum Dei; Ordo; Sphinx; Rota Fortunae (Колесо счастья); Иероглиф (Указательный палец человека, Фаллос).
Ordo: Порядок; Организация – Цивилизация; Награды 2; Координаты - Ориентация; Ритуал.
ἀμοιβή ἡ 1) возмездие, воздаяние, отплата (ἀντί τινος Hes. и τινος Eur., Plut., Luc.); 2) награда, благодарность: ἀ. τινος Hom., Pind., Eur., Plut. награда за что-либо, тж. Hom., Plat. благодарность или награда, выражающаяся в чём-либо; ἀμοιβὰς οὐ καλὰς ἀποδοῦναί τινι Eur. дурно отблагодарить кого-либо; 3) ответ или возражение (ἀσχήμων ἐν τῇ ἀμοιβῇ Her.); 4) смена, чередование (ἑορτῶν ἀμοιβαί Plat.); 5) плата, вознаграждение (ἀντί τινος Arst.); 6) обмен, обращение (sc. νομίσματος Plut.): δέκα μνῶν ἀ. Plut. эквивалент десяти мин (в железной монете, введённой Ликургом); 7) перемена, превращение Diog.L. [B.169]
χάρις, ῐτος (ᾰ) ἡ (acc. χάριν с ῑ in arsi и χάριτα; dat. pl. χάρισσι Pind.) тж. pl. 1) прелесть, изящество, красота, привлекательность…; 2) слава…; 3) благосклонность, любезность, благожелательность, благоволение, расположение, милость…; 4) благодеяние, милость, услуга, одолжение…; 5) радость, наслаждение, блаженство…; 6) почитание, честь, уважение…; 7) благодарность, признательность…; 8) награда, вознаграждение Aesch., Soph., Plat., Plut.; 9) благодать NT. - См. тж. χάριν. [B.169]
Одним из первых возвратился в Ташлинск мамин брат дядя Костя. И была при нём одна нога, одинокая медаль «За отвагу» на широкой груди, тощий сидор с нехитрыми пожитками да ещё великолепный аккордеон, который, по его словам (и я ему верю), он взял из подбитого им же немецкого танка.
Помнится, вечер был. Женщин к нам набилось великое множество. Варёная картошка и солёные огурцы высились на столе горами, и не было недостатка в самогоне. Нас с Кимом затиснули в угол, но в миски, что мы протискивали между женскими боками, накладывали не глядя, а нам того и надо было. Мы только перемигивались за спинами. Потом Фроська, толстая наглая девка, с самого начала липнувшая к герою, игриво осведомилась, отчего это на его широкой груди вроде пустовато. На неё зашикали, а дядя Костя, потрогав свою медаль и весь скривившись, очень внятно объяснил беспутной Фроське, что и куда дают Ваньке за атаку и за что дают Красную Звезду Тамарке. Все потупились, кто-то хихикнул, кто-то всплакнул. У Фроськи толстые щёки стали лиловые.
– Ладно, – произнёс дядя Костя. – Я вам лучше спою. Может, понятнее будет.
Он достал из футляра аккордеон и запел. Странная была песня, и мотив странный – не то марш, не то тоска предсмертная.
А. СТРУГАЦКИЙ, Б. СТРУГАЦКИЙ [B.50.7]
*
…вот и фронтовая контрразведка шлёт указание выяснить, нет ли у Галанцевой «интереса завязать знакомство с лицом, имеющим доступ к секретным документам?» (письмо от 22 марта 1943 года). Однако агент Танцура доверия не оправдал, характеризует подозреваемую исключительно с положительной стороны: «За отличную работу на поле боя Галанцева награждена орденом Красной Звезды. Антисоветских проявлений, напротив, не замечено».
Агент Шевчук сообщает (июль-сентябрь 1943 года): «Галанцева уклонялась от бесед, принимала активное участие в боевых действиях подразделений по оказанию медпомощи офицерскому и рядовому составу, а также сама лично с оружием в руках… В боях ведёт себя храбро, часто идёт впереди роты, стреляет из винтовки по немцам и одновременно оказывает помощь раненым, за что командованием представлена к ордену Красное Знамя» (из спецсводки № 6).
«…учитывая поведение Галанцевой, что она ведёт себя очень скрытно, ни с кем близких связей не поддерживает, ведёт очень замкнутый образ жизни, что не даёт возможности нашей агентуре добиться чего-либо реального или заслуживающих нашего внимания материалов… Полученные материалы характеризуют Галанцеву как искусно маскирующего себя человека, что в целях личной корысти старается поддержать близкие, интимные отношения только с командирами частей… Благодаря таких связей она уже раз награждена орденом и сейчас вторично представлена, умеючи маскировать себя и только благодаря нашего вмешательства она не была командирована от дивизии к шефам в Саратов… Всё это диктует необходимость удаления её вовсе из Красной армии, через командование корпуса отозвать её из нашей дивизии и откомандировать как незаслуживающую политического доверия в распоряжение РВК по месту жительства… или направить её в лагерь НКВД по тем компрометирующим данным, которыми мы на неё располагаем, ибо дальнейшая агентурная разработка её положительных результатов не даст.
Начальник ОКР «Смерш» 40 гв. СД гв. майор Спектор, 25 октября 1943 г.»
Р. ГОЛЬДБЕРГ [A.355]
Владимир БОГДАШИН, контр-адмирал (в 1988-м году командир сторожевого корабля «Беззаветный»): «…после первого удара думаю: «Ну, что? Задачу мы свою выполнили. Всё».
Ближе ста пятидесяти километров они ближе к нам, пока был Советский Союз, не приближались к нашим берегам.
В этот же день я был у командующего, выслушал обо мне неприятные штуки, потому что он со мной был полностью согласен, на моей стороне, но фиг его знает, что там скажешь. Не то скажешь ещё, поэтому, на всякий случай, очень сильно меня ругал за то, что я потерял якорь.
…через год. Уже год в Академии, мне вручили орден Красной Звезды «за освоение новой техники».
Владимир ШМОРГУНОВ, старшина команды ЗРК-2: «…потом смотрим, там со штаба – те медали, тот орден. Председатель парткомиссии дивизии, который сидит, вот, у него кабинет. Ну он только в туалет задницу оторвал… Награждён орденом Красной Звезды за таран. Ну за что? И так у нас только три человека: Лёша Дубровский – наградили знаком «За охрану государственной границы». Это пограничный значок. Как издевательство было. Богдашин только через год получил орден. Обидели, конечно, экипаж: кто-то таранил, а кто-то медали получал». [T.10.DCLXII]
Мстислав Борисович Иванов (3 января 1924 – 25 апреля 2014)
– Ты убит на этом задании.
– Как убит?! Я же живой?!
– Доложу, что тебя убило. Отбрешусь, что заставил тебя срочно взять «языка», а ты иди в свою роту, отдыхай.
Ивановых много на белом свете. Он меня вычеркнул из списка. И тут же, как вновь прибывшего, зачислил. Орден Славы 3-й степени он мне сумел восстановить, а Красную Звезду – нет.
Мы со штабистами, которым сдавали «языков», в основном это младший офицерский состав, были в дружеских отношениях. Такой разговор со штабными мне пересказывали: «Видите, сколько у нас у всех орденов, а немцев мы видели только пленных, с живыми не встречались». Ребята спрашивают: «Как вам это удалось?» – «Очень просто. Ваши подвиги – наши фамилии».
До войны подал в Ленинградский охотоведческий институт. Мне пришёл ответ, что по окончании войны примут без экзаменов.
Пошёл в Узбекский государственный университет на геологический факультет. Там был декан Крюков. Он говорит: «Зачем год терять?! Поступай в этом году». – «Я по-русски говорить уже разучился, кроме мата, ничего не знаю». – «Ничего, сделаем тебе формально экзамены». Я рискнул. В декабре поступил в университет.
– Когда начали носить ордена?
– Сначала носили, а потом перестали. Когда я приехал, у меня был орден Отечественной войны. И две Славы, 2-й и 3-й степени. Вскоре получил 1-й степень. А два ордена Красной Звезды вручили на 20-летие Дня Победы. Ордена стал носить только на праздники, когда не стало Хрущёва.
Артём Драбкин [B.154.1]
Ярослав ГОЛОВАНОВ, журналист, писатель и популяризатор науки: «Валентина Ивановна была женщиной довольно сложной, я бы сказал. Она всячески оберегала его от всевозможных соблазнов, которые проистекали от его положения.
…и Никиты Сергеевичем, который за «Гагаринский» полёт дал ей орден Ленина. Надо сказать, что она никогда в жизни не надевала этот орден». [T.13.LXXV]
«…Аська признавалась, что у неё дрожат пальцы, когда она вставляет шомпол в чеку. А у меня, как это ни странно, пальцы не дрожали, хотя в душе я умирала от страха. И очередной парень, который должен был ставить заряд на рельсы, всегда хотел, чтобы взрыватель и шомпол ставила я – мол, Натка – удачливая. Вот так началась слава обо мне, как об удачливой подрывнице. Даже из других отрядов приходили посмотреть на Натку, которая так удачно взрывает эшелоны. Уж обо мне и писали и в «Пионерке» и в «Комсомолке», и врали там – о, было стыдно». Это отрывок из воспоминаний Валентины Ивановны Шершиной Почуфаровой – легендарной Натки-диверсантки, на боевом счету которой числятся двадцать пущенных под откос эшелонов противника. К званию Героя представляли за тринадцать взорванных поездов. Но девушка была столь молода, что решили ограничиться орденом Ленина.
Валя Почуфарова родилась и выросла в Туле. В июне 1941-го года она закончила девятый класс. У тульских школьников была традиция – по окончанию учёбы совершать паломничество в Ясную Поляну: это недалеко, всего-то двенадцать километров.
«…до имения Толстого так и не дошли, а забрели в лес, в заросли черёмухи по берегам речки Воронки. Искупались голышом. Вода ледяная. Валялись на солнышке, грелись, болтали и говорили о войне. Я мечтала совершить нечто, за что мне дадут орден Ленина – не меньше. Шура была согласна на орден Красного Знамени. Так и получилось. А в воскресенье 22-го июня мама меня будит: «Валюшка! Война началась».
…а в феврале следующего – сорок второго – года Вале исполнилось восемнадцать. Валя получила повестку… Юношам и девушкам, собравшимся в приёмной, сообщили, что их, как проверенных боями комсомольцев, выбрали для обучения в московской спецшколе. Что такое «спецшкола» многие уже догадывались: двадцать седьмого января «Правда» опубликовала статью Петра Лидова «Таня», из которой страна узнала о подвиге Зои Космодемьянской.
«Выдали солдатскую форму – кирзовые сапоги, брюки, кальсоны, портянки, гимнастёрку, ремень. Разрешили оставить только лифчик и трусы. Но мы не хотели сдавать свои платья, туфли и чулки, прятали».
…они должны были пройти обучение ускоренными темпами – всего за четыре месяца.
«Среди нас были очень вредные девчонки, особенно запомнилась одна – высокая, красивая, самоуверенная – она нас просвещала: «Главное – ножки – чтобы туфли и чулки, главное – причёска, главное – ухоженные руки с маникюром. А платье – лишь бы не было мешком на вырост». Вот её мы с удовольствием слушали, а не то, что нам долбит политрук. С апреля нам разрешили по субботам танцы. Вот когда пригодились спрятанные платья и туфли. Но и без них – в сапогах и гимнастёрках – девчонки не засиживались».
…им выдали винтовки Мосина, финки и гранаты. В вещмешке лежало десять килограммов толовых шашек, бикфордов шнур, взрыватели и комплект питания. Четвёртого июня сорок второго года группа переправилась через Западную Двину, по которой проходила линия фронта.
…отряд Василия Матушевского.
«Наконец-то настоящий командир, настоящая боевая группа. И Василий был рад, что мы теперь можем ходить на железку и подрывать немецкие эшелоны, раз мы в этом деле спецы. Он отвёл нас куда-то на хутор, выдал нам хорошую женскую одежду и обувку. Тяжёлые винтовки мы ему сдали, получили ручное оружие. А потом отвёл нас к женщине – то ли фельдшер, то ли врач – которая заставила нас лезть в неизвестное кресло, и выяснилось, что мы – девушки, все трое чистые. А потом Василий с нами и всеми ребятами побеседовал: «Никаких любвей» – узнает, расстреляет».
…оружие, наконец, вернули, но к тому времени партизанское движение уже было поставлено под неусыпный контроль НКВД, и в чьей-то голове возникла идея проверить их на преданность Родине. «Утро. Холодно. Нас трёх девчонок вызвали из землянки, велев взять с собой личное оружие. И повели вглубь леса как под конвоем. Приводят молодого избитого парня. Он, яко бы, из школы разведчиков и специально заслан к нам в бригаду. Командир прочитал приговор и приказывает нам – девчонкам – его расстрелять. Парень кричит, что он не виноват. Падает на колени, а мы в него стреляем, стреляем. Помню удивление и тоску в его светлых глазах. Вот как мы доказали своё верноподданичество. Прости Господи. Если это только можно простить».
…за участи в «Рельсовой войне» она получила первую боевую награду – медаль «За отвагу». А пятого июня сорок четвёртого года командир отряда направил документы на представление девушки к званию Героя Советского Союза.
В июне сорок четвёртого Валя попала в засаду. Она была тяжело ранена. С огромным трудом врачам удалось сохранить ей ногу.
«Когда я была на встрече партизан в Минске, Батя объяснил мне, что тогда на всю бригаду дали всего пять «Героев». Ему и комиссару – за создание партизанской бригады и её боевые действия. А трех «Героев» присвоили ребятам посмертно. «А ты, Чижик, всё-таки жива осталась! Натка – героиня, все и так знают». И наверно, он был прав. Я ничуть не обижаюсь». [T.18.XXXVII.1]
В адмиральском салоне Ольховский отсчитал себе: раз, два, три, мысленно попросил прощения у Господа и родителей, встал и провозгласил:
– Аллах акбар!
В качестве тоста это вызвало замешательство обеих сторон. Российская сторона в составе контр-адмирала и капраза из Управления флота округлила глаза и рты и впала в некоторое затруднение. Синдбад подтвердил: Аллах акбар, и серьезным выражением лица дал понять, что это заявление слишком ответственно для тоста. А переводчик, парнишка лейтенантских лет, вполголоса пояснил, что правоверные мусульмане вообще не пьют, и как раз потому, что Аллах, который акбар, решительно против, так что упоминание его в данном контексте неуместно до предела; вообще же выпить можно, только тихо и после захода солнца.
Реакция Ольховского была достойна Александра. Он кликнул вахтенного и приказал играть спуск флага. Вахтенный с искаженным лицом отправился командовать построение. А Ольховский пригласил синдбада на палубу, где перед строем команды и объяснил через переводчика, что на кораблях Российского флота ночь наступает тогда, когда спущен флаг, а флаг спускается тогда, когда постановлено командованием и обычаем.
Интереснее всего было в этот момент смотреть на нашего адмирала. Он тяжело дышал, и при напряжении желваков у него шевелились уши. Он пытался понять, похвален ли поступок Ольховского как изящный дипломатический ход, или заслуживает товарищеского расстрела как святотатство. Но хотелось мира и выпивки, и сомнение было решено в пользу командира.
Флаг был спущен. Горнист исполнил захождение. Команда дергала лицами от восторга.
Строго говоря, команды не было. Четыре офицера, два мичмана, кок и вестовой, изо всех сил компенсируя свою малочисленность торжественной истуканностью стойки, могли сойти разве что за ассистентов при знамени. Но, захваченные ситуацией, гости не поинтересовались, к облегчению Ольховского, где же, собственно, матросы.
– Вот и ночь! – объявил Ольховский, узурпируя функции Творца.
Видимо, арабу нравился его визит, потому что он согласился выпить. Ольховский же щелкнул пальцами лейтенанту Беспятых и велел приготовиться переводить, бо переводчик скоро выйдет из строя.
Управленцев с переводчиком споили жестко и безжалостно.
Ольховский приступил.
– Вестовой! – громко скомандовал он. Вестовой при полном параде, ждавший за дверью, грянул строевым, поставил на стол коробку и четко удалился.
Под официальные аплодисменты собравшихся Ольховский принялся одаривать синдбада сувенирами, собранными с корабля: лента с надписью Аврора, значок За дальний поход, гюйс, матросский ремень с надраенной бляхой и – фуражка в белом чехле. В заключение были значительно вручены погоны с двумя просветами, оснащенные во всю ширину головными кокардами с золотыми листьями и звездами: это тянуло на знаки различия примерно адмирал-фельдмаршала, соответствуя важности задачи и самолюбию востока.
Синдбад установил фуражку на арафатку и отдал честь. Даже подвергнутые алкогольному наркозу трое наших не портили церемонии, придавая ей национальный колорит.
– Лейтенант! – возвысил голос Ольховский.
По этой команде вошёл Беспятых, стуча каблуками, как метроном. В белых перчатках он сжимал перед грудью кортик. Типовой кортик был куплен за это время на сувенирном лотке у Петропавловки.
Ольховский строго выпрямился, двумя руками прижал кортик к груди (это совмещение восточного этикета с морским обрядом оказалось довольно неудобно) и через стол протянул арабу, как рыцарский меч.
– Господа офицеры – встать! Юра – переводи! Имея честь – торжественно принимать – господина главнокомандующего военно-морскими силами… б…дь, как его страна называется?… ладно, обойдемся… дальше: данной мне на борту властью – от имени – Верховного Главнокомандования…
– Товарищ командир, это уже как-то по-сталински – Верховное Главнокомандование, – тихо поправил Беспятых, выстраивая в голове свои английские слова.
– Насрать, хуже не будет. Переводи как можешь, но покруче. Дальше: я торжественно посвящаю его в офицеры Российского… славного, не забудь, – Военно-Морского флота. Ура!
Араб обнажил кортик и поцеловал лезвие. Ольховский ощутил неловкость, словно обманывал ребёнка. Конечно, спьяну и не то поцелуешь… Ни хрена, – подумал он, – если я аллах акбар, так и ты целуй. Как это у дипломатов? – симметричные меры.
– Старший лейтенант! – выкликнул он, повышая чины в соответствии с наращиванием событий до кульминации.
Следующим и последним промаршировал доктор. В руках он имел белую коробочку из-под антигеморройных свечей. Белых перчаток этот идиот не нашел, и надел медицинские резиновые.
Ольховский раскрыл коробочку, как ларец Али-Бабы, и произвёл кощунственную процедуру награждения араба орденом Красной Звезды. Орден был куплен на том же лотке, что кортик; доктор успел отчистить его до новизны нашатырем и зубной пастой.
Орден прикрепили к мундиру. Выпить за это полагалось до дна и стоя. Трудно было не столько пить, сколько стоять.
И тогда Ольховский произнёс речь. Суть сводилась к тому, что команда братского крейсера Аврора просит братского командующего военно-морскими и вообще всеми братскими силами Зимбабве или Иордана, или как там эта кочка на теплом берегу называется, одолжить Авроре до Нового года десять тысяч долларов.
– Транш, – убедительно произнес Ольховский. – Кредит. Ленд-лиз.
Люди востока выдержанны. Бек-паша ничем не нарушил достойное выражение лица. Он произнес ответную речь. Беспятых вылавливал блоки дружба между нашими народами, путь к прогрессу, военно-морские силы и обстраивал соединительными словами, переводя. Талант синхрониста в находчивости.
– Эту всю муть пропускай, – обидно пренебрег Ольховский. – Он про деньги сказал?
– Никак нет…
– Дрянь!
Оставался последний резерв – третье лотошное приобретение.
– Подавись, сука, – сказал Ольховский. – Стой! это не переводи. – Он снял с руки новенькие Командирские и вложил в руку арабу. – А это лично от меня, скажи так, чтоб он понял. И если он ничем не ответит, то следующего араба я скину за борт с гирей на шее, предварительно заставив сожрать швабру. Стой!!! это не переводи.
Но арабский главвоенмор не был неблагодарной скотиной. Он через стол потянулся обнять Ольховского, трижды приложился щекой, снял с запястья свои часы и подарил ответно.
Сердце Ольховского упало. Он все пытался определить навороченный Ролекс или хотя бы Омегу, возможно в золоте с брильянтами. Они как раз тянули бы штук на десять, а может и пятьдесят, учитывая класс владельца.
Это же был некий Shopard в обычном металлическом корпусе, и всей радости, что Swiss made.
Ольховский почернел и свернул процедуру.
Когда высокопоставленного поганца сводили к лимузину, а русскую часть свиты укладывали в «Волгу», из ясных сумерек появился свитский араб, который, оказывается, незаметно исчез с банкета. Он передал хозяину конверт, а тот дружески и небрежно вручил его Ольховскому.
– Он говорит: Пожалуйста, это пустяки, очень рад, – перевел Беспятых.
В конверте была десятитысячная пачка зеленых. Синдбад правильно понимал трудности русских с чеками и кредитками, и учел пристрастие к наличным.
– Аллах-то, похоже, действительно акбар! – с энтузиазмом воскликнул Ольховский и взял под козырек отъезжающему лимузину.
– Воистину акбар, – согласился Беспятых.
Часы были сданы в ювелирке еще за двенадцать штук. Фирма оказалась известной, а корпус – платиновым. Напарили при этом Ольховского процентов на триста, но он этого не знал, и радость была большой и неомраченной.
– С этими деньгами в кармане я бы выкупил у хохлов Москву, – сказал Колчак. – Как выразился Пикуль о Тирпице, кто нас теперь остановит!
Михаил ВЕЛЛЕР [B.94.1]
Владимир КАЧАН, актёр, музыкант, писатель, Народный артист России: «…когда я был в Театре на Малой Бронной в своё время, и там был спектакль «Равняется четырём Франциям», с довольно аморальной темой…
…значит, вот, Первый секретарь крайкома Дальневосточного партии, почему и «Равняется четырём Франциям» – это размер территории – играл Леонид Сергеевич Броневой, недавно получивший орден Трудового Красного Знамени за роль фашистского палача Мюллера…» [T.10.CCIX]
*
Леонид Броневой родился в еврейской семье Соломона Иосифовича и Беллы Львовны Броневых (настоящая фамилия – Факторо́вич) [P.100.39]
*
Лиознова Татьяна Михайловна, советский российский кинорежиссёр, сценарист, педагог. Народная артистка СССР. Родилась в Москве 20 июля 1924 года в еврейской семье Моисея (Михаила) Александровича и Иды Израилевны Лиозновых. В 1973 году Лиознова закончила работу над 12-серийным телефильмом «Семнадцать мгновений весны» (по роману Юлиана Семёнова) [P.100.83]
*
Юлиан Семёнович Семёнов (настоящая фамилия Ляндрес), русский советский писатель, сценарист, журналист, поэт. Отец – организатор издательского дела, редактор Семён Александрович Ляндрес.
На протяжении всей творческой жизни Семенов писал сценарии для кино, преимущественно по мотивам своих произведений. Полная фильмография писателя насчитывает более 20ти экранизированных произведений, некоторые из которых [«Майор «Вихрь» (1967), «Семнадцать мгновений весны» (1973), «Петровка, 38» (1980), «ТАСС уполномочен заявить…» (1984), «Противостояние» (1985)] продолжают оставаться хитами российского кинематографа. [P.100.84]
*
Кадровица авторитетно сказала:
– Так у него и фамилия может быть не Орлов. А какой-нибудь Рабинович. Вы даже представить не можете, как евреи любят брать чужие имена и фамилии. А уж в театре-то – спрятался за псевдоним, иди пойми в зале кто он – Орлов или Хайкин. Есть у них это неприятное свойство – безродность.
А. и Г. ВАЙНЕРЫ [B.133.1]
*
Всё это привело к тому, что внешне евреи зачастую перестали отличаться от неевреев. Умение принимать облик обыкновенных людей нужно считать особо опасным свойством иудейской мимикрии. [P.113.20]
…несколько вопросов на эту тему. «А правда, что этот именно этот фильм ввёл моду на гламурный фашизм?». Есть другие письма, что именно после этого фильма появилась мода вообще на нацизм.
Константин ЗАЛЕССКИЙ, российский журналист, историк: «Да, именно, он абсолютно прав.
…тем более что когда роли этих офицеров сыграли обаятельнейший Табаков, обаятельнейший Броневой. Куравлёв, которому тоже нельзя отказать в обаянии, они все были сотрудниками Гестапо в данном случае и спецслужб. При этом, вы говорите ещё, что чёрная форма, она, скажем так – ну, это ход художника, ход режиссёра – а на самом деле-то форма очень красивая, как бы завораживающая. Это тоже сыграло свою роль. Сыграл свою роль вот этот антураж, и во многом, мне кажется, что Юлиан Семёнов, создавая образ идеального тоталитарного государства, причём более идеального, чем советское общество, он создавал такой идеал государства тоталитарного, а мы-то жили всё-таки в тоталитарном государстве и, соответственно, люди видели, что у нас-то бардак, а тут-то – смотрите, всё то же самое, но построено и форма красивая. И абсолютно правильно, тут и родилась эта самая мода на гламурный фашизм, она родилась на бытовом уровне». [P.97.116]
Михаил ТАЛАЛАЙ, кандидат исторических наук, писатель: «Апостол Андрей был небесным покровителем Византийской империи. Христианский мир, разделившись, распавшись, восприял вот это небесное покровительство двух братьев: апостол Пётр покровительствовал Западу, апостол Андрей – Востоку, Константинополю, и тем самым Русь усвоила уже из Византии павшей почитание апостола Андрея».
Андрей ВИНОГРАДОВ, кандидат исторических наук: «Пётр, утверждая новую державу, ищет и некоторых новых символов, но на европейский лад. В частности он начинает учреждать ордена, вещь, которая до Петровской Руси была чужда. Соответственно для ордена требуется покровитель, и этим покровителем становится апостол Андрей. Поскольку апостол Андрей был рыбак, то есть моряк, он, одновременно, становится и покровителем флота. Таким образом, старые русские предания об Андрее, как об основателе христианства, начинают заново трактоваться в образе Андрея, как чуть ли не главного святого Руси. Но важно отметить, что этот символ, он уже начинает отрываться от реального апостола. Образ апостола Андрея складывается такой на Руси, своеобразный, то есть знают, что он был в Киеве, знают, что он был на Руси, и не знают почти ничего другого об апостоле Андрее». [T.10.LXXXIX.4]
…а ещё «Станислав», как и любой российский орден, обрёл чудесное свойство: каждый, кто получал этот золотой знак, – чиновник ли за годы беспорочной службы, купец ли за благотворительность, офицер ли за доблесть – каждый становился потомственным дворянином, если таковым не был. А это совсем иные возможности для жизни. Сотни тысяч людей входили в дворянское сословие – элитное, закрытое – через дверь, открываемую «Золотым ключом» любого российского ордена. Один из таких людей – Илья Ульянов – рождён в мещанском сословии. Выучился на учителя, за отлично усердную службу получал чины и ордена, включая «Станислава» Первой степени. И вот он дворянин, отныне три дочери и три сына его потомственные дворяне. Спустя годы средний сын ликвидировал все эти сословия, ордена и многое иное… [T.10.I.13]
*
…летом (18)51-го в Старом Юрте Толстой проиграл Ясную Поляну. Он не ставил на карту имение, но решил продать, чтобы оплатить вексель, который ему пришлось выдать победителю сроком до первого января. Домой вернуться с таким позором нельзя: остаётся только поступать на военную службу, и он едет к командованию в Тифлис оформлять бумаги.
Дорога «пушкинская»…
…бумаг надо ждать, их не хватает: он ведь сорвался почти как Александр Сергеевич в Арзрум, и участвовал в боевых вылазках просто как очевидец – в пиджачке и цилиндре – как Пушкин, как Пьер в Бородине. Хлопотать за него никто не хочет, деньги кончаются. Лишь третьего января, и то условно, молодого графа берут, наконец, в фейерверкеры четвёртого класса – то есть, в солдаты. Родные спрашивают: «За что он разжалован?»
Документы его ещё полтора года продолжали ходить по департаментам. Он успел за это время дважды проявить себя и был представлен, но не мог, как недооформленный юнкер, получить ни ордена, ни чина… [T.10.CDI.55]
Если мундир военного или гражданского чиновника не был украшен орденами, то такой чиновник обращал на себя всеобщее внимание и воспринимался как белая ворона. По тому, какой именно орден жаловался чиновнику и как долго последнему приходилось дожидаться вожделенного знака отличия, можно было безошибочно судить об успешности протекания службы. В 1892 году кодификационный отдел при Государственном совете издал сборник «Учреждение орденов и других знаков отличия». Это официальное издание было призвано регламентировать порядок награждения орденами. Статья 106 гласила: «При награждении орденами соблюдается следующая постепенность: Св. Станислава третьей степени; Св. Анны третьей степени; Св. Станислава второй степени; Св. Анны второй степени; Св. Владимира четвёртой степени; Св. Владимира третьей степени; Св. Станислава первой степени; Св. Анны первой степени; Св. Владимира второй степени; Белого Орла; Св. Александра Невского, Св. Александра Невского с бриллиантовыми украшениями».
Ордена низших степеней носились на груди, как тогда говорили, «в петлице». Станислав и Анна 2-й степени, а также Владимир 3-й и 2-й степени – на шее. Высшие степени орденов носились нашироких муаровых лентах, надеваемых через плечо. Итак, за время службы чиновник мог быть награждён двенадцатью орденами. Ордена Св. Владимира первой степени, Св. Апостола Андрея Первозванного и Св. Апостола Андрея Первозванного с бриллиантовыми украшениями могли быть пожалованы лишь «по непосредственному Его Императорского Величества усмотрению».
…издававшиеся громадными тиражами романы Дюма не могут почитаться классическими произведениями. Однако представление министра народного просвещения не было уважено императором. Автор приключенческих романов, которыми зачитывалась вся Россия, так и не получил испрашиваемой награды. «Довольно будет перстня с вензелем» – такова была резолюция Николая I.
Золотой перстень, украшенный бриллиантами, составляющими императорский вензель, стоил сотни рублей и в материальном отношении обошёлся казне в несколько раз дороже, чем крестик Св. Станислава 3-й степени. Дело было не в деньгах, а в принципе. Император не посчитал для себя возможным удостоить нечиновного французского беллетриста государственной награды. Крестик, пусть самый низкий, почитался государственной наградой, перстень с вензелем, пусть самый дорогой, – личным подарком государя.
Семён ЭКШТУТ, доктор философских наук [A.365]
Андрей ХАЗИН, коллекционер, сенатор, кандидат исторических наук: «…есть ещё одна причина. Дело в том, что огромное количество, в том числе, воинских наград в Европе уже были связаны с Георгием. Орден Подвязки – это орден Святого Георгия, конечно, Небесного покровителя Англии. Но к тому времени уже Святой Георгий воспринимался в целом как архетип рыцаря и защитника сирых и убогих.
…как с Петром. Почему он сделал Орден Андрея Первозванного? – Понятно, что Андрей Первозванный Небесный покровитель России, но есть ещё одна деталь. Он был в Англии у Вильгельма, и в тот момент, учреждённый Яковом, к тому времени изгнанным из Англии, Орден Чертополоха или Святого Андрея, потому что Святой Андрей – покровитель Шотландии – он был «спящим»: им не награждали. И Пётр, не зная, что Орден Золотого Руна тоже (орден) Святого Андрея, счёл, что Ордена Святого Андрея нет. И он пишет в своих черновиках статут «В память о великом древнем и угасшем Ордене Святого Андрея». [T.10.D.32]
Тулуза. Музей августинцев (Musée des Augustins, Toulouse), музей изобразительных искусств.
Внутри музея среди более четырёх тысяч экспонатов находится одно многофигурное полотно «Людовик Тринадцатый принимает герцога Лонгвиля в орден Святого Духа. 14 мая 1633-го года» (Réception d'Henri II d'Orléans, duc de Longueville dans l’ordre du Saint Esprit par Louis XIII). Картина Филиппа де Шампеня (фр. Philippe de Champaigne), художника семнадцатого века, который работал для самых могущественных людей своего времени.
Jean-Claude Boyer, Historian: «…этот рыцарский орден был в то время самым прославленным и самым престижным из всех. Его Великим Магистром был сам король. И, действительно, в центре картины мы узнаём короля Людовика Тринадцатого, который возвышается над остальными персонажами, и над головой которого Шампень изобразил голубку – символ Святого Духа, чьё имя носит Орден. Но можно узнать и других участников церемонии. Слева направо мы видим Клода Бутилье (Claude Bouthillier) – великого казначея Ордена, рядом с ним Клод де Бюльон (Claude de Bullion) – канцлер Ордена: и тот, и другой ключевые персоны королевской политики, поскольку они распоряжаются финансами короны.
…и, наконец, в центре мы видим приклонившего колени перед королём герцога де Лонгвиля, который присягает на Евангелии, возлагая руки на Книгу Ордена, в которой на правой странице представлена сцена Распятия, а на левой – первая церемония Ордена, которая состоялась в 1579-м году в момент создания Ордена».
Орден Святого Духа – очень замкнутый круг, предназначенный лишь для элиты.
Daniel Alcouffe, conservateur general honoraire Musée du Louvre: «Орден Святого Духа – это рыцарский орден. Людовик Одиннадцатый основал рыцарский орден Святого Михаила, но он был доступен слишком многим. Поэтому Генрих Третий пожелал основать Орден для избранных, вроде Почётного Легиона, объединяющий вокруг него сотню светских и духовных лиц, которые должны были быть одновременно французами, дворянами и католиками. Генрих Третий хотел создать католическую гвардию, чтобы бороться с протестантами в этот период религиозных войн».
Знаменательный факт: некоторые предметы, присутствующие на картине Шампеня, до сих пор хранятся в музее. Например, плащи, принадлежавшие рыцарям Ордена – уникальные вещи, – датируемые той же эпохой.
Daniel Alcouffe, conservateur general honoraire Musée du Louvre: «Генрих Третий сам нарисовал модель этого плаща, который рыцари носили на левом плече, придерживая длинный шлейф правой рукой. Эти плащи были из чёрного бархата, расшитые языками пламени Святого Духа, кроме того имелась перилина из зелёной парчи и подкладка из оранжевого шёлка. Эти три цвета ордена были цветами Генриха Третьего и его жены Луизы Лотарингской (фр. Louise de Lorraine-Vaudémont).
У нас есть орденская цепь Святого Духа, похожая на ту, что фигурирует на полотне из Музея Августинцев. Эта цепь, по решению Генриха Третьего, состоит из трёх чередующихся элементов: буквы «H» – монограммы Генриха Третьего, окружённой тремя коронами, которые были его символом, цветков Лилии (Бурбонов) и щитов с оружием – эти три элемента повторяются в цепи. Главный элемент цепи – Крест Ордена Святого Духа, на котором с одной стороны изображён Святой Дух (Голубка), а с другой – Святой Михаил.
Произошла любопытная вещь – у нас нет ни одной орденской цепи Святого Духа старого режима: цепи не принадлежали рыцарям, после их смерти наследники возвращали их королю. Но все цепи старого режима исчезли. Цепи, которые у нас имеются (и их достаточно много) – это цепи девятнадцатого века, изготовленные в эпоху Людовика Восемнадцатого и Карла Десятого. Возможно, эти цепи немного более кричащие, чем цепи старого режима…»
Сегодня в Лувре хранится не более дюжины принадлежавших Ордену драгоценных предметов – коллекция, которая чуть было не исчезла.
Daniel Alcouffe, conservateur general honoraire Musée du Louvre: «Орден был упразднён в 1791-м году Учредительным собранием. Но в этот момент один ревностный служитель Ордена спрятал эти предметы, которые, таким образом, пережили Революцию и Империю, и вновь возникли уже при реставрации, когда Людовик Восемнадцатый, который и в изгнании производил кое-кого в рыцари, вернувшись в 1814-м году, окончательно восстановил Орден, просуществовавший до 1830-го года».
…почему эти двое получили картины от Ордена Святого Духа?
Двадцатые годы семнадцатого века. У Ришелье – человека могущественного и опасного – много противников.
Jean-Claude Boyer, Historian: «Политика Ришелье постоянно вызывала сильное и нескрываемое сопротивление со стороны аристократии, а герцог де Лонгвиль, изображённый в центре картины Шампеня, как раз принадлежал к этой высшей знати. Он стал в оппозицию к Ришелье ещё во времена королевы-матери, во времена Кончини и был одним из участников «Заговора Шале». И потом, после смерти Ришелье, он продолжал противодействовать политике Мазарини, он стал одним из самых ярых фрондёров».
Окружённый врагами, кардинал Ришелье укреплял свою власть и демонстрировал это. То, что он выбрал Филиппа де Шампеня для выполнения этой задачи – не случайно.
Jean-Claude Boyer, Historian: «Кардинал попросил Филиппа де Шампеня украсить живописью купол только что построенной церкви Сорбонны, где он предполагал сделать свою гробницу. Уже с 1634-го года Шампень, писавший в то время картину Ордена Святого Духа, стал любимым художником кардинала. Кардинал говорил, что хоть тот и фламандец, он предпочитает его всем французским художникам. И действительно, Шампень работал для замка Ришелье в Пуату, для кардинальского дворца в Париже и, кроме того, написал с дюжину портретов кардинала. Эти портреты – настоящие шедевры, они незабываемы и, можно сказать, что благодаря им эти два человека связаны навсегда».
Выбрав своего художника, Ришелье решил использовать самых верных своих сподвижников, которых мы видим на этом полотне – своего рода упреждающая пропаганда…
Jean-Claude Boyer, Historian: «На картине присутствуют Бутилье и Бюльон – и тот, и другой – ставленники Ришелье, самые надёжные опоры его политики. Хотя кардинала нет на картине Шампеня, но можно, не смотря ни на что, заподозрить его присутствие где-то в тени, в кулисах. С другой стороны герцог де Лонгвиль изображён коленопреклонённым у ног короля, приносящим ему присягу. Но эта поза покорности есть знак, что в этот момент он принимает самые высокие почести, на которые мог претендовать французский аристократ». [T.10.CIX.6]
Татьяна КОСОУРОВА, кандидат искусствоведения, заведующая сектором государственного Эрмитажа, хранитель западноевропейского текстиля: «Александр, будучи избавителем Франции в «Войне двенадцатого года», вошёл в Париж в 1815-м году, и вот во дворце Тюильри был встречен Людовиком Восемнадцатым. И сразу же Людовик в качестве признания того, что всё-таки Россия оказалась победительницей в этой войне, он надел на Александра ленту, сначала голубую ленту ордена Святого Духа. И сразу же обратился к придворным, которые стояли рядом, и сказал, что, господа, обратите внимание, что это лента не ордена Андрея Первозванного, как у нас тоже есть русский орден, который тоже имеет голубую ленту, а это орден, орденская лента ордена Святого духа. И позже Александру уже были посланы в Петербург костюмы…
Причём в этот комплекс входила и роскошная мантия с серебряным камзолом и серебряными штанами, которая относилась ещё к моде семнадцатого-восемнадцатого века, и костюм более нового образца, который появился уже в конце восемнадцатого века, после реформы костюма. То есть, два костюма были соединены, оба комплекта предназначались Александру».
Самое примечательное в этой истории, что костюм ордена Святого Духа Александр Первый так не одел. Негоже православному императору было рядиться в католические мантии и камзолы… [P.97.111]
Андрей ХАЗИН, коллекционер, сенатор, кандидат исторических наук: «…до наполеоновских войн фактически металлических звёзд европейских орденов не существовало.
…их делали для монархов с той или иной целью. Например, с целью в эту звезду поставить как можно больше драгоценных камней. Звёзды изготавливались металлические, золотые или серебряные.
…обычным кавалерам полагалась шитая звезда.
Есть множество рассказов от наших ветеранов Великой Отечественной войны о том, как пули или осколки попадали в их ордена. Как правило, это были не очень высокие ордена, это орден Красной Звезды или орден Отечественной войны, в редких случаях орден Красного Знамени. И тем самым эти ордена спасали, знаки орденов спасали их от тяжёлых ранений или даже от смерти.
В начале девятнадцатого века аналогичная картина тоже иногда случалась. Когда только-только появились металлические звёзды, действительно случались ситуации, когда либо картечь, либо пуля, либо осколок от ядра попадали в такую звезду и она служила своего рода преградой. Тем не менее, конечно, в большинстве случаев это относится к таким преданиям и сказкам, потому что, повторяю, металлическая звезда была очень неудобна для ношения на поле боя». [P.97.94]