ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН X. Testamentum; Kabbala; Fortuna; Regnum Dei; Ordo; Sphinx; Rota Fortunae (Колесо счастья); Иероглиф (Указательный палец человека, Фаллос).
Rota Fortunae СЕЧЕНИЕ 8 - 14 (3)
(УСЛОВНЫЙ) ЗАКОН – МЕРА
prae-cano, —, —, ere 1) предупредить чары, заранее обезвредить колдовство РМ; 2) предсказывать, пророчить Tert. [B.32]
**
**
Lex – Harmonia Mixtorum
Просвещение – это начало преодоления человеком собственной незрелости. Имейте смелость пользоваться своим собственным разумом. Никакое положение вещей не является правильным только потому, что введено в ранг закона, оно должно быть законным, потому что является правильным. [T.13.XLVII]
Поэтому любая философия есть просвещение в том смысле, который придает ему Кант в своем знаменитом определении: «Просвещение – это выход человека из состояния своей незрелости, в которой он находится по собственной вине. Незрелость – это неспособность обходиться собственным разумом без руководства со стороны других». [P.73]
Как-то раз на одном из семинаров общетеоретической группы ЦАГИ академик С. Чаплыгин, скептически относившийся к понятию турбулентности, спросил у теоретика Г. Абрамовича, удалось ли его группе дать определение турбулентности.
– Да, удалось, – ответил тот.
– Значит, вы теперь знаете, что такое турбулентность?
– Нет, этого мы еще не знаем...
– Смотрите, пожалуйста! – удивился Чаплыгин. – Не знают, что такое турбулентность, а всё-таки определяют. Молодцы! [A.21]
*
Владимир ФРИДМАН, кандидат биологических наук, МГУ: «Опять же, правила научного метода запрещают объяснять непонятное неизвестным. Вы говорите «возможно». Какие есть для этого достаточные основания за последние двенадцать тысяч лет?..» [P.150.46]
Lex – la Temperance
«В пятнадцать лет я обратил свои помыслы к учёбе. В тридцать лет я обрёл самостоятельность. В сорок я освободился от сомнений. В пятьдесят я познал Волю Неба. В шестьдесят научился отличать правду от неправды. В семьдесят лет я стал следовать желаниям своего сердца и не нарушал ритуал».
Он не совершил ничего сверхъестественного, но по всему Китаю построены тысячи посвящённых ему храмов, а его учение стало официальной религией китайцев. Великий философ Конфуций указал своим соотечественникам путь, по которому они идут уже двадцать пять веков. [T.10.LXI.8]
Правосудие – Deductio
Сергей МИХАЛКОВ: «Во-первых, конечно спасибо, что вы пришли. Я готов, как говориться, к публичной казни… – отвечать на ваши вопросы. Конечно, мне скоро 92 года, и я много видел в своей жизни. Всю войну прошёл, имею боевые награды за войну. Но, что интересует эту аудиторию? О чем говорить? Прошу вас не стесняться и задавать мне любые вопросы, на которые я постараюсь вам ответить. Пожалуйста!»
– Сергей Владимирович, скажите пожалуйста, а правда, что?... (2005 г.) [T.10.LXIX.3]
Fatetur facĭnus, qui jidicium fugit (юр.). Сознается в преступлении тот, кто избегает суда [B.33]
Themis – Ingenium Solare
– Фильм «Москва слезам не верит», что он для вас значил?
Алексей БАТАЛОВ, народный артист СССР: «…и Меньшов сказал: «Понимаешь, дело не в том, что играешь рабочего, там так ли, сяк ли, а дело в том, что это человек, который в своём деле по-настоящему понимает»…
Это в моей жизни абсолютное чудо. Я этого никогда в жизни не ожидал. Я вот перед вами стою, а вы пришли, потому что Меньшов всё-таки объяснил мне, что надо играть в этой картине. Она мне просто вот создала эту длинную и совершенно невероятную жизнь. Ну, всё-таки он рабочий, но не такой, какой советский рабочий должен быть, понимаете. Во-первых, выпивает, потом голый с подушкой бегает… И вдруг на Оскра.
И зависть достигла и… какой-то, понимаете, кто?, – Меньшов. Где Меньшов и где Оскар, я вас умоляю. Тут в очереди на Оскар стоят глыбы. Ну, которые просто дорогу к социализму освещают всю жизнь ярко, и уже понятно куда идти, всё ясно. Ни его, режиссёра, ни главную героиню в Америку не пустили». [T.10.CXXIII]
Где Гений XIV-го Аркана из Сечения 4 – 18 (Авторитет – Иерархия)
…понимая все минусы киноуправления, Ермаш берёт курс на народные блокбастеры. Последний раз очереди за билетами выстраиваются возле кинотеатров в восьмидесятом, когда на экраны выходят сразу три хита: «Экипаж», «Пираты XX-го века» и «Москва слезам не верит».
Владимир МЕНЬШОВ, режиссёр, заслуженный деятель искусств России, народный артист России: «Она, действительно, была не-модная. С точки зрения материала никто такое… уважающий себя режиссёр за такой материал не брался».
«Упадническая, дешёвенькая мелодрама, эксплуатирующая низменные чувства зрителей» – вот что говорят о фильме Меньшова на Мосфильмовском худсовете. По оценкам, картина тянет лишь на низкую третью категорию. Зрители думают иначе: огромные очереди мешают уличному движению. Меньшов и не подозревает, что взялся за «Золотую историю».
Владимир МЕНЬШОВ, режиссёр, заслуженный деятель искусств России, народный артист России: «Картина, в которой судьба девушки, которая становится, в конце концов, директором завода, уже была обречена…» [T.10.CCXXXVI.2]
*
В 1981 году фильм «Москва слезам не верит» удостоен кинопремии «Оскар» как лучший фильм на иностранном языке.
*
…приз получает Катрин Денёв за фильм «Последнее метро»
Катрин Денёв (Catherine Deneuve): «Когда мы снимали «Последнее метро», мы знали, что делаем выдающийся фильм. Сценарий был потрясающим. В тот момент моей жизни для меня было очень важно получить эту роль. И я отдаю себе отчёт в том, что с профессиональной точки зрения это был поворотный момент моей карьеры». [T.10.CCXCVII]
«Последнее метро» (фр. Le Dernier Métro)
Награды: 1981 Премия «Сезар» – Лучший фильм
Номинации: 1981 Премия «Оскар» – Лучший фильм на иностранном языке [P.100.77]
Иероглиф (Поле) – la Temperance
Сосед Пришвин, пропадавший с самого первого дня в Таврическом дворце – известно, там, в бывшей Государственной Думе, всё и происходило, решалась судьба России, – Пришвин, помятый и всклокоченный, наконец, явился. И не хлеб, пряников принёс, медовых, настоящих.
По сезону буркнул: «Ныне всё пряники…»
Всё, что сулилось и обещалось, наверняка пряники – Земля, повышение платы, полное во всём довольство, благополучие, – Рай.
Алексей Ремизов: «Пришвин, агроном, человек учёный, доказывал мне, что земли не хватит, если на всех поделить». [T.10.CDI.19]
Юрий ПИВОВАРОВ, академик РАН, доктор политических наук, профессор, директор ИНИОН РАН: «Дело в том, что Пугачёвское восстание, восстание Пугачёва показало, что в недрах крестьянского мира, а это была основная масса населения, зреют такие мощные стихии, такие опасные, взрывоопасные ситуации, такие страшные энергии разрушения, которые всё могут снести. Ведь пугачёвцы уничтожали всё, тотально всё уничтожали.
Так вот, когда власть имущие, а они не были дураки, после пугачёвского восстания посмотрели на само пугачёвское восстание, они поняли, что во главе восстания стояли умные, образованные и культурные мужики, повидавшие мир. Ну, умные, культурные, образованные для того уровня для той эпохи. И тогда догадались, что лучшей формой предотвращения всяких крестьянских беспощадных бунтов будет создание такой организации, где бы все были равны. Принцип эгалитаризма – равенство. Чтобы не было зависти, ты, Вася, богаче меня, а я, Петя, богаче тебя. И вот начинается такая вот зависть между нами и так далее. Нет. Они решили создать равные условия для всех. Но так, чтобы эти равные условия как бы постоянно поддерживались.
Что это на практике получилось? Крестьянская община…
…и вот эта система действовала. Она была хороша, не было никаких восстаний. И более менее приспособились и мужики, и бабы, и дворяне к этому. И в общем всё было ничего, но во второй половине девятнадцатого века, когда начался бурный процесс развития производительных сил по всему миру, оказалось, что это не лучший путь для производительности сельскохозяйственного труда.
…но народ привык к этому переделу, постоянно энергия уходила на передел. И решили, что надо поставить переделу ограничители и делить землю, ну, раз в несколько лет, чтобы дать передохнуть, чтобы люди привыкли к земле, чтобы работали, чтобы хлеба было больше, и прочее, прочее.
И в 1893-ем году, это за год до смерти Александра Третьего, предпоследнего императора, был принят закон о двенадцатилетнем периоде передела. А теперь прибавьте к девяносто третьему году двенадцать лет, какой год будет? Нет, девятьсот пятый. К пятому ещё двенадцать прибавьте? Семнадцатый…
А к семнадцатому прибавьте ещё двенадцать? Коллективизация. Понятно? Пятый год – поражение в войне. Левые партии начинают, прежде всего, эсеры, пропаганду, взрыв.
Семнадцатый год, в шестнадцатом году война, около девяти миллионов мужиков сидят, а там скоро передел начнётся. Давай, возвращаться. Фронт рухнул! Началась революция.
Двадцать девятый год. Сталин начал, потому что начинается передел, можно богатых на бедных натравить, не в двадцать восьмом, не в тридцатом и так далее. После двадцать девятого года всё это не действовало. Смотрите, как сработала передельная община, как сработала вот эта вот традиция передельщины, и так далее и так далее». [T.10.CI.14]
Иероглиф (Поле) – la Temperance (Время)
Фима опять задремал, а когда открыл глаза – на экране беседовали двое: один из молодых лидеров партии «Мир – немедленно» и раввин одного из поселений, Фима прослушал – какого. Раввин тоже был молодой, рыжебородый, с мягким, округлым выговором. Эти, по крайней мере, делали вид, что слушают друг друга.
– Да, мы предлагаем заплатить за мир самой дорогой ценой – землёй. Но разве мир этого не стоит?
– Не стоит, – отвечал раввин, – если тебе нечего будет пахать, не на чем строить дом для твоих детей и негде хоронить твоих родителей – зачем тебе мир?
– Но разве жизнь человеческая не дороже клочка земли? – возражал другой. – Разве мы не устали воевать? Я, например, устал дважды в год по месяцу пропадать из дома на эту проклятую резервистскую службу. Всё летит – работа, планы, поездки… Да ты сам знаешь!
– Да, я знаю, – соглашался рыжебородый, – я сам минёр, и неплохой минёр…
– Вы же не предлагаете альтернативы! – восклицал левый. – Какова ваша альтернатива: воевать и опять – воевать? Вы сеете ненависть. Но мир изменился, мир уже не тот.
– Мир всегда один и тот же, – отвечал молодой раввин. – И арабы хотят того же, что хотели всегда, – чтобы тебя здесь вовсе не было. И ты знаешь, чего они хотят – Иерусалима. Его все хотят, и ласковые христианские миссионеры с их миллионными фондами – тоже. Ты выучил красивое слово «альтернатива» и поёшь его под американскую свирель.
– Мы вашу демагогию уже слышали, – перебивал его нетерпеливо другой, – мы предлагаем новое мышление, развитие экономики всего региона, мы добились ощутимых результатов в сфере экологии!
– На что мне ваша экология, – возражал другой, – когда вы отдаёте сирийцам плато Голан и выход к Киннерету? Одной канистры с чумными бактериями, вылитой в озеро, достаточно, чтобы все мы тут больше ни на что не претендовали…
– Софистика! – вскрикивал левый. – Спекуляция! Вы – психопаты, терроризируете общество мифическими ужасами.
На что раввин с горькой усмешкой заметил:
– Да, очевидно, я психопат, и шесть войн с арабами за пятьдесят лет существования этого государства мне просто почудились. И десятки тысяч могил на военных кладбищах – это, конечно, камуфляж, спекуляция…
– Ты передёргиваешь! – уже не сдерживаясь, кричал левый. – Ты выворачиваешь мои слова наизнанку, ты казуист, все вы, религиозники, натренированы в своих ешивах делать фокусы из простых и понятных доводов оппонента. И ничего нового вы, правые, не можете народу предложить. Только мешаете.
– А ты, очевидно, плохо учился в школе. Ты забыл текст «Коэлет» – насмешливо и нервно ответил молодой раввин, – а там сказано: «Но то, что было, то будет снова, и что свершается, то и свершится, нет ничего нового под солнцем».
А ты захотел новой любви, братской любви от сына Агари?
– В каком веке ты живёшь?! – в ярости воскликнул левый. – Сегодня – уже не время Иешуа Бин-Нуна!
– Время никуда не движется, – ответил молодой раввин, – время – кольцо…
Фима не дослушал их спора, с каждой минутой набиравшего обороты, скоро он станет неуправляемым, да он прекрасно знал все, что скажут эти двое и другие, похожие на них…
Дина РУБИНА [B.108.1]
Борис АВЕРИН, доктор филологических наук: «…ну, и, русская религиозная философия. Ну, и тут, я ещё вам приведу уже совсем уникальный пример – это Павел Флоренский – который пишет дневник. Можете себе представить такую форму: это дневник, вот, год, дата, – а что он пишет? – а он, этот год и дата, пишет под этой датой, что он в этот день вспомнил. Знаете, вот, именно, и Флоренский, и говорит о том, что время не есть некое движение по прямой – время круглое: прошлое никогда не уходит, оно живёт, правда, в свёрнутом состоянии, но оно воздействует в каждый момент моего восприятия жизни. Время круглое. Оно, как говорит Флоренский, оно где-то отстаивается у меня такое, и всегда живёт. Поэтому он легко вспоминает то, что Юнг пишет, и архетипы, и какие-то очень странные воспоминания, которые может быть и не есть воспоминания личные его – Павла Флоренского…
И написал свою такую книгу «Дневник воспоминаний». Вот это и есть истинное самопознание. Вот это и есть воскрешение личности. Вот это есть собирание личности – процесс невероятно трудный – освоить его могут только редкие и выдающиеся люди». [T.10.CI.91]
Пока мы молоды, мы находимся на переднем фланге происходящего, то есть создаваемого.
Совершенно не важно при этом, пишешь ты книги или читаешь написанное другими. Создающие вкупе с потребляющими образуют некий общий культурный слой – толщиной примерно лет в двадцать. За это время обычно успевает созреть новое поколение, которое родит свою эстетику, основанную, конечно же, на отрицании вашей, предыдущей.
Вы оскорблены до глубины души, в которую эти юнцы вам плюют – вы ведь творили и для них и очень на них рассчитывали! Вы уже забыли, что двадцать лет назад вы были точнёхонько на их месте и ничем от них не отличались – только вы тогда все были в белом, а они теперь в голубом. И старшее поколение очень неодобрительно тогда на вас поглядывало. И казалось оно вам тогда скопищем заскорузлых пердунов, давно забывших свет Истины, а сама Истина в этот момент трепетала если не в ваших руках, то во всяком случае где-то очень неподалеку.
А сегодня поделки этих мальчиков кажутся вам бездарной ахинеей, и вы уже всерьёз рассуждаете об общемировом кризисе современного искусства (музыки, литературы, живописи – какая разница!).
Бросьте, товарищ! Это вы просто защищаете эстетику своей юности – охраняете свою поляну. Вам хочется, чтобы ваша юность длилась вечно. Оставьте – ничего не бывает вечно.
Какое-то время нас спасает (и здорово, кстати, обманывает) круг наших старых друзей – мы не замечаем их морщин, они не видят наших. (Правда, если встречаться раз в год, то и это не помогает – все видно.) А ещё лет через двадцать, если только эстетический маятник не качнулся обратно и вы не услышали вдруг что-то родное в новомодных напевах, вы уже плохо понимаете, что происходит за окном. И покидаете этот мир в полной изоляции и с некоторой обидой на неблагодарную и деградировавшую молодежь.
Андрей МАКАРЕВИЧ [B.109.1]
Александр РУДАКОВ, историк разведки, публицист: «В сорок первом году с подводной лодки «U-511» был проведён первый запуск ракеты с глубины пятнадцати метров. Советский Союз произвёл такой первый запуск в 1974-м году. Вы посмотрите, насколько они нас обгоняли в новейших технологиях…» [T.10.XXVIII]
Борис ЧЕРТОК, академик РАН, доктор технических наук, Герой Социалистического труда (2011 г): «Когда войска Рокоссовского заняли этот район, и можно было ознакомиться с тем, что такое Пенемюнде, то должен вам сказать, что даже по современным масштабам это был очень хорошо организованный научно-исследовательский испытательный центр. Но немцы полностью вывезли оттуда всю документацию по своим разработкам, и текущим, и перспективным, всю аппаратуру, и всё это досталось американцам». [T.10.CCLXXVII]
Закон – Мера
Сами термометры порой достигали нескольких метров в длину и часто были закручены в спираль. Но оставалась ещё одна проблема – отсутствие общепризнанной шкалы температур.
Prof. Hasok Chang, University College London: «…во Флоренции изготавливали один вид термометров, а в Лондоне – совершенно иной. У них были разные шкалы температур, поэтому сведение всего этого к единому стандарту было очень непростой задачей. Фаренгейту удалось добиться уменьшения размера термометра благодаря использованию ртути в противоположность спирту и воздуху, которые применяли другие. Именно по той причине, что ртутные термометры были компактными, а значит очень удобными с медицинской точки зрения, изобретение Фаренгейта получило широкое распространение.
Первоначально температурная шкала Цельсия была перевёрнута наоборот. То есть температура кипения воды принималась за ноль, а температура плавления льда за сто. По мере того, как температура понижалась, цифры на термометре росли. Это ещё одна загадка в истории создания термометра – непонятно, чем руководствовался Цельсий. Через несколько лет Карл Линней – ботаник и Председатель Королевской Академии наук Швеции – не выдержал, и со словами «Пора прекратить это безумие!» перевернул шкалу Цельсия в то положение, каким мы пользуемся и теперь». [T.13.LVIII]
Lex – Deductio
Владимир ОВЧИНСКИЙ, генерал-майор милиции в отставке, доктор юридических наук: «Считается в тридцатые годы в системе ГУЛАГа образовались то, что мы называем «Вор в законе» – люди, которые во многом на неформальном уровне определяли жизнь мест лишения свободы, устанавливали свои порядки, свои воровские законы. И это всё распространялось и на волю…»
В тридцатые годы молодое советское государство не скупясь раздавало своим гражданам огромные тюремные сроки за малейшие провинности. И речь не только о массовых политических репрессиях, так обстояло дело и с общеуголовной преступностью. Длительные сроки заключения превращали тюрьмы и лагеря в «Дом родной», требовавший порядка или хотя бы его подобия. Огромная пронумерованная армия нуждалась в своих генералах и рычагах внутреннего управления. Появление лидеров приветствовали все: и администрация лагерей, и сами зеки. Многие криминологи считают, что вожаки на зонах появились не случайно: их могли создать сами чекисты. Ставку сделали на уголовников-рецидивистов, их авторитет базировался не столько на силе, сколько на тюремном опыте. Они становились наставниками новичков за колючей проволокой и создавали свои правила общежития в зонах.
Владимир ОВЧИНСКИЙ, генерал-майор милиции в отставке, доктор юридических наук: «Это всё конечно было организовано в связи с тем, что когда ГУЛАГ всё время увеличивался по численности, и фактически представлял из себя параллельное государство, то просто управлять этим государством с помощью только администрации лагерей уже было невозможно, необходимо было неформальное управление».
Огромные массы населения Архипелага ГУЛАГ образовали «Государство в государстве» со своей извращённой экономикой, политикой и юстицией. Естественно началось формирование таких институтов государства, как Парламент – «Воровской сход», Казна – «Общак», и своё Законодательство – «Понятия». [T.9.I]
Посёлок Новоиваньково стал местом нового назначения для множества специалистов – строителей, монтажников, электриков. Получили сюда распределение только что закончившие ВУЗы физики, инженеры.
Бездорожье, лес, болота, колючая проволока – это Дубна 1947-го года. Одно слово там звучало чаще всех остальных – «Сроки».
Строительство объекта должно быть завершено к декабрю 1949-го года. Нереальным, фантастическим, немыслимым этот срок считали все – и руководители, и рабочие. Но само слово «Срок» имело зловещий двойной смысл: все понимали, какая кара их ждёт, если не успеют. Нужно было построить главный корпус с двухметровыми железобетонными стенами. Установить магнит весом семь тысяч тонн, железные плиты по восемнадцать метров каждая.
Вся территория объекта делилась на две части – лагерь и зона свободного труда. [T.10.DCCLIX.1]
*
Но серийный выпуск оказался таковым лишь условно – в каждой серии было по одному изделию, детали для каждого изготавливались по отдельному заказу, что облегчало их доработку и несколько снижало неустранимый брак, но сказывалось на темпах производства, так что месячные планы чаще всего не выполнялись. И хотя страшная тень главного «куратора» Берии уже не нависала над головами, персональная ответственность каждого ничуть не уменьшилась. Система поощрений и наказаний в стране ещё никак не изменилась, и многие навсегда затвердили лозунг тех гулаговских лет: «Запомни эту пару строк: работай так, чтоб снизить срок».
С. МОРОЗ [A.456]
Libratio – la Temperance (Мера, Время)
…волна страха и паники прокатилась по городу, поскольку никогда ещё Ганнибал так близко не подходил к Риму. Мужчины заняли оборону на стенах города, а женщины обходили храмы и молили богов о защите, подметая землю у святынь своими волосами, как это делалось, когда стране грозила опасность. Появление Ганнибала всех сильно встревожило, но он опоздал на пять лет. Со времени поражения при Каннах республика воспряла духом и набрала силу. Возникло шаткое равновесие: римская армия не могла выбить Ганнибала из предместий города, а у него не хватало снаряжения и людей для осады Рима. В качестве жеста презрения к Ганнибалу римский сенат продал с аукциона землю, где стоял его лагерь, по полной стоимости.
Ганнибал ушёл на юго-восток. В течение следующих нескольких лет карфагеняне побеждали римлян в мелких сражениях и захватили единственный портовый город на западном побережье Италии, откуда можно было отправляться морем в Испанию. Несмотря на все старания, Ганнибал был отрезан от родины и крайне нуждался в подкреплении. Он оставался головной болью для римлян, но уже вполне терпимой. [T.10.CCXXXII]