ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
СБОРНИК
АРКАН V. Magister Arcanorum (Великий иерофант ); Magnetismus Universalis (Scientia Boni et Mali); Quintessentia; Religio (2); Папа; Иероглиф.
Религии периода конца Кали Юги выродились. Вместо пользы, стали приносить вред. Служители культов извратили Великие Истины, преподанные Основателями религий. Через три столетия после ухода Будды Учение наполнилось религиозными спорами. Не прошло века, как христианство проявило крайнюю нетерпимость. Последнее возглашение Магомета началось с фанатизма. Религиозные споры уничтожили смысл учений. И жрецы, и брамины, и священнослужители – все искажали космическое назначение.
Суеверные последователи, вместо устремления к Общему Благу, стали ограждать Заветы отрицаниями. Получилась губительная формула: «наша вера лучшая», или «мы верные, они же все неверные». Отсюда один шаг до крестовых походов, до инквизиции и до кровавых морей во имя Тех, Кто осуждал убийства
И люди отошли от извращённых религий. Ринулись в безбожие. Прониклись так называемым «научным мировоззрением». Но и молодая наука того времени не научила как жить. Не охранила от братоубийственных войн и не уничтожила человеконенавистничества.
Материальная наука стала отрицать всё грубым глазом невидимое. Невежды стали утверждать оскорбительное суждение обо всём, что им недоступно. Наука позволила себе тупо ограничивать и отвечать о том, чего не знает. Так ложная наука препятствовала познанию Мироздания. Антагонизм учёных тормозил эволюцию. Ведь совершенно исключается эволюция, где не признается возможность Познавания беспредельного.
Н.К.РЕРИХ [B.19]
…и тут проявилось влияние самаритян. Слово «аслама» (восхождение) существовало и в иврите, и в арамейском, и в сирийском языках, но только у самаритян оно приобрело значение «покорность Богу». Это и стало самоназванием новой религии. Так «исход» агаритян в Палестину и столкновение арабов здесь с самаритянами, христианами и евреями привели к становлению ислама как особой новой религии, которая принялась энергично (и насильственно) привлекать все новых и новых сторонников.
Войдя в заветную Палестину, агаритяне с удивлением обнаружили, что основную часть её населения составляют не евреи, а христиане, и это побудило их произвести переоценку приоритетов. По утверждению того же Себеоса, вскоре между евреями и арабами вспыхнул первый конфликт: евреи требовали, как и положено в мессианские времена, тотчас приступить к восстановлению Храма, арабы вместо этого начали строить свою Мечеть на Скале. Одновременно они, в точном следовании предписаниям «реал-политик», стали сближаться с более многочисленными христианами: уже в 650 году калиф Муавия молился на Голгофе, в Гефсиманском саду и у могилы девы Марии. Впрочем, так утверждает епископ Себеос, сам христианин, но вот и письмо некоего Яакова из Эдессы тоже сообщает, что «агаритяне признают Иисуса подлинным мессией».
Затем появляются данные и о сближении агаритян с палестинскими самаритянами, и это весьма существенный шаг, ибо основные принципы «Моисеевой веры» с её Пятикнижием (в отличие от веры «Авраамовой») принимались и самаритянами и отчасти христианами, и, стало быть, на этой основе можно было создать более широкий и сильный религиозно-политический союз. И вот этот-то переход от союза с евреями к союзу с христианами и самаритянами имел, по мнению Кроне, решающее значения для агаритян. Мало того что такой союз освободил их от привязки к «Мессии из дома Давидова», то есть к еврейскому Мессии, – он позволил им, наконец, создать и собственную национальную религию.
Р. НУДЕЛЬМАН, кандидат физико-математических наук [A.201]
В языческих религиях каждый природный феномен наделён именем и биографией. А поскольку речь шла всё же о природных феноменах, то персонажи этих мифов оказывались столь же внеморальны, как и природные стихии. Они оказывались «по сторону добра и зла».
В природно-материальных феноменах язычник видел игру богов между собой (их любовь или вражду). Если некий предмет был в мифологии связан с определённым божеством, значит, при встрече с этим предметом неизбежно приходили на ум воспоминания об этом боге и его деяниях.
Христианство вернуло людям возможность любоваться небом, звёздами, рассветом и закатом. Мы сейчас можем просто смотреть на закат и восход. Наши неверующие современники любуются этим зрелищем, и поэтическое чувство, близкое к религиозному, наполняет их сердца. Люди же верующие при этом произносят хвалу Творцу этой красоты (с радостью осознавая, что позади остались годы нашей собственной немоты перед лицом Творца – ибо одним из самых несчастных существ на свете является атеист, который, видя простоту заката, не знает, кому сказать «спасибо» за неё).
… «злоба еретиков вынуждает нас совершать вещи недозволенные, предпринимать исследования запрещённые; заблуждения других вынуждают нас самих становиться на опасный путь изъяснения человеческим языком тех тайн, которые следовало бы с благоговейной верой сохранить в глубине наших душ» (святой Иларий Пиктавийский. О Святой Троице).
А. КУРАЕВ [A.98]
Владимир БУЛДАКОВ, доктор исторических наук: «…вот духовенство кремлёвское, из кремлёвских соборов вышло на крестный ход».
Крестный ход на Красной площади возглавил преосвященный Модест – епископ Верейский, викарий Московской епархии, будущий архиепископ Смоленский и Вяземский. Накануне его приказом были прекращены любые молитвы о Царском доме во всех храмах и монастырях Первопрестольной. Спустя пять дней Священный Синод признал государственный переворот правомочным и официально провозгласил начало новой государственной жизни России, а революционные события объявил как свершившуюся Волю Божию.
Владимир БУЛДАКОВ, доктор исторических наук: «…в отличии от Петрограда, в Москве очень много было духовенства.
…весь епископат, почти полностью, за исключением отдельных, реакционных, так называемых, епископов, сразу же моментально присягнули Временному правительству. Некоторые исследователи говорят, что чуть ли не духовенство сделало революцию, отрёкшись от своего формального главы. С чем это связано? – дело в том, что, сейчас об этом не любят говорить, но, на самом деле, духовенство и высшее, и, в общем-то, и низшее, находилось, довольно таки, в таких, своеобразных напряжённых отношениях со светской властью. Это было связано с тем, что начиная с 1905-го года епископат уже мечтал о том, чтобы в России восстановилось патриаршество. Но, в конечном счёте, ещё в годы Первой революции Николай Второй отказал. Плюс ко всему духовенство было очень недовольно Распутиным. Ну, и, в связи с этим, они сразу буквально перешли на сторону Временного правительства.
Самодержавие задолго до своего падения фактически лишилось поддержки своих идеологов». [T.10.CCCLX.8]
По мере превращения церкви в послушный инструмент государственной политики ужесточались репрессии органов советской власти по отношению к врагам официального православия.
А. ШАШКОВ [A.99]
Почему все годы существования Третьего Рейха Ватикан, руководство католической Церкви демонстрировали расположение к властям нацистской Германии?
Ещё 13-го марта 1933-го года в Риме Папа Пий Одиннадцатый высоко оценил Адольфа Гитлера, назвав его «Первым государственным деятелем, возвысившим голос против коммунизма». Папа принял Мюнхенского архиепископа кардинала Михаэля фон Фаульхабера (Faulhaber), который вернувшись, объяснил католическим священнослужителям Германии: «Святой Отец славит перед всем светом Адольфа Гитлера как государственного деятеля, который первым после Святого Отца возвысил свой голос против большевизма».
После прихода нацистов к власти был подготовлен, и 20-го июля 33-го был подписан Конкордат – соглашение об отношениях между Ватиканом и новым правительством Германии. Отныне немецкие епископы приносили такую присягу: «Перед Богом и святым Евангелием я клянусь, приняв сан епископа, хранить лояльность Германскому Рейху и государству. Я обещаю уважать законное правительство и способствовать тому, чтобы и священнослужители уважали его. Я буду заботиться о процветании и интересах Германского Рейха и избегать любых действий, способных причинить ему успех».
Конкордат с Гитлером вызвал недоумение в мире. «Ватикану пришлось выбирать между соглашением и возможным уничтожением Католической Церкви в Рейхе, – поспешил объясниться Папа Пий Одиннадцатый. – Духовное благополучие двадцати миллионов католических душ было нашей первой и единственной заботой…» [T.4.XXXVI]
*
*
Марк СМИРНОВ, главный редактор еженедельника «НГ-Религия»: «Галиция, да, или Карпатская Русь, где совершенно просто население встречает немцев, как освободителей, где создаются воинские формирования – дивизия СС «Нахтигаль», которая, в общем, имеет своих капелланов – военных священников, и получает благословение иерархии – того же митрополита Андрея Шептицкого или его коадьютера, то есть помощника Йозефа Слипы, и люди идут откровенно воевать против советской власти, против красных. Вот только позднее, когда уже происходят поражения немецкой армии, отступление её из этих территорий, вдруг как бы начинает церковь, особенно наиболее умные люди, как, скажем, тот же Шептицкий, граф, митрополит Львовский, он понимает, что нужно что-то делать, нужно, как бы выправлять ситуацию, потому что сила-то оказалась на другой стороне. И тогда его брат, который возглавлял Студийский орден, Климент Шептицкий, едет в Москву, привозит значительную сумму денег для того, чтобы помочь раненым красноармейцам, и ведёт уже переговоры с, если не ошибаюсь, Ворошиловым и Молотовым о том, чтобы церковь была легализована и признана, как и все прочие. То есть вот такие метаморфозы, они как бы достаточно показательны, то есть чья власть – та и церковь». [P.97.108]
Александр ПЫЖИКОВ, доктор исторических наук: «…государства в том, современном облике, в котором мы его знаем, они вышли из «раскола», по большому счёту. И на Западе, естественно, и в России. Там это закончилось просто чуть раньше «Вестфальским миром» (1648 г.) и напомню самый главный итог Вестфальского мира, который им зафиксирован был, это реализация утверждения принципа: «Чья страна, того и вера». Это означает очень простую вещь, что религиозные течения – католическое и протестантское – они как разошлись по отдельным квартирам, национальным государствам своим. Если мы посмотрим на карту Европы, то мы это легко обнаружим, что в одной стране преимущественно протестанты, в другой преимущественно католики, этот принцип очень хорошо просматривается. Это имело очень важное значение…» [T.10.LI.84]
Кроме того, религии развиваются. Примитивные верования рассматривают Бога (или богов) как силу, более сложные – как справедливость, а те, что достигли наивысшего развития, – как любовь...
П. АНДЕРСОН [B.56.1]
– Возможно ли объединение религий?
– Дело в том, что объединение религий, конечно же, невозможно.
А. ЗУБОВ, доктор исторических наук, профессор.