ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН XIII. Immortalitas; Permanentia in essentia; Смерть (Mors); Mors et Reincarnatio; Transmutatio energiae; Transmutatio viriam; la Faux (Коса); Иероглиф 4 (фигура женщины, в качестве посредницы по трансформации плана жизни).
Хаберу 2
Упоминание в названной оде об Израиле – пока единственное в египетских текстах. Израиль уже сидит в Палестине. Обыкновенно Мернепта считался фараоном исхода; теперь оказывается, что исход совершился раньше и что часть «Хабири» осела, вероятно, на Ефремовых горах, как племя «Израиль». Кроме сказания библии об исходе существовали рассказы позднего времени, возникшие в Египте и сближавшие евреев с гиксосами, «прокаженными» и еретиками, поклонниками Атона. Эти рассказы, сохраненные Иосифом Флавием (из Манефона), Лисимахом и др., возникли под влиянием, между прочим, развившегося при Птолемеях нерасположения к иудеям.
Б. А. ТУРАЕВ [B.120.1]
Виктор СОЛКИН, египтолог, соискатель учёной степени кандидата наук, Ассоциация по изучению Древнего Египта «МААТ»: «…на какое-то время север Египта был завоёван так называемыми «гиксосами». Это были кочевники, название их происходит от «Хекау хасут» – «Правители чужеземных стран». [P.125.148]
Со всех аванпостов шёл к Эхнатону поток донесений о действиях апиру.
Возможно, это то самое название, которое превратилось в нашем языке в слово «еврей». Оно, в свою очередь, обычно выводится из семитского слова, означающего «тот, кто с той стороны», то есть чужак, пришедший из-за Иордана или через Иордан.
Айзек Азимов [B.129.3]
Этноним «хабиру», «хапиру», «апиру» встречается в аккадских и египетских источниках с конца III и до конца II тысячелетия до н. э. Обычно им обозначаются какие-то группы (или даже «банды разбойников») подвижного, неоседлого народа, представители которого выступают в качестве то наёмников, то рабов, а то как нападающие и подвергающиеся нападению. Объяснению термина посвящена большая литература: предполагают, что он значит «чужеземец, переселенец» и, таким образом, характеризовал какие-то объединения «изгоев», не связанных общим этническим происхождением; возможно также, что этот термин этимологически связан с «ибри/иври», поскольку так называли израильтян соседи в XIII – X вв. до н. э.
Глеб БАУЭР, кандидат исторических наук [B.153.1]
Михаил СЕЛЕЗНЁВ, кандидат филологических наук: «…всего Древнего Ближнего Востока и в особенности Палестины примерно с четырнадцатого века до н.э. Видно, как мелкие царьки палестинских городов друг на друга жалуются, обвиняют друг друга в нелояльности по отношению к сюзерену. Но что примечательно, в этих текстах тоже евреи не упоминаются. Был такой момент в конце девятнадцатого – начале двадцатого века, когда только-только начали расшифровывать вот эти таблички – «Таблички из Эль-Амарны».
Среди жалоб разных царьков друг на друга встречается очень часто такая жалоба: «Вот он на самом деле поддерживает каких-то хапиру. Хапиру на нас нападают. Скорее, о великий фараон, пришли нам подкрепление!» И когда впервые таблички прочли, то ученые сразу же поняли: вот, это следы того, что сюда переселились евреи. Они воюют с местными городами, с местными царьками, завоёвывают Палестину – мы нашли некое реальное подкрепление библейскому рассказу про завоевание Палестины древними евреями.
Но чем дальше учёные-сириологи изучали употребление слова «хапиру» в аккадских документах, тем больше становилось понятно, что эта гипотеза невозможна. Потому что эти самые хапиру стали встречаться на самых разных окраинах аккадоязычного мира, в тех местах, где совершенно точно евреев быть не могло, в Восточной Месопотамии или в Малой Азии.
И нынешняя точка зрения людей, которые специально жизнь свою отдали исследованию значения разных социальных терминов в аккадских документах, что это в значении не какого-то народа, не этноним, а название определенной социальной группы людей. Это люди, которые лишены наследственных участков земли и были вынуждены бежать со своей территории или переселиться по экономическим причинам.
Земля же в это время играет много большую роль, чем, скажем, для нас. Это были именно люди вроде наших казаков. Наш замечательный ученый Игорь Михайлович Дьяконов в одной из своих работ про древний Ближний Восток так прямо сравнил хапиру с казаками. Почему «евреев»? Этнонимом этих самых хапиру считать невозможно. Но возможно, что в какой-то момент историческое самосознание – навязчивость еврейского этноса – или это вот такая историческая память, то, что было когда-то именем социальной группы, переинтерпретировала как этноним. Такого рода вещи у нас иногда в истории бывают. По всему древнему ближневосточному ареалу, где распространены месопотамского происхождения социальные структуры, мы видим этот термин. В восточной Месопотамии, в восточной Малой Азии.
У нас складывается вот здесь в эпоху поздней бронзы такая ситуация – какая-то возникает мобильность, и социальная, и географическая. И формируются социальные страты людей, которые в отличие от нормального человека патриархального общества, не имеют своей земли и вынуждены где-то жить на правах чужеземцев, где-то служить наемными воинами, где-то – бандитами. Где-то просто нанимаются в услужение в качестве наёмных работников». [P.141.6]
Можно предположить, что Идри-ми находился в Алалахе, когда весть о возмущении в Алеппо и, возможно, убийстве его отца достигла его ушей, и, предвидя, что беспорядки могут распространиться, он со всей семьёй бежал на юг вдоль Оронта до города, называемого Эмар, который являлся приданым его матери. Таковы, по-видимому, обстоятельства сожжения алалахского дворца. Но в Эмаре он обнаружил, что его братья, каждый из которых, согласно обычаю, управлял городом-государством, были теперь на стороне Митанни, и хотя открыто не выступили против него, но доверия явно не заслуживали.
Тогда «я взял мою лошадь, и мою колесницу, и моего оруженосца и уехал отсюда. Я пересёк пустынную землю и пришёл к воинам Суту (сутиям). С ними я провел ночь в моей крытой колеснице: на следующий день я уехал и прибыл в страну Ханаан. В стране Ханаан и пришёл в город Аммия. В Аммии жили сыновья города Алеппо, сыновья страны Мукиш и Нии и воины страны Ама’у; они увидели меня, и вот я был сын их господина, и воистину они соединились против меня. Поэтому я увёл тех, кто следовал со мной, прочь и оставался среди воинов-хапиру семь лет». Царевич, конечно, надеялся отдаться под покровительство фараона, чем и объясняется его побег на юг; он не осмеливался останавливаться там, где имелись жители его собственной страны, для них он был «сын своего отца», против которого они подняли бунт. Хотя Аммия всё ещё непосредственно подчинялась Египту, контроль со стороны последнего был недостаточно силён, чтобы гарантировать безопасность Идри-ми. Интересно, что он нашёл убежище в одном из еврейских племён, обретавшихся на крайнем севере Ханаана (к северу от земли Ашер и Зебулон) за несколько поколений до того, как Иисус Навин вторгся в страну с юга.
Семь лет Идри-ми оставался в изгнании, постоянно совещаясь с оракулами, и наконец знамения оказались благоприятными…
Леонард Вулли [B.156.2]
Dr. Michаel Freikman, Jewish University in Jerusalem: «…и тут появляется интересная сила, которая, возможно, одна из важнейших, как ни странно будет – это некие апиру или хабиру. «…пришли мне 200 пехотинцев... а то он соберет апиру и захватит Шигата и Амапи...». Обратите внимание «…убейте вашего господина и присоединяйтесь к Апиру». Мы видим, что всё больше и больше апеллируют разные эти цари, которые, вроде бы, торгуют друг с другом, к неким апиру. Каждый утверждает, что сосед его с этими апиру якшается.
Здесь у нас появляется некий Лабайя – царь Шхема. Это всё в этот короткий период пятьдесят-шестьдесят-сто лет.
Вопрос: кто такие апиру? Мы видим, что они фигурируют постоянно и везде. И очень хочется их связать с первыми евреями. Может да, а может нет. На самом деле, скорее всего, это был вообще не народ, как таковой, а то, что называется «деклассированный элемент». А конкретно – робингуды такие, которые уходят в Шервудский лес – и они воюют уже со всеми: и кто им больше заплатит, за того они и будут воевать. И мы видим, как разные города нанимают их…» [P.125.88]
Безличностный профан не в силах отказаться буквально ото вcего, потому что некому отказаться, его нет, профана, понимаешь эту истину? – спросил меня холодно Иван.
– Да – покорно и уверенно сказал я, и мурашки пробежали у меня по всему телу.
– И вот, – сказал после короткой паузы Иван, – пример тебе: евреи, – а я тоже еврей, – дети Бога, библия тому свидетель! У нас очень развит зелёный, голубой цвет.
– А что это значит: зелёный, голубой?
– Творчество. Нам, от многовековой практики, легко даётся, не исключительно, но в большинстве, – работать на зелёном и голубом свете. Контролировать эти цвета. Так Бог нам дал. Но если бы я не оставил свою привязанность к национальности, то я никогда бы не ступил на путь Победителя. Мне не открылись бы синий, фиолетовый, белый цвета. Поэтому я отказался от еврейства, от своей принадлежности к национальности вообще, дабы выйти на высшие начала Вселенной! Каждая национальность, не исключительно, но в основном, не от природы, но от истории, концентрируется, работает на Земле больше на одном-двух каких-то цветах. К примеру, верующие индусы близки к фиолетовому, белому, золотистому, и вот почему их мало интересует и заботит земная жизнь! Они в своей цветовой крепости!..
Всеслав Соло [B.29.2]
Старуха пристально на него поглядела.
– Ты вот закручинился, огорчился. И правильно, человек ты хороший и добрый, хоть и жидовин. Но ты одно в толк возьми. Бесов не Бог создаёт. Это человеки по грехам своим бесов рождают, а потом сами же их закрестить тщатся. Кто книгой, кто огнём, кто ещё чем… А только пока закрещивают, намучиваются и опять же через муки свои новых бесов рождают и опять крестят… Так оно и ведётся на свете с самого начала…
Моисей Наумович виновато пробормотал:
– Простите, бабушка, но боюсь, не совсем я понимаю…
– А и где тебе? Знаем мы, может, и одинаково, а понимаем по-разному. Твои отцы из песка да камня вышли, мои же – из родников да трав. Ну и каждому роду своя природа…
Тогда Моисей Наумович, торопливо собравшись с мыслями, спросил напрямик, без подходцев:
– Получается…
А. СТРУГАЦКИЙ, Б. СТРУГАЦКИЙ [B.50.7]
…в том, что его узнали, для Фёдора Фёдоровича Бурдалакова ничего удивительного не было. Благодаря телевидению, кадрам кинохроники и фотографиям в газетах, его, генерала, Героя Советского Союза, общественного деятеля, одного из зачинателей важного общественного движения, знали практически все.
Движение «За себя и за того парня» зародилось в ту пору, когда народ от общего строительства коммунизма приустал и надеялся на материальное поощрение. А ему вместо денег и лучшей жизни изобретали новые светлые идеалы и подкидывали патриотические идеи. Вооружённый идейно, народ по призыву партии и комсомола или по приговору суда рубил тайгу, рыл каналы, поднимал целинные земли, прокладывал Байкало-Амурскую магистраль. Живя при этом в палатках или бараках и питаясь немыслимой дрянью. И чтобы охотнее было народу задаром тратить силы, калории и здоровье, партия награждала его разными орденами, медалями, значками, грамотами, вымпелами, переходящими знаменами и создавала эти псевдодвижения, делая вид, что народ сам их придумал. Таких движений было много. Их участникам предлагалось пересесть с лошади на трактор, работать по-ударному, равняться на передовиков, освоить вторую профессию, выполнять пятилетку в четыре года, водить тяжеловесные поезда, собирать хлопок обеими руками, обслуживать одному человеку двенадцать станков, изготовлять лишнюю продукцию из сэкономленных материалов, перегонять Америку, трудиться без отстающих и работать за того парня. То есть за парня, который не вернулся с Великой Отечественной войны.
Если рассудить здраво, призыв работать за того парня был не очень корректный. Что значит работать за того парня и зачем за него работать, если он не ест, не пьёт и иных трат на себя не требует? По правде говоря, это движение было бестактным упрёком тому парню, что он, лежа там, где его бросили и забыли, не участвует в строительстве коммунизма. Тем не менее, движение «За себя и за того парня» существовало, и одним из зачинателей его считался именно Фёдор Фёдорович Бурдалаков, имевший большой личный опыт получения чего-нибудь «за того парня».
Для Бурдалакова «тот парень» был парень конкретный, и звали его Сергей Жуков или просто Серега. В сорок третьем году Федя и Серёга вместе ходили в разведку за линию фронта, действовали смело, добывали ценнейшие сведения, приводили «языков», за что оба ещё тогда, в нещедрое на награды время, получили по ордену. Они всегда ходили вдвоём и возвращались вдвоём. Но однажды Федя Бурдалаков вернулся один. Выполнив очередное задание, он и Серега пробирались домой по вражеским тылам, наткнулись в лесу на засаду, и в коротком бою Серега был ранен в живот. Некоторое время Федя его честно тащил на себе, из последних сил выбиваясь, но это было бессмысленно и слишком опасно. Серёга истекал кровью, стонал, кричал, был бы неизбежно услышан противником, протащить его через линию фронта в этом месте не было ни малейшего шанса, да если и протащить, то лишь для того, чтобы продлить страдания. Серёга сам взмолился, прося избавить его от бесполезных мучений. И сам перед смертью отдал товарищу свои совсем ещё новые яловые сапоги.
Не будем возводить напраслину на Федю. Отправив на тот свет много врагов, он никак не был готов добивать друзей даже и в такой кошмарной, почти без выбора, ситуации. Но что ему было делать? Оставить Серёгу, а самому уйти? Остаться с ним и попасть в лапы немцам? Не донести до части важные данные, от которых зависело столь многое? Не тому, кто в подобных ситуациях никогда не бывал, судить побывавшего. Возможно, какой-нибудь претендент на звание гуманиста на месте Феди не сделал бы ничего, и это было бы очень плохо для Серёги, для гуманиста и для всего остального. Федя Бурдалаков не думал, гуманист он или кто-то ещё. Выпив полфляги водки, он совершил акт последнего милосердия или, по-теперешнему говоря, эвтаназии. А совершив, долго плакал.
Свои стоптанные и с надорванной подмёткой сапоги Федя бросил в лесу и, вернувшись в родную часть, сообщил, что Серёга геройски погиб в неравном бою, а подробности опустил. Да и кому они были нужны, эти подробности? Народу гибла такая тьма, что отдельная смерть интереса не вызывала. Получил Федя за Серёгу, как и полагалось, трёхдневный паёк, включая три раза по сто боевых граммов водки. А потом в интервью, данном корреспонденту армейской газеты, обещал бить врага за двоих: за себя и за своего друга Серегу. Вот, собственно говоря, когда у него впервые идея насчёт «того парня» возникла.
А что касается Серёги, то и посмертная его судьба тоже печально сложилась. Бурдалаков доложил о гибели ротному командиру. Тот собирался передать это сведение дальше, но сам в это время был захвачен в качестве языка и утащен на ту сторону фронта вражескими разведчиками. Таким образом, ротный пропал без вести и Серёгу перетащил с собой в пропавшие без вести. Что и стало причиной различных неприятностей для жены его Валентины, дворничихи из города Долгова.
Воевал Фёдор Бурдалаков, ничего не скажешь, храбро. Не отсиживался в удалённых от линии фронта штабах, не руководил тыловыми органами снабжения. В самых горячих переделках бил врага за себя и за Серёгу, проявил много отваги, за что продвигался в чинах, и орденами был не обижен. Орденов в конце войны давали чем дальше, тем больше. Кончил войну Героем Советского Союза, полковником, а две генеральские звезды получил: первую – служа в Главном политическом управлении Советской армии, и вторую – при выходе в отставку. Но где бы ни служил, чем бы ни занимался, никогда не забывал Бурдалаков «про того парня», про Серёгу, гармониста, балагура и храбреца. Везде, где мог, о нём рассказывал, выступал от его имени и получал уже в мирное время много всяких знаков внимания, знаков отличия и денежных знаков. За себя получал и за Серёгу, а Серёгина семья пребывала в презрении, забвении и нищете. Чего Бурдалаков, вероятно, просто не знал.
Выйдя на пенсию в относительно раннем возрасте, Фёдор Фёдорович был ещё в силах передвигать тяжёлые вещи, что-нибудь копать, бурить, сверлить или, в крайнем случае, протирать штаны в какой-нибудь конторе, но он теперь уже без конца и лишних перерывов выступал на собраниях, на митингах, сидел с важным видом в президиумах, то есть занимался деятельностью, которая называлась патриотической. И сам называл себя, естественно, патриотом.
Но с тех пор, когда он совершал свои, ещё раз подчеркнём, не мнимые, а реальные подвиги, времени прошло много, кое-что подзабылось, затуманилось и замшело, стало путаться с где-то вычитанным, вымышленным и домысленным. Постепенно его воспоминания становились похожи на выдумки журналистов мирного времени. Имевших о войне представление по кинофильмам в постановке режиссёров, знавших войну по журналистским репортажам.
Много путешествовал Фёдор Фёдорович по местам своей и чужой фронтовой славы и уже не за боевые заслуги, а, как говорилось, за бытовые услуги получал награды, привилегии, ездил в хорошие санатории, лечился в генеральской поликлинике, улучшал свои квартирные условия, менял старую дачу на новую и в конце концов превратился в настоящего паразита, из тех, кто десятки лет только то и делал, что вспоминал прошлые подвиги, призывал, поучал, давал указания художникам, писателям и учёным, как рисовать, писать книги и в какую сторону двигать науку. И, естественно, все писатели, художники и учёные, которые не внимали генеральским указаниям, считались антипатриотами и нахлебниками на шее трудового народа.
Пусть не подумает читатель, что автор с неуважением относится к людям, которые отдали свою жизнь за родину или готовы были отдать. Автор чтит всех, кто храбро сражался с врагом, а также тех, кто сражался нехрабро (им-то было страшнее, чем храбрым), автор и к Фёдору Бурдалакову отнёсся бы с полным почтением, если бы он не брался учить людей тому, чему сам не был учен. Но он учил кого угодно чему угодно, а если какие-то группы или отдельные личности из художников, писателей, генетиков, кибернетиков к его наставлениям относились без должного уважения, генерал Бурдалаков лично садился за пишущую машинку и строчил, как из пулемета: «Мы, воины, ветераны Великой Отечественной войны, от имени павших требуем сурово наказать…» И советское правительство не всегда могло отказать столь заслуженным людям.
С некоторых пор генерал Бурдалаков для наглядности возил с собой в специально сшитом парусиновом чехле красное знамя. Не простое, а пробитое пулями и осколками и местами продырявленное кухонным ножом знамя с изображённым на нём значком «Гвардия» и надписью «Даёшь Берлин!». С этим знаменем Федор Федорович якобы брал в 1945 году вражескую столицу, причём, если его послушать и забыть другие известные факты истории, можно было предположить, что он брал вражескую столицу, как медведя (про медведя он тоже рассказывал), в одиночку. Всё-таки насчёт Берлина мы не знаем, но советских городов Фёдор Фёдорович покорил с этим знаменем немало. В дни всяческих годовщин: Советской Армии, Военно-Морского Флота, Победы, начала Великой Отечественной войны, разгрома немцев под Москвой, в дни отдельных битв, освобождения областей, форсирования рек, штурма крепостей, захвата плацдармов и взятия столиц – Фёдор Фёдорович был непременным участником этих торжеств, прибывая на них со своим знаменем. И ещё раз напомним: никогда не забывал Серегу, всегда выступал от его имени и вообще от имени павших, их именем клялся и их именем проклинал. Не имея ни понятия, ни чувства, что, благополучно дожив до старости, получив за войну все почести, должности, ордена и пайки, стыдно выступать от имени тех, кто бесследно и в молодом возрасте погиб, по словам поэта, «не долюбив, не докурив последней папиросы».
Владимир ВОЙНОВИЧ [B.104.3]
Владимир Войнович родился в Сталинабаде, в семье журналиста, ответственного секретаря республиканской газеты «Коммунист Таджикистана» и редактора областной газеты «Рабочий Ходжента» Николая Павловича Войновича (1905 – 1987), частично сербского происхождения и родом из уездного городка Новозыбков Черниговской губернии (ныне Брянской области), и сотрудницы редакции этих газет, а впоследствии учительницы математики Розалии Колмановны (Климентьевны) Гойхман (1908 – 1978), родом из местечка Хащеваты Гайворонского уезда Херсонской губернии. [P.100.63]
Изредка нам позванивает наш старый друг, Лася, Ласло Томаш. Он по-прежнему страшно одинок, всё ищет истинного Бога и грозится приехать на Святую землю.
На днях и вправду позвонил и сообщил, что приезжает на какой-то христианский конгресс по приглашению англиканской церкви в Иерусалиме. Пылко просил меня выяснить точные условия прохождения обряда гиюра.
– Чего?! – крикнула я в трубку, думая, что ослышалась. Я всегда волнуюсь и плохо слышу, когда мне звонят из России.
– Пехейти в иудаизм! – повторил Ласло. – Я никОгда не гОвОхил вам, чтО мОя пОкойная мама была евхейкОй?
– Ласло, – проговорила я с облегчением, – тогда вам не нужно проходить гиюр, можете смело считать себя евреем, но, – добавила я осторожно и терпеливо, – не следует думать, что для двухнедельной поездки в Иерусалим вы обязаны перейти в иудаизм. В принципе здесь не убивают людей и другой веры. К нам ежегодно приезжают паломники, и христиане, и буддисты.
– Пхи чём тут буддисты?! – завопил он.
Я помолчала и зачем-то ответила виновато:
– Ну... буддизм – тоже симпатичная религия...
Склон Масличной горы, неровно заросший Гефсиманским садом, напоминает мне издали свалявшийся бок овцы. Того овна, что вместо отрока Исаака был принесён Авраамом в жертву – тут, неподалеку. Все малопристойные события, которым человечество обязано зарождением нравственности, происходили тут неподалёку.
И в это надо вникнуть за оставшееся время.
Дина РУБИНА [B.108.5]
Попытка плюнуть в «Героя Страны», низвести его до уровня «героя анекдота», в перспективном развитии своём имеет целью если и не уничтожить полностью, то принизить достижения Народа, ведомого Лидером этой страны.
«Герой Социалистического Труда Номер Один», ведший страну на временном интервале не намного большем, чем «Амарнский период», способен был «Тенью Своей» накрыть всю историю и идеологию «Вечного Народа» на протяжении от Мернептаха до Адриана. По отдельным эпизодам замена «Моисей» на «Сталин», «левиты» на «сотрудники органов», «поклонившиеся Золотому Тельцу, мадиамским богам и члены их семей» на «репрессированные и ЧСИР» картинки не меняет.
Отсутствие у древних евреев пеницитарной системы (ГУЛАГа) общей направленности не меняет. Обгадить Героя – значит не дать сформироваться другим граням Идеологии. То есть не допустить формирования нового Народа, навязав своё «бого»-служение.
Михаил БОРИСОВ, Герой Советского Союза, писатель, полковник в отставке: «В своё время нас, ветеранов войны, очень часто приглашали в школы. Мы много выступали перед студентами, военнослужащими и курсантами. Нам задавали много вопросов о войне. Они как бы открывали окно в другой мир. В былые годы у меня было до 150 таких встреч в год. Выступал и в прошлом году, а теперь вот невыездной и невыходной (Михаил Федорович недавно, перед 85-летием, перенёс ещё одну операцию. – Прим. ред.).
Не понимаю Героев, которые не встречаются ни со школьниками, ни с другими представителями молодого поколения. Это вызывает у меня недоумение и даже некоторое возмущение. Это наша святая обязанность – служить делу патриотического воспитания подрастающего поколения. Не знаю, восстановили ли сейчас начальную военную подготовку в школах, но защитника Отечества надо воспитывать с пеленок. Я сам из казачьей семьи, знаю, что такое настоящее воспитание. Меня уже в три года посадили в седло. В четыре я стрелял из берданки. Дед о русско-японской войне рассказывал. Это тоже воспитание». [P.108]
Екатерина ДЁМИНА, Герой Советского Союза, главстаршина: «…я говорю: «Дядь, а, дядь! Пошли меня на фронт». Он подошёл ко мне поближе, встал, а табуретка упала. Он и говорит: «Девочка, а тебе сколько лет?» А я маленького роста, а тогда ещё меньше была. Я и говорю: «Мне – пятнадцать». Я не стала говорить четырнадцать с половиной, ну, просто так – пятнадцать – думаю, округлю, и всё. Он и говорит: «Мы детей на фронт не берём!»
…я прошла Школу РОКК – Российского общества Красного Креста. Я умела раны перевязывать, кровь останавливать, и Шапку Гиппократа накладывать…»
В сражении под Гжатском Катя получила тяжелейшее ранение.
Екатерина ДЁМИНА, Герой Советского Союза, главстаршина: «…и сказали: «У неё будет анкилоз». А я не знала это слово «Анкилоз», это «неподвижность».
…и спустя месяц Катя, всё-таки, встала.
Фельдшера Михайлову посылают на военно-санитарный корабль «Красная Москва».
Екатерина ДЁМИНА, Герой Советского Союза, главстаршина: «Я на этом корабле проплавала весь сорок второй год, я выросла на тринадцать сантиметров с половиной. И думала: «Как хорошо. Вот уже я взрослая теперь, я уже большая».
…слышу, передают: «В Баку формируется батальон из добровольцев-моряков.
…медсестрой могу, могу, куда угодно, в разведку могу пойти…
…а чем я хуже других? Что у меня рук нет, или ног? А нога-то не гнётся…»
А тогда, чтобы попасть на корабль, Кате пришла в голову идея – написать письмо самому Сталину.
Екатерина ДЁМИНА, Герой Советского Союза, главстаршина: «Я ему пишу: «Дорогой Иосиф…» А отчества-то не знаю. Надо к комиссару идти на корабле и спрашивать отчество. Он помолчал, поглядел на меня и говорит: «Стыдно не знать отчество Сталина. А тебе зачем?» Я говорю: «Вы же сказали – стыдно не знать. Вот буду серость смывать».
…Виссарионович добавила. «Я воевала под Ельней, я под Гжатском ранение тяжёлое получила. Я плавала в Сталинграде…
Дорогой Иосиф Виссарионович, прикажите им меня взять»
…после кровопролитного боя за Керчь Катя Михайлова получила свой первый орден «Отечественной Войны», а за форсирование Днестровского лимана – орден Красного Знамени. За участие в боях за крепость Илок на границе Югославии и Венгрии в декабре сорок четвёртого, Катя в первый раз была представлена к званию Героя Советского Союза.
17 декабря 1944-го
Екатерина ДЁМИНА, Герой Советского Союза, главстаршина: «…фашист метил в сердце. Он промахнулся. Я и сказала: «Плохой ты снайпер». Но когда я осталась жива, он мне вот так… Вот, покажу, он мне метил в сердце, попал вот сюда (левее и ниже) в плечевую артерию. Пуля разорвалась там, и там осколки остались».
…помощь подошла через сутки. …её обнаружили последней, зацепившейся за ветку дерева.
…а она продолжает нести свою нелёгкую вахту – рассказывать молодому поколению всю правду о той страшной войне.
Екатерина ДЁМИНА, Герой Советского Союза, главстаршина: «…я ношу осколки с собой, они меня прижимают где-нибудь, когда такое трудное время, а я всё время выступала, ездила в метро. Народу много, прижмут, я почти до бессознания была от боли. А что делать? – Школы приглашают, надо же идти…
…лучше сделать сегодня – «Не оставляй на завтра то, что можно сделать сегодня». А вы говорите: «Завтра встретимся, послезавтра…» Может этого завтра и не быть. Я не боюсь умереть… Я считаю, что жизнь прожита не зря.
…меня Владимир Владимирович Путин спрашивал: «Катюша! У вас есть машина?» – «Нет» – «Дам вам» – «Не надо…»
…вы всё говорите: «Кто вспоминает?», да я её не забыла, я помню от первого шага и до последнего, этой войны проклятой. Я ненавижу всю войну…» [T.13.LXXVI]
– Боже мой, – сказал он, – как всё осточертело... Эта война кретинов... Смотри, в который раз Он напоминает нам: живите как люди, живите же, суки, как люди, не воруйте, не лгите, не лейте грязь друг на друга, – он махнул рукой... – Смотри, они думают, это называется – Саддам, Америка, ООН, то сё, прочая муйня. Кто-то кого-то бомбит, противогазы, «скады-шмады»... А это просто Он в который раз дал нам по жопе... Напомнил... И что?! А ничего... Отпразднуют в Пурим победу над Амалеком и снова примутся воровать, мошенничать, лгать и хватать друг друга за грудки... И столько тысяч лет!.. Теперь скажи мне – ты встречала более тупой народ, чем мы?..
*
…и без неё мы прекрасно можем существовать.
– На чём же? – спросила я ядовито. – На дилогии Мары Друк «Солёная правда жизни»? Кстати, вчера она принесла ещё сто восемьдесят страниц, вследствие чего дилогия плавно переползла в трилогию.
…новая часть Мариной эпопеи содержала совсем уж фантастические подробности: полёт валькирий по ночному небу города Черновцы и буквы Святого Писания, вспыхивающие на стене над головой секретарши ЖЭКа, тут были и благородные американцы, производящие на дому операцию по обрезанию крайней плоти всем желающим, жокеи, скаковые лошади, прогулочные катера, антисемиты, антисемиты, антисемиты, и прочая, прочая, прочая...
Дина РУБИНА [B.108.6]
…разгадка этой энциклопедии ненайденных сокровищ таится в истории Иудеи.
Иудея была важной, но неспокойной провинцией Римской империи. Там всё время возникали конфликты, рождались новые религии и возникали социальные течения, отражавшие сложность иудейского общества. В истории античного мира и в истории христианства остались названия основных направлений в идеологии той провинции. Потом они даже стали именами нарицательными. Основной политической силой в Иерусалиме были фарисеи, которые отражали интересы состоятельных евреев и вместе с саддукеями – священников. Они были склонны к сотрудничеству с римлянами при условии, что те не будут вмешиваться во внутренние дела провинции. Немало было и зелотов, непримиримых бойцов за независимость страны, но самыми отчаянными террористами были сикарии. Вооружившись кинжалами, они нападали на тех, кто сотрудничал с римлянами. Все эти люди боролись как с римлянами, так и с внутренними ересями. Недаром именно фарисеи добивались у римлян казни Иисуса Христа – с их точки зрения, опасного еретика.
Кир БУЛЫЧЕВ (Игорь МОЖЕЙКО, доктор исторических наук) [B.54.8]
*
sīcārius, ī m [sica] убийца Н, Q, Su: accusare aliquem inter sicarios С обвинять кого-либо в убийстве. [B.32]
Происхождение апостола Симона из Каны Галилиейской для библеистов до сих пор спорный вопрос. Его прозвище «Канонит» имеет ещё одно возможное толкование, к которому склоняется большинство учёных. «Канонит» по-арамейски, так же, как «Зилот» по-гречески (ζηλωτής), означает «ревнитель», «фанатик». Матфей и Марк в евангелии называют Симона «Канонитом», а Лука в «Деяниях» – «Зилотом». В Палестине первого века нашей эры набирает силу освободительное движение, которое состоит из зилотов, ставит своей целью свержение власти оккупантов-римлян и устраивает теракты против них.
Андрей ВИНОГРАДОВ, кандидат исторических наук: «…эти зилоты были разные: мы знаем, что часть из них становились чуть ли не политическими террористами – сикариями – которые могли заколоть в толпе своих политических противников. Часть из них это были просто люди, которые были очень ревностные в соблюдении Закона, и, по-видимому, это прозвище Симона – это не его личное прозвище, а воспоминание о его принадлежности к такой группе до перехода к Христу, так же, как Павел принадлежал к фарисеям, близким к зилотам».
Fr. Prof. Frederic Manns, Studium Biblicum Franciscanum: «…по Иосифу Флавию партия зилотов организовалась только в пятьдесят пятом году, то есть, уже после Христа». [T.10.CDLXXXIII.7]
*
zēlōtēs, ae m (греч.) зилот, ревнитель Vlg, Eccl. [B.32]
ζηλωτής, οῦ ὁ 1) ревнитель, поклонник, ревностный последователь, приверженец, подражатель (τῆς Λακεδαιμονίων παιδείας Plat.; τῆς ἀρετῆς Isocr.; Θουκυδίδου Luc.; τῆς πολιτείας τινος Plut.; καλῶν ἔργων NT); 2) зелот, ревностный последователь Моисеева закона NT. [B.169]
Владимир ВОЙНОВИЧ, русский писатель, поэт и драматург: «…у меня было представление, вообще, о писателях, что это люди высокого ума, высоких моральных качеств и всяких других достоинств. Вот. А когда я вошёл в эту среду, то писатели меня поразили в массе своей: были писатели очень талантливые и очень умные, которых я очень высоко уважал, но таких было очень мало. А в основном писательская среда меня поразила тем, что это было собрание людей неумных, и, часто, просто даже глупых, примитивных, с большими амбициями, которые, вообще, воображали, что мир держится на трёх китах и на Союзе писателей». [T.10.CCCXL]
*
Войнович, Владимир
Родился примерно тогда же, всё это одно поколение, которое вошло в двадцатипятилетие, в возраст рабочего жизненного разворота, во времена хрущёвской оттепели, т. е. в конце пятидесятых – а тогда в сов. литературе для людей энергичных и способных настал период условий тепличных и до неправдоподобия благоприятных: за сталинские пятилетки всё было вырублено, соцреалистическая графомания достигла стадии неграмотного бреда, и тут – расширили издательские планы! расширили штаты приёма в Союз писателей! создали новые издательства и журналы! (потому что уж ну вовсе же всё уже было подохшим) – а писателей-то и нет, повывели! И всех чего-то стоящих молодых вносили в голубой вагон под руки – тиражи! слава! деньги! поездки! – был такой период, был…) – Обрёл известность публикацией в 1962 году в «Новом мире» короткой повести про прораба «Хочу быть честным». Вошёл в литературный истэблишмент, распробовал вкус денег и славы, в семидесятые свалил в США. В романе-антиутопии «2042 год» обкакал Солженицына, как умел. Придавал большое значение своему «советско-швейковскому» пародийному роману «Приключения солдата Ивана Чонкина» (кажется, название именно – или в общем – таково), юмор которого, на мой взгляд, отличается пошлостью и плоскостью: туповатый юмор простолюдина, сдобренный усердно фекальной темой.
Михаил ВЕЛЛЕР [B.94.12]
…причём здесь Довлатов!! Что знал ваш Довлатов?! Он родился на семь лет раньше, мог пройти ещё в шестидесятые, было можно и легко – что он делал? груши и баклуши бил? А мне того просвета не было! Он Довлатов, а я Веллер, он не проходил пятым пунктом как еврей, ему не был уже этим закрыт ход в ленинградские газеты, и никто ему в редакциях не говорил: знаете, в этом номере у нас уже есть Айсберг, Вайсберг и Эйнштейн, так что, сами понимаете, не можем, подождём более удобного случая; ему не давали добрых советов отказаться от фамилии под «приличным» псевдонимом!
Жизнь – борьба, а не магазин уценённых товаров! Мне подсунули биографию б/у.
То есть наши заочные отношения с Довлатовым превратились уже в некий поединок судеб и заслуг; и к моему совершенному бешенству публика из таллиннской русской творческой интеллигенции (такой русской, хучь в рабины отдавай: Скульская, Аграновская, Штейн, Тух, Рогинский, Малкиэль, Ольман и ещё пара-тройка столь же отпетых славян; правы, правы были в ЦК – ишь свилось тут сионистское гнездо из недодавленных в Киевах и Ташкентах) – публика отдавала предпочтение в этом поединке ему.
Михаил ВЕЛЛЕР [B.94.11]