ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН VII. Spiritus dominat formam; Victoria; Jus Proprietatis (Право собственности, Авантюризм, НАЗАРА, «Тварь дрожащая»); Curriculum Hermetis (Колесница Гермеса); le Chariot; Иероглиф (Стрела в прямолинейном полёте).
Jus Proprietatis (Право собственности 4)
privata sunt nulla naturā, sed aut veteri occupatione aut condicione С частная собственность не есть естественное установление, а (создалась она) либо в порядке старого захвата, либо в силу условия (договора)
cōnsolidātio, ōnis f [consolido] юр. консолидация, (вос)соединение права собственности и права пользования ею в руках одного и того же лица Dig. [B.32]
δίκαιον (δῐ) τό 1) тж. pl. право, справедливость…: ἐκ τοῦ δικαίου Thuc., Arph.; по праву, на законном основании…; 2) pl. права и обязанности (πρὸς ἀλλήλους Polyb.). [B.169]
κρᾰτέω (impf. iter. κρατέ(ε)σκον, дор. part. aor. κρατήσαις) 1) быть мощным, обладать силой…; 2) править, управлять, тж. господствовать, властвовать…; κ. ἀνδράσι καὶ θεοῖσι Hom. властвовать над людьми и богами; ὁ κρατῶν Soph. правитель, хозяин; ἡ κρατοῦσα Aesch. госпожа, хозяйка; 3) иметь право…; 4) овладевать, захватывать…; 5) схватывать…; 6) усваивать, переваривать…; 7) держать в своей власти, владеть, занимать…; 8) держать…; 9) удерживать, задерживать…; 10) управлять, владеть, сдерживать (ἡδονῶν καὶ ἐπιθυμιῶν Plat.): κ. ἑαυτοῦ Luc. владеть собой; 11) получать или иметь перевес, брать верх, одолевать, побеждать…; τῆς διαβολῆς κρατήσειν μετὰ τοῦ ἀληθοῦς Lys. опровергнуть клевету истиной…; 12) добиться, настоять…; 13) входить в силу, крепнуть, укореняться…; 14) быть правым…; 15) твёрдо держаться (чего-либо), следовать (чему-либо), соблюдать…; 16) impers. быть лучшим… [B.169]
θέμις, преимущ. indecl., gen. атт.-дор. θέμιτος, эп. θέμιστος ἡ (dat. неупотреб.; acc. эп. θέμιστα - поэт. θέμιν; pl.: nom. θέμιστες, gen. θεμίστων и θεμιστέων, dat. θέμισσι, acc. θέμιστας) 1) (= лат. fas или jus в отличие от lex) установление, (обычное) право, (нерушимый) обычай, долг, священная обязанность…; 2) установленный обычай, обыкновение, норма…; 3) закон, законность, справедливость…; 4) суд, судилище…; 5) судебное решение, приговор…; 6) возмездие, кара…; 7) pl. веления (воля) богов…; 8) pl. законы, права, судебная власть, законность, правопорядок, правосудие…; 9) pl. установленная дань, налоги, подати… [B.169]
Тибетцы верят, что не только живые существа восприимчивы к состоянию одержимости, но и неодушевленные предметы могут служить орудием злой воли…
Не рекомендуется держать в домах мирян или не получивших посвящения монахов предметы, уже использованные для совершения магических обрядов, так как порабощённые с их помощью злые существа могут выместить свою обиду на беззащитных хозяевах. Этому народному поверью я обязана приобретением нескольких любопытных предметов. Не раз лица, получавшие такие вещи по наследству, навязывали их мне под видом подарков.
Но однажды удача выпала на мою долю при таких странных обстоятельствах, что об этот стоит рассказать. Во время одного путешествия нам повстречался небольшой караван лам. Остановившись для беседы с ними, как того требует обычай на этих дальних тропах, где путники встречаются очень редко, я узнала, что они везут «пурба» (заколдованный кинжал), бывший уже причиной многих бедствий. Ритуальный предмет принадлежал их главе, недавно преставившемуся ламе. Кинжал начал свои козни ещё в монастыре - из троих прикоснувшихся к нему монахов, двое умерли, а третий упал с лошади и сломал себе ногу. Затем один из больших храмовых стягов, предназначенных для благословения верующих, укрепленный во дворе гомпа, вдруг сломался, что было очень плохим предзнаменованием. Перепуганные монахи, не осмеливаясь уничтожить «пурба», чтобы не накликать ещё худших бед, заперли его в шкаф, где после этого стал раздаваться страшный шум. В конце концов, было решено отвезти злокозненный кинжал в маленькую уединённую пещеру, посвящённую одному божеству. Однако кочующие в этой местности пастухи воспротивились. Они напомнили, что другой такой же «пурба» - никто не знал, где и когда это было - при подобных же обстоятельствах, перемещаясь без посторонней помощи по воздуху, убил и поранил множество людей и животных. Несчастные носильщики зловещего кинжала, тщательно завернутого в бумагу с напечатанными на ней заклинаниями и запрятанного в специальный ящик, выглядели очень удручённо. При взгляде на их скорбные лица у меня пропало желание посмеяться над ними. Кроме того, я хотела посмотреть на заколдованное оружие.
– Покажите мне «пурба», – сказала я, – может быть, я найду средство вам помочь.
Они боялись достать его из футляра. Наконец, после переговоров мне позволили вынуть его из ящика собственноручно. Это была старинная, очень редкая вещь. Только самые большие монастыри обладают такими «пурба». Во мне проснулась страсть коллекционера.
Мне очень хотелось его иметь, но я знала – ламы не продадут его ни за что на свете. Нужно было что-нибудь придумать.
– Остановимся на ночлег вместе, – предложила я, – и пусть «пурба» останется пока у меня. Я подумаю, как вам помочь.
Я ничего не обещала, но перспектива хорошего ужина и возможность отвлечься от тревог в беседе с моими слугами их соблазнила. Когда стемнело, я удалилась в сторону от палаток, демонстративно захватив с собой кинжал, так как оставить его в лагере во время моего отсутствия, да ещё без футляра, значило бы ещё больше напугать доверчивых тибетцев. Решив, что отошла от лагеря уже достаточно далеко, я воткнула в землю оружие, явившееся причиной стольких волнений, и уселась на одеяло, раздумывая, как бы уговорить лам уступить его мне. Я просидела так несколько часов. Вдруг поблизости от магического кинжала мне почудился силуэт какого-то ламы. Я видела, как он приблизился, осторожно наклонился; из-под складок тоги, окутывающей нечеткий в темноте стан человека, медленно высвободилась рука и потянулась к кинжалу. С быстротой молнии вскочила я и, опередив вора, выхватила из земли оружие.
Значит не одна я хочу завладеть кинжалом! Среди мечтающих от него отделаться кто-то менее наивный, знает ему цену и желает продать его украдкой. Он думал, что я заснула и был уверен, что я ничего не замечу. А завтра утром исчезновение кинжала объяснили бы вмешательством оккультных сил, и родилась бы ещё одна легенда. Даже жаль, что такой прекрасный план провалился. Но кинжал был у меня. Я так крепко его зажала, что мои возбуждённые приключением нервы среагировали на ощущение впившихся в ладонь выпуклых узоров кожаной рукоятки, и мне почудилось, будто она слегка зашевелилась в моей руке!... Но где же вор? Покрытая ночной мглой равнина была пустынна. Бродяга, должно быть, убежал, когда я наклонилась, чтобы вытащить кинжал из земли. Я поспешила в лагерь. Тот, кто в лагере отсутствует, или вернётся после меня и есть вор. Я застала всех бодрствующими за чтением священных текстов, ограждающих от нечистой силы, и вызвала Ионгдена к себе в палатку.
– Кто из них отлучался? – спросила я.
– Никто, – ответил он, – они едва живые от страха. Я сердился на них – они ходят по своим надобностям возле самых палаток.
Ну, значит, мне померещилось. Впрочем, может быть, мне это будет на руку.
– Слушайте, – обратилась я к людям: Вот что сейчас произошло... И я откровенно рассказала ламам, что мне привиделось, и какие у меня возникли подозрения.
– Это наш великий лама, нет никакого сомнения, это был он, закричали они. – Он приходил за своим кинжалом, и, убил бы вас, если бы успел его схватить. О, Хетсюнма, ты на самом деле настоящая гомтшенма, хотя некоторые и называют тебя «пхилинг» (иностранка). Наш тсавай-лама (отец и духовный владыка) был могущественным магом, и всё-таки ему не удалось отнять у тебя свой «пурба». Теперь оставь его себе. Он больше никому не причинит зла.
Они говорили возбуждённо, все вместе, ужасаясь при мысли, что их колдун-лама, ещё более страшный после своего переселения в мир теней, прошёл так близко от них, и в то же время радуясь избавлению от заклятого кинжала.
Я разделяла их радость, но по другому поводу – теперь «пурба» принадлежал мне. Но порядочность не позволяла мне воспользоваться их растерянностью.
– Подумайте, – обратилась я к ламам, – может быть, я приняла за ламу какую-нибудь тень… может быть, я заснула, и мне всё это приснилось…
Они ничего не хотели слышать. Лама приходил, и я его видела, ему не удалось схватить «пурба», и по праву более сильного я стала законной обладательницей кинжала… Сознаюсь, меня нетрудно было убедить.
Александра Давид-Неэль [B.100]
Сергей ГУРИЕВ, ректор Российской экономической школы, доктор экономических наук: «…Западная Германия это и есть Запад».
Сергей МЕДВЕДЕВ, кандидат исторических наук: «Тогда вот так поставим вопрос: а модернизация это капитализм?»
Сергей ГУРИЕВ, доктор экономических наук: «Вы знаете, модернизация, наверное, это всё-таки капитализм. Вопрос в том, что такое капитализм, – видимо, это частная собственность и исполнение контрактов. Это те институты, которые крайне важны для того, чтобы страна стала современной с точки зрения и технологий, и социального устройства, и экономического устройства. И капитализм в некотором роде показывает, что не только в Корее, но, например, в такой коммунистической стране, как Китай, оказывается, что тем или иным способом нужно дать возможность предприятиям и предпринимателям зарабатывать деньги. Если вы обеспечите им то, что называется «Право собственности» – уверенность в том, что то, что они заработают, у них не отнимут, если вы обеспечите им исполнение контрактов, а именно уверенность в том, что их партнёр их не обманет, а если обманет, то будет вынужден за это расплатиться, то тогда и происходит и технологический, и экономический скачёк. В сегодняшнем мире, наверное нет сомнения в том, что самой богатой из больших стран является Америка, Соединённые Штаты Америки, и поэтому хорошо это или плохо, но страны, которые стремятся модернизироваться, хотят быть похожими на Америку. У всех это получается по-разному».
Сергей МЕДВЕДЕВ, кандидат исторических наук: «Я так понимаю, что модернизация, она происходит, во-первых, из идеи прогресса, то что существует некое поступательное развитие общества. И, во-вторых, что есть некая идеальная модель, и это гонка за моделью. То есть модернизация – это своего рода гонка за лидером».
Сергей ГУРИЕВ, доктор экономических наук: «В любой стране всегда есть выбор между слишком сильным и слишком слабым государством. Если государство слишком слабое, то возникает проблема олигархии, анархии, беспорядков, когда вы не можете защитить свои «Права собственности» от вашего конкурента. Если государство слишком сильное, вы не можете защитить свои «Права собственности» от государства. В России, мне кажется, сегодня (2010 г) очевидная проблема, что государство слишком сильное. Возможно, в девяностые годы это была другая проблема, но сейчас точно государство…». [T.10.LI.28]
Вадим ВОЛКОВ, доктор социологических наук: «…в данном случае под свободой тогда будет пониматься ослабление государства и центральной государственной власти. Везде, где мы видим ослабление государства, везде, где мы видим сочетание демократии и рынка при слабом государстве, образуется сильная мафия или сильная организованная преступность.
Из тех рынков, откуда уходит государство, туда приходит организованная преступность – мафия, – потому что рынки же должны регулироваться. Это исполнение контрактов, проблемы долгов, конфликтов, налогообложения и так далее.
…это (90-е года двадцатого века в России) более или менее классический мафиозный период, то есть сочетание рынка, демократии и отсутствия государства. Но и здесь, поскольку не было законов и не было регулирования, то… В общем, что такое понятия? Понятия – это «обычное право». Обычное право, которое зависит от толкователей – «воров в законе» или авторитетов, – которое очень гибкое и может быстро приспосабливаться к решению коммерческих споров, к долговым проблемам и так далее. Оно очень гибкое, и оно заполнило тот вакуум, из которого ушло государство». [T.10.LI.31]
Обычное право, совокупность стихийно возникающих неписаных норм – обычаев (правил поведения), санкционированных государственной властью. В юридическую систему входит только тот обычай, который выполняет функции правовой нормы, т. е. выражает интересы и волю экономически и политически господствующего класса, приспосабливается государством к конкретным политическим и экономическим условиям. [P.63.2]
*
jus consuetudinis С обычное право
Условия для разгула бандитизма, грабежа и насилия оказались более чем подходящими. Те, кому в первые годы советской власти было по двадцать – двадцать пять лет, подростками пережили Первую Русскую революцию, Мировую войну, голод, тиф и безвластие в стране.
Алексей АНАНЧЕНКО, кандидат исторических наук (историк): «А в условиях разрушения государства вооружённый отряд – это всегда символ власти. Если мы вспомним девяностые годы и что такое «крышевание», когда разрушается государство на его место встаёт любая вооружённая группа, которая, собственно говоря, и осуществляет те же функции, которые не осуществляет государство. То же самое было в 1918-м году». [T.3.XX.3]
Юрий ПИВОВАРОВ, академик РАН, доктор политических наук, профессор, директор ИНИОН РАН: «Могу вам привести пример. В России происходят совершено удивительные вещи. Например, в шестидесятые – семидесятые годы, это относительно недавно с исторической точки зрения, у России было весьма громким, хотя и не очень многочисленным движение инакомыслящих или диссидентов. Эти люди очень разные, но среди них была такая группировка – «правозащитники». Впервые в русской истории русские интеллектуалы сказали: право – это фундамент, только на праве можно что-то строить. Вообще, есть два способа управления обществом – один религиозный, сакральный, от Бога, а другой через право. Вот два наиболее известных и апробированных способа управления обществом. Они сказали, пусть будет право. Из сакрального, религиозного мы выросли, это было давно, мы теперь секулярное общество. Они заговорили о праве. Как только они заговорили о праве как об основе регулирования, они уже превратились в гражданское общество. Гражданское общество – это то, что говорит и действует в соответствии с правом и законом, но не спрашивая у власти, «А можно мне?» Это те люди, которые защищают, ведь гражданское общество – это не обязательно те, которые ставят президентов и премьеров. Гражданское общество – это те люди, которые защищают дома, когда их сносит какой-нибудь нерадивый градоначальник; которые стоят пикетами около станций метро, чтобы их не закрывали, которые протестуют против захоронения атомных отходов рядом с городами и прочее, прочее, прочее. Гражданское общество во всём мире начинается с этого, с решения своих насущных прав, прав гражданина: экономических, экологических, правовых и так далее. Потом это вырастает в политические структуры. Гражданское общество – это, между прочим, сильные профсоюзы. Один из дефицитов нашего современного развития – это отсутствие профсоюзов, то есть профессиональных союзов, которые защищают интересы трудящихся. Например, студенчество…» [T.10.CI.14]
Дочка: «Мы не могли остаться дома?»
Боудика: «Дом – это не «место», а привилегия: если за неё не бороться, её у нас отнимут». [T.29.XV.1]
Яков II (англ. James II), король Шотландии: «Лиши знать привилегий, и они превратятся в банду разбойников». [T.4.XXXIII]
*
Елизавета сохраняла спокойствие и, казалось бы, простила Эссекса, но её настроение вмиг омрачилось. Вечером того же дня Елизавета вызвала лорда Эссекса и потребовала объяснений.
Пятого июня (1600 г.) Елизавета лишила Эссекса титула, изгнала из своего круга и подвергла домашнему аресту.
Dan Jones, writer, historian, TV presenter and journalist: «Эссекс оказался в унизительном положении, но худшее было впереди. Он построил своё состояние благодаря королевской лицензии на импорт сладких вин. В октябре 1600-го года Елизавета эту лицензию аннулировала и тем самым обрекла Эссекса на банкротство и статус парии всего общества».
Эссекс пришёл в бешенство. Он не смирился с наказанием и вознамерился нанести ответный удар. Бывший фаворит королевы стал её врагом.
Dan Jones, writer, historian, TV presenter and journalist: «Вспыльчивый Эссекс составил дерзкий план. Он ворвётся в Вестминстерский дворец, свергнет Тайный совет и вынудит Елизавету вернуть ему титул и источник дохода.
Эссекс знал, что взять дворец штурмом не удастся, но планировал вербовать по пути недовольных жителей Лондона».
Впервые за сорок два года на престоле Елизавета оказалась в смертельной опасности в родной столице. В городе Эссекс и его люди выкрикивали лозунги в надежде пополнить свои ряды, но лондонцы отказались участвовать в восстании.
Dan Jones, writer, historian, TV presenter and journalist: «Будучи уверенным, что жители Лондона поддержат его, он был готов скакать по улицам, призывая к восстанию против королевы. Он обманывал себя: героем была Елизавета, а не он. Эссекс допустил серьёзный промах. В ужасе он спасался бегством».
Эссекс и его сторонники вернулись в его дом на Стренд. Однако войско Елизаветы взяло их в кольцо. Увидев, как на его дом направляют пушки, Эссекс осознал, что ему конец. Ему пришлось капитулировать.
Dr. Suzannah Lipscomb, University of East Anglia: «Как ни странно, из всех врагов, которые угрожали Елизавете в сражениях ни на жизнь, а на смерть, никто не подобрался к ней так близко, как надменный Эссекс. Но подобно остальным заговорщикам, интриганам, посягателям, он потерпел неудачу». [T.13.CXVII.1]
*
Михаил КРОМ, доктор исторических наук, профессором исторической компаративистики Европейского университета в Санкт-Петербурге: «…и, конечно, Первое лицо всегда ведало тем, кто выше, кто ниже, как расставить людей – вот это всё «кадровый вопрос». Можно сказать, что контроль за элитой – это, конечно, тоже неотъемлемая функция». [P.141.29]
…роман «Идиот» был написан Достоевским в 1869-м году. Тогда – в середине девятнадцатого века – позиции «Высшего слоя» русского общества были ещё достаточно прочны. Средоточием, эпицентром, неиссякаемым источником аристократической жизни был, конечно, блестящий Двор русского императора.
Из дневника фрейлины Анны Фёдоровны Тютчевой: «Придворная жизнь, – по существу, жизнь условная, и этикет необходим для того, чтобы поддержать её престиж: там, где царит этикет, придворные – вельможи и дамы света; там же, где этикет отсутствует, они опускаются на уровень лакеев и горничных, ибо интимность без равенства всегда унизительна как для тех, кто её навязывает, так и для тех, кому её навязывают». [T.10.CCCXVI.1]
**
**
Дмитрий ВОЛОДИХИН, доктор исторических наук: «Россия была перенасыщена великолепной политической элитой аристократической. В шестнадцатом веке у нас было множество «людей власти», которых с детства учили тому, как судить, воевать, управлять. И изначально их было так много, что пришлось выстроить очень сложную местническую систему, которая давала, во-первых, гарантии детям, внукам, правнукам в том, что если не изменят, не заболеют, не сойдут с ума, то они будут получать те же места у власти, которые получали их предки. Это значит, что наша аристократия получила стимул не бунтовать против царя. Второй момент: между собой огромное количество аристократии (порядка шестидесяти – девяносто родов, причём родов порой очень разветвлённых) должны были разбираться мирно. Всё это решалось в суде.
В семнадцатом веке ситуация стала изменяться. Во-первых, изменяется армия. Отсюда постепенное ограничение местничества в семнадцатом веке, и его полная отмена. Это не значит, что вообще аристократия потеряла своё место в армии: она потеряла гарантии». [T.LI.148]
Юрий ПИВОВАРОВ, доктор политических наук, профессор, директор ИНИОН (Институт научной информации по общественным наукам) РАН: «…ему не нравилось в России абсолютно всё: природа, люди, погода, церкви. Он устраивал какие-то жуткие скандалы в русских церквях, и вообще хотел Россия перевести в лютеранство. Он воссядет на престоле в конце 1761-го года, когда умрёт его тётка Елизавета. И, он царствовал всего сто восемьдесят шесть дней, а потом Екатерина, и её окружение свергли его. Он был убит, как мы знаем, и всё…
Казалось бы история закончена, неудачный царь, какая-то такая небольшая пауза между блистательной Елизаветой и блистательной Екатериной Второй, так неудачно заполненная этим неудачником…
А вот если с другой стороны посмотреть, то Пётр Третий сыграл в русской истории громадную роль.
18-го февраля 1762-го года по распоряжению Петра Третьего издаётся «Манифест о вольности дворянской» («Манифест о даровании свободы и вольности российскому дворянству»). С моей точки зрения, это один из самых важных за всю тысячелетнюю русскую историю политико-юридических документов. Он освобождал дворян от Крепостного права. Мы всегда считали, что Крепостное право это только для крестьян, для людей, работавших на земле. Нет! Вся Россия была закрепощена, все сословия, включая дворян, были обязаны служить «Трону и Государю». И вот, Пётр Третий освобождает дворян от Крепостной зависимости. Теперь они не обязаны служить ни на гражданской, ни на военной службе, как это было раньше. Лучшие из них стали заниматься живописью, поэзией, в этих своих дворянских усадьбах создавать театры, заниматься литературой. В конечном счете, народится поколение Пушкиных, Лермонтовых, Достоевских. Да и в первые в русской истории появились свободные люди со своим свободным временем. Это величайшее деяние, хотя конечно у каждого даже величайшего деяния есть, наверное, какие-то негативные стороны. Василий Осипович Ключевский писал: «18-го февраля, освободив дворян от Крепостного права, надо было бы 19-го февраля освободить и крестьян от Крепостного права». Так было сделано, но через девяносто девять лет, в 1861-м году. То есть власть не смогла, не решилась на следующий шаг, – и крестьян сделать свободными, – в этом корни Пугачёвщины…» [T.10.XXII.6]
Ростислав КАПЕЛЮШНИКОВ, доктор экономических наук: «…я бы сказал, с «Манифеста о вольности дворянства», с 1762-го года. С моей точки зрения именно этот Манифест заложил мину замедленного действия, которая, в конце концов, взорвалась в (19)17-м году. Это была гораздо более драматическая приватизация, чем та приватизация, которую мы пережили в (19)90-м году, потому что эмансипация для дворян обернулась экспроприацией для крестьян. В крестьянском сознании дворяне имели право пользоваться землёй и их трудом только до тех пор, пока они находились на службе государства. После того, как они перестали служить государству, в глазах крестьян они потеряли всякие права и на землю, и на пользование крестьянским трудом. И, вот, память об этой неправедной приватизации, она просуществовала полтора века и, в конце концов, взорвала Российскую империю.
…чтобы помещики ею не владели. Они рассматривали то, что досталось помещикам, как захват того, что по праву принадлежало им. И в этом смысле поразительно то, что память о том, что я назвал «Неправедной приватизацией», она просуществовала полтора века не затухая. И благодаря чему? – Благодаря тому, что существовал такой институциональный механизм передачи исторической памяти, как община. Потому что в рамках общины новые поколения крестьян получали информацию о том, какие земли, у какой помещичьей семьи, какая деревня должна забрать и вернуть себе». [T.10.LI.66]
Юрий ПИВОВАРОВ, доктор политических наук, профессор, директор ИНИОН (Институт научной информации по общественным наукам) РАН: «Читая эти книги, Петрашевский проникся социалистическими идеями, которые были тогда внове для всех, в том числе и в Европе. Имена Фурье, Оуэна, Сен-Симона гремели: это была последняя мода, это были, как сегодня говорят, самые продвинутые идеи, – Европа жила и дышала ими. В тридцатые годы они стали попадать в Россию, но первым систематическим знатоком социализма в России был, конечно, Петрашевский.
Идея социализма проста: построить общество без Бога, то есть по собственному усмотрению, и построить его без частной собственности, поскольку частная собственность, – это основа всех гражданских войн, революций и прочее. А эти люди хотели мирного и благополучного развития.
Причём в России наиболее популярными стали идеи Фурье. И Петрашевский, и его последователи, – петрашевцы, – были фурьеристами. Фурье, французский исследователь, мыслитель, фабрикант предлагал выкупать, и это делали его последователи, прекрасные дома в Америке, в Европе, строить в них фалантровые коммуны, и заниматься там благородным равным трудом. Чтобы у всех не было частной собственности, – собственность была общая, – чтобы царила гармония, любовь, дружба…
Разумеется, на практике всё это было невозможно, но это было страшно привлекательно…
И вот в России эти идеи упали на уже готовую почву, потому что Россия ждала перемен…» [T.10.XXII.5]
Юрий ПИВОВАРОВ, доктор политических наук, профессор, директор ИНИОН (Институт научной информации по общественным наукам) РАН: «…постоянные дворцовые перевороты: после смерти Петра практически каждый следующий император приходит на престол через переворот. Кто это делает? – Это делает гвардия. Это, так сказать, такой вооружённый авангард русского дворянства, русской аристократии. И мне представляется, вообще, что Февраль 1762-го года, это когда Пётр (Третий) отпустил дворянство, это в известном смысле «Сделка Короны и Дворянства». Корона как бы говорила дворянам: «В политику не лезьте, уйдите, там, в свои имения, займитесь своим делом». А дворянство тоже на это пошло…»
Сергей ЧЕРНОВ, кандидат исторических наук: «…1762-й год – это есть компромисс. Дело в том, что российское дворянство, во всяком случае, в начале восемнадцатого века не обладало ровным счётом никакими правами. Оно несло тяжелейшую службу, это была пожизненная служба, и, безусловно, дворянство испытывало дискомфорт от такой службы. Более того, и условия самой службы не были адаптированы к личности самого дворянина, который эту службу нёс. И, вот, возникает конфликт между государством и дворянством…» [T.10.LI.69]
Михаил ДАВЫДОВ, доктор исторических наук: «Реформа 1861-го года, которая насильственно забирает у помещиков часть собственности, это, некоторым образом, – социализм. Не тот социализм, не советский, но это социализм первой половины девятнадцатого века. И Россия в этом смысле – первая страна, которая эти принципы применила.
…что же выигрывают крестьяне от того, что они меняют власть помещика на власть этой общины. То есть, люди, которые веками не имели никаких прав, теперь должны были распоряжаться не только собой, но и своей землёй, не имея ни малейших навыков и ни малейших представлений не о какой законности».
Андрей МАКСИМОВ, писатель, драматург, телеведущий: «…я приведу две цитаты, поразившие меня, которые говорят, что, как минимум, это был человек очень не глупый. Первая цитата: «Все страны живут по законам, а Россия – по пословицам и поговоркам». И вторая цитата, тоже Александра Второго: «Русским народом управлять не сложно, только бесполезно: всё равно именно тебя обвинят во всех смертных грехах». [T.10.D.19]
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «Подробности минойских верований и ритуалов утеряны, но ключи к разгадке тайны сохранились в печатных камнях и кольцах-печатках. Они широко использовались на Крите для обозначения права собственности и даже как удостоверение личности, своего рода кредитная карта Бронзового века. Тщательное изучение этих артефактов с отличной резьбой открыло целый мир ритуального песнопения, танцев и знаменитых прыжков через быка. Ведущую роль везде играли, конечно же, женщины-жрицы…» [T.13.XXVI]
…вероятнее всего, причина подобной метаморфозы – раздельное, геометризированное начертание – кроется в том, что при изобретении древнетюркской письменности (именно изобретении, и, может быть, каким-то вполне конкретным лицом, как полагает известный советский археолог, доктор исторических наук Л. Р. Кызласов) была использована традиция существования у тюрков родовых знаков собственности (тамг) и идеографических символов. Кроме того, на «тюркскую метаморфозу», видимо, оказала влияние и фактура самого «писчего материала»…
В. КОЗЬМИН [A.296]
Андрей САХАРОВ, доктор исторических наук, член-корреспондент РАН, директор Института российской истории: «Что явилось вот движущей силой, что явилось рычагов вот этого развития повсеместно, от глухих углов до таких крупных очень центров культуры? Я думаю, что правы те философы, историки, которые считают, что главный рычаг в развитии человечества, это человеческий интерес. Вот об этом говорили не только философы древности, крупные деятели историософы, экономисты XVI-го – XVIII-го веков, но и такой любимый нами до сих пор ещё ценимый, уважаемый деятель, как Маркс, который в своих трудах говорил, что главный интерес человеческой истории – это интерес человека, интерес человека. И вот как человек в своём интересе осуществлял это движение по мелочам в каждом отдельном случае, в каждом отдельном моменте, и, в конце концов, создавал и города, и дороги, и университеты, и прочее и прочее? И я думаю, что ответ здесь очень простой, что рычагом всего этого дела было наличие возможности для каждого человека иметь в личном интересе, иметь то, что он заработал своим трудом, то, что он добился своим вдохновением, своим талантом, своим упорством, и то, что он приобрёл себе сам. Это вопрос, связанный с личной собственностью, с частной собственностью на орудие и средства производства.
Частная собственность – это великий двигатель человеческого прогресса. Вместе с частной собственностью идут рыночные отношения, идёт человеческий интерес, вместе с частной собственностью развиваются и права и свободы людей, потому что давить человека и отдавать ему возможность свободно приобретать, создавать, присваивать, это невозможно. Там, где нет частной собственности, там нет свободы. Там, где есть частная собственность, там есть гарантия, что человек будет свободно развиваться и добиваться своего интереса. Это одна сторона проблемы. Но на этом мы не можем останавливаться. Проблема частной собственности, это проблема не только благодатная, могучая, движущая, но это проблема, связанная с большими потрясениями для людей, это борьба за собственность, это борьба за присвоение, это борьба за те блага, к которым человек стремится в рамках отдельной семьи, отдельного города, отдельного государства, отдельного региона. И проблемы частной собственности связаны не только с благодательными, с великими событиями в нашей истории, на нашей планете, и в том числе и в России, но и с кровавыми событиями, с борьбой, с войнами, и так далее, и так далее. Это и на Западе, и на Востоке, и в Латинской Америке, и в Индии, Китае, и в России в том числе.
Думаю, что любой человек, который меня сегодня слушает, он может задаться таким вопросом. Собственно говоря, а вот революции, о которых Маркс, Энгельс и Ленин, другие деятели революционные писали, говорили, какое место они занимают вот в этом процессе и на Западе, и на Востоке, и в России, в том числе? Какое значение имела, скажем, Октябрьская революция семнадцатого года, которая привела к крушению системы буржуазной, капиталистической, основанной на частной собственности, кстати говоря, и семьдесят с лишним лет эта система существовала в Советском государстве. Это что, прогресс истории, или это регресс истории? Это движение вперёд, рывок вперёд, или это откат нашей истории отечественной, в том числе и мировой истории? Для основной массы населения российского того периода это был, несомненно, колоссальный прорыв». [T.10.CI.8]
Dr. Richard S. Boyer, Primary Children’s Medical Centre, Salt Lake City, Utah: «Шейные позвонки сросшиеся – это ненормально. Это молодой человек и у него должен быть здоровый шейный отдел позвоночника, а это не совсем так. Его голова сидела на шее как на ручке метлы. Если бы он упал назад или получил удар по затылку, он мог легко повредить спинной мозг в этом месте. А такое серьёзное повреждение спинного мозга в этом месте вполне могло привести к смерти».
Рентгенолог Бойер считает, что Тутанхамон страдал врожденным дефектом позвоночника – синдром «короткой шеи» или болезнью Клипеля – Фейля. Нормальный позвоночник подвижен, что позволяет человеку поворачивать голову из стороны в сторону и вверх-вниз. Болезнь Клипеля – Фейля сильно ограничивает движение, поскольку шейные и грудные позвонки срослись. Чтобы просто повернуть голову Тутанхамону необходимо повернуть всю верхнюю часть тела. Хотя нет доказательств того, что подобная болезнь могла сократить продолжительность жизни Тутанхамона, она делала его крайне уязвимым.
В гробнице найдены доказательства наличия синдрома «короткой шеи» у Тутанхамона. Говард Картер обнаружил 130 тростей. В отличие от ритуальных тростей других фараонов, многие трости Тутанхамона использовались им, некоторые ещё в детстве. Ещё одно доказательство дефекта позвоночника. На древнем портрете Тутанхамон изображён опирающимся на палку, а ноги согнуты.
Professor of Law Alan M. Dershowitz, Harvard Law School: «В те времена физическая слабость часто ассоциировалась с моральной слабостью. Мы знаем случаи, когда больных людей убивали».
Два письма, обнаруженные в Турции около века назад. Они были написаны правителю Хеттского царства. В них царица просила его прислать принца, чтобы он стал её мужем. «Если бы я имела сына, писала бы я тогда в чужеземную страну. Что унизительно для меня и страны моей. Никогда я не сделаю своего слугу своим мужем». Она обращается к давнему врагу Египта.
Гробница Тутанхамона. На стенах гробницы изображён важный момент – церемония перехода души фараона в загробный мир, – «Церемония открытия рта». По традиции эту церемонию проводит наследник фараона. Однако человек, проводящий её для Тутанхамона, не принадлежал к его династии. Это не хеттский принц, это ни кто иной, как визирь Эйя.
Эйя не должен был стать фараоном. По египетским законам он не мог стать фараоном, потому что он не царской крови, а всего лишь жрец.
Dr. Zahi Hawass, Secretary General, SCA, Egypt: «Египтяне стали относиться бы к нему как к фараону, если бы он женился на вдове Тутанхамона». [T.12.XX]
Крестоносцы вскоре разбили несколько поселений, и чтобы защищать свои новые территории, они построили более сотни бастионов и замков, одним из которых стал Брод Иакова. Строительство замка затеял предводитель христиан Балдуин Четвёртый (фр. Baudouin IV le Lépreux), король Иерусалима. Он считался слабым королём, так как в детстве страдал от проказы. Он пришёл к власти в 1174-ом году, тогда же, когда и его главный противник Саладин. Саладин был на двадцать лет старше Балдуина. Намного более опытный военачальник, он стал самой могущественной силой в исламе. Он сделал Египет своей базой, откуда вёл борьбу с крестоносцами.
Mike Loades, Military Weapons Expert: «Традиционно европейская кавалерия атаковала с лёгким копьём или пикой. Они наносили удар, иногда держа его на расстоянии вытянутой руки, но чаще они на всём скаку подъезжали к передовой линии и метали копьё. Но во время Первого Крестового похода всё изменилось, европейцы выработали новую тактику. Появилось более длинное, толстое и тяжёлое копьё, которое они держали наперевес. Оно было прижато к телу и зафиксировано рукой. Это, а также высокое средневековое седло, в котором всадник как бы становился одним целым с лошадью, означало, что у вас есть копьё, лошадь и рыцарь – единый снаряд. Здесь важна была сила удара. И они оборачивали противника в бегство».
Именно эту технику массовой атаки конников использовал Балдуин, когда уничтожил армию Саладина в 1177-м году. Саладин покинул Египет с большими силами, намереваясь атаковать Иерусалим. Он знал, что Балдуин и его рыцари находились в Ашкелоне, поэтому он легко мог захватить крепость. Саладин не ожидал, что Балдуин внезапно атакует его с тыла. И хоть Балдуин начал с небольшим количеством сильно вооружённых рыцарей, армия Саладина была разбита. Саладин и его армия считались непобедимыми, но эта битва доказала обратное. Это было самое серьёзное поражение Саладина и славная победа для юного короля Балдуина.
Dr. Thomas Asbridge, University of London: «Мы должны понимать, что в то время он был ещё совсем юным, лет семнадцати. Ему только что удалось разгромить величайшего правителя мусульманского мира Саладина. Впервые Саладин уступил войскам крестоносцев в открытом сражении. И это очень важный момент во время правления Балдуина, так как подтверждает его право на трон».
Окрылённый успехом, Балдуин решил укрепить свою власть на Святой Земле, построив крепость у Брода Иакова в 1178 году. Он вложил в этот замок почти все ресурсы своего королевства… [T.4.XXXII]
Каррака, взятая в результате пиратского набега в бухту Макао небольших кораблей «Эразм» и «Нассау», была нагружена тысячью четырьмястами тюками шёлка, не говоря уже о прочих ценных товарах. Каррака «Святая Екатерина», захваченная голландцами близ Сингапура, имела водоизмещение тысячу пятьсот тонн. Общая сумма, вырученная за груз «Святой Екатерины» на торгах в Амстердаме, достигла трёх с половиной миллионов гульденов. На борту карраки было столько китайского фарфора, что китайскую посуду ещё много лет называли в Голландии «карраковым фарфором».
Протесты, которые вызвало в Португалии это пиратское нападение, разнеслись так широко, что на следующий год один из директоров голландской Ост-Индской компании заказал известному юристу Гуго Гроцию трактат о призовом праве, который оправдывал бы захват «Святой Екатерины» и продажу её добра. Глава из этого труда была опубликована в 1609 году под названием «О свободном мире» и послужила основанием всех последующих законов о судоходстве в открытом море.
*
Специалисты по морскому праву в течение первой половины XIX века отчаянно спорили, входит ли собственность, перевозимая по морю, в понятие собственности, неприкосновенной в ходе военных действий, либо (ввиду того, что торговец во время войны имеет возможность не выходить в море, а оставаться в защищённой гавани) она является исключением и может быть уничтожена. Эти споры достигли апогея на Парижском конгрессе 1856 года, состоявшемся после окончания Крымской войны. В конце концов была принята декларация о запрещении каперства на море.
Кир БУЛЫЧЕВ (Игорь Можейко) [B.54.10]
В течение следующего часа, в точности тем же тоном, каким когда-то в Гарварде он объяснял, что Право всегда было лишь «комплексом хитроумных правил, внутренне противоречивших друг другу и не имевших иной цели, кроме стремления придать видимость разумности самым чудовищным деяниям», Таррас рассказал о недавнем начинании Реба Климрода и тех практических делах, которые за ним последовали.
*
…даже сам термин «международное право» не имеет никакой серьёзной юридической основы. Это просто перевод выражения «international law», которое употребил около двухсот лет назад некий Бентам. И он придумал его, наверное, в состоянии глубокого алкогольного опьянения. До него этого выражения не существовало. Употребляли просто латинскую формулу jus inter gentes, изобретённую другим чудаком по имени Виториа в XV веке или около того. Кажется, в 1720 году француз д’Агессо перевел jus inter gentes как «право в отношениях между нациями». Что было абсолютной наглостью, а главное – глупостью, если знать латынь. Добрейший д’Агессо уже тогда послужил своему властелину и Франции, превращавшейся в настоящую империю. А что касается англо-саксонских юристов, точно так же озабоченных тем, чтобы оправдать свои национальные завоевания и придать им законный характер, то они пошли по его стопам. Настолько, что старый добрый Кант в своём проекте вечного мира…
…вечного мира, о котором писал в 1795 году, слово «нации» заменил словом «государства», международное право…
…с начала времён в мире нет ни одного законного государства. Такого не существует, законность – это надувательство. Ubi societas, ibi jus: где существует общество, рождается право. Враки! Слова! Мы, юристы, в таких случаях рисуем разноцветную пустоту, заявляя при этом, что возводим стены. А люди делают вид, что верят нам, хотя мы, подобно д’Агессо, подпеваем королям. Посмотрите, вот там, на уровне вашего левого плеча, стоит Холл. Откройте и прочтите, кажется, это на 127-й странице: «Государство может обрести территорию путём одностороннего акта и по своей собственной инициативе, путём оккупации, вследствие прекращения платежей другим государством или по договору дарения с общиной или частным лицом, а также в связи с истечением срока давности или расширением владения, связанного с процессами в природе…»
Я цитирую по памяти. Вы слышите, Реб: односторонний акт по собственной инициативе… Это нечто иное, как описание грабежа, завоевания посредством насилия, хищения. Законность, суверенитет и чудовищный фарс священного права – целая гамма цветов для того, чтобы приукрасить войну, закабаление, договоры, которые навязывают или принимают во имя равновесия между двумя одинаково пугливыми и измученными противниками.
Поль-Лу Сулицер [B.136.1]
Нигде нет такой плодородной земли как на юге Франции, в Лангедоке. Этому региону в Европе нет равных.
Christian Bernadac, author: «В то время Европу ещё окутывала тьма Средних веков, но Лангедок занимал особое место – это был богатый и, в то же время, свободный край, где дули ветра свободы. В этом краю процветало искусство, развивалась литература. Так, в Тулузе была создана первая Академия цветочных игр – каждый год здесь короновали лучших поэтов. В Тёмные века неожиданно появилась поэзия, литература, песни, расцвела торговля. Мусульманский мир открывал новые идеи: человек должен быть свободным – свободным от хватки невежественного и жадного духовенства. Здесь величайшие противники церкви выступали в открытую».
Таков был мир, куда пришли люди с посланием простой духовной любви, их называли катарами – пережившими «катарсис» – чистыми и безупречными. Они отказывались от богатства и от брака, жили в аскезе, которой мало кто мог следовать. В ту эпоху о человеке думали мало, а катары учили искать свой путь к Богу.
В краю, где жаждали чистоты и свободы духа, катаров принимали с распростёртыми объятиями при многих дворах. Это была первая провинция, где они могли свободно проповедовать. Здесь они положили начало цепочке событий, которые поразили средневековую Европу. Этот поворотный момент истории удивляет учёных по сей день.
Peter Berling, author «Die Kinder des Gral»: «…а «бородатый пророк», естественно, поддерживал патриархат. Это проповедовала и Римская католическая церковь, и предписывал салический закон».
По этому закону женщины не имели права на наследование имущества: считалось, что править могут только мужчины. Этот закон соблюдался по всей Европе, единственным исключением был юг Франции.
Michael Korth, researcher: «В Аквитании салический закон не действовал, поэтому Алиенора Аквитанская смогла наследовать обширные владения. Фактически она стала правительницей и владелицей этих земель. Алиенора вышла замуж за короля Франции, который в тот момент обладал гораздо меньшим доменом. Но после пятнадцати лет супружеской жизни она настояла, чтобы брак был расторгнут. Причиной стало то, что он был с ней как монах. В те времена это вызвало огромный скандал. Но ещё больше пересудов вызвал её последующий брак с Генрихом Вторым – наследником английского трона. Новобрачные правили владениями, которые простирались от границ Шотландии до Пиренеев. Этот домен отличался пёстрой смесью культур, языков, людей. Чтобы объединить владения Алиенора решилась на необычный шаг – она создала новую идеологию, которая придала новый смысл древним кельтским легендам об Артуре и Граале. Там повествовалось о «Короле с Королевой» – Артуре и Гвиневере, и верных им рыцарях с равными правами. По заказу Алиеноры придворные поэты создали тексты и песни, а также эпос, подобный Тристану и Изольде».
Равенство мужчины и женщины: эта идея упала на благодатную почву – катары уважали личность, известно, что у них священниками были и женщины. Катары дали новое духовное начало «Стране Трубадуров»: поэты начали восхвалять чистых дочерей аристократов, искавших Божественное. В эпоху, когда никто не говорил о любви, это чувство вдруг стали воспевать, как любовь духовную, так и плотскую. Трубадуры открыли сознание людей средневековья новым идеям, они распространили по всей Европе культуру куртуазной любви, сделав женщин своими идолами. В такой обстановке возник новый миф – история поисков Святого Грааля.
Christian Bernadac, author: «Эти приключения имеют большое количество вариантов, наиболее полная версия была создана Вольфрамом фон Эшенбахом. Эти произведения распространились по всей Европе, они прошли Европу из края в край. Это произошло благодаря замкам, которые превратились в литературные дворы».
Ни один миф не завоевал столько сердец в средневековой Европе. В нём рассказывалось про рыцарство, любовь и поиск, кровь Христа, Иосифа Аримафейского, труднодостижимый Грааль и его таинственный замок, где сам Христос мог служить последнюю мессу.
Персиваль – последняя и самая загадочная версия мифа. Многие считают, что его автор – Вольфрам фон Эшенбах – был увлечён идеями катаров. Персиваль приходит в этот мир как невежа. Персиваль достигает Замка Грааля, но не может освободить его стража – это Король-Рыбак, страдающий от таинственной раны. Лишь обессилив и познав унижение в этом материальном мире, Персиваль находит слова сочувствия. Он освобождает Короля-Рыбака и находит Грааль. Это индивидуальный путь человека к очищению – Путь к Богу. Помимо верования катаров в произведении чувствуется влияние других идей. Фон Эшенбах писал в замке Вильденберг под наблюдением могущественного Ордена рыцарей тамплиеров. Благословенные Папой на Крестовые походы, тамплиеры знакомились с другими верованиями: идеи гностиков витали на Ближнем Востоке. Возможно они узнали то, что лучше было хранить в тайне от Церкви. [T.23.IX.4]
Michael Madsen, Danish director: «В ООН действительно существует Управление по вопросам космического пространства. Во многом эта организация является порождением «холодной войны», потому что она была создана в конце пятидесятых, сразу после запуска первого спутника. Тогда появилось и «Космическое право», чтобы оградить космос от распространения на него человеческих конфликтов». [T.25.XXIX]
…как это называют – «последний диктатор»? – называйте как угодно. Очень интересная фигура такого типа руководителя. Он очень типичен, типичен в том смысле, что один раз, нарушив закон, такого рода лидеры попадают в ловушку, которую сами себе построили. После чего они боятся уходить из власти, поскольку это влечёт за собой наказание за те отклонения от закона, которые они допустили.
Это судьба всех авторитарных лидеров – они выходят из правового поля, после чего они боятся вернуться в правовое поле. [P.97.195]
Отношения между народом и государством очень легко могут испортиться: стычки перерастают в мятеж, беспорядки – в кровавую революцию. Правители – будь то короли, императоры или президенты и премьер-министры одинаково властолюбивы и продажны; их подданные также могут иметь буйный и кровожадный нрав.
Dr. David Starkey, British constitutional historian and a radio and television presenter: «Восемьсот лет назад в Англии в результате столкновений интересов появился уникальный документ – своего рода прообраз и универсальная модель.
…о Великой хартии вольностей. Она и по сей день не утратила своей актуальности».
Составлен он был не сразу, его несколько раз переписывали и пересматривали, но что в нём до сих пор поражает – это идея сдерживания власти – столь губительная и пугающая для самодержавных режимов.
Dr. David Starkey: «Летом 1215-го года Англию раздирали споры о том, кто и как должен управлять страной. То, что мы сейчас назвали бы конституционным кризисом, едва не привело к гражданской войне.
Обеспечение правосудия является одной из основных задач монарха. Это было особенно на руку королю Иоанну, чей наставник был главным судьёй. Народ жаждал правосудия. Однако, закон и правосудие – палка о двух концах: с одной стороны они необходимы, с другой – их легко обратить в орудие монарха по достижению неограниченной власти и злоупотреблению ею. А так же в способ лишний раз опорожнить карманы своих подданных».
Летописцы называли Иоанна воплощением порока.
Отношения Иоанна с баронами ухудшились во многом благодаря его склочности, необузданности, жадности и крайней ненадёжности.
Камнем преткновения стали деньги. Иоанн желал возродить континентальную империю – унаследованную, но потерянную им. На это были нужны колоссальные средства.
Dr. David Starkey: «С 1206-го года, постепенно теряя земли во Франции, Иоанн сосредоточился на Англии и своей неуёмной жажде накопительства. Он взимал подати со всех, не зависимо от происхождения – со знати и горожан, с евреев и Церкви – не гнушаясь никакими методами. И достиг небывалых успехов: он удвоил казну и к 1212-му году накопил колоссальную сумму – минимум сто тридцать две тысячи фунтов в монетах хранилось в его замке. Он спустил всё».
Летом 1212-го года Иоанн затеял амбициозную кампанию против короля Филиппа Августа в надежде отвоевать земли у Франции. И полностью провалил её.
Летом 1214-го года в битве при Бувине сторонники Иоанна были разгромлены войсками французского короля. Не многие битвы в те времена оканчивались таким разгромом. Слабый и ныне нищий король Иоанн вернулся домой, где его встретили бунтующие бароны.
Dr. David Starkey: «Подобные мятежи против злоупотреблений властью поднимались не в первый раз, но затем всегда следовал переворот с выдвижением одного из претендентов на трон. Однако на рубеже 1214-го и 15-го годов таких претендентов на трон не было и мятеж баронов, по сути, не имел оснований».
Впервые борьба велась не во имя другого монарха, а за идею. Бунт возглавил Роберт Фиц-Уолтер – самопровозглашённый маршал армии Господней, с требованиями восстановить древние права и свободы баронов.
Сто лет назад король Генрих Первый уже даровал своим дворянам «хартию вольностей». Это показалось бунтарям прекрасной идеей.
В январе 1215-го года вооружённые и готовые к войне бароны заявили о злоупотреблении властью Иоанном в Temple Church в Лондоне. Но в храме Иоанн был под защитой богатейшего, могущественного и воинственного ордена Рыцарей тамплиеров.
Бароны потребовали у Иоанна принять хартию вольностей Генриха Первого и скрепить возвращение их исконных свобод клятвой. Король отказался. По свидетельству летописца он заявил: «Никогда не соглашусь на такие уступки, которые из меня – короля – сделают раба».
Dr. David Starkey: «Взамен Иоанн потребовал у баронов вновь принести традиционную клятву верности, и хотел обязать их следовать за ним не только против его врагов, но и против хартии. Теперь две стороны ничто не могло примирить».
Каждая искала преимуществ. Иоанн написал в Рим, но бароны не стали ждать. Отказавшись от присяги на верность короне пятого мая, через двенадцать дней они взяли Лондон. Это было убедительным: потеряв столицу, Иоанн вынужден был согласиться на переговоры.
К десятому июня был составлен предварительный документ. Пока ещё не хартия вольностей, а лишь её проект.
Dr. David Starkey: «Король соглашался с текстом статей, в подтверждение чего приложил свою королевскую печать. Рукопись начинается так: «Это статьи, о которых бароны просят, и на которые король даёт согласие». В целом статьи набросаны по типу списка. Стиль написания лаконичный, как в телеграмме, поэтому строчки длиной часто не более двенадцати слов. Требования баронов вполне конкретны, но при этом уже отсюда понятно, что в своих запросах бароны пошли гораздо дальше. Они хотели справедливости не только для себя, но для всех свободных людей. Об этом говорится в отдельной статье. Иными словами, будучи своего рода наброском – сводом заметок, этот проект хартии вольностей нечто большее, чем просто попытка удовлетворить личные требования аристократов.
Иоанн ничего не подписывал. У нас вообще нет никаких свидетельств того, что он умел писать. К тому же подобные документы скреплялись печатью, а не подписью короля.
До нас не дошло ни одного оригинала хартии с печатью, равно как и доказательств его существования. На самом деле пятнадцатого июня было подписано соглашение, обязывающее короля составить хартию вольностей, в баронов – дать присягу на верность».
Статьи преобразились в черновой список в чёткой и ясной юридической форме, который затем и станет Великой хартией вольностей. Всего на один лист пергамента из высушенной и разглаженной овечьей шкуры поместилось около четырёх тысяч слов убористого текста на латинском языке. Для распространения было изготовлено тринадцать экземпляров хартии.
Самыми главными статьями для баронов были статьи о наследовании, браках и собственности на землю. Уже в те времена этот документ закрепил то, чего в половине стран мира от России до Китая до сих пор не хватает – неприкосновенность частной собственности для государства. Кроме того, наиболее известные статьи стали своего рода символом всеобщих свобод, дарованных Великой хартией.
«Ни один свободный человек не будет арестован или заключён в тюрьму, или лишён владения, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или иным способом обездолен, и мы не пойдём на него и не пошлём на него иначе, как по законному приговору равных его, и по закону страны. Никому не будем продавать права и отказывать в справедливости или замедлять их исполнение».
Dr. David Starkey: «В этом документе заключено нечто очень важное и значимое: хартия вольностей точно определила ключевые, фундаментальные ценности того времени – жизнь, свободу, собственность».
Однако, в 1215-м году хартия едва не стала незначительным эпизодом в истории.
Dr. David Starkey: «Иоанн лишь номинально согласился с её статьями. В действительности же он в припадке ярости – как описываю хроники – сверкал глазами, едва не бросаясь на деревья. Он не собирался держать своё слово ни секунды дольше, чем требовалось».
Он тут же написал Папе Римскому Иннокентию Третьему и потребовал аннулировать хартию. В особенности ему претила статья шестьдесят первая, об исполнении хартии вольностей. В ней говорится об избрании двадцати пяти баронов, дабы всеми силами блюсти и охранять мир и вольности, какие мы им пожаловали, вплоть до объявления войны.
Dr. David Starkey: «Идея статьи была хороша, но обернулась катастрофой, ведь она фактически сводила на нет власть монарха, и, конечно, ни один король, особенно Иоанн, не согласился бы с такими условиями».
Папа Иннокентий быстро удовлетворил просьбу Иоанна и аннулировал хартию. Он сразу разглядел угрозу ограничения власти аристократов, включая самого себя. В ответ он послал папскую буллу со словами, что хартия вольностей была принята под угрозой насилия: что это несправедливый, противозаконный и позорный для всего народа Англии договор.
…судьба хартии вольностей висела на волоске. Но 19-го октября 1216-го года Иоанн вдруг умирает в замке Ньюарк в Ноттингемшире. Как утверждают злопыхатели, объевшись персиков. Королём стал его девятилетний сын Генрих Третий. А в силу его юного возраста функции регента были возложены на Уильяма Маршала. Будучи бароном он сразу же вновь принял хартию вольностей. Но не без изменений.
Dr. David Starkey: «Уильям Маршал (первый) граф Пембрук, который будучи регентом при Генрихе Третьем спас Англию, династию Плантагенетов и стал гарантом хартии вольностей».
Уильям Маршал разумно заметил, что статья о собрании баронов фактически неосуществима и вычеркнул её.
Dr. David Starkey, British constitutional historian and a radio and television presenter: «Это чудесным образом изменило всё. Лишённый дурной славы, преследовавшей его отца, Генрих оказался гораздо более сносным королём. Вместо документа, спровоцировавшего начало гражданской войны, междоусобицы и иностранное вторжение, хартия вольностей вдруг стала «чистым листом» в истории нового светлого будущего».
В 1225-м году Генрих Третий достиг совершеннолетия и хартия вольностей была выпущена в своей окончательной формулировке, подчёркивающей, что хартия дана с согласия монарха и по его доброй воле. Так исчезла всякая тень принуждения и насилия, стоявшая за первоначальной версией документа. [T.29.VI]
**
**
…сперва Иоанн согласился, но потом передумал. И терпение баронов лопнуло.
Dr. Sam Willis, British historian, television presenter and writer: «Они решили, что Англии нужен новый король. Людовик был сыном французского короля и прямым потомком Вильгельма Завоевателя. Ему исполнилось двадцать семь лет, он был храбр и благочестив, и зарекомендовал себя как полководец. Бароны не могли найти большей противоположности Иоанну».
В мае 1216-го года он принял приглашение вторгнуться в Англию и высадился в Кенте.
…на этот раз сражений не было. Безо всякого сопротивления она (французская армия) прошла от Танета (Isle of Thanet) до Кентербери, Рочестера и дальше к Лондону.
«…действия Людовика. Вот он прибывает, высаживается в Англии. Видно, что с ним много разных людей: у него есть матросы, вооружённые рыцари в свите, много пеших солдат и инженеры, которые нужны, чтобы штурмовать замки. У него также есть чиновники и клирики, потому что он собирается править.
…когда Людовик высадился, ему никто не препятствовал. Когда Людовик прибыл в Лондон, пригласившие бароны сразу объявили его королём, а люди приветствовали его на улицах. Но признания толпы мало, чтобы стать настоящим королём. Быть назначенным наследником предыдущего короля тоже мало: чтобы стать королём, нужно быть коронованным и помазанным в Церкви.
Что произошло с Иоанном? – Он сделал самое полезное, что мог в этой ситуации – неожиданно умер».
У Иоанна был наследник – девятилетний сын Генрих. Оказавшись перед перспективой, что Англия достанется Людовику, часть дворянства решила короновать Генриха. И сделала ловкий ход: они предложили заодно ввести новую версию Хартии вольностей.
Вторжение Людовика неожиданно потеряло актуальность.
«Это был разворот на сто восемьдесят градусов: введение Великой хартии – это как раз то, чему Иоанн хотел воспрепятствовать. А теперь его союзники выступили за неё, это было очень умно: вы хотели избавиться от Иоанна? – Он мёртв. Вы хотели хартию вольностей? – Пожалуйста. А наш новый король – невинное дитя, его нельзя винить за то, что было раньше. Если бы не Людовик, мы никогда и не услышали бы о Великой хартии вольностей: Иоанн намеревался похоронить её. Он уже вынудил Папу её аннулировать и твёрдо намеревался отомстить баронам, которые заставили подписать её изначально».
Людовику предложили десять тысяч марок – небольшое состояние – чтобы он уехал и больше не претендовал на английский престол. [T.29.VII.1]
Сергей АГИШЕВ, кандидат исторических наук: «…эта активность была зафиксирована в западноевропейских источниках, то есть, непосредственно очень ярко была отражена. Но это не означает, что не было викингов до рубежа восьмого-девятого веков и не было викингов после середины одиннадцатого века.
Мы видим те социальные модели, стратегии, сценарии поведения, с которыми у нас викинги ассоциируются. Прежде всего отмечено – это, безусловно, военный грабёж. Собственно говоря, что и означает слово «викинг», оно означает просто «морской погод с целью грабежа».
…внутренних ресурсов, для того, чтобы совершить качественный скачок, и попытаться и материально и в военном плане обязать или подчинить такой же соседний клан, их не хватает. То есть, война приобретает перманентный и позиционный характер, а как мы знаем, это война на уничтожение. Поэтому, для того, чтобы получить престиж и одновременно повышать своё богатство, а это вещи взаимосвязанные – материальное и нематериальное – понадобился большой внешний ресурс, который бы дал то, что мы бы сейчас назвали «быстрыми деньгами» – много и сразу быстро.
Но для этого общества очень важно, каким образом эти «быстрые деньги» получают. И, конечно, для этого общества очень важно такое понятие как «Слава», как «Удача» – вещи вроде бы нематериальные, но они в чём-то должны воплощаться.
Единственным на тот момент таким ресурсом мог быть систематический (подчёркиваю это) военный грабёж.
…дело в том, что для самого скандинавского общества понятие «викинг» – это было синоним понятия «разбойник». Естественно, что всё общество из разбойников состоять не может, и во многом эпитет «могучий викинг», скорее носил отрицательные коннотации: он был «удачливый, богатый, но разбойник». [P.141.12]
Тезис Соймонова «могли найти, но не хотели» получил развитие при обсуждении проблемы на страницах «Горного журнала» в 1878 году. Видный деятель горной промышленности К. Скальковский отметил, что, помимо обычных трудностей, поиски золота тормозило буквальное понимание регального права и. преувеличенное представление о выгодности его добычи. Регалии – знаки власти. От этого же корня возникло название самого беззаконного и неограниченного из прав – право властителя на особые привилегии. Царь, конечно, мог отобрать землю у любого, если в ней обнаружат сокровища. Поэтому страх лишиться земли, безусловно, мог сдерживать поиски. Это-то и назвал Скалькошский деликатно буквальным пониманием регального права. Трудно определить, насколько было велико сдерживающее влияние таких опасений.
Чеканка монет всегда была царской монополией в России, но единственный до некоторых пор денежный металл – медь разрешалось добывать всем, при условии обязательной сдачи государству по установленной цене. Логично было бы предположить, что и с драгоценными металлами поступят так же.
Когда же, наконец, нашли серебро, а затем и золото, разработку взяла в свои руки казна. Преувеличенное представление о выгодности добычи благородных металлов, как это отмечал Скальковский, быстро исчезло. Сплошь и рядом добыча золота стала приносить лишь убытки. Поэтому правительство начало привлекать предпринимателей, даже обязывать их добывать золото. Так, еще в 1758 году один из самых крупных рудников – Шилово-Исетский, где медная руда местами содержала золото, был передан заводчику Турчанинову. Добыча обходилась в 10 рублей 20 копеек за золотник, примерно втрое дороже, чем отчеканенные из него монеты. Вместе с рудником отдали доходный Сысертский завод и большой земельный надел.
Этот пример не единственный. Таким образом, сама жизненная практика разрушала мнение о царской монополии. Пётр I в 1719 году узаконил «горную свободу», разрешил всем на любых землях добывать любые полезные ископаемые, «дабы божие благословение под землей втуне не оставалось». И первым в его указе было названо золото. С тех пор для владельцев поместий и заводов куда более реальной стала опасность, исходящая не от казны, а от предприимчивых людей, получивших законное право рыться в чужой земле.
Следует напомнить, что начало поисков золота в России и расцвет золотопромышленности в Африке и Европе разделяет более чем тысячелетие.
В Африке уже к началу нашей эры доступных для разработки россыпей почти не осталось, и золотодобыча угасла. Примерно в то же время прекратились работы во многих районах Азии, в Западной и Центральной Европе лучшие россыпи были выработаны в пору расцвета Римской империи. В дальнейшем золотодобыча угасла вместе с империей, а после её распада – и вовсе прекратилась.
По меньшей мере на два столетия прекратилась в Европе разработка недр и плавка металлов. Остановилась и чеканка монет, наступил возврат к почти безденежному натуральному хозяйству. Но и тогда, в период наибольшего упадка, без золота обходиться не могли.
По сохранившимся скудным сведениям разработка россыпей кое-где в Европе возобновилась в конце VIII века. Это были мелкие, кустарные разработки. Многие тайны ремесла уже оказались забытыми – произошёл возврат к примитивным, «доримским» способам добычи. И всё же россыпей хватало ненадолго. Остатки были выработаны на Пиренейском полуострове к XII веку, на век позднее – в Средней Европе, а на Балканах и Карпатах – к XVI веку.
По мере того как таяли россыпи, приходилось разрабатывать труднодоступные коренные месторождения.
С VI по XVI век в Европе, по данным Г. Квиринга, было извлечено лишь 570 тонн золота. По сравнению с эпохой Римской империи годовая добыча уменьшилась в среднем в 7 раз.
Если учесть рост населения и расширение границ освоенных территорий, то глубокий упадок золотодобычи будет ещё очевиднее.
Пополнения казны европейских государств за счёт других континентов тогда почти не происходило. Монетный голод, став хроническим бедствием, тормозил экономическое развитие стран. Лишь после открытия Америки в Европу хлынули награбленные богатства. При этом были парализованы разработки золота в Европе – они давали слишком дорогой металл. Только в XVII веке медленно и трудно началось их возрождение на коренных месторождениях Силезии, Богемии, Венгрии, Трансильвании. Россыпей, пригодных для систематической разработки, уже почти не осталось. Кое-где ещё трудились одиночки-старатели, но и их становилось всё меньше.
К XVII веку уже значительно возросла потребность в различных металлах, и всюду, где было возможно, приступили к разработке коренных руд – медных, свинцовых, сурьмяных, ртутных и др. Нередко такие руды содержат значительную примесь серебра. Поэтому в отличие от золота его добыча быстро возрастала. С XVI по XIX век серебра получили в 20 раз больше, чем золота, и оно продолжало оставаться главным денежным металлом. В результате отмеченных причин долгое время совершенствовалось умение искать и разрабатывать только коренные месторождения. Другая ветвь горного искусства, охватывающая россыпи, оказалась увядшей и забытой.
Аркадий ЛОКЕРМАН, кандидат геолого-минералогических наук [B.161.1]
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «…так формируются три основные ветви власти. Локк подчёркивает, что власть – одна: власть неделима – власть у общества. Но общество формирует три ветви власти – законодательную, исполнительную и судебную. И он ещё называет четвёртую власть. Это потом не утвердилось, но, по сути, он не так и не прав: четвёртая власть – это Власть войны и мира. Если внутри общества действуют эти три власти: общество не охватывает всё человечество – это какая-то группа людей. Если угодно – это внешняя политика. Она отдельно от этих трёх «внутренних» властей.
…естественные права, которые есть у человека по естеству его – это право на жизнь, на свободу, на собственность и на защиту прав.
Объединяясь в общество, люди должны отказаться от всех прав, кроме права на жизнь, – говорит Гоббс, – всем остальным управляет государь. Локк над этим смеётся: что же, государь может вас по свое й воле и кастрировать, и жену вашу забрать? – это же абсурд. В государстве люди отказываются только от одного права – «права на защиту прав». Все остальные права – на жизнь, на собственность, на свободу – у них остаются и реализуются в формировании или прямой или опосредованной демократии». [P.125.143]
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «…Гегель говорит о Свободе. Это было Время свободы: Французская революция опять актуализировала тему Свободы, но уже совершенно не в христианском плане, а в плане гражданской свободы.
Для Гегеля свобода – очень важная категория, здесь он продолжает Канта: для него Свобода – то, что субъективно ограничено нравственным законом, а объективно является процессом саморазвёртывания духа. Поэтому является или неосознанной, или осознанной необходимостью. Он пишет, что первый образ свободы, который нам всем суждено узнать – это собственность – сфера формального и абстрактного права: контракт, преступление и наказание. Субъект, то есть, человек свободен в себе и для себя, и даёт существование вещам.
Для Гегеля собственность была первым образом свободы в двух аспектах. Во-первых, самый примитивный аспект – что собственность даёт свободу: когда человек обладает собственностью, он свободен делать так или иначе. А второй принцип – это то, что в отношениях с собственностью, или через собственность другими людьми мы проявляем нашу свободу. Уже мы не свободны внутри себя, благодаря собственности, но мы проявляем нашу свободу во внешних отношениях: мы продаём-покупаем, сдаём в аренду». [P.125.167]
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «…и при этом он (Джереми Бентам) говорит, что священных и неотъемлемых прав никогда не существовало. Исполнительная власть использует их для дезориентации граждан, расплатой за что всегда была анархия. То есть, нельзя говорить о том, что есть некий неотъемлемые у человека права, за которые он должен бороться: человек должен получать радость жизни максимально – вот это задача. А государство должно ему не мешать это делать». [P.125.177]
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «…употребляли вместо слова «ритуал» римляне, это было слово «pietas». Слово «pietas» в латинском языке имеет другие смыслы – это «благочестие», «набожность», «сострадание», «любовь», «законопослушность». Это и религиозное, и социальное понятие. Например, «пиетас» сына к отцу – это повиновение, неповиновение сына отцу – религиозное преступление. Но само слово «Пиетас», которое имело такое значение в классический латинский период, в период латинских поэтов первого века до Рождества Христова – Тибула, Катула, Проперция, ну потом и Овидия, – это слово, на самом деле происходит от глагола «piare» – «умиротворять», «искупать дурные знамения». Основа римского благочестия, «пиетас», это даже не правильное, хорошее поведение: основа римского благочестия – это знать, как не совершать дурные поступки, а если они совершены, или если же божества чем-то недовольны, то знать, как их умиротворять и как искупать. Отсюда «piare» – «умиротворять / искупать». Вот это благочестие.
Благочестие – не в соблюдении правды: теории правды тоже нет в Риме, а знать, как искупать неправильные действия. И нарушение правды – это одно из неправильных действий, и оно, поэтому плохо, поэтому оно неприемлемо, отсюда римское право. Отсюда, «людской Закон» «jus gentium». Он распространяется на всех, в отличие от греков, и даже на иностранцев, потому что отношения людей должны соответствовать вот тем божественным принципам, нарушение которых требует умиротворения, искупления. Право – это правила поведения «чтобы не нарушать волю богов».
Конечно, это очень близко к категории правды египетской Маат, но есть и оттенок. Вот этот оттенок заключается в том, что здесь в первую очередь стоит задача не «соответствовать Богу», а «не раздражать Бога». В этом отличие римской религии от египетской религии или от христианства. Но, кстати говоря, в этом есть некое приближение римской религии к религии ветхозаветной, к религии Пятикнижия Моисеева». [P.125.246]
*
pio, āvī, ātum, āre [pius] 1) умилостивлять (Silvanum lacte H); умиротворять (ossa V; busta O); 2) чтить, воздавать почести (p. sacra Prp); соблюдать, свято хранить (pietatem Pl); 3) искупать, заглаживать (damna O); карать, мстить (culpam morte V; nefas morte piandum J); 4) отвращать (nefas triste V). [B.32]
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «…о плате за ритуал. Ритуалы обязательно платны: иногда эта плата может быть символична, ничтожна. А иногда она может быть такой, что она абсолютно разоряет человека и превращает его в нищего. Это тоже, кстати, образ истощания, когда за право быть в сверхбытии, за право быть в вечном ныне человек отказывается от всего, что он имеет. Богатейшие брахманы, кшатрии, цари отдавали всё за совершение ритуала. Эта плата за ритуал именуется «дакшина» и, как правило, она исчисляется традиционно в коровах: у древних ариев денег понятно не было, и корова была главной ценностью. Дакшина могла составлять семь, двадцать одну, шестьдесят или тысячу коров – или всё имущество заказчика ритуала. Частью ведического ритуала является пуджа – моление перед изображением божества в ведическом ритуале». [P.125.328]
Александр ДОБРОВИНСКИЙ, кандидат юридических наук: «…и когда я, спустя двадцать с лишним лет, вернулся в Россию, уже в новейшую её историю попал в девяносто втором году. И когда я сказал, что хочу заниматься семейным правом, мне говорили: «Послушай! Семейное право – это, вообще, ни о чём: там ни денег, ни интереса. Что ты, будешь делить чешскую люстру и пианино?» [T.10.CCCLX.13]
Георгий ДЕРЛУГЬЯН, профессор социологии Нью-йоркский университет Абу Даби: «…а вот древние греки начали выращивать всё больше и больше (это хороший эмпирический вопрос к археологам: в какой период и насколько больше) виноград на вино и оливковое масло. Это почти всегда идёт на экспорт. Тот же Египет с удовольствием это покупал. Судя по всему, ещё с минойских времён продавалось по Ближнему Востоку. И тут каждый фермер начинает выступать отдельным хозяином. Нужно защищать это своё хозяйство: в древности то, что ты не можешь защитить – не твоё: придут и отберут. Греции ещё очень помогает ландшафт, в отличие, скажем, от Милета в Малой Азии сюда полчища персидских армий с трудом домаршируют. Добраться до греческого полуострова – сложная логистически операция. То же самое относится и к Аппенинам, к Риму в последствии. Им удобно атаковать, а их атаковать на краю света трудно. Давайте честно посмотрим: Греция и Рим вообще-то были на краю Передней Азии. И плюс к этому у вас появляется возможность заплатить за довольно дорогое вооружение пешего воина. Не колесничьего: колесница – это такой «Rolls-Royse» для того, чтобы прибыть к месту боя, ты с неё спрыгиваешь и начинаешь махаться, как Ахилл какой-нибудь, а людей, которые встали в фалангу плечом к плечу. Вот тут у вас появляются гражданские доблести, свободы. Этому надо тренироваться с детства. Здесь должен быть очень сильный социальный дух, чтобы из фаланги не сбежать. Потому что если один сбегает, то вся фаланга рушится». [P.141.72]
…согласно некоторым источникам кандидаты на Елену собрались здесь – в Амиклае (Άμύκλαι). Они бросили друг другу вызов ради брака с Еленой.
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «Позже авторы описали в стихах, как герои пришли, чтобы бороться за Елену с прекрасными волосами, красивыми лодыжками и искрящимися глазами. Но в тринадцатом веке до нашей эры она притягивала героев по другой причине. В конце Бронзового века в истории не было такого, чтобы мужчина имел права на землю. Из «Линеара Б» (Linear B / Линейное письмо Б) мы знаем, что земельная собственность была закреплена за женщинами. Это называлось «онато». Мы также знаем, что были религиозные налоги, что означает необходимость в богатстве.
Посмотрите, что можно было получить, поборовшись за Елену. Подножие горы Хеетос, где проходили соревнования – это одна из самых плодородных земель во всей Греции».
Для этих людей брак по любви не был самым большим приоритетом: они прибыли ради возможности улучшить своё материальное положение и показать свою физическую силу.
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «…их кровь бурлит, они смотрят друг на друга, они готовы к соперничеству. В классической Греции эти соревнования назывались «агон / ἀγών». От этого слова произошло слово «агония / ἀγωνία» [T.13.IV]
*
ἀγών, ῶνος ὁ 1) собрание…; 2) место сбора: θεῖος ἀ. Hom. храм (ср. 1)…; 3) собрание зрителей (на общественных состязаниях)…; 4) место для общественных состязаний, арена, стадион…; 5) публичное состязание, общественные игры…; ἀ. μονομάχων Plut. единоборство; 6) борьба, бой, сражение…; 7) борьба мнений, спор…; 8) критический момент, опасность…; 9) судебный процесс, тяжба…; 10) усилие, старание… [B.169]
ἀγωνία ион. ἀγωνίη ἡ 1) бой, битва (ἀ. δοριπετής, πολεμίων Eur.); 2) борьба, состязание Pind., Her., Xen., Isocr., Plat.; 3) спор, тяжба Dem.; 4) душевная борьба, смятение, тревога, тоска (ἐν φόβῳ καὶ ἀγωνίᾳ Dem.; αἱ τῆς ψυχῆς ἀγωνίαι Arst.; ἀ. καὶ σιγή Plut.). [B.169]