ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН X. Testamentum; Kabbala; Fortuna; Regnum Dei; Ordo; Sphinx; Rota Fortunae (Колесо счастья); Иероглиф (Указательный палец человека, Фаллос).
Rota Fortunae МАЛОЕ КОЛЕСО
СЕЧЕНИЕ 4 – 6 [4] (ДЕЯТЕЛЬ – СРЕДА ДЕЯТЕЛЬНОСТИ)
θεᾱτής, ион. θεητής, οῦ ὁ 1) досл. зритель, тж. свидетель, слушатель Eur., Arph., Arst.: θεαταὶ σοφιστῶν Thuc. слушатели софистических диспутов; 2) обозреватель (τῆς χώρης Her.); 3) созерцатель (τοῦ ἀληθοῦς Arst.; τῆς ἀρετῆς Plut.). [B.169]
Иероглиф (Грудь) – Bifurcatio
…отдел мозга, называемый гипоталамусом, посылает телу сигналы, запускающие множество физиологических реакций, и все они происходят мгновенно, до того, как вы осознаёте угрозу.
…если вы выбрали борьбу, то это говорит о высоком уровне тестостерона, или же вы просто голодны: склонность к борьбе усиливается на пустой желудок – голод переносит принятие решения в другую область мозга, которая больше расположена атаковать.
Вздрагивание, моргание, реакция «борьба или бегство» – всё это средство из набора защитных рефлексов. [T.21.LXX.5]
Auctoritas (Автор) – Medium (Среда)
Сергей ХРУЩЕВ, доктор технических наук, Герой Социалистического Труда: «Ну, он переживал, конечно, из-за скандала с интеллигенцией, его там абсолютно подставили. И он попался на живца. Понимаете, наша система – это там, где поэт в России больше, чем поэт – он политик. Где нету свободы выражения, поэт выражает какие-то мысли и власть всё время боится, вдруг он что-нибудь лишнего скажет и соблазнит людей не на то. А с другой стороны, это система, когда все пишут для одного читателя: Пушкин – для Николая I, Пастернак – для Сталина. И также писатели пытались всё время и Хрущёва вовлечь – и левые новые либералы посылали ему письма, и Евтушенко, и Солженицын, появились разрешения Хрущёва. А с другой стороны, был и Кочетов, который...» [P.97.70]
…на людных перекрёстках выкрикивали сенсационные сообщения газетчики: «Вечерняя «Копейка» – новые сведения с фронта. Покупайте. Читайте».
Все петроградские газетчики носили форму: на фуражках медные бляхи с названием газеты, через плечо кожаная сумка. Сто лет назад (1914 г.) выписка газет «на дом» особенно не практиковалась, расклейки газет на улице не было, поэтому торговля у газетчиков всегда шла бойко.
Газету «Новое время» предпочитали чиновники, «Речь» – студены и интеллигенция, «Копейку» – рабочие, «Петроградскую газету» и «Петроградский листок» читали торговцы и мещане. [T.10.CDLVII.4]
**
**
Аркадий АРКАНОВ (Штейнбок), писатель-сатирик, драматург (1997 г): «У Саши было, как бы, два явления народу, если можно так сказать: второе, которое раскрутило его и сделало, таким, звёздным телевизионным человеком, невероятно узнаваемым и любимым – это как раз эпоха, связанная с передачей «Вокруг Смеха». А я-то с ним познакомился тогда, когда я ещё работал в журнале «Юность», это был шестьдесят третий – шестьдесят четвёртый годы…»
Григорий ГОРИН (Офштейн Григорий Израилевич), драматург, прозаик, писатель-сатирик, сценарист (1997 г): «…но как-то я его по-настоящему оценил тогда, когда его увидел в твоей (режиссёр Татьяна Паухова) передаче «Вокруг Смеха», куда позже сам был приглашён. Саша был молод, с длинными волосами, такой элегантный. Я знаю, что долго подбирали кандидатуру на ведущего этой передачи: думали артиста, думали даже Андрюшу Миронова, а потом, очень правильно, что выбрали Сашу, потому что он придал сразу этой передаче – «Вокруг Смеха» – литературно-критическую тональность. И, конечно, он в этом отношении молодец. Ну, кроме того, там вкрадывались довольно дерзкие мысли, поэтому это была передача «Вокруг Смеха и Вокруг Мыслей», потому что просто некая развлекательность, которая сегодня присутствует на телевидении, именно в развлекательных передачах, там она не так уж сильна была – всё-таки ждали острого слова.
Он производил некое впечатление разночинца или человека из девятнадцатого века, на минуту запрыгнувшего в двадцатый, со строгим взглядом, с абсолютно идеальной фамилией, и с неким таким анализом того, что происходило. Вообще роль Саши, она у нас мало оценена, ведь он человек жертвенный, если так можно сказать: он почти сознательно погубил в себе поэта для того, чтобы питаться совершенно какими-то отходами литературы, перерабатывать их и объяснять людям, почему «это не литература», не поэзия, а халтура или какие-то такие политические агитки. Я когда-то даже сравнивал его с тем видом врачей, которые на себе пробуют болезнь… И в том что люди нашей страны со временем стали разбираться «что есть стихи, а что есть подделка», его, конечно, громадная роль».
Геннадий ХАЗАНОВ, артист, актёр театра и кино (1997 г): «Саша прожил очень счастливую жизнь в то время, когда деньги не были идеологией. И поэтому он прожил всё равно при всех сложностях регулярной передачи «Вокруг Смеха», учитывая, что это передача телевизионная, что она адресована всем людям – с разным уровнем образования, культуры – всем без исключения, там всё-таки, всё равно была, это была производная от функции, которая называется «Культура». Саша – памятник, в лучшем смысле этого слова, нашему тоталитарному прошлому, где, выясняется, была очень большая потребность в литературе, в поэзии. И сам факт появления литературного пародиста – свидетельство высокой духовности общества, и потребности в слове. Особенно при условии, что слово было не очень свободным».
Михаил ЖВАНЕЦКИЙ, писатель-сатирик (1997 г): «Вообще писатель, он может быть «как Солнышко», и может быть «как Лампочка». Александр Сергеевич – это «Солнце русской поэзии», – это, конечно, Солнце, это светит. А есть писатели «как Лампочки», – их достоинство – что они светят в тёмное время. Вот, Саша, может быть, не был Солнцем, но он был такой Лампочкой, который тогда светил, когда было нужно. Саша потом вёл передачу «Вокруг Смеха», я там писал вот эти вот первые сценарии для Татьяны Олеговны Пауховой и там был Черняховский Гарик – режиссёр. И всё время я писал и Саша читал «это». И действительно он и читал «это» для того, чтобы эти тексты прошли в эфир. Мы сейчас, конечно, все страдаем от засилья вот этих одноклеточных. Огромное количество одноклеточных, которые пришли на телевидение, которые пришли в «попсе», ну а тогда было же такое засилье вот этих поэтов бездарных: книжки-книжки-книжки, слова-слова-слова – масса слов, они как перья из подушки, они летели, невозможно было дышать из-за этих лживых слов.
…потому что умён, не было такого другого. И сейчас пока тоже такого другого нет
Саша, ну, как-то любил он меня, чем я горжусь, и я его любил, потому что такого человека я больше не встречал. Он меня всегда защищал – фамилией своей, ростом своим, бесстрашием своим – он всё время меня прикрывал. Это было большое счастье: я всё время прятался в тени, то Райкина, а потом уже прятался в тени Саши Иванова.
…более честного, мужественного, порядочного человека я не встречал…
…я когда получаю такую записку на концерте, я выбит до конца концерта. Выбит, потому что ответить невозможно: ну, что ты тут можешь ответить – ну, действительно виноват – ну, да, ну, еврей, ну, виноват. Ну, почему, а всё время когда меня спрашивали: «Ну, не может быть, что он Иванов! Ну не может». Я говорю: «Ну, Иванов, ну, Саша» – «Ну, не может быть. Ну, не может быть такой талантливый. Ну, почему он такой талантливый?» Вот в этом корень этого ужаса: просто невозможно объяснить откуда такой комплекс неполноценности ужасный. До чего мне с ним было хорошо тогда работать. Ну, потом я уже стал один выступать, но я всё время там, сзади вот эту фигуру его. Как он говорил… Ну, не буду говорить, что он говорил. Он говорил очень хорошо на концерте. Говорил за нас обоих. И отвечал где-нибудь в КГБ за нас обоих. И отвечал в каком-нибудь Союзе Писателей перед какой-то вонючей комиссией, тоже за нас обоих. Поэтому что ещё можно сказать…» [T.10.CCLXXV]
Аркадий ИНИН (Гуревич), сценарист: «…собирались на гастроли. Арканов и говорит, что надо бы взять Сашу Иванова… старшим группы… – ?.. – А он единственный среди нас русский»
***
***
Автор – Среда
Сегодня обстановка рабочего кабинета Брэдбери находится в университете города Индианаполис. Сюда писатель часто приезжал с лекциями. А после того, как в Лос-Анджелесе, где фантаст провёл почти всю свою жизнь, снесли дом, в котором он жил, именно в Индианаполисе создали Центр Брэдбери.
Пишущая машинка надёжно спрятана в стеклянном саркофаге. Сам писатель не раз говорил, что для него она нечто большее, чем просто механизм, состоящий из рычагов и клавиш.
«Пишущая машинка для меня словно доска для спиритического сеанса. И ваши руки двигаются, как будто сами по себе, и открывают вещи, которые вы сами не знали».
Геннадий ПРАШКЕВИЧ, писатель: «…его судьба развивалась очень странно: он не закончил школу, он долгое время торговал газетами на очень бойком перекрёстке в Лос-Анджелесе».
Семья Брэдбери не могла оплатить ему дорогое обучение в колледже, и колледж заменила публичная библиотека. Именно её он называл своим университетом. Не меньше чем книги юный Рэй любил представления бродячих цирков. А началось это увлечение с того, что в 1932-м году в Уокиган прибыл известный иллюзионист мистер Блэкстоун.
Геннадий ПРАШКЕВИЧ, писатель: «Иллюзионист, который строил свои фокусы на самых разных эффектах, и в зале он увидел сидящим перед ним недалеко юного Брэдбери, и протянул к нему руку и сказал: «Живи долго».
Вскоре после этой встречи Брэдбери, как он сам потом признавался, и начал писать».
…наверное именно за это – умение вдохновлять людей – а не только за описание технических новинок, и почитают Рэя Брэдбери во всём мире. Биограф фантаста Джонатан Эллер вспоминает об удивительном случае, который произошёл с писателем весной 1989-го года, когда Брэдбери пригласили в одну из американских школ.
Prof. Jonathan R. Eller, Indiana University – Purdue University Indianapolis, Center for Ray Bradbury Studies (Джонатан Эллер, директор Центра исследований творчества Рэя Брэдбери): «На встрече были только учителя. Они подходили к Рэю Брэдбери друг за другом. Один признался: «Мистер Брэдбери, я так рад познакомиться с вами. Вы – причина, по которой я стал учителем». Другой сказал: «Мистер Брэдбери, благодаря вам я стал библиотекарем». Ещё один учитель чуть не плача произнёс: «Мистер Брэдбери, вы изменили мою жизнь – вы сделали меня читателем».
Брэдбери написал одиннадцать романов и около четырёхсот рассказов, и многие из них тоже стали воистину пророческими.
Prof. Jonathan R. Eller: «Я думаю, что четыре, может быть пять поколений молодых людей выросли на произведениях Брэдбери, которые были в учебниках и школьных онтологиях». [T.10.DCLXVI.2]
l'Empereur – Medium (Среда) [ Деятель – Среда деятельности ]
Никита СОКОЛОВ, кандидат исторических наук: «И нынешнее общество, – конечно, результат сталинской селекции. Другое дело, насколько общество такого типа, которое создал для себя с большим успехом товарищ Сталин, сформировал под себя это общество, насколько оно жизнеспособно в современном мире? Мое глубокое убеждение, и для этого есть исторические аргументы, что общества такого типа неэффективны и нежизнеспособны. Они всегда будут отставать. Поскольку в них абсолютно убит элемент свободной самодеятельности человека, которая есть единственный мотор развития в долговременной перспективе». [P.97.32]
…безжалостный и прагматичный Птолемей принялся за насущные дела – управление своим царством. Начал взимать налоги, избавляться от соперников и задумался об учреждении династии.
Prof. J. G. Manning, Yale University: «Птолемей был выдающимся организатором, прекрасным правителем, по сути, одним из лучших, кого видел этот мир. В своей империи он ввёл в обиход множество институтов и атрибутов, заимствованных у Греции: в том числе, банковскую систему и использование металлических денег. Налоговая система приносила доходы. Птолемей был поистине лучшим из наследников Александра, который столь успешно объединил греческие атрибуты и системы».
В Александрии – столице Египта Птолемея – можно лучше всего оценить проблемы, с которыми столкнулись преемники. Распространять плоды греческой цивилизации было нелёгкой задачей. Птолемей решал её, не прибегая к импровизациям гения царя-завоевателя, а терпеливо применяя и испытывая технологии из арсенала цивилизации.
Птолемей был мастером управляться с более изящными «строительными блоками» – частями, составляющими фундамент устойчивой политической силы – художественными образами, символикой и пропагандой.
Prof. J. G. Manning: «Птолемей невероятно преуспел в сочетании греческих и египетских символов, что и использовал при управлении Египтом. Ему внимали греки, составлявшие его войско в Александрии, а также огромная масса сельских жителей-египтян. Следовало объединить греков, египтян и другие народы, чтобы те приняли общие политические цели».
Птолемей посвятил себя Египту. Как и Александр, он объявил себя фараоном, но в отличие от наставника основал династию.
В стране столкнулись греческая и восточная культуры: в государстве с множеством богов требовались весьма неординарные действия.
Prof. J. G. Manning: «Чтобы руководить этим новым миром, открытым военачальниками Александра, следовало понять, оценить и поддержать местные религиозные обряды – просто по другому нельзя управлять. В противном случае возникло бы слишком много политических проблем».
Александр провозгласил богом себя самого, а его более хитрый последователь придумал новое божество: Серапис стал неким теологическим гибридом. Созданным для того, чтобы ему могли поклоняться и греки, и египтяне. У этого божества была безупречная генеалогия – в его семейном древе можно найти бога-быка Аписа, и Осириса – владыку Загробного мира.
Prof. J. G. Manning: «Птолемей позаимствовал из Мемфиса – древнего центра – весьма популярный религиозный культ и преобразовал его, сделал более близким для греков. Он так поступил в том числе и для того, чтобы подготовить почву для создания династии: ведь Бык ассоциировался с мощью правителя ещё за три тысячи лет до Птолемея».
Но не приходилось сомневаться и в том, что Серапис имел и много греческого: с длинными мягкими кудрями и человеческим обликом Серапис не походил на египетских богов. Это не удивительно, если учесть, что над его созданием трудились греческие ваятели и мыслители, жившие при дворе Птолемея.
Robin Waterfield, classical scholar, translator, editor, and writer: «Вот здесь он поступил умно – заимствовал египетское божество, что естественно понравится египтянам, но сам образ и идея божества, имеющего сходство с Зевсом, были взяты им из культа, существовавшего в Причерноморье».
В Александрии в честь этого нового божества построили великолепный храм, известный как Серапеум. Это был умный ход, благодаря которому Серапис стал одним из наиболее известных богов древнего мира.
Robin Waterfield, classical scholar, translator, editor, and writer: «Я думаю, Птолемей и не мечтал о том, что Серапис будет таким почитаемым. Он стал универсальным богом-спасителем, и, в каком-то смысле, вера в него могла даже конкурировать с христианством, когда оно появилось». [T.13.CX.3]
*
Зевсу осталось преодолеть последнее препятствие, и такого противника он ещё не видел: ведь Гея снова хочет отмстить за печальную судьбу своих детей – титанов. И на это раз она обращается к Тартару – самому далёкому и опасному месту Преисподней. От их союза родилось чудовище Тифон. Тифон – наполовину человек, наполовину животное, его голова достигает звёзд, если он раскинет руки, обнимет и Восток и Запад. В глазах его пылает огонь, а низ его тела обвивают змеи. Один вид Тифона может привести в ужас врага. Тифон передвигается, издавая ужасные крики, похожие одновременно на рёв быка и рычание льва. Когда чудовище направилось к Олимпу, в доме Зевса началась паника: боги сбежали оттуда и спрятались в Египте, где приняли облик животных. Аполлон стал коршуном, Гермес – ибисом, Арес – рыбой, Дионис – козлом, Гефест – быком. Лишь Зевс решил биться с Тифоном.
У этого побега в Египет было неожиданное последствие – смешение греческих и египетских богов. Тифона будут связывать с Сетом – братом и врагом Осириса. Зевс смешается с Гором. Дионис станет Осирисом, Деметра – Исидой и так далее. Удивительное смешение двух миров, между которыми, кажется, не было ничего общего.
Бой был короткий и жестокий – пока Тифон искал Зевса в Сицилийском море, Зевс поднял гору Этна и бросил в своего врага. Тифон оказался погребён под вулканом, и власть Зевса была восстановлена: наконец он стал верховным богом. [T.10.DCII.4]
l'Empereur – l'Amoureux
…но он не принимал решение в одиночку: он опирался на мнение своего народа. Колизей давал императору возможность встречаться со своим народом, узнавать мнения и настроения подданных. Только в таких публичных местах монарх мог так близко соприкоснуться со своими подданными.
Dr. Darius A. Arya, American Institute for Roman Culture: «Колизей – очень важное место: здесь император мог общаться с народом. Амфитеатр вмещал пятьдесят, может быть даже шестьдесят тысяч человек и более, они смотрели представление, но помимо этого император мог установить с ними контакт и, в конце концов, завоевать их симпатии. Колизей – место не только для развлечений, но и для определённой политической деятельности. Главная его роль была в том, что здесь император мог менять общественное мнение в свою пользу».
Тит давно понял, насколько важно для него умение прислушиваться к мнению подданных. Он заплатил высокую цену за этот опыт. Находясь в Иудее он встретил и полюбил Беренику – дочь иудейского царя Ирода Агриппы Первого, поддерживавшего римлян. Её и Тита связывали очень близкие отношения. После захвата Иерусалима Тит вернулся к своему отцу в Рим. Но влюблённые недолго были в разлуке, Береника вскоре также прибыла в Рим, чтобы, возможно, стать женой Тита. Состоялась долгожданная встреча, император и Береника уже мечтали о совместном будущем. Они поселились в поместье Тита как пара новобрачных. Береника уже ощущала себя императрицей. Но народ Рима этот союз не одобрил: граждане Рима не хотели, чтобы жжено императора стала иудейка. Римляне ещё помнили, как любовь Марка Антония к Клеопатре ввергла империю в хаос войны. К тому же у Тита было много политических соперников. Чтобы не потерять власть он был вынужден отправить возлюбленную обратно в Иудею. Заняв престол, Тит предпочёл оставаться свободным и до конца жизни так и не женился.
Dr. Darius A. Arya, American Institute for Roman Culture: «Народ Рима обладал большой властью, и император понимал, насколько важны отношения правителя и его подданных. Например, народ мог вмешаться в ход публичной казни, выразить свой протест, и даже остановить казнь. Когда решалась участь гладиатора, потерпевшего поражение на арене, и император приговаривал его к смерти, народ мог сказать своё «Нет!». Глас народа обладал мощным воздействием на власть: император был обязан его услышать. Если сокращались поставки зерна или людям угрожал голод, они громко заявляли об этом, и император должен был снять общественное напряжение, иначе разъярённая толпа могла разнести весь город». [T.10.CDLXVIII.1]
Dr. Mark Bradley, University of Nottingham: «До того, как Тит стал императором, он был не очень популярен. Он был известен своей жестокостью и своенравием, и его считали шарлатаном и повесой. Ходили слухи, что у него был роман с еврейской принцессой по имени Береника, и это напоминало людям об Антонии и Клеопатре. Такие ассоциации вызывали у них сомнения и опасения. Но как только он стал императором, его действия, направленные на помощь людям после этого извержения и после большого пожара в Риме, значительно улучшили его репутацию».
В окрестностях горы Везувий кураторы императора пытались откопать старые дороги или построить новые. По описаниям римского историка Светония, Тит не только показал себя умелым правителем, он поддерживал своих подданных, как любящий отец. Семья императора была тесно связана с окрестностями Везувия. Здесь были загородные резиденции, где они проводили летние месяцы. Чтобы лично поддержать выживших и быть в курсе реализованных мер, Тит побывал в этих местах через несколько месяцев после извержения. Он даже предоставил свои средства, чтобы обеспечить быструю помощь. Его частное пожертвование было самым крупным за долгую историю Римской империи. [T.10.DCCXXXIX]
**
**
В 306-м году от Рождества Христова в Йорке войска провозгласили Августом Флавия Валерия Константина. Его отец – только что умерший в Британском походе Констанций Бледный – происхождения был самого простого. Он вышел в императоры из крестьян, пробивая путь воинской доблестью, был честен, добр и симпатизировал христианам. Армия надеялась, что сын станет ему достойным преемником, Константин, в свою очередь, тоже нуждался в народной любви, поскольку Рим был раздроблен и до реальной власти было ещё далеко. [T.10.V.12]
l'Empereur (Император) – Bifurcatio
Михаил ВЕДЕШКИН, кандидат исторических наук, Институт всеобщей истории РАН: «…со времён Константина Церкви были выделены щедрые субсидии. И эти субсидии постоянно росли. Субсидии выделялись отдельной христианской общине во главе с епископом. Если в городе два епископа, кто будет получать эти субсидии? А два, из-за того, что они не находятся в каноническом общении. Могло быть и три епископа. Собственно изначально эта проблема и возникла, когда Константин оказался перед вопросом того, а кому платить деньги в Карфагене? Карфагенская церковь после Великого гонения раскололась на условно «кафоликов» и «донатистов»: и те, и те претендовали на каноническое апостольское преемство; и те, и другие считали себя Истинной церковью; и те, и другие апеллировали к Константину. Как известно, Константин сделал выбор в пользу «кафоликов», а «донатисты» подверглись гонениям. Но далеко не всегда ответ был очевиден». [T.10.LI.149]
l'Empereur – Medium
Глеб МУСИХИН, доктор политических наук, кандидат исторических наук: «Если говорить о России, то вот то, что мы называем «национальным строительством», для консерваторов представляло серьёзную угрозу.
Александр Третий – не консерватор, Александр Третий – самодержец. А у самодержца инструментальный подход к любой идеологии: если хочет, он берёт либеральный инструмент, если хочет – он берёт консервативный. Когда мы говорим «консерватизм», «либерализм», «социализм», мы говорим об идеологиях: идеологии подразумевают социальные движения. Самодержавие в принципе не допускало никакого автономного существования социальных движений – никаких – ни либеральных, ни, упаси Бог, социалистических, ни консервативных. В России были консервативные мыслители. В России не консерватизма, как идеологии».
Наталья ЧЕРНИКОВА, кандидат исторических наук, ИРИ РАН: «Монарх по своим функциям, он просто обязан быть прагматиком, и выбирая ту или иную линию, поддерживая тот или иной проект, он выбирает не идеологию, он выбирает то, что с его точки зрения сейчас является наиболее нужным (и) важным для страны. И поэтому он может утверждать мнение как либеральное, так и консервативное, это зависит от конъюнктуры и от тех проблем, которые стоят перед страной в данную конкретную минуту». [T.10.LI.110]
l'Empereur – Bifurcatio
В последний день перед новым 1914-м годом, когда петербуржцы наряжали ёлки, было созвано Особое совещание глав силовых министерств России под председательством премьер-министра Коковцова. Согласно документам из Архива внешней политики Российской империи, обсуждалась напряжённая ситуация вокруг черноморских проливов, угрожающая политическим и экономическим интересам страны. Немецкие офицеры реорганизовывали турецкую армию, и Турция игнорировала требования России, чтобы они покинули Константинополь. Османская империя посягала на геополитическое равновесие, и предстояло ответить на ключевой вопрос.
Ольга ПАВЛЕНКО, кандидат исторических наук: «Что делать с Турецкой империей? Какие санкции применить против неё? Коковцов предложил сначала финансовые санкции, потом политические – отзыв послов, и, наконец, он поставил вопрос: «А если будет высажен русский десант, вы готовы к тому, что это может стать началом большой европейской войны?» – именно так он спросил министров. Удивительная вещь, но и Морской министр, и Военный министр сказали: «Да, Россия готова». Готова к высадке десанта, и готова вести большую европейскую войну, потому что высадка десанта сразу же подразумевала за собой – это был просто «эффект домино» – что подключится Турция, потом Германия, за Германией Австро-Венгрия. Только сам Коковцов – Председатель Совета министров России – был категорически против. Он считал, что Россия совершенно не готова к войне: ей требуется около ста миллионов только на осуществление мобилизационных мероприятий. И он считал, что Россия ни в коем случае не должна бряцать оружием, а вести очень терпеливую дипломатическую работу».
Внешнеполитический российский маятник колебался между фатально соперничающими Англией и Германией, но в 1910-м император Николай Второй отказался подписать предложенное кайзером Вильгельмом тайное соглашение о нейтралитете России в случае общеевропейского конфликта. Во всех стратегических записках военные российские эксперты называли Германию основным противником, указывая на её важнейшую цель – отсечь русских от морских выходов в Европу и загнать вглубь континента.
Ольга ПАВЛЕНКО, кандидат исторических наук: «Генштабы фактически всех крупных европейских держав начинают очень активно развивать мобилизационные стратегии. В 1910-м году начал в недрах Генерального штаба России разрабатываться новый мобилизационный план. Для реализации вот этих мобилизационных мероприятий на западной границе предполагалось израсходовать примерно сорок девять с половиной миллионов рублей – сумма по тем временам колоссальная. Для России западная граница имела какой-то совершенно особый смысл, потому что все основные вторжения на территорию России зафиксированы в «новой истории страны», они шли с Запада. В Морском министерстве была такая создана группа по военно-стратегическому планированию: «какая будет война?» – Совершенно чётко был прогноз: ситуация будет крайне неблагоприятной для России, потому что, если на Западном фронте Англия и Франция будут воевать вместе, то на Восточном фронте против Германии и Австро-Венгрии. России придётся воевать одной, и она будет оторвана от своих основных союзников. Собственно говоря, это и произошло».
Историки едины во мнении, что Первая Мировая война стала реальностью, когда европейские политические и военные элиты почувствовали моральную готовность к войне, а народы, внимая призывам своих «властителей дум» пошли за ними, уверенные, что Бог на их стороне. Европа буквально «беременела войной».
Ольга ПАВЛЕНКО, кандидат исторических наук: «Военные прогнозы, они совпадали с той «медийной» или журналистской шумихой: борьба между славянством и германством должна, наконец, закончиться кровопролитной войной, и одна из сил должна будет победить в этой вековой схватке. Председатель Совета министров России Коковцов в 1913-м году был с визитом в Берлине, он пытался убедить кайзера Вильгельма в том, что Россия заинтересована в экономическом сотрудничестве. И Вильгельм делал вид, что он верит Коковцову. Но потом, когда он выступал перед русской делегацией, он сказал: «Никто меня не убедит в том, что сейчас не время расового столкновения романно-германской расы и славянской. И если Богу угодно будет это столкновение, то оно, в любом случае, произойдёт». Впоследствии Коковцов описал в своих мемуарах. Николай Второй, когда услышал слова кайзера Вильгельма, то тоже произнёс фаталистическое: «Ну, так тому и быть».
Европейские элиты не желали остановить маховик войны. В Росси военная реформа захлебнулась в коррупции и скандалах. Единолично отвечая за судьбу страны, Государь принимая ритористские наваждения европейских кабинетов за «Промысел Божий», выбрал непосильный для неё крест. [T.10.I.22]
Ещё 18-го марта 1915-го года Россия и её союзницы – Англия и Франция – заключили так называемые «Договоры о целях войны».
Ольга ПАВЛЕНКО, кандидат исторических наук: «Это были секретные соглашения, потому как это обычная практика любой мировой войны: воюющие государства должны знать, что они получат при послевоенном разделе мира».
Михаил Сарни, историк (Великобритания): «Обещают и подписывают неопубликованный меморандум о том, что Россия получает всё Мраморное море, западное побережье Мраморного моря, пролив Босфор, пролив Дарданеллы».
Турция тогда владела этими проливами, но как союзница Германии с началом войны закрыла их для русских судов. [T.2.CII.1]
l'Empereur – Libertas
Алексей ФЕНЕНКО, доктор политических наук, МГУ: «…французы приближаются к Вене, берут Прагу, правда, не удерживают, но, тем не менее, каждый спрашивал себя: «А что будет дальше?»
Если сначала, при Людовике XIV-м французы воевали вблизи от своих границ. При (Людовике) XV-м они уже двинулись за Эльбу, подошли к Вене и подняли Шотландию. А через два поколения они до Москвы дойдут».
Ольга ЕЛИСЕЕВА, кандидат исторических наук, МГИК: «Здесь нужно иметь ввиду преемственность французской политики вне зависимости от того, королевский это двор или это наполеоновское время. Когда Наполеон был ещё совсем, что называется молодой и себя не позиционировал – у него ещё впереди Тулон – старая Екатерина пишет своему постоянному корреспонденту барону Гримму (Фридрих Мельхиор Гримм). Во Франции в этот момент жутким образом происходит Французская революция – страну, как будто бы колотит в состоянии лихорадки. И она пишет: «Он придёт, придёт этот сильный человек. И он поставит свою пяту. И там, где он поставит свою пяту, он остановит падение Франции. И Франция будет ещё более опасна, чем она была до этого». Что собственно и произошло. Оцените, как хорошо Екатерина ориентировалась в возможностях политических игр на данной территории. Она понимала, что с Францией придётся столкнуться.
Вот такое ощущение, что идет карточный стол, от него отходят игроки одного поколения, приходят игроки другого, и продолжают ту же самую игру, приняв те карты, которые в этот момент были на столе». [T.10.LI.153]
Auctoritas – Methodus Analogiae
Отец Михаил Резин, священник, писатель: «Тот «курорт» (в кавычках говоря), который существовал у нас на территории Ардатской воспитательной колонии где-то в начале двухтысячных годов, там свои условия, свой менталитет. Что-то нужно делать вот с этой категорией «опущенных», которые в принципе были в любой воспитательной колонии для подростков – замызганные, неопрятные, всегда голодные, худые – от пятнадцати до двадцати лет мальчики-подростки. Отобрали где-то человек сорок из колонии: было население колонии четыреста, примерно, человек. Они заклёванные, обиженные, униженные, оскорблённые – достоевщина. Договорились в медчасти, чтобы выделили большую комнату на сорок человек, поставили двухъярусные кровати, изолировали их, помыли в бане, далее новую одежду. Всё это было сделано. То есть, я пришёл к ним в первый день, с ними поговорил, расставили иконки, крестики раздали – ну, благостная такая картина: дней на десять решили их «реабилитация», подкормить их, успокоить, чтобы они социализировались, между собой пообщались. И через три дня меня находит замполит колонии, говорит: «Отец Михаил, надо эксперимент заканчивать».
Я говорю: «А что такое? Почему собственно, ведь он только начался у нас? Десять дней ещё не прошло». Ну, он говорит: «Понимаете, первый день они с удовольствием отъедались – им там и молоко, и сыр, и яйца – то, чего в рационе не было. Второй день они сидели на горшках, так, условно говоря. Третий день они отсыпались. А вот к концу третьего дня они начали уже безобразничать: каши молочные, которые им там давали, стрелять уже ложками в потолок, вот эти катапульты устраивать. Молоко, сливки спускали за территорию медучреждения на улицу, обменивали на сигареты. Но даже не это страшное, а то, что в этой среде «несчастных, униженных и обиженных» появились свои же лидеры, и появились свои же «опущенные».
Вот сорок человек, казалось бы, они были вычленены из этой группы в четыреста человек, и должны были насладиться вот этим состоянием своей «освобождённости», такой «сытой свободы», но они тут же смоделировали вот эту ситуацию, которую переживали в колонии.
На четвёртый день мы это прекратили, потому что той простой элементарной задачи, которую мы ставили, мы не решили. Мы просто смоделировали ещё одну колонию, но в меньшем масштабе». [T.10.DLXXXII]
Forma – Methodus Analogiae
О том, что найденные религиозно-мифологические поэмы Угарита возникли как памятники устного народного творчества, свидетельствуют также их художественные приёмы, типичные для фольклора едва ли не всех времён и народов. Один из этих приёмов – стойкие речевые выражения, переходящие из поэмы в поэму, наподобие тех, которые мы встречаем и в русских сказках. Безымянные создатели угаритских былин при повторении ситуаций использовали одни и те же выражения, не утруждая себя поисками новых, что считается обязательным для письменных литератур. Так, независимо от того, кто достигает резиденции верховного божества Угарита, он оказывается «у устья Реки, у истоков Океанов обоих». Хотя каждый человек переживает горе по-своему, в мифах ощущение скорби и утраты передается одной и той же речевой формулой.
Другой приём народного творчества, используемый создателями угаритских былин, – это повторение одной и той же мысли, высказанной в первом стихе, с некоторыми дополнениями во втором и третьем стихах, создающими своеобразный ритмический рисунок. Так, бог Грома и Молнии, обращаясь к богу – властителю Моря, говорит ему:
Я, Балу, твой раб, о Море,
Твой раб навсегда,
Сын Дагану – твой пленник.
Современный литератор выразил бы эту мысль иначе: «Я, Балу, сын Дагану, о Море, навсегда твой раб и пленник». Но это уже была бы не поэзия, как в древнем тексте, а проза. Её нельзя было бы декламировать, раскачиваясь под сопровождение музыкальных инструментов.
Образы угаритской поэзии отличаются богатством и разнообразием, присущими эпической поэзии других древних и современных народов. Используются сравнения из мира живой и мёртвой природы. Боги и полубоги сравниваются с дикими и домашними животными, с растениями. Это создает эффект приближения воображаемого действия в недоступных людям верхней и нижней сферах, вызывая соответствующий поклонению богам эмоциональный настрой.
НЕМИРОВСКИЙ А. И. [B.123]
Adaptatio – Libertas
Аркадий МИНАКОВ, доктор исторических наук: «Парадоксальным образом аргументация Карамзина совпадает с мнением его безусловного идеологического противника Герцена. Герцен говорит: «Нельзя освободить народ, если… Нельзя вывести человека из рабского состояния, пока он сам не будет готов изжить в себе раба». Нельзя освободить крестьян, пока они не будут к этому готовы в нравственном, в экономическом, в правовом отношении: крестьянство должно получить хотя бы начатки правового сознания, просвещения, получить навык владения собственностью.
Консерваторы, в отличие от просветителей и в целом сторонников «левого проекта», не слишком высокого мнения о возможностях человеческой природы. Опираясь на, скорее, христианское понимание этой человеческой природы, они никогда не забывали о несовершенстве, ограниченности, греховности человеческой души. И, конечно, во многом вот этот скепсис сказался на позднейших оценках возможности республики». [T.10.LI.119]
Власть – Выбор (Еда – Свобода)
Андрей ЮРГАНОВ, доктор исторических наук: «…никакого избрания, как мы это понимаем, Михаила Фёдоровича просто не было. Само по себе слово «избрание» может нас путать, потому что мы понимаем избрание как некую такую демократическую процедуру, когда голосует большинство, а меньшинство, закусывая губы, говорит: «Как же нам не повезло». Царя нельзя избрать большинством, потому что тогда царь будет «царь большинства» – что делать меньшинству?..
Поэтому слово «избрание» часто и журналисты, они толкуют как «избрание народом». «Избрание Богом» – поэтому первоначально в феврале 1613-го года планировалось избрание при помощи процедуры жеребьёвки. Был составлен список примерно из десяти фамилий. Так вот, Карл Филипп там тоже присутствовал. Так вот, на кого покажет этот жребий, который был в русской правовой культуре очень важен во всяких аспектах, в том числе в судах. И, собственно, Бог должен избрать, то есть, избрание должно было…
Поэтому избрание в этом смысле Михаила Фёдоровича – это такое удивительное проявление мифологии казачества, которое считало, что Романовы – династия исключительная, замечательная, и если Филарета нельзя (Фёдора Никитича Романова) нельзя сделать царём, то от «доброго древа плод бывает добр»: пусть будет Михаил Фёдорович».
*
Николай НИКИТИН, кандидат исторических наук: «…у нас как-то иногда проскальзывает такая мысль, что правящие круги в России, да и не только в России, были озабочены тем, чтобы сделать жизнь подданных своих невыносимей: придумывали налоги, всячески творили насильство.
…они исходили из того, что, по их мнению, нужно было государству в данный момент. Нужна была армия? – Несомненно: Россия с трёх сторон была окружена враждебными государствами. Как эту армию обеспечивать? – Наделять землёй и людьми, которые бы работали на этих военно-служилых людей, прежде всего на дворян, детей боярских. Страна огромная, пустых земель невероятно много, уйти очень просто. Поэтому неизбежно принимали законы о прикреплении к земле, к тяглу, и посадских людей – горожан, которые тоже норовили уйти и не платить налоги, и крестьян».
Андрей ЮРГАНОВ, доктор исторических наук: «…ещё такой момент, что насилие было не только материальный какой-то процесс, а насилие было ещё и идейное. Дело в том, что с начала семнадцатого века утверждается система, которая называется «Слово и дело», и она утверждается как некий ответ на ослабление династии, и на то, что династия не вполне законна с точки зрения той же массы людей, участвовавших в Смуте.
Что касается эпизода «закрепощения», то здесь же сами массы выступили инициаторами этого закрепощения – это парадокс, потому что когда потребовали в ходе Соляного бунта изменений, когда царская власть прислушалась. Действительно, бунт имел положительные последствия – после это было принято Соборное уложение. Эта масса служилых людей, которая страдала от притеснений, она же требовала стабильности, а стабильность в условиях Средневековья могла быть только одна – полное крепостное право. Кстати, и слободы, тоже ведь сами себя закрепощали. То есть, не только, как бы, центральная власть хотела, но и люди хотели. Тут нельзя сказать, что самодержавие – источник зла, но люди сами хотели этой стабильности без свободы». [T.10.LI.128]
Михаил КОВАЛЬЧУК, доктор физико-математических наук, член-корреспондент РАН, директор РНЦ «Курчатовский институт»: «…любая наука, большинство наук, нематериальна, а кристаллография – это единственная практически наука материальна, в которой результат исследований кончается материалом. Кристалл – это готовый элемент того, что в природе вы можете легко увидеть. Вторая вещь – очень важная – кристаллография, и в этом её исключительность, заключается в следующем, это междисциплинарная наука, потому что кристаллография возникла как часть геологии, минералогии: человек пытался познать мир, находил кристалл и пытался его понять. Но для того чтобы понять из чего состоит кристалл, кристаллография стала химией, потому что дальше, сливая раствор, она пыталась понять состав и стала частью химии, когда возник рост кристаллов. И третье, самое главное, эпохальное действие – это открытие рентгеноструктурного анализа. В 1912-м году Лауэ (Max von Laue) получил Нобелевскую премию за открытие дифракции рентгеновских лучей. И это было эпохальное открытие: кристалл рассеивает определённым образом, и дальше, анализируя эту картинку, вы можете восстановить расположение атомов внутри. Тогда началась эра рентгеновской кристаллографии. Что стало ясно? Во-первых, что окружающий нас мир, любой предмет сложно трёхмерно организован: он имеет очень сложную внутреннюю структуру трёхмерную. Фактически теперь мы смогли видеть положение атомов внутри. Дальше мы смогли видеть структуру, а изучали свойства макроскопические, например, пьезоэффект: значит, мы могли связать свойства, которые мы видим, с расположением атомов внутри. А это означает, что мы могли осознанно начать создание материалов. Фактически кристаллография стала частью физики – это её третья ипостась, благодаря рентгеновской дифракции. И, наконец, дальше, благодаря рентгеновской дифракции, кристаллография стала фактически молекулярной биологией в сегодняшнем виде, потому что благодаря рентгеновской дифракции мы увидели, как сложно организован белок – белковая молекула – и фактически все успехи в синтезе лекарств, понимании того, как мы устроены, как болезни развиваются…
Значит, кристаллография, в той мере, в какой она началась из геологии стала химией, потом стала существенной частью физики, она стала и мощнейшей частью биологии».
Алексей ВОЛОШИН, доктор физико-математических наук: «Современна кристаллография. Наука начиналась как изучение строго упорядоченных объектов: кристаллы обладают так называемым ближним и дальним порядком. Ближний порядок – это упорядоченность какого-то окружения, одной молекулы, то есть, вокруг одной молекулы наблюдается какое-то упорядоченное расположение других молекул, и вот такие кластеры, такие шары, они могут в принципе существовать отдельно друг от друга. Так вот в кристалле вот эти вот конгломераты, они тоже упорядочены, соединены друг с другом, то есть возникает ещё и «дальний порядок».
В жидкостях «ближний порядок» существует, а «дальнего порядка» нет. Поэтому белки, липидные плёнки, и, вообще, биологические объекты, они, в принципе, ничем не хуже, и вполне поддаются исследованию кристаллографическими методами».
Михаил КОВАЛЬЧУК, доктор физико-математических наук, член-корреспондент РАН, директор РНЦ «Курчатовский институт»: «…и третье – это вся биоорганика, касающаяся лекарств и понимания того, что происходит с нами.
Как создаётся сегодня лекарство? – Очень схематично, не точно научно, но зато понятно. Какое лекарство любому человеку надо? – Две вещи: первое – у него чего-то мало, например, сока поджелудочной железы, и его надо заместить (это креон). Значит, вам надо, грубо говоря, взять субстанцию эту, расшифровать её структуру на рентгене, посмотреть, а потом её воспроизвести. Это будет заместительный этап. А второе – у вас чего-то много, например, адреналина, который повышает работу сердечной мышцы, давление. Если вы испугались и побежали – да, а если просто так – это гипертония. Значит, вам надо изучить и сделать так, чтобы он не выделялся – сделать блокаторы. И поэтому есть так называемые бета-блокаторы и так далее. Вопрос заключается в том, что сегодня все лекарства, они создаются очень сложным путём: вы должны выделить эту субстанцию, которую вам надо воспроизвести, либо элемент белковый, который надо заблокировать, чтобы не было лишнего. Вы должны изучить: на рентгене получить расположение атомов, а для этого вы должны выделить эту субстанцию и превратить её в кристалл. И потом только вы получите кристаллоизображение и узнаете, как это расположено в отдельном месте. Когда вы узнаете структуру с высоким разрешением, вы увидите активный центр, как он работает, только тогда вы поймёте суть, и можете уже сделать это или ответ, который будет это блокировать.
Сегодня нет лекарства, которое было бы получено без кристаллизации белка, нет болезни, с которой разобрались, без кристаллизации биологического объекта». [T.10.D.7]
Артур ЗАЛЕВСКИЙ, кандидат биологических наук: «…биологические молекулы имеют одно «проклятие» – они большие, они подвижные и они гибкие: они всё время шевелятся. В отличие от кристаллов, биологические молекулы всё время шевелятся – они, как желе. И в этом смысле это их фундаментальное свойство, и если вы сделаете молекулу «твёрже», жёстче: при помощи лекарства вы клин в неё вобьёте – она перестанет работать. Такие препараты есть для терапии ВИЧ, которые делают один из белков ВИЧ гораздо более жёстким». [P.125.249]
Petra cubica – Medium
В 700-х годах до н.э. Вавилон намного превосходил по величине все окружённые стенами города, известные в истории. И построил его Навуходоносор. Он срыл сооружения предшественников и поставил на их месте свои гигантские здания. Поэтому современному археологу так трудно отыскать здесь, под глубоко залегающими фундаментами верхних пластов, что-либо древнее построек Навуходоносора. На площади более двадцати пяти квадратных километров буквально все здания возведены этим царём. К тому же активность Навуходоносора не ограничивалась одной столицей. В Уре он тоже предпринял обширные работы, которые должны были значительно изменить облик города.
Леонард Вулли [B.156.1]
l'Empereur – Medium
Prof. Mary Beard, University of Cambridge: « Нам взаимоотношения римлян с богами могут показаться деловыми, даже бездушными. Римляне не верили в своих богов: они не имели внутренней веры в нашем понимании – они просто принимали как должное, что боги существуют и будут помогать людям, пока те выполняют свою часть договора, возводя храмы, принося жертвы, как правило, животных – быков, свиней и овец.
Сцена жертвоприношения. На нижнем барельефе – зарезанный бык. На верхнем – император. Он льёт на алтарь какой-то хмельной напиток. По всей Римской империи можно найти сотни изображений подобных сцен. Смысл их в том, что одной из функций императора являлось поддержание отношений между людьми и богами. Религия и политика были неразрывно связаны». [T.29.XXII.2]
Дуб, сосна, остролист и апельсиновое дерево поворачиваются и меняются местами, как Роза ветров. Эти деревья обозначают четыре главных направления или главные добродетели по Платону. Северный дуб хранит благоразумие или мудрость. Западное дерево – священный остролист друидов – знак мужества, южная сосна обозначает сдержанность и силу духа, а пришедшее с Востока апельсиновое дерево – живой штандарт правосудия. Вместе четыре дерева служат метафорой новой организации мира и новых знаний. Отныне живые существа делятся на группы по научным критериям. Семейное родство тоже изображали в образе дерева – генеалогического древа. Им пользовались в геральдике – науке о блазонах и гербах. [T.10.DCLXXIX.4]
Йод-Хе-Вау-Хе – l'Amoureux (Возлюбленный)
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «Упанишады ясно говорят о том, чему учил Шанкара, – что никакой человеческой личности особенной, то есть, того, что может любить, – в действительности нет. Есть Единый Бог, и более ничего нет. И Атман тождественен Брахману. И только осознав это наступает освобождение. Соответственно, какая может при этом быть любовь к Богу, какая преданность Богу?
…и слова «Бог есть любовь», к которым мы привыкли в Евангелии, и особенно – в Посланиях Иоанна Богослова, они обретают (здесь) новый смысл. Потому что на самом деле Бог не может быть Любовью. Потому что «любить», как говорили греческие философы, как говорит Шанкара, «может тот, кто неполон». Любовь, страсть – это стремление завершить (незаконченное), наполнить то, что не наполнено. А как может любить абсолютное, совершенное Бытие? Это третий абсурд, и это, тем не менее, третья великая истина, которую преподаёт Рамануджа после тех двух…».[P.125.583]
Petra cubica – Libertas
…как вместо Исаака в жертву был принесён агнец, так и Христос в Новом Завете будет принесён в жертву за всех людей.
Ехиэль Фишзон, культуролог Иерусалим: «И тут, в этом подъёме, и в то, что происходит на горé, и заключается главное разночтение всех авраамических религий. Потому что если мы смотрим с точки зрения христианской, то, что там произошло, называется «Жертвоприношение Авраама», то есть, он приносит в жертву своего сына, как в дальнейшем Бог приносит в жертву своего Сына. И если жертва человеком человека отвергнута, то жертва Богом Сына своего – Сына Человеческого – она принята. Так это называется в христианстве.
В иудаизме мы видим это совершенно по-другому. В иудаизме это не называется «Жертвоприношение Авраама» – это называется Акедат Ицхак – «Связывание Исаака». Авраам связывает Ицхака, как жертвенное животное, и тем самым превращает его в Жертвенное Животное. И только в силе Бога превратить Ицхака/Исаака обратно в Человека. Связывание той самой верёвкой, которой были связаны до этого дрова, – есть акт несвободы, есть акт насилия. Бог, посылая Ангела своего, который говорит Аврааму о том, что тот исполнил до конца то, что задумано Богом, – это есть акт Освобождения. Вопрос Свободы, вопрос освобождения есть, в общем-то, если разобраться, «краеугольный принцип» еврейской религии от патриархов и до сегодняшнего дня». [T.10.DCCXX.1]
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «…во-первых, учёные, изучавшие царственность в Месопотамии, хотя их взгляды очень отличаются, они приходят к выводу о том, что когда-то эта царственность была чисто священнической функцией: в ней не было власти. И даже есть два шумерских термина: «Эн» – это, в первую очередь, «священник», но «священник-властитель», и Лугаль, по-аккадски «Шарру» – «Царь». Вот эти две функции были разные, и когда-то сбыла только функция Эна, как раньше часто произносили в аккадской форме – «Патеси».
В Ассирии с 1800 года, примерно, до Рождества Христова, было понятие «Ишакку», отсюда «Исаак», – это «Жрец-царь». Интересно, что в раннем договоре Лагаша и Уммы вообще цари не упоминаются; договариваются боги – покровители городов». [P.125.97]
Petra cubica – Medium
Стремление это узнать повысило интерес к изучению метеоритов, вероятных «родственников» веществ земных глубин, и к дуниту. Эта тёмно-зелёная массивная порода оказалась значительно тяжелее других пород земной коры, её плотность достигает 3,8 г/см3. Отличается она и по другим признакам. Наблюдения на горе Дун, а затем и в других местах показали, что дунит прорывает вмещающие породы, имеет с ними «горячий контакт» и, следовательно, является породой магматической. Такие породы главенствуют в земной коре, они состоят в основном из кварца, полевых шпатов, слюд и амфиболов. В дуните их нет, эта порода, по терминологии, возникшей, когда латынь в науке господствовала, анхимономинеральна, она состоит из оливина, минерала в земной коре редкого, обладающего высокой температурой плавления (используется в качестве огнеупора) и характерного для каменных метеоритов. Лишь кристаллики хромита, зажатые между округлыми зёрнами оливина, не позволили считать породу мономинеральной. Обычно хромит составляет в ней менее одного процента, но местами содержание его возрастает, он становится хорошо заметным – такую разновидность называют хромитовым дунитом. Встречаются среди дунита и крупные обособления хромита.
По-иному выглядят элювиальные россыпи в жарких странах, там процессы физического выветривания играют подчинённую роль, главная же принадлежит химическим изменениям. Под воздействием воды, кислорода и углекислоты воздуха, при энергичной деятельности организмов и растений быстро идёт разложение силикатов, превращение магматических пород в глины и латериты – остаточные скопления окислов железа и алюминия. Эти процессы при длительном течении проникают глубоко, образуется мощная кора выветривания, в которой устойчивые минералы полностью обособлены.
Аркадий ЛОКЕРМАН, кандидат геолого-минералогических наук [B.161.2]
Первый этап, с которого начало расти и ветвиться дерево минеральных видов, условно можно назвать «метеоритным». В это время насчитывалось примерно 40 – 50 видов минералов; они теперь хорошо известны по составу метеоритов всех возрастов, в том числе и самых древних. В это время преобладало металлическое железо и такие минералы, как камасит, оливин, пироксены.
Второй период эволюции минеральных видов на Земле – «базальтовый». Он насчитывает уже 60 – 70 видов минералов и, вероятно, связан с началом магматических процессов.
Третий этап образования видов связан с начальными процессами образования земной коры. Этот период в истории Земли характеризуется гравитационным разделением вещества планеты, процессами дегазации мантии, выходом воды на поверхность, образованием пресных, а затем солёных океанов, возникновением атмосферы, в которой со временем накапливается кислород. На первых стадиях происходит массовая генерация щелочных полевых шпатов, слюды, кварца. Появление свободной воды и кислорода воздуха привело к тому, что в коре возникли такие минералы, как хлориты, серпентины, минералы группы глин, разновидности кремнезёма.
А. ЖАБИН, доктор геолого-минералогических наук [A.418]
**
**
Forma – Иероглиф (Глаз и Ухо) / (Methodus Analogiae)
Дело в том, что непрозрачных тел в принципе не существует. Когда мы говорим, что такой-то материал непрозрачен, то это означает только одно – он непрозрачен для световых волн и, следовательно, для нашего взгляда. Только это. Туманная дымка непрозрачна для видимого света, но прозрачна для инфракрасных лучей. Человеческое тело – для рентгена; стальная пластинка – для гамма-частиц; земной шар – для нейтрино.
Следовательно, задача сводится, во-первых, к оптимальному подбору проникающих излучений, а во-вторых, к конструированию систем, преобразующих невидимые волны в зримое изображение (примером такого устройства может служить экран рентгеновской установки). Эти две задачи и решает не без успеха современная интроскопия, которая ныне может продемонстрировать опыты даже более эффектные, чем эксперимент Карамышева.
А.А. Малахов, доктор геолого-минералогических наук [A.471]
Иероглиф (Грудь) – Иероглиф (Глаз и Ухо)
Александр ОРЛОВ, доктор исторических наук: «…но, кроме того, у историков есть огромный набор инструментов, методов исторического исследования, которые позволяют исследовать те или иные проблемы. Мы можем применять методы исторической психологии – это тоже очень интересно. У нас самое главное, самое важное – источники: чёрный хлеб историка – это изучение источников, когда мы пытаемся выявить комплекс представлений, существовавший в сознании человека, и с той или иной степенью приближения мы выявляем этот комплекс представлений, и как могли эти народы взаимодействовать с русскими». [P.141.60]
Иероглиф (Грудь) – Medium
Евгений ДЕНИСОВ, доктор технических наук, кандидат химических наук, УрФУ: «…от этой дозы – 3-5 Грей – все те клетки, которые участвуют в процессе рождения, умрут, и наш организм не будет продуцировать новые клетки костного мозга. Старые клетки костного мозга один-два месяца доработают, они естественным образом умрут, и, если нам не помогут, мы тоже умрём.
Доза увеличивается – 10-50 Грей. Смерть наступит, и уже у всех, и не через один-два месяца, а через одну-две недели. И здесь уже лимитирующим органом будет не костный мозг: мы не дождёмся, пока с ним что-то произойдёт. Здесь лимитирующим звеном будет желудочно-кишечный тракт: главным образом те микроорганизмы, те бактерии, которые там живут. Мы, в некотором смысле, – паразиты: мы живём за счёт тех бактерий, которые перерабатывают продукты, которые мы едим, в нашем желудочно-кишечном тракте. Без бактерий мы можем поглощать и перерабатывать только глюкозу: все остальные продукты перерабатываются бактериями и включаются в наш жизненный цикл. При такой дозе эти бактерии перестанут размножаться, за две недели умрут те, которые были живы.
100 Грей – это называется «смерть под пучком». У нас в организме накопится столько повреждений, которые сразу приведут к летальному исходу. Наш организм, попросту говоря, перестанет проводить импульсы от мозга к органам». [P.125.650]