ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН XVI. Eliminatio Logica; Constrictio astralis, Destructio physica; Turris destructa или Turris fulgurata 3, la Maison Dieu (Богадельня, Дом Господень); Иероглиф (Реакция, «материализованная связь»)
Кроме пищи, воды и жилья люди всегда нуждались в укрытии от нападений. Природа с древних времён предоставляла человеку убежище: люди уходили в горы, прятались в глубоких пещерах. Человек не только пользовался естественными крепостями, он совершенствовал их. Высоко в горах не составляло труда соорудить дом в подходящей расселине. Однако крутые склоны не слишком подходили для земледелия. В долинах и низменностях, где проживало сельское население, было гораздо труднее обороняться. Обрабатывая свои земли, крестьяне производили излишки продуктов и скота. При этом они постоянно рисковали подвергнуться нападению разбойников, рыщущих в поисках пищи и ценностей. Для того чтобы сохранить урожай и скот древние земледельцы укрепляли свои жилища. Чем решительнее действовали враги, тем выше становились оборонительные стены крестьян. В течение многих веков эти стены превратились из простых убежищ в специально построенные укрепления. Возводившиеся в удобных для обороны местах, на холме или полуострове, они на протяжении столетий неизменно состояли из башен, соединённых высокой стеной. В идеале укрепление должно было служить как для защиты, так и для нападения: гарнизон крепости мог совершать успешные вылазки. Стены крепостей было не только трудно штурмовать, к ним было опасно даже приближаться. Обширные участки поражения создавали дополнительные преимущества для оборонявшихся. Высокие отвесные стены становились серьёзной преградой для штурмующих. Высота стен имела гораздо большее значение, чем толщина. Это давало защитникам дополнительные преимущества при отражении штурма. Со времени сооружения древних стен Иерихона до конца Средневековья фортификаторам не удалось добавить что-либо новое к трём основополагающим элементам: стена, ров, башня. Появление пушек практически в одночасье сделало их устаревшими.
Prof. John Keegan, Military Historian, Vassar College: «Став поистине революционным оружием, пушка также совершила быструю революцию в строительстве оборонительных сооружений. Теперь стены укреплений становились как можно более низкими и максимально толстыми, чтобы свести к нулю эффект от ударов орудийных ядер. Строительство укреплений оставалось главной расходной статьей в государственном бюджете XVI-го, XVII-го и даже XVIII-го веков». [T.12.XVI.1]
Основанная Петром Первым на острове Котлин в 29-ти километрах от Санкт-Петербурга, Кронштадтская крепость была ключом к западным воротам Северной столицы России. Её батареи надёжно перекрывали подходы к городу со стороны Финского залива. Почти два века все русские цари вслед за Петром укрепляли старые и строили новые форты вокруг Кронштадта. Последние, самые грандиозные укрепления, в частности форт, известный как Красная Горка, были возведены при Николае Втором накануне Первой Мировой войны. Именно они стали тем огневым щитом, который не позволил немцам сходу ворваться в Ленинград осенью 1941-го года.
Алексей ДЕНИСОВ, журналист, режиссёр документального кино: «Все кронштадтские форты были построены до революции и представляли из себя образцы инженерного искусства. В каждом из них была своя электростанция, пекарня и котельная. Например, на возведение укреплений форта Красная Горка было израсходовано почти столько же бетона, сколько в советское время на строительство всего знаменитого ДнепроГЭСа». [T.2.XXVI.3]
Саладин – великий лидер мусульман нанёс разрушительное поражение крестоносцам в «Битве при Хаттине». Но чтобы получить контроль над Святой Землёй Саладину нужно теперь выгнать их из замков, таких как Крак де Шевалье (Krak des Chevaliers) в сегодняшней Сирии. Эти замки позволяют крестоносцам удерживаться в регионе.
Dr. David Nicolle, Author «Crusader Castles in the Holy Land»: «Во второй половине двенадцатого столетия и в первой половине тринадцатого замки стали намного массивнее. Вся конструкция стремилась быть выше, больше и шире».
…первая линия защиты полагается на башни, которые созданы достаточно прочными, чтобы на них можно было установить тяжёлый требушет. Этот новый вид метательных орудий может наносить удары по нападающим с расстояния более трёхсот пятидесяти метров. Более того, эти башни намеренно выдвинуты вперёд, позволяя вести огонь как вперёд, так и по флангам.
*
Июль 1864-го. Гражданская война в Америке.
Город Питерсберг (англ. Petersburg, Virginia), штат Вирджиния, осаждён. Началась эпоха окопной войны. Генерал конфедератов Роберт Ли построил шестнадцатикилометровую линию обороны для защиты Питерсберга. Ему противостоят силы генерала Улисса Гранта. Обе стороны окопались.
Leonard J. Fullenkamp, M.A.-Colonel, Professor of Military History and Strategy, Army War College: «Возросшая смертность на поле боя из-за нарезного оружия заставила сначала солдат, а затем и генералов изменять ландшафт при первой возможности. Выкопать наземные укрепления, убрать людей под землю так, чтобы атакующему пришлось нападать на тебя из невыгодного положения».
Исчезли высокие каменные стены: оборонная тактика полагается теперь на закапывание в землю. [T.21.XLI.2]
…военные инженеры стали незаменимы, потому что после эпохи Ренессанса итальянцы придумали бастионы, чтобы защищаться от нового вида французской артиллерии – пушечного ядра.
Général Jean Mouly, Architecte DESA. Professeur à l'École Spéciale d'Architecture: «Каменные шары, которые оставляли на стенах только лишь царапины, были заменены французской артиллерией на железные пушечные ядра. Они могли пробить брешь в стене или полностью разрушить её. В некоторых городах и замках стены были высотой до одиннадцати метров, но они, всё равно, не могли выстоять.
Старые стены были разрушены, поэтому новые средства защиты стали необходимостью. И появились они в Италии. Король Франции осадил великие итальянские города – их стены и башни пали. Люди, взявшиеся за улучшение укреплений, были инженерами Ренессанса, например, Да Винчи и Микеланджело – их изобретения и технические новшества, особенно в области геометрии, помогли построить бастионы.
В строительстве появились два серьёзных изменения: во-первых, исчезла сторожевая башня; во-вторых, вокруг крепости снимался грунт, чтобы окружить её рвом, и чем-то вроде выступа, на котором останавливали врага. Получалось, что город стоит на выложенной кирпичом насыпи, которая принимала на себя удары пушечных ядер. Вокруг был ров с водой, и внешние укрепления в виде неких островков, чтобы удерживать противника на расстоянии: они тоже были выложены кирпичом. Все стены воздвигались под наклоном: так нападающим было сложнее лезть по стене. Кроме того стены города имели такие выступы, чтобы было удобно обстреливать тех, кто по ним карабкался.
Средневековый город можно было сравнить с кулаком, а в семнадцатом веке он превратился в открытую ладонь: вертикальная оборона сменилась горизонтальной». [T.10.DXI]
…жизнь в горах непроста и сурова, наверное, поэтому значение Рода – Тейпа – так важно. Семьи у ингушей большие – пять-девять детей – норма. Чтобы укрыться от непрошенных гостей, испокон веку ингуши строили башни.
На территории всей Ингушетии приезжему бросаются в глаза необычные сооружения – башни, – которых так много на отлогах гор.
Умалат ГАДИЕВ, заместитель директора Археологического центра им. Е. И. Крупнова, заслуженный деятель науки Республики Ингушетия: «В первую очередь – это дома, это жилища – в них жили люди. Но в последующем – в конце четырнадцатого века нашествие знаменитого Тамерлана на Северный Кавказ – вынудило местных горцев строить уже не просто жилые башенные сооружения, но и архитектурные постройки, которые могли бы их защитить в любое время дня, в любое время суток.
Каждый род ингушей имеет одну боевую башню, даже у ингушей сохранилась пословица: «Каждый ингуш (каждая фамилия ингушская) должна при жизни иметь башню, а после смерти склеп». И поэтому, вслед за возведением жилой башни ингушские тейпы, они начинали сразу же собирать материал, собирать средства для строительства уже боевой башни. Она представляла собой символ мощи рода, эта башня сплачивала: это своеобразный, такой вот, монолит»
Особая гордость ингушей – экзотический комплекс башен Вовнушки. Башни построены прямо на скале и выглядят как продолжение.
Мурат ПОЛОНКОЕВ, председатель Союза художников Ингушетии: «Высота разная у башен – от семнадцати до двадцати шести метров шестидесяти сантиметров – в основном пять этажей. Строительство производилось изнутри строения. На первом этаже в боевую башню входа не было: вход был только – второй этаж. Была пристройка, потом ложились переход, как мост, и через это помост проходили на второй этаж в боевую башню. А там уже были лестницы приставные». [T.10.CCCXXXII]
Отношение к ним людей изменилось, а вместе с этим упали и прибыли Нюрнберга. Исполненные отвращения в католической практике использования реликвий, протестантские реформаторы отвергли их полностью.
Prof. Alister E. McGrath, Historical Theologian, University of Oxford: «Одним из непосредственных результатов Реформации было то, что некоторые города и церкви остались без источников дохода».
С наступлением Реформации рухнула и система извлечения доходов, многие годы обогащавшая Нюрнберг. Копьё осталось в своём серебряном ларце, о нём практически забыли на следующие триста лет.
Чтобы Наполеону не досталось священное Копьё и другие бесценные реликвии, жители Нюрнберга срочно вывезли их из города. В конце концов, они оказались в столице Священной Римской империи Вене. Хотя Копьё и не попало в руки Наполеона, сама империя не сохранилась. В 1806-м году отрёкся от престола последний император Священной Римской империи. Священное Копьё хранилось в столице Австрии Вене до 1938-го года, когда его решил заполучить новый завоеватель. [T.12.XXX]
На северо-востоке Африки под бескрайними песками пустыни лежат останки древней Нубийской цивилизации, насчитывающей пять тысяч лет. Из примитивного племени она превратилась в империю царей, которые некоторое время соперничали с египетскими фараонами. Египтяне называли её царством Каш, но нубийцы не могли превзойти мощь египтян и к концу шестого века нашей эры Нубийская империя погибла. [T.4.XXXI]
Но даже Нубийское царство не могло существовать вечно. Постепенно поля пирамид оказались покинутыми и стали объектом разграбления для мародёров. А почему ни у одной из пирамид не сохранилась вершина? В 1830-х годах итальянский искатель приключений по фамилии Ферлини [Джузеппе Ферлини (Giuseppe Ferlini, 1800 – 1870)] нашёл сокровища. Не в пирамиде, а в погребальной палате царицы. Там было более сотни золотых колец, ожерелий, браслетов, далеко превосходящих все сокровища, когда-либо найденные в захоронениях египетских цариц. Ферлини предположил, что и в других погребальных палатах может находиться нечто подобное. Чтобы сбить с толку других, он солгал, сообщив, что нашёл эти сокровища в потайной комнате на вершине пирамиды. Вскоре и другие охотники за сокровищами обезглавили все пирамиды, какие смогли. [T.12.XXXIV]
…он горделиво окинул взглядом всё кругом и на мгновение остановил свой взор на бедно одетом человеке, почтительно склонившемся у подножия круглой башни…
Ростислав ЛЮБВИН, майор милиции в отставке, Культурный центр ГУ МВД по Санкт-Петербургу и Ленинградской области: «…это же была клоака: пятьсот метров от Невского, но горожане боялись ходить туда даже днём – на Сенной рынок: там можно было зайти и остаться там навсегда. Толпы нищих. Ведь у нас профессиональное было нищенство. Нищенство – это всегда криминальная среда. Это всё хорошо описано у Крестовского в его романе». [T.10.CLXXX.24]
*
Думаю, не надо напоминать, что богатые и могущественные люди всегда найдут способ обойти правила, назначенные ими для других.
В. ПЕЛЕВИН [B.51.31]
Андрей ДЕСНИЦКИЙ, доктор филологических наук: «…Бог наказывает несправедливость, Бог наказывает нечестие. Значит, ты допускал и то, и другое.
«Без нужды ты требовал с братьев залог, снимал с людей последнюю одежду; страждущего ты водой не напоил и для голодного пожалел хлеба». (Иов. 22:6-7)
Вновь и вновь, когда читаешь Ветхий Завет, поражает, что главным преступлением оказывается социальная несправедливость: вовсе не то, что ты мало молился, плохо постился, обряды не исполнял, нарушал какие-то запреты пищевые, и прочее. Нет, ты требовал с братьев залог.
С этого начинается перечисление». [P.125.379]
…по всему королевству в городах и деревнях люди были разгневаны закрытием их местных монастырей.
Закрытие монастырей стало крайне не популярной мерой по всей стране. Монастыри играли важную роль в жизни местных общин: они обеспечивали рабочие места и образование, помогали бедным и больным. Для многих уничтожение монастырей было равносильно уничтожению их образа жизни.
Dr. Tracy Borman, Author: «Первое крупное восстание против религиозных перемен произошло в графстве Линкольншир. Люди противостояли закрытию монастырей, и вскоре тысячи мятежников пошли на город Линкольн».
Их гнев был направлен против епископа Линкольна – сторонника реформ Кромвеля. Епископ остался невредимым. Но мятежники дали ясно понять королю: жители Линкольна – одного из важнейших городов королевства – не хотят иметь ничего общего с религиозными реформами Кромвеля.
Dr. Robert Von Friedburg, Direktor des Erasmus Center for Early Modern Studies: «Ходили слухи, что закроют приходские церкви, что заберут кресты и церковные сосуды, что не будет ни процессий, ни даже причастия. И, соответственно, само существование Церкви будет под угрозой. Слух про приходские церкви был ложью, но при этом в него легко можно было поверить.
С точки зрения монархии любая форма бунта совершенно неприемлема. Даже относительно небольшое сопротивление уже представляет угрозу. Это доказывает, что его (Кромвеля) не любили. Но существует теория, что Генрих (Восьмой) считал, что иметь несколько непопулярных советников очень полезно: если что-то пойдёт не так – ими можно пожертвовать».
Из искры недовольства могла вспыхнуть полноценная революция. В северной Англии за оружие взялись тридцать тысяч человек. Это восстание вошло в историю как «Благодатное паломничество». [T.10.DCCLXVII]
Prof. Catharine Edwards, Birkbeck College, University of London: «…два года спустя, в 41-м году в судьбе Агриппины произошёл новый резкий поворот: Калигула был убит. В новом заговоре против него участвовали сенаторы, желавшие положить конец его тирании и восстановить республику. Второе им не удалось.
В императорском дворце на Палатинском холме преторианцы – личная гвардия императора – вдруг остались ни с чем. Без императора преторианцы теряли свою роль – лишались власти.
Они сплотились вокруг немолодого малозначительного члена императорской семьи и сделали его императором. Это был дядя Агриппины Клавдий. Клавдий стремился показать всем, что близится «эра милосердия». [T.10.DCCLXIX(2)]
**
**
Сергей РЕБРОВ, младший научный сотрудник Социологического института РАН: «…её большая достаточно работа «Истоки тоталитаризма» была посвящена процессу деградации современного общества: то, что человек утрачивает способность мыслить. То, что в Древней Греции считалось главным качеством человека, отличающего его от животного, то есть, «зое / ζωή» и «биос / βίος». Биос, как некое такое воплощение жизни.
Ханна Арендт рассматривала, в том числе, и приход нацизма как некое такое утрачивание изначально древнегреческого понимание полиса». [P.125.625]
*
βίος (ῐ) ὁ 1) жизнь…; 2) образ жизни…; 3) средства к жизни…; 4) свет, общество…; 5) жизнеописание (βίοι παράλλελοι Plut.). [B.169]
…между девятым и десятым веками в ходе трансформации, продолжавшейся более двухсот лет, ландшафт Европы сильно меняется: возводятся замки, крепости и деревни, окружённые защитными стенами. Для обороны прилегающих территорий строятся новые города.
Dr.ssa Tiziana Lazzari, Università di Bologna: «Когда мы слышим слово «Замок», то считаем, что нам прекрасно известно его значение, но на самом деле этим словом на протяжении столетий обозначали явления различной степени важности, что сделало данный термин довольно туманным. Когда мы произносим выражение «Средневековый замок», то добавляем к расплывчатому понятию «Замок» второй расплывчатый термин «Средневековье». Говоря о Средних веках мы имеем ввиду период, который длился тысячу лет – это в два раза больше, чем срок, который разделяет Средневековье и современность».
Развитие феодальной системы и последовавшая за ним реновация власти отвели замкам центральную роль в жизни подчинённых им территорий. Эти события стали результатом рейдов и вторжений сарацин, венгров и викингов, которые нападали на континентальную Южную Европу с востока и севера, вскрыв всю слабость обороны оседлого населения.
Prof. Duccio Balestracci, Università di Siena: «Между десятым и одиннадцатым веками вся Европа подвергалась вторжениям. С севера приходили викинги, с юга – сарацины, а с востока приходили венгры. Для Европы это означало изменение ландшафта, поскольку повсеместно стали строиться замки. Эти укреплённые сооружения возводились из простых материалов, типа дерева, камней и земли, но со временем они становятся всё более сложными. При Карле Великом Европа приобретает черты, присущие ей в наши дни. Кто-то говорит, что это была прелюдия Европы – её неудачный старт. Именно с Карлом Великим Европа стала единой, чего никогда не было ни до его правления, ни после, до наступления современной эпохи».
Со временем сила центральной власти ослабевает, а приоритет получает местная власть, которая передаётся по наследству. Поначалу это был лишь обычай, но со временем его легализовали официально.
Prof. Duccio Balestracci: «Эти земельные наделы или так называемые «феоды», а именно так их тогда называли, принадлежали королю. Теоретически он мог их забрать в любой момент. Но это лишь теоретически, на практике всё было иначе: когда аристократ получал надел от своего соверена, обычно он уже не возвращал его королю, если только не совершал какого-нибудь ужасного преступления. Это означает, что феоды стали передаваться по наследству. Сначала эта наследственность была лишь теоретической, но со временем её закрепили и формально, когда стало ясно, что это единственный способ хоть как-то управлять образовавшейся комплексной структурой».
Феодальная система, при которой вассал предлагает лорду свою преданность в обмен на защиту и льготы получает распространение и становится всё более и более сложной. Выстраивается запутанная иерархия, в которой различные слои зачастую перемешиваются, стремясь получить автономность от вышестоящей власти. В такой ситуации многие лорды, также как и представители духовной власти становятся влиятельными фигурами и входят в состав групп, преданных соверену рыцарей.
Prof. Duccio Balestracci: «…они действительно подчинялись королю, когда речь шла о наиболее важных делах, например, об отправлении правосудия, или об участии в войне, но каждый синьор имел и свою долю независимости. Всё это будет медленно меняться по мере развития права наследования и появления небольших групп, которые начнут вести всё более и более независимую жизнь. Постепенно они всё больше будут отходить от центральной власти».
Теми фигурами, вокруг которых общество начнёт самоорганизовываться, становятся сельские помещики, которые отныне контролируют не только производство сельскохозяйственной продукции. Помещик становится фактическим источником власти, в его руках сосредоточена судебная власть и управление военными делами. Он собирает налоги и зачастую владеет определёнными монополиями, такими как использование общественных водоёмов, ветряных мельниц и печей.
Местом расположения органов власти становятся замки – это настоящие центры политической и экономической жизни земли (территории). Замки оказывают влияние на население и при этом имеют своё собственное символическое значение: публичные места – это символ власти коммуны, а замки олицетворяют собой аристократический класс, завязанный на военных ценностях, который не скрывает своих амбиций в области власти и подчинения.
Dr.ssa Tiziana Lazzari: «Феномен, в котором мы пытаемся разобраться – это так называемый «Феномен замков». Он тесно связан со структурой власти. В этот период в Европе страны и королевства создавались и существовали под чьим-либо владычеством, это было повсеместно. Контроль над территориями осуществлялся отдельными соверенами, им это удавалось путём концентрации населения в замках, которые строились по их инициативе. Из этих центров правители могли контролировать прилежащие и принадлежащие им территории».
Это власть, которая распространяется на всех живущих на данной территории. Её можно продать или разделить, можно передать наследникам, не дожидаясь одобрения соверена. Вследствие амбиций сильнейших фамилий того времени местные властители враждуют друг с другом, ведя кровавые войны за территории.
Замок – это постройка, которая чётко определяет территорию и является материальным признаком власти. Это оплот, служащий эффективной реализации власти. Замок – это, прежде всего, оборонительное сооружение, но он несёт в себе также и жилую функцию: в нём расквартирован небольшой гарнизон, которым командует смотритель. Он же служит убежищем для крестьян, когда с прилегающих территорий нападает враг.
Чтобы контролировать территорию, замки возводились в стратегически важных точках. Вот почему они зачастую строились на возвышенностях, доминирующих над окружающими землями, бывало, что замки были защищены рекой или участком болотистой земли.
Dr.ssa Tiziana Lazzari: «Мы видим, что такие замки строились на возвышенных участках и контролировали дороги, а не долины. Эти замки, благодаря стратегическому расположению, тщательно оберегались наследниками, потому что использовались для контроля стратегических районов с точки зрения экономической, инфраструктурной или военной выгоды».
Изначально защитные стены возводились из дерева, и лишь потом их заменили высокие каменные стены, укреплённые квадратными или круглыми башнями, расположенными на равном расстоянии по всему периметру.
Dr.ssa Tiziana Lazzari: «Замки этого периода строились по единой схеме, которая включала в себя очень высокие вертикальные конструкции и наличие многочисленных башен, поддерживающих высокие стены».
Защитных стен могло быть несколько. Поверху внешней стены шли проходы, чтобы дозорные могли видеть окружающую территорию и защищать замок во время нападения врага. Эти проходы защищены деревянными щитами и навесными бойницами, через которые можно бросать различные предметы в атакующих солдат. Снаружи замок окружён рвом, который можно пересечь по подъёмному мосту возле главных ворот. Над этими воротами архитекторы оборудовали специальные помещения и проходы, предназначенные для действий против нападающего противника.
Главная башня была самой массивной и возвышалась над остальными башнями, которые использовались в качестве дозорных. Вход обычно устраивался в нескольких метрах над землей, и добраться до него можно было только по лестнице, которая втягивалась внутрь башни. Центральная башня строилась так же, как стены и могла иметь круглое или квадратное сечение.
Prof. Aldo Angelo Settia, Università di Torino: «В центре находилась главная башня, которая служит последним оплотом. В то же самое время она используется и в качестве жилой. Рядом с главной башней расположен замок, в котором живёт сеньор, и первая стена, называемая «донжон» (фр. donjon), что является производным от слова «доминиорум» (dominium) – то есть место, где живёт «dominus» – владелец замка. Наконец, есть высокая стена. Всего было три оборонительных рубежа, что придавало твердыне неприступный вид».
Резиденция правителя внутри замка превращается со временем в настоящий дворец. Комнаты хозяина располагаются в верхней его части, начиная со второго этажа и выше. Стража и военный гарнизон занимают нижние этажи. Кроме дворца внутри стен располагаются конюшни, псарни, стойла и другие помещения для животных, колодцы и резервуары для дождевой воды, печь, мелкие здания, использующиеся как склады для оружия и продовольствия. Другие постройки используются для защиты стен и для размещения раненых. Под землёй также есть кладовые, тюрьмы, а во многих случаях и подземные переходы, которые ведут за стены замка.
На завершающем этапе Средневековья самые важные замки были заселены большим количеством людей, которые отвечали за выполнение определённых функций и организованных задач. Это было похоже на маленькое государство – самодостаточное и независимое.
Prof. Duccio Balestracci: «Замок был резиденцией правителя, но его можно охарактеризовать как микрокосм, потому что он обеспечивал жизнь не только самого хозяина, но и целой группы людей, живших в замке: сараи, мельницы, печи, резервуары, в которые набиралась вода – всё это структурные части самого замка».
Dr.ssa Tiziana Lazzari: «Благородный человек в Средние века – это человек, который способен управлять собственным телом. Аристократ должен был быть большой личностью в прямом смысле этого слова. Он посвящал большую часть своей жизни упражнениям и интенсивным военным тренировкам. Он много ел и много пил. Он был силён физически. В тот период главным атрибутом благородного человека стала физическая сила. Он жесток и мужественен. Это настоящий воин».
Prof. Aldo Angelo Settia: «Таран был очень популярным орудием: его окованный железом конец разбивал ворота. И какой бы мощной ни была крепость, её слабым местом остаются ворота: сколько их не укрепляй, они всегда будут самой уязвимой точкой».
…постепенно конструкция замков всё более совершенствовалась, а для их возведения использовались камни и кирпич. Камень раскалывался от попадания снарядов, выпускаемых нападавшими, кирпич же был более гибок, и поэтому более удобен для строительства. В низинах, где наблюдался избыток земли и была возможность лепить и обжигать кирпичи, замки строили из кирпича. В горных районах, где проще найти камни, замки строили из камня.
Замок – его конструкция, функции и расположение среди окружающего его ландшафта, стали символом универсальности человеческой деятельности. Это ориентир, возвышающийся на горизонте. Это хороший знак, который своими стенами и мощью показывает, что в случае нужды у людей будет укрытие…
Средневековый замок – это место, полное противоречий: крики и огонь во время нападения, кровавые пятна на каменных стенах, голод, свирепствующий во время осады…
Он представляет собой место, где рождаются человеческие амбиции, принципы и инновации в области человеческого сосуществования. В наши дни замок несёт на себе оттенок мечты: здесь пересекаются дороги, происходит действие сказок, плетутся интриги и разворачиваются сражения. Но необходимо помнить, что на протяжении столетий во многих частях Европы замок символизировал собой фундаментальные основы политической, экономической и административной структуры общества – настоящий микрокосм, самодостаточный и отвечающий нуждам и духу своего времени. Средневековые замки, как сохранившиеся до наших дней, так и уничтоженные людьми или временем, по-прежнему властвуют над землями, которые мы пересекаем. Они являются ярким символом эпохи Средних веков. [T.13.CIII.5]
dēmōlītor, ōris m [demolior] разрушитель: corvus d. Vtr «ворон», род стенобитной машины. [B.32]
Андрей КЛЮЕВ, историк архитектуры: «…рассматривая фасады данного здания, данной усадьбы, мы видим круглую башню, которую вполне можно принять за донжон. Вообще говоря, донжон – это главная смотровая башня, которая обязательно должна была присутствовать в замке: такая точка обзора окрестностей и главный оборонительный пункт обстрела наступающих на замок неприятелей. И поэтому, если в некой неоготической постройке мы встречаем круглую башню, то, скорее всего, это будет отсылка именно к этой главнейшей, важнейшей башне средневекового замка». [T.10.DCCLXII.1]
9-го января 1936-го года в рижской газете «Сегодня» появился сенсационный материал: на Сессии Верховного Совета рассматривалась программа перевооружения Красной Армии, в том числе строительство бетонных укреплённых районов на восточной и западной границах СССР. Эти укрепрайоны корреспондент назвал «Линией Сталина». Вскоре статью перепечатала британская «Daily Express», затем французские издания и несколько американских газет. «Линия Сталина» стала известна всему миру.
Внимательно прочитав статью, западные военные теоретики посчитали это дезинформацией, ведь в ней было указано, что общая длина укреплённой полосы составит около трёх тысяч километров. Опыт строительства собственных бетонированных линий подсказывал им, что это невозможно. У молодого советского государства не хватит сил и ресурсов для стройки такого масштаба.
Просочившаяся информация об укрепрайонах действительно содержала ошибку: Советский Союз не собирался строить самую длинную фортификационную линию в мире – в 1936-м году он уже заканчивал её строительство.
…разгар Гражданской войны. На Востоке Красная Армия громила Колчака и японцев, на Юге боролась с Деникиным и англичанами, но самая большая опасность исходила с Запада, где находился один из главных противников молодого советского государства – Польша. Две страны вступили в конфликт, пытаясь установить своё влияние на спорных территориях Белоруссии и Украины. Стремительные рейды польской кавалерии поставили вопрос о создании системы укреплений, которая надёжно прикроет западную границу.
В девятнадцатом веке лучшими фортификационными сооружениями считали крепости. Каждая «фортеция» была сложной системой. Её сердце – цитадель, или центральное укрепление. Вокруг – передовые укрепления, состоящие из бастионов, равелинов, редюитов и гласисов. Перед ними – рвы. Всё это давало возможность максимально усложнить штурм крепости, создать систему огня, при которой атакующие войска всегда попадали под обстрел из нескольких точек и несли большие потери. Долгое время такие крепости считались почти неприступными.
Но в дело вмешался «Бог войны» – артиллерия.
Авенир ОВСЯНОВ, эксперт по фортификации, сотрудник Национального центра по охране памятников, полковник: «С развитием артиллерии эти сооружения, они были сокрушаемы артиллерией. И нужно было поставить задачу отодвинуть артиллерию неприятеля от городских стен. И вот это движение от городских стен послужили форты. Теперь уже неприятель не мог своим огнём достигать стен города, поскольку форты обстреливали неприятельские огневые позиции. И второе: да, форты существовали, но артиллеристы решили дать ответный ход. Где-то в конце девятнадцатого века появились бризантные снаряды, начинённые пироксилином, и покрытия этих фортов уже были пробиваемы артиллерией неприятеля».
Первоначально фортификационные сооружения строили из камня и кирпича, но с развитием артиллерии стало ясно, что нужен новый материал. Выбор фортификаторов пал на «искусственный камень», получаемый в результате затвердевания смеси. Она состояла из вяжущего вещества, воды и заполнителей – песка, щебня или гравия. Этот материал использовали в глубокой древности, затем его рецепт был утерян. Теперь он получил название «бетон».
С новыми бетонными стенами концепция крепости достигла наивысшей точки своего развития. К примеру, вокруг крепости в Брест-Литовске были построены мощные бетонные форты: артиллеристы не давали врагу подойти на близкое расстояние к цитадели, где находились основные силы, штаб и арсенал. Над цитаделью действие координировали воздухоплаватели на аэростатах.
На рубеже двадцатого века казалось, что эти укрепления невозможно взять штурмом.
Но вскоре во всём мире начали отказываться от использования крепостей…
Всё изменила Первая Мировая война. В 1914-м году Германия и Австро-Венгрия начали стремительное наступление, страны Антанты рассчитывали, что их остановят мощные крепости. Но произошло неожиданное. За несколько дней была захвачена крупнейшая бельгийская цитадель Льеж, пал Антверпен. После провала нескольких операций был оставлен Иван-город. Чуть больше недели сопротивлялась мощнейшая русская крепость Новогеоргиевск.
Общая схема штурма отдельного форта или крепости была такой: сначала фортецию окружали и блокировали, перерезая линии снабжения, затем проводили бомбардировку с боевых дирижаблей – Цеппелинов. После этого мощная осадная артиллерия по очереди раскалывала стены и сооружения. Между обстрелами на штурм шла пехота, имевшая в своём арсенале гранаты и средства ближнего боя. Отдельные элементы этой схемы могли меняться, но общий результат был один – остатки измотанного боями гарнизона капитулировали.
Владимир ОРЛОВ, эксперт по фортификации, директор Центра военного наследия Каунаса (Литва): «Огромный шок был связан с тем, что мощные крепости, на которые были истрачены огромные деньги, которые возводились десятилетиями, продержались всего две недели. Причём две недели продержались крепости, которые имели башенную артиллерию, и её не имели; одинаково мало держались крепости с бетонными фортами и с кирпичными, большие и маленькие. Были откровенные пессимистические настроения, что всё – фортификация умерла, и развитие артиллерии таково, что бесполезно что-либо делать».
Хмельков понял, что крепость перестала быть самостоятельным замкнутым узлом обороны. Теперь она могла действовать только в составе фронта. Если же она оказывалась отрезанной, падение крепости становилось делом времени. Вывод – круговая оборона бесполезна.
В 1920-м году военный инженер Хмельков доказал нецелесообразность строительства крепостей и фортов. Вместо этого он предлагал возводить так называемые «Укреплённые районы», которые будут не самостоятельными объектами обороны, а лишь наиболее приспособленной к обороне частью фронта. Эта идея была настолько необычной, что её не сразу поняли даже коллеги.
«Укреплённый район» должен был представлять собой глубокую фронтальную позицию с защищёнными флангами. По сути, Сергей Хмельков предложил развернуть окружность крепости в линию. Это позволяло сделать укрепления более протяжёнными, что затруднило бы их окружение противником. Фланги «Укреплённого района обороны» должны были прикрываться естественными препятствиями, такими как болота, реки и леса. Каждый «район» должен был состоять из передовой полосы, полосы главного сопротивления и тыловой части. Причём, позиция должна быть не сплошной, а эшелонированной, и состоять из многочисленных «огневых точек».
В 1927-м году состоялось решающее совещание в Штабе Красной Армии, на котором Сергей Александрович Хмельков выступил с докладом. «Я уверен, что когда позовут нас укреплять оголённые границы нашей республики, то мы будем строить опорные пункты не в виде ничтожных четырёхугольников отчаяния и смерти, то есть, фортов, а в виде обширных и мощных узлов сопротивления, действительно годных оборонять не только самих себя, но и поддерживать самым действенным способом свои промежутки».
Идеи Хмелькова поддержал будущий маршал Советского Союза Михаил Тухачевский. Он одним из первых разглядел практические выгоды от строительства укрепрайонов. В итоге совещание постановило: «считать основной формой фортификационной подготовки границ государства к войне Укреплённый район обороны». Так было положено начало уникальной оборонительной линии и военной стратегии.
Схожие концепции разрабатывались к тому времени во всех европейских государствах. Почти в каждой стране планировали или уже начинали возводить укреплённые полосы. Например, во Франции многоуровневые укрепления – «Линия Мажино» – должны были протянуться на четыреста километров, надёжно прикрыв Эльзас и Лотарингию от вторжения немцев. В Финляндии против СССР возводилась «Линия Маннергейма», которая должна была полностью перекрыть Карельский перешеек.
Советскую «линию» впоследствии назвали не именем разработчика, и не именем полководца, её стали называть «Линией Сталина» – столь грандиозным казался этот замысел. [T.18.XXXVI.1]
Башенная архитектура, как оказалось, не являлась неким экзотическим привеском к средневековой архитектуре, а мощным, тысячелетней протяженности пластом истории, требующим серьезного осмысления.
На рельефе из Ниневии VIII века до нашей эры изображена древняя месопотамская деревня с домами крепостного типа – в том числе и башенной формы. Жилые сельские башни упоминаются даже в древнешумерском тексте поэмы «Мотыга и плуг», созданной в III тысячелетии до нашей эры.
В Египте археологи открыли укрепления с жилыми башнями, возведенными около 3000 года до нашей эры, а появление иероглифического знака, изображающего укрепление с башней, относят к концу IV тысячелетия до нашей эры.
Начальные этапы появления культурных растений, как мы имеем право считать за давностью веков, в общем-то хронологически совпадали. Начальные же этапы башенного строительства в разных районах Земли отстоят друг от друга на века и тысячелетия. В Евразии и Африке, например, оно известно уже в III тысячелетии до нашей эры, а аналогичные строения в штатах Колорадо и Нью-Мексико датируются VII – XV веками нашей эры. Да и внутри Евразии или Африки время появления башен весьма неодинаково.
И всё же, несмотря на тысячелетние дистанции, возникновение и существование домов-башен, на наш взгляд, связаны между собой едиными социально-экономическими причинами.
История человечества, если рассматривать её с хронологической точки зрения, на редкость неравномерна. Например, в Европе неолит – новый каменный век – почти повсеместно оканчивается в III тысячелетии до нашей эры. А в приполярных областях Старого Света он дожил до… XIX века, а кое-где и до начала нашего. И это не редкость. Мы уже перестали удивляться открытию в «затерянных» уголках Земли племен, живущих и сейчас – в век освоения космоса и ядерной энергии – традициями каменного века. Такие же хронологические сдвиги существуют и в сфере духовной культуры. В литературоведческой науке существует термин «героические эпохи», характеризующий время складывания эпических поэм о национальных героях. Так вот, в Шумере, например, «героическая эпоха» относится к III тысячелетию до нашей эры, в Греции – к концу II, у древних германцев – к IV – VI векам нашей эры.
Однако все эти эпохи объединяет одна и та же стадия – стадия перехода от родового общества к классовому государству, обусловившая принципиальную близость религиозных представлений и эстетических критериев.
Да, хронологически те или иные этапы духовной и материальной культуры у разных народов могут отстоять на многие века и даже тысячелетия. Но только хронологически. Все народы Земли в древности проходили сходные стадии развития.
И поэтому, несмотря на «хронологический разброд», появление укреплённых сельских жилищ-башен можно отнести к одной и той же стадии развития мировой культуры – началу культурного земледелия.
Конечно, только что сказанное – лишь популярное приближение к разрабатываемой гипотезе, только обобщённый образ её, так как проблемы башенной архитектуры настолько сложны, что затрагивают едва ли не все аспекты древней истории человечества. В том числе, кстати, и литературу – неслучайно же эпические сказания «героических эпох» у шумеров, индийцев, греков, германцев и многих других народов мира вплетают в свои повествования о подвигах богов и героев описания укреплённых селений и башенных жилищ.
Можно сказать достаточно уверенно лишь то, что, «родившись» как следствие принципиально одной и той же причины, жилые башни и жизнь свою «провели» в одном и том же социально-экономическом климате.
И исчезли – как насущная необходимость жизни – с изменением этого климата. С исчезновением родовых, доклассовых отношений.
Укреплённое жилище позволяло его владельцу защищать свою жизнь и независимость от любых посягательств соседа – даже более сильного, при любых конфликтах – от глобальных до внутриплеменных и внутриродовых распрей.
Даже недавнее прошлое даёт наглядный пример этому. Народы Северного Камеруна в конце XVIII – начале XIX века подверглись нашествию воинственных скотоводов фульба. Фульба завоевали равнинные племена Камеруна, но оказались бессильными перед горцами, которые жили независимыми родоплеменными общинами в укреплениях на вершинах гор.
Владелец башни, защищённый её стенами, становился весьма серьёзной боевой единицей – при достаточных запасах продовольствия в домах-крепостях можно было всей семьёй выдерживать длительную осаду. И поэтому складывающиеся рабовладельческие и феодальные отношения не могли мириться с существованием «личных крепостей» – они были социально опасными для централизованного государства и поэтому повсеместно, с наступлением классовых отношений, разрушались. И не случайно дольше всего они сохранялись в отдалённых, труднодоступных местностях, где продолжали существовать остатки родоплеменных отношений.
Этот общий процесс уничтожения оборонного народного жилища при всех классовых обществах – от рабовладельческого до современного – также хорошо виден по историческим примерам. Королевство Мустанг в XIV веке смогло утвердить свою власть в одной из высокогорных областей Непала только после разрушения башен-жилищ местных племён. Башенные дома кафиров Гиндукуша во многих районах были уничтожены в конце XIX века государственной властью Афганистана с целью заставить местных жителей принять ислам.
М. ДЖАНДИЕРИ, архитектор [A.331]