ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
98. БИБЛИОТЕКА. СТАТЬИ.
РАСКОЛДОВАННАЯ КРАСОТА
ЛАМПАДА
Г. «ТРУД-7» № 221 (23938) 29 НОЯБРЯ 2001 г. [98]
Христианство вернуло людям возможность любоваться небом, звёздами, рассветом и закатом.
В языческих религиях каждый природный феномен наделялся именем и биографией. А поскольку речь шла всё же о природных феноменах, то персонажи этих мифов оказывались столь же внеморальны, как и природные стихии. Они оказывались «по ту сторону добра и зла».
В природно-материальных феноменах язычник видел игру богов между собой (их любовь или их вражду). Если некий предмет был в мифологии связан с определённым божеством, значит, при встрече с этим предметом неизбежно приходили на ум воспоминания об этом боге и его деяниях.
Мы сейчас можем просто смотреть на закат и восход. Наши неверующие современники любуются этим зрелищем, и поэтическое чувство, близкое к религиозному, наполняет их сердца. Люди же верующие при этом произносят хвалу Творцу этой красоты (с радостью осознавая, что позади остались годы нашей собственной немоты перед лицом Творца — ибо одним из самых несчастных существ на свете является атеист, который, видя красоту заката, не знает, кому сказать «спасибо» за неё).
Мы можем просто смотреть... Мы не верим в египетский миф о богах Восхода и Захода — Шу и Тефнут. В начале времён, повествует гелиопольская версия египетской мифологии (ок. 2700 г. до Р.Х.), бог Атум был один. В отличие от традиционных теогоний, в этом зачине у первичного божества нет супруги (что позволяет истолковать этот миф как продвижение на пути к строгому монотеизму). Но люди архаики ещё с трудом представляли себе иной способ творения, кроме сексуального: зачатие - рождение. И потому мифотворец, пробующий изложить развитие мироздания из Единого источника, оказывается в затруднении: как же одинокий бог мог родить нечто без супруги? Атум разрешает его недоумение, прибегнув, по выражению американского египтолога Р. Антеса, к способу «противоестественному, хотя и вполне человеческому». Конкретнее: «Я соединился с моим кулаком, совокупился с моей рукой, упало семя в мой собственный рот, и я выплюнул Шу, я изрыгнул Тефнут» (Папирус Бремнер-Ринд).
...Да, я помню, что есть такие темы, которые у христиан «не должны даже именоваться (Еф. 5,3). Но как в области вероучения, «злоба еретиков вынуждает нас совершать вещи недозволенные, предпринимать исследования запрещенные; заблуждения других вынуждают нас самих становиться на опасный путь изъяснения человеческим языком тех тайн, которые следовало бы с благоговейной верой сохранять в глубине наших душ (святой Иларий Пиктавийский. О Святой Троице), так и в области нравственной порой возникает необходимость в разговоре о запретном. Правда, это уже соприкосновение не с областью запредельной чистоты (как происходит при осмыслении догматического богословия), но взгляд, обращённый в противоположном направлении. Взгляд, необходимый потому, что язычество сегодня настойчиво рекламируют как мышление более «экологически чистое», нежели христианство. Что ж, с древнейших времён христианские апологеты в таких случаях предлагали язычникам поворошить их собственное бельё...
Вот и одна из древнейших мифологических систем — угаритская — также связывает половую сферу с появлением заката и восхода. Западные семиты, «хананеи», как явствует из найденного в 1929 году гимна из ритуала плодородия, полагали, что некогда бог Эль приблизился к двум женщинам, которых он пожелал оплодотворить. Те именуют его «отцом» — и это мешает ему, он теряет мужскую силу. Наконец, они зовут его «О жених, о жених, твой жезл опускается, напряжение твоего члена чахнет. Но когда птица зажарится в огне и когда ты сожжёшь её на углях, две женщины станут супругами Эля, супругами Эля навсегда». После объятия и жара жены рождают Шахар и Шалим. Приносят весть Элю: «Жена, о Эль, родила». — «Кого она принесла мне как ребенка?» — «Шахар и Шалим». Шахар — это божество Восхода, Шалим — божество Заката.
Впрочем, и у семитов были версии изначального самооплодотворения божества: «У финикийцев, если верить Филону, была похожая картина: кусающий себя змей понимался как космогонический символ: первоначальный дух полюбил свои собственные начала и, соединившись с самим собой, произвёл некое илистое начало, из которого уже произошло всё» (Циркин Ю.Б. Карфаген и его культура М., 1987).
А отчего звёзды движутся по небу, то появляясь, то вновь исчезая? С детских пор нам памятна картинка из школьного учебника истории: египетская богиня неба Нут выгнулась в «гимнастическом мостике» над землёй. Изящная картинка. Но оказывается, та же самая богиня Нут в египетской иконографии изображается ещё и в виде свиньи и гиппопотама. Связь между этими образами такова: звёзды «входят в уста её в месте головы её на западе, и она поглощает их. И вот бранился Геб с Нут, ибо он разгневался на неё из-за поедания ею своих детей. Наречено имя ей: «Свинья, пожирающая своих поросят» из-за того, что поглощает она их. И вот отец её, Шу, возвысил её и поднял к своей голове и сказал: «Берегись Геба, пусть он не бранится с нею из-за того, что она поглощает порождения свои. Она будет их рождать, они будут жить и будут выходить из зада её на востоке ежедневно». «Под гиппопотамом они разумеют бесстыдство» (Плутарх. Об Исиде и Осирисе).
Знал бы Кант, что «звёзды у него над головой» — это всего лишь извержения богини Нут, он бы смотрел на них менее восторженно...(вспомним его строки из «Критики практического разума: «Две вещи наполняют душу всегда новым и всё более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее размышляем о них, — это звёздное небо надо мной и моральный закон во мне».
После демифологизации (расколдовывания) мира, которую провело христианство, мы можем спокойно водить своих дочерей на купания, не опасаясь, что духи вод затянут к себе понравившуюся им невесту...
После демифологизации, проведенной христианством, мы можем любоваться радугой, видя в ней или просто красоту или знамение Завета Бога и человека (в книге Бытия читаем: «И сказал (Господь) Бог: вот знамение завета, который Я поставляю между Мною и между вами и между всякою душею живою, которая с вами, в роды навсегда: Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением (вечного) завета между Мною и между землею... И сказал Бог Ною: вот знамение завета, который Я поставил между Мною и между всякою плотью, которая на земле»... А в язычестве радуга — знак беды: «По верованиям многих народов змеи являются виновниками исчезновения различных источников влаги, и, в частности, дождя, и прекращение дождя в ряде случаев приписывается тому, что его выпила огромная змея. Также сказания раскрывают образ выпивающей дождь змеи: это — радуга, изгибающая своё пестрое тело по небу, свободному от выпитого ею дождя».
После демифологизации, проведённой христианством, мы можем радостно смотреть на то, как лучи солнца пробиваются сквозь облака. На уроках природоведения нам рассказали, как возникают облака и почему дует ветер... Но для человека античного склада отношения солнца, облаков и ветра казались загадочными. Солнце разгоняет облака, но и ветер может облаками заслонить лик неба. Почему борются между собой ветер и свет?
Греческий ответ на этот вопрос содержится в мифе о Гиацинте, Гиацинт — мальчик, который стал любовником Аполлона (Аполлодор. Мифологическая библиотека). Но в Гиацинта влюбился и другой бог - бог ветра Зефир. Не встретив взаимности, он решил отомстить Аполлону и Гиацинту. Однажды, когда Аполлон («златокудрый Феб») играл с Гиацинтом и учил мальчика метать диск, Зефир подул, отклонил летящий диск, и тот размозжил голову мальчику, из могилы которого и выросли цветы гиацинты (Овидий. Метаморфозы).
Мы смотрим на Млечный Путь. И опять видим лишь его красоту. Но для грека Млечный Путь — след божественного скандала. Гера, очередная супруга Зевса, знала о его похождениях «на стороне». Плодом одного из таких любовных приключений Зевса стало рождение маленького Гермеса. Гермес был замечательным малышом — и Гера, «увидев однажды дивно прекрасно малютку Гермеса, не удержалась от того, чтобы не накормить его своею грудью, — и только узнав, кого она кормит, с гневом и отвращением отбросила его. Брызнуло молоко богини, разлетелись брызги по небесной тверди: оттого и произошёл Млечным Путь». (Зелинский Ф.Ф. Соперники христианства: Статьи по истории античных религий. СПб.,1995).
Более печальна занесённая Н. Рерихом в свой путевой дневник монгольская легенда о происхождении созвездия Большой Медведицы: «Гессер - богдохану посылается семь голов, отрубленных у семи чёрных кузнецов, а он эти семь голов варит в семи медных котлах. Делает из них чаши, оправляет эти чаши серебром. И так из семи голов вышло семь чаш, которые Гессер - богдохан наполнил крепким вином. После этого он поднялся к мудрой Манзал - Гормо и отдал ей эти чаши, и угостил её. Но она взяла эти семь чаш из семи голов чёрных кузнецов и бросила их в небо. И образовали семь чаш созвездие Долон - Обогод (Большую Медведицу)».
Христианство же сказало, что у звёзд нет биографии. Как нет биографии у лампочки. Ни кровь, ни похоть не проступают с небес. «Огромное небо — одно на двоих»: оно для Бога и для человека. Мир прекрасен, и Творцом красота его обращена к человеческому лицу, взгляду, существованию. Можно смотреть на звёзды, думая не о войне богов, но о даре Бога.
А человек идёт за плугом,
И строит гнезда,
Одна пред Господом заслуга:
Смотреть на звёзды.
(Марина Цветаева).
Диакон Андрей КУРАЕВ