ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН IV. Йод-Хе-Вау-Хе; Petra cubica; Forma; Auctoritas; Adaptatio; l'Empereur (Император); Иероглиф 2 (Грудь).
vescor, —, vescī depon. 1) питаться, кормиться (lacte et carne C): vescendi causā Sl для того, чтобы снискать (себе) пропитание; pecus ad vescendum apta C животное, годное для пищи; 2) есть, поедать (laurūs Tib; columbas Ph); 3) есть, обедать, пировать (sub umbrā L): argentum ad vescendum factum L столовое серебро; vescere, sodes H ешь, пожалуйста; 4) наслаждаться, пользоваться (paratissimis voluptatibus C): aurā aetheriā v. V впивать эфирный воздух, т. е. быть в живых; variante loquelā v. Lcr пользоваться различными словами (для обозначения предметов). [B.32]
III vīctus, ūs (apx. gen. ī; dat. uī и ū) m [vivo] 1) средства пропитания, пропитание (v. vestitusque C); продовольствие, пища: tenuis v. cultusque C скромные питание и одежда; victum. quaerere Ter, Ph etc. добывать себе пропитание; 2) образ жизни, быт (Persarum C): victu excultus C ведущий утончённый образ жизни. [B.32]
ἀνα-τροφή ἡ досл. (про)питание, перен. воспитание (παίδων Plut., Luc.). [B.169]
ἀπο-φέρβομαι досл. питаться, перен. впитывать, вкушать (σοφίαν Eur.). [B.169]
ἁρμᾰλιά, ион. ἁρμᾰλιή ἡ продовольствие, пища Hes., Theocr., Anth. [B.169]
βορά ἡ [βιβρώσκω] пища, еда, корм Pind., Trag., Her., Arph., Plut. [B.169]
βόσις, εως ἡ [βόσκω] пища, корм (ἰχθύσι Hom.). [B.169]
βόσκημα, ατος τό 1) пасущееся стадо, скот…; 2) голова скота…; 3) досл. корм, пища, перен. удел (πημονῆς Aesch.): ἐμοὶ ἔστω μόνον β. Soph. пусть (это) будет моим единственным уделом. [B.169]
βρῶμα, ατος τό 1) тж. pl. еда, пища Thuc., Xen., Plat., Arst., Plut.; 2) наслаждение (μέγα τι β. ἐστὶν ἡ τρυγῳδοποιομουσική Arph.). [B.169]
βρῶσις, εως, ион. ιος ἡ 1) пища Hom., Hes., Thuc., Plat., Arst. etc.; 2) съедание, поедание Xen., Plat., Arst.; 3) разъедающее вещество, ржавчина (σὴς καὶ β. NT). [B.169]
βδάλλω 1) сосать (грудь) Arst.; 2) доить Plat., Arst.; 3) pass. давать молоко (β. γάλα πολύ Arst.). [B.169]
γάλα, γάλακτος (γᾰ) τό 1) молоко Hom., Pind., Arst., Theocr., Plut.; ἐν γάλακτι (ἐν γάλαξι) εἶναι Eur. или τρέφεσθαι Plat. (о грудных младенцах и детёнышах) питаться молоком; ὀρνίθων γάλα погов. Arph., Luc. птичье молоко, т.е. небывалое лакомство; Ἀφροδίτης γάλα Arph. = οἶνος; 2) млечно-белый сок (τῶν φυτῶν Arst.); 3) Arst. = γαλαξίας. [B.169]
γαστήρ, γαστρός, эп.-поэт. тж. γαστέρος ἡ 1) желудок…; 2) живот, брюхо Hom., Arst., Plut.; 3) потребность в пище (γαστρὶ φορβὰν ἀνύειν Soph.): γαστρὶ χαρίζεσθαι Xen. или δουλεύειν Xen., Anth. предаваться обжорству, быть чревоугодником; γαστέρι πενθῆσαί τινα Hom. поститься от скорби по ком-либо; ἐν γαστρὸς ἀνάγκαις Aesch. движимый голодом; 4) пища, еда (ἐγκρατὴς γαστρὸς καὶ πότου Xen.); 5) материнская утроба, чрево…; 6) кул. начинённый мясным фаршем желудок, желудочная колбаса (γαστέρες αἰγῶν Hom.; ὀπτᾶν γαστέρα τινί Arph.). [B.169]
δεῖπνον τό 1) тж. pl. трапеза, преимущ. обед…; 2) пища, еда, корм (ἵπποισιν Hom.; ὄρνισι Aesch.). [B.169]
θοίνᾱμα, ατος τό пир, пиршество, угощение Eur. [B.169]
θοίνη, дор. θοίνᾱ ἡ 1) пир, пирушка, званая трапеза…; 2) пища, еда…; 3) удовольствие, наслаждение…[B.169]
κυᾰμίζω [κύαμος 3] (о девушках) достигать зрелости, созревать Arph. [B.169]
κύᾰμος ὁ 1) боб (μελανόχροος Hom.; χλοερός Batr.); 2) боб (который вынимался при выборах: белый - «за», чёрный - «против»): ἀπὸ κυάμου τινὰ καθίστασθαι Xen. или κυάμοισι αἱρέεσθαι Luc. избрать кого-либо посредством бобов, т.е. жребием; τῷ κυάμῳ λαχών Her., Arph. избранный по жребию; βουλὴ ἡ ἀπὸ τοῦ κυάμου Thuc. совет, избранный жеребьёвкой; 3) набухание сосков (у созревающих девушек); 4) анат. testiculus Emped. [B.169]
χόρτασμα, ατος τό только pl. корм, еда Plat. etc. [B.169]
χόρτος ὁ 1) огороженое место, загон, скотный двор…; 2) поляна, луг, тж. пастбище…; 3) (тж. χ. τοῦ ἀγροῦ NT) трава или сено…; 4) корм, еда Hes., Eur.… [B.169]
Владимир СПИРИЧЕВ, доктор биологических наук, Институт питания РАМН: «…самый идеальный, самый богатый витаминами рацион, всё равно, был недостаточен на тридцать процентов. Ну, а обычный рацион, это мы видели в массовых обследованиях нашего населения, и сейчас видим, на сорок – пятьдесят процентов оказывается не обеспечен.
Овощи и фрукты, зелень – могут являться более-менее достаточным источником только витамина «С» – аскорбиновой кислоты, и вот этого бета-каротина – предшественника витамина «А». Ни о каком «Бэ-один», «Бэ-два», «Бэ-шесть», «Бэ-двенадцать», фолиевой кислоте, и речи быть не может. У вегетарианцев развивается тяжелейшая анимия вследствие дефицита B-12. Надо-то его всего один микрограмм в сутки, но при всём богатстве растительной вегетарианской кухни получить вот этого даже одного микрограмма невозможно, и они приходят к анемии». [T.10.CXVII.8]
…или, проще выражаясь: «Что у нас на обед?»
Prof. Charles S. Cockell, University of Edinburgh: «Автотрофные формы жизни используют в качестве источника энергии свет. Например, трава – автотрофный организм: она использует солнечный свет с неба для подзарядки роста и размножения. Как правило, автотрофы не обладают интеллектом: улавливание солнечного света – неплохой способ накопления энергии, но недостаточно хороший, чтобы существо стало разумным».
Есть у автотрофов ещё одно слабое место – они лёгкая добыча для гетеротрофов.
Prof. Charles S. Cockell: «Овцы – гетеротрофы. Они питаются автотрофами – травой с поля».
Чем умнее существо, тем больше пищи ему требуется, чтобы поддерживать деятельность мозга. Наш огромный мозг требует колоссального количества энергии, и быть хищником – это самый простой, быстрый и эффективный способ получать энергию, необходимую для высокоразвитого интеллекта.
Prof. Charles S. Cockell: «По сути все разумные существа должны быть хищниками – находиться в конце пищевой цепи и поедать других существ. Они неизбежно будут плотоядными. Конфликты в человеческом обществе – прямое следствие хищнического образа жизни. Цель их участников – захват территорий, ресурсов и контроль над ними в периоды голода и прочих трудностей». [T.10.CCCLVI.3]
…разумеется, все животные должны есть, чтобы выжить. Но в отличие от них человек один из немногих видов, склонных к перееданию. В Америке почти семьдесят процентов взрослых страдают от избыточного веса. Ответ связан с древними механизмами выживания в нашем мозгу. Всякий раз, когда мы потребляем определённые жиры, сахара и крахмал, мозг вознаграждает нас гормонами удовольствия. Эта, так называемая «комфортная еда», возбуждает в мозгу «центр удовольствия» или «прилежащее ядро», которое выделяет серотонин и дофамин, вызывающие чувство счастья.
Dr. Susan Carnell, Johns Hopkins University: «Иными словами, именно поэтому, когда вам грустно, хочется съесть пирожное, мороженое или чизбургер – потребление этих продуктов повышает настроение». [T.21.LXX.8]
В среднем каждый бельгиец за жизнь съедает пять коров, семь овец, сорок две свиньи, восемьсот девяносто одну курицу, сорок три индейки и двадцать четыре кролика. Ежегодно в маленькой Бельгии забивают двести восемьдесят пять миллионов животных…
…потребление мяса выросло до восьмисот сорока граммов на человека в неделю. Чтобы понять, почему мы едим так много мяса, придётся вернуться в прошлое. Рацион кардинально поменялся в ходе Второй Мировой войны.
Lucienne Strivay, Université de Liège: «Люди здорово наголодались, и в послевоенное время значение еды страшно выросло: мы, в своём роде, восполняли перенесённый голод, делая из пищи, и, в особенности, из говядины символ благополучия. Люди, которые могли себе позволить говядину, это были те, кто испытывал некий материальный и социальный комфорт. И, значит, чем больше мы производим говядины, тем больше и больше количество людей смогут испытывать это чувство уверенности и благополучия».
В 1950-м население планеты равнялось примерно двум с половиной миллиардов человек. В то время потребление мяса в развитых странах составляло в среднем пятьдесят килограммов на человека в год. К 2050-му ожидаемое количество жителей Земли вырастит до девяти миллиардов, и к тому времени в год человек будет потреблять девяносто килограммов мяса. Согласно Продовольственной организации ООН в год (2011) для нашего пропитания забивают шестьдесят миллиардов животных.
Dr. Olivier Coudron, Directeur scientifique du SIIN: «Раньше, в традиционном обществе, человек разводил скот с чувством меры, кормил в соответствии с потребностями: как потребностями животных, так и своими. Это хорошо работало».
Pierre Weill, Agronome et ecrivain: «Когда коровы питались травой и их диета была основана на ней, в мясных продуктах были кислоты Омега-три. Сейчас они едят кукурузный, соевый и пальмовый корм, а эти продукты богаты кислотами Омега-шесть. Пищевая цепочка разбалансирована, и это сказывается на нас самих».
Dr. Olivier Coudron: «Каждый раз, когда организм испытывает стресс, жирные кислоты Омега-шесть обеспечивают топливо для реакции. Но если зажигание есть, а кислот Омега-три, способных потушить пожар нет, – это цунами, катаклизм внутри клетки: в двадцать раз больше молекул, которые могут зажечь пламя, но нет пожарных. Именно это причина сердечных заболеваний, диабета, хронической и клинической депрессии, старения мозга. Многие виды рака развиваются именно из-за отсутствия баланса кислот». [T.25.XIV]
Prof. Jackie Blissett, University of Birmingham: «Дети с самого раннего возраста отдают предпочтение сладкому. Это не удивительно, ведь грудное молоко сладкое. Всё сладкое и жирное расценивается организмом как источник необходимых ему калорий». [T.10.DI]
Tristram Stuart, Author and campaigner: «Сахар хранится лучше любых других известных источников энергии. Его можно растворить и добавить к чему угодно – это волшебный продукт».
Неизвестно, где и когда это началось, но, скорее всего, где-то в Индии. Сахарный тростник давили тяжёлыми прессами, выжимая из него сок. Потом из этого сока варили сироп, затем фильтровали и выпаривали. В процессе терялись почти все витамины и питательные вещества, оставался только чистый продукт. Его называли «Khanda».
Michael Pollan, Author: «…это наркотик, причём, очень сильный».
Anna Boiardi, Author: «Попробуйте дать сахар маленькому ребёнку. Через двадцать минут он будет носиться по потоку, и вы поймёте, за что мы так любим сахар».
Eric Greenspan, Chef: «По сути, сахар – легализованный наркотик. Именно так его всегда и воспринимали: из-за сахара начинались войны, из-за него люди теряют головы…»
Prof. Marion Nestle, New York University: «Мы любим сладкое, это врождённое, и с возрастом любовь только крепнет».
Наш роман с сахаром начался давно, очень давно.
Barton Seaver, Chef and Author: «Когда мы были гоминидами, я предпочитал спелые фрукты, потому что это источник самой доступной энергии. Созревший сладкий плод даёт максимум калорий при минимальных усилиях».
Prof. Richard Wrangham, Harvard University: «Я – обезьяна на ветке. Мне нужна еда. Где её искать? – Конечно, я полезу на вершину дерева. Откуда я знаю, что там больше сахара? – Просто я очень чувствителен к содержанию сахара в плодах. Вот почему обезьяны борются за верхние ветки, и тем, кто сумел забраться повыше, живётся в буквальном смысле сладко».
Наш обезьяний мозг не забыл, где самое вкусное.
Andrew F. Smith, Author: «Во времена работорговли двенадцать миллионов африканцев сделали рабами, и отправили в Новый Свет».
Mark Kurlansky, Author: «И всё это ради дешёвого сахара. Сахар стал первопричиной работорговли».
Andrew F. Smith, Author: «Крестоносцы, оказавшиеся в одиннадцатом веке на Ближнем Востоке, говорили: «Да мы же попали в Рай», не только в религиозном, но и в кулинарном смысле. Они привезли с собой образцы удивительной новой специи, которую арабы называли «сладкой солью».
Tristram Stuart, Author and campaigner: «И очень скоро Европа осознала потенциал сахара».
Jack Turner, Food Writer and Historian: «Не следует забывать, что Колумб путешествовал не ради открытий – это были коммерческие геополитические предприятия. Поэтому первое, что он сделал во время второго плавания – ввёз сахарный тростник на Эспаньолу. Сахарный тростник – очень привередливое растение, но в идеальных климатических условиях Вест-Индии он рос на глазах».
Африканских рабов ввозили для работы на плантациях сахарного тростника.
Mark Pendergrast, Author: «В семнадцатом-восемнадцатом веках развернулась так называемая «треугольная торговля». Это явление было общеизвестным кошмаром. Из Африки везли рабов для работы на сахарных плантациях. Побочным продуктом производства сахара является патока. Патоку отправляли в колонии Новой Англии, где она становилась сырьём для рома. А ром везли на кораблях в Африку, и меняли на рабов. Этих рабов забирали на плантации сахарного тростника».
Adam Hochschild, Author: «Глобальные последствия этой торговли беспрецедентны: дешевле было купить нового раба или рабыню, загнать их в гроб за десять-двенадцать лет – такова была обычная продолжительность жизни полевых работников – а потом купить новых рабов с только что прибывшего корабля».
Сто лет назад человек съедал в среднем один килограмм восемьсот граммов сахара в год. Сегодня среднестатистический швейцарец потребляет сорок девять килограммов, на одного чилийца приходится сорок два килограмма, а на одного китайца – тринадцать. Типичный американец съедает около тридцати четырёх килограммов сахара в год. [T.21.LXXXVIII.2]
*
…первые упоминания о нём относятся к восьмому тысячелетию до нашей эры. Мифы Новой Гвинеи гласят, что люди появились благодаря человеку, предавшемуся любви со стеблем сахарного тростника. Затем, с развитием торговых путей сахарный тростник проник в Индию. В двенадцатом веке сахар появился в Европе. Тогда он был редкостью и быстро приобрёл статус «королевского продукта».
Королева Елизавета Первая обожала сахар. Эта страсть привела к тому, что её зубы испортились и почернели.
В начале двадцатого века сахар ещё экономили: употребляли лишь с чаем или кофе. Но к 1955-му потребление сахара было уже сравнимо с сегодняшним. [T.25.XXX]
…сельское хозяйство регулярно обеспечивало человечество продовольственными ресурсами, однако не всегда гарантировало качественный рацион.
Prof. Jared M. Diamond, University of California: «Традиционное сельское хозяйство предлагало людям довольно однообразный рацион, поэтому первые фермеры были менее здоровыми, чем их предшественники – охотники. В этом парадокс сельского хозяйства».
Зависимость от него иногда делала людей слабее, и армии захватчиков иногда пользовались этой уязвимостью.
Многие генетические мутации связаны с нашей способностью переваривать пищу, и некоторые из них, возможно, изменили ход мировой истории. В начале тринадцатого века у китайской династии Цзинь была сильнейшая армия в мире, тогда как войско Чингисхана в соседней Монголии было значительно меньше. С армией, в десять раз превосходящей силы противника, династия Цзинь могла бы с лёгкостью дать отпор наступающим монголам.
Prof. Jack McIver Weatherford, Macalester College in Minnesota (Author «Genghis Khan and the Making of the Modern World»): «В стране Чингисхана было не более миллиона жителей, и всего сто тысяч воинов. У китайцев же в то время был минимум миллион воинов – это только в Китае».
Не смотря на численное превосходство китайцев, у воинов Чингисхана было секретное оружие, скрытое в их ДНК.
Prof. Mark G. Thomas, University College London: «Многие монголы хорошо усваивали лактозу, то есть, могли потреблять много молока, а это важнейший источник энергии».
Н все взрослые могут переваривать молоко. Большинство монголов в результате генетической мутации даже в зрелом возрасте могли усваивать сахар, содержащийся в молоке.
Prof. Mark G. Thomas: «Единственное, что мы знаем наверняка, это то, что эта мутация стала результатом тщательного естественного отбора. Она дала нашим предкам, а точнее, тем предкам, которые были наделены этой способностью одно преимущество: это один из ярчайших примеров того, как естественный отбор влиял на наши генетические особенности».
Мутация, связанная с усвоением молока, была характерна для монголов, но не для китайцев времён династии Цзинь.
Prof. Jack McIver Weatherford: «Китайцы тогда потребляли в основном углеводы. Проблема заключается в том, что энергия, получаемая от углеводов, выводится из организма очень быстро: они поставляют в организм энергию, но она быстро расходуется».
А воины Чингисхана восстанавливали энергию с помощью кобыльего молока и сыра. Это делало их более стройными и более подвижными, а их кости были богаты кальцием. И это приносило пользу не только самим воинам: способность усваивать молоко отразилась на всей их военной стратегии.
Prof. Jack McIver Weatherford: «Китайской армии было необходимо одинаковое количество животных для транспортировки людей и провизии. Воинам иногда приходилось вступать в битву пешими, поскольку животные использовались для транспортировки большого количества провизии. У монголов такой проблемы не было: каждый воин был на своей лошади, и у него было ещё несколько лошадей в запасе. И лошади служили не только средством передвижения, но и источником пропитания. Монголы доили лошадей и ежедневно пили молоко. Это дало монголам большое преимущество: возможно, у них было сто тысяч воинов, но каждый из них мог сражаться».
Монгольская армия не только использовала каждого воина по максимуму, но ещё и очень быстро передвигалась.
Prof. Jack McIver Weatherford: «Это было стратегически важно для продвижения монгольской армии. Дало им возможность наносить удары по любой точке Китайской империи. Династия Цзинь никогда не знала, какой город монголы атакуют следующим. Они стремительно продвигались вглубь страны. Рацион монголов очень помог им в противостоянии с китайцами. У них было большое преимущество, и они могли использовать его в своих стратегических интересах в борьбе против оседлых народов, зависевших от своих сельскохозяйственных угодий».
Так молоко стало пищей завоевателей. Мутация, отвечавшая за усвояемость молока, распространилась быстро. Легенда гласит, что у Чингисхана было много жён и детей.
Prof. Jack McIver Weatherford: «Монгольская империя была одной из величайших в истории не только с точки зрения культурного подъёма, но, также, с точки зрения физического и биологического развития».
Но всё имеет свою цену… [T.10.DCXXIX]
Там, за скалами, живёт голая женщина с шестью грудями. Её звать Гортензия. Очень опасное существо.
Медленно-медленно шевельнулось её плечо, локоть пошёл в сторону, явилась одна грудь, другая, третья…
– Странно даже, что у такой могучей мамаши столь худосочное дитя, – заметил Суер.
– Вы имеете в виду шесть грудей? – засмеялся мальчик. – Ну и что? Ведь в них содержится только смысл, а вовсе не здоровье.
– Какой же смысл?
– Ну, в данном случае: РАЗУМ, ДОБРОДЕТЕЛЬ, ВЕЗЕНИЕ, ПРЕДВИДЕНИЕ, ОСТОРОЖНОСТЬ и, к сожалению, ТРУСОСТЬ.
Увы, последняя, шестая, грудь немного меня разочаровала, да ещё эти цветущие младенцы здорово напугали своими игрушками и криком, а так, в остальном, я в порядке.
– Странно, – сказал капитан. – Какие необычные качества. А где же ВЕРА, НАДЕЖДА, ЛЮБОВЬ?
– У меня их нету, – просто ответил юнга. – К тому же вовсе не у всех они встречаются. Большинство вскормлено двугрудыми мамашами, так что в каждом человеке есть всего два качества, у всех разные, но всего – два. Не буду называть имён, но и здесь, у вас на борту, я наблюдаю людей, в которых соединяются порой самые разные и странные качества:
в одном – ЖАДНОСТЬ И ЛЮБОПЫТСТВО,
в другом – БЕДНОСТЬ И ПОРОК,
в третьем – ГЛУПОСТЬ И ВОЗВЫШЕННОСТЬ ДУШИ,
в четвёртом – ЛЮБОВЬ И МЕЛОЧНОСТЬ,
в пятом – ПРОЦВЕТАНИЕ И КРЮК.
Юрий КОВАЛЬ [B.152.1]
…обоих убили с крайней жестокостью. Двое мужчин с высоким положением, но жестоко убитые во время кризиса. Но самое поразительное – у обоих одна и та же характерная рана – разрезанный левый сосок.
…нашёл ключ к идентификации тел, найденных в болотах. Он был скрыт в трудах Святого Патрика, написанных в пятом веке. Знаменитый ирландский миссионер записывал устные рассказы, передававшиеся из века в век.
Ned Kelly (Eamonn P. Kelly), National Museum of Ireland: «Святой Патрик пишет, что сосание сосков короля – символ покорности в Древней Ирландии. Поэтому разрезанный сосок этого мужчины имеет особое значение – он не может быть королём».
Разрез – не акт насилия, а знак ритуального низложения.
Ned Kelly (Eamonn P. Kelly), National Museum of Ireland: «Если у короля физическое увечье – он не может быть королём».
Понимание, что значило быть королём в Древней Ирландии, может объяснить, почему Кроганский человек погиб такой жестокой смертью.
Королями становились не по праву рождения. Королей выбирали, основываясь на их здоровье и физической силе, потому что короли были не просто королями, а выполняли особые обязанности – их считали супругами Богини земли: они отвечали за здоровье и благополучие земли и племени.
Ned Kelly (Eamonn P. Kelly), National Museum of Ireland: «Кроганский человек был женат на Богине земли и это считалось законным браком. Он лично отвечал за погоду, за здоровье людей, количество родившихся младенцев, за плодородие, за благополучие скота, за урожай. Он нёс личную ответственность, он был должен обеспечить благоволение божества – бога Солнца и богини Земли. Такой была его роль».
Древние королевские холмы разбросаны по всей Ирландии.
Dr. Edel Bhreathnach, CEO, The Discovery Programme: «Во времена Кроганского и Клоникаванского человека (англ. Clonycavan Man) в Ирландии было много королей – примерно сто пятьдесят местных королей, управлявших небольшими территориями.
Этот мир сильно отличался от нынешнего западного, в том числе, что король контактировал с людьми. Он и его народ должны были договариваться с природой: люди сильно зависели от дождя, от Солнца, но не могли ими управлять. Им был нужен человек, способный управлять ветром или дождём, и эта обязанность ложилась на плечи короля. Считалось, что он выше своего народа, но народ мог его свергнуть». [T.30.V.1]
Prof. Jérôme Thélot, Université Jean Moulin Lyon 3: «Вы знаете этимологию слова «рецепт»? – Рецепт происходит от латинского «recepto» – это причасти прошедшего времени глагола «получать, перенимать». То есть, рецепт – это нечто полученное нами от других. И тот, от кого мы получили рецепт, в свою очередь тоже перенял его у кого-то. И даже придумывая новые рецепты, люди опираются на полученные знания, на традицию, у которой, в каком-то смысле, нет начала, отправной точки, потому что отправная точка рецепта в метафорическом значении, отправная точка кулинарного рецепта – это голод».
Prof. Michael Berenbaum, American Jewish University (Los Angeles): «Основа лагерного существования – голод. Голод помогает держать узников в состоянии отупения и страха, лишает их сил и достоинства. Голод калечит и разрушает тело, он отнимает волю к жизни и способность к действию. Этим лагерная система отличается от рабовладельческой, к примеру. Рабовладельцы заботились о том, чтобы у рабов хватало энергии для работы. Трудовые лагеря были организованы по-другому принципу: они в избытке снабжались одноразовой рабочей силой – рабами, которых использовали и выкидывали. На еде для них можно было экономить: голод не давал им сопротивляться, а выполненная ими работа служила бонусом. Потом их убивали». [T.10.DXCIII]
…большой политике юный князь учился на охоте и пирах. Возможно сегодня это покажется странным, но в тринадцатом веке пиры и охота были отнюдь не праздным занятием.
Татьяна ЧЕРНИКОВА, кандидат исторических наук: «К пирам у нас сейчас отношение, что это люди собрались для того, чтобы хорошо поесть и выпить. Это совершенно неправильное представление. Кроме того, что они пьют и едят, пир – это, прежде всего, совет князя с дружиной: там обсуждаются серьёзные вещи, и основная часть многих пиров была именно посвящена вот этому вопросу. Поэтому естественно княжич в этом участвовал, и тоже смотрел, как это делается. Охота – это очень серьёзное дело. А сточки зрения физической подготовки – умение владеть конём, оружием…» [T.2.LXXXVII.1]
Станислав ДРОБЫШЕВСКИЙ, кандидат биологических наук: «Человечество в целом является всеядным. Человек чем замечателен, что он может есть всё подряд: он с самого начала возник как существо, которое может есть всё. Но в зависимости от того, что у него есть под ногами, он будет, может быть вегетарианцем, может быть мясоедом. Вегетарианцы, например, вьетнамцы – если у них нет мяса, то они будут есть рис, но будет мясо, они будут есть мясо. А есть эскимосы, например, которые будут есть в основном таки мясо, потому что оно есть, а растений не богато. В целом всеядные – это приятное свойство и это одно из главных свойств человека на самом деле». [P.150.2]
*
Станислав ДРОБЫШЕВСКИЙ, кандидат биологических наук: «…наши предки питались по-разному, на самом деле, в разные времена. В конце Мелового периода, в начале Кайнозоя наши предки были в основном насекомоядными и питались насекомыми. Но самая заря приматов связана с тем, что они стали переходить больше на питание растениями. Питаться стали во многом фруктами, это видно по строению зубов этих самых первых приматоподобных существ.
Но, так или иначе, все приматы сохраняли какую-то степень всеядности. У древнейших приматов даже есть такое замечательное разделение, как «Граница Кая» – это, примерно, полкилограмма веса массы тела. Животные, которые меньше этого веса, в основном насекомоядные, те, которые больше, в основном листоядные, а и те, и другие питаются на самом деле фруктами.
У наших предков ко времени примерно десять миллионов лет назад преобладала фруктоядность и листоядность. Но, смотря на современных шимпанзе, мы видим, что при напрочь растительноядном жевательном аппарате и пищеварительном тракте, они с большим удовольствием едят мясо. То же самое касается и других обезьян. Более того, шимпанзе довольно активно охотятся целенаправленно. Они могут жить без мяса в принципе, но, когда есть возможность, прекрасно охотятся, и даже могут быть фактором исчезновения целых видов.
…в интервале примерно от трёх до двух миллионов лет назад они стали гораздо более всеядные, и стали намного больше есть мяса. Это повлияло, в том числе, на развитие нашего жевательного аппарата, в том числе, на развитие интеллекта и мозга. С этого момента человек становится истинно всеядным.
…и все стоянки древних людей завалены костями: если это Африка – то антилоп, если это Европа – то сайгаков, северных оленей, бизонов, лошадей, мамонтов, шерстистых носорогов. То есть крупных стадных копытных животных. Иногда – пещерных медведей – крупное и тоже травоядное. Специализация определялась только тем – чего есть под руками, и под ногами.
…во все времена питались тем, что было под ногами. Люди – уникальные, в том смысле, что могут есть такую гадость, которую никто не согласен.
…параллельно менялись способы приготовления пищи. С некоторого момента практически необходимым элементом жизни стал огонь, когда стали пищу готовить. Причём первыми стали делать это вовсе даже и не сапиенсы, а самые разные виды к этому делу переходили, и неандертальцы в том числе. И, судя по зубному камню у неандертальцев, они умели варить кашу из ячменя – варка, как процесс. Поэтому у нас физиология поменялась: у нас уменьшились зубы, уменьшились челюсти, поменялась, наверняка, и химия желудка. У нас поменялись размеры живота: судя по форме грудной клетки и тазовых костей австралопитеки и хабилисы были довольно таки кругленькие.
У нас, в немалой степени сейчас, внешнее пищеварение, то есть, почти всё, что мы потребляем в пищу, мы готовим, так или иначе – квасим, жарим, тушим – ферментируем так или иначе. Хотя мы настолько универсальны, что и сырой пищей мы можем питаться. Поэтому можем быть и вегетарианцами, и сыроядами, и можем довольно долго тянуть с недостатком витаминов, можем жить с недостатком белков». [P.125.222]
Вадим ТИТОВ, кандидат биологических наук: «…очень часто местообитание древнего человека было связано с древними животными кочующими, мигрирующими животными массовыми, например, такими как древние бизоны, лошади, поскольку это было естественно достаточно легкодоступный источник пищи. А в природе существует такая закономерность: если есть пища, то приспособиться к остальным проблемам достаточно легко. Это касается всех животных, например, птица вырастит подшёрсток, или животному набрать слой жира – это не составляет никакой проблемы. Главное – чтобы была пища». [P.125.202]
Мария ДОБРОВОЛЬСКАЯ, доктор исторических наук, кандидат биологических наук, Институт археологии РАН: «…изменения происходили многократно, но в настоящее время мы живём в эпоху переедания. И вот это не типичное для человечества ситуация: человечество всю свою историю, почти двухсот тысячелетнюю, боролось с голодом, и тут столкнулось с проблемой, к которой человечество оказалось не готово.
…это немножко не то, что было раньше: лет пятьдесят-шестьдесят тому назад все всё время твердили о неких саванновых условиях. А сейчас, скорее всего, мы ищем экосистемы, связанные с эволюцией предков первых Homo, не в саваннах, а в довольно гумидных влажных лесных районах – где много влаги. То что человеку и всем обезьянам свойственна очень плохая адаптация к недостатку воды». [P.141.1]
Татьяна ДАШКОВА, кандидат филологических наук: «…в кино нельзя показать, что человек просто так ест. То, как он ест, чем он ест – мы это всё наделяем определёнными смыслами. Как правило, положительные главные герои едят нечто такое, что не требует ножа и вилки: они пьют молоко, пьют воду, отламывают куски хлеба, едят пирожки – то есть, нечто такое, что не требует прибора. Прибор – это атрибут буржуазности. Пройдёт ещё немало времени, чтобы мы восприняли еду с ножом и вилкой, как практику нормальную, обычную. Но уже некоторые изменения в тридцатые годы происходят.
Самая интересная тенденция начинает уже формироваться с конца тридцатых: с тридцать девятого, примерно, года, и самое яркое её проявление, это вторая половина сороковых – это показ огромных застолий, где очень много людей, где стоят длинные столы буквой «П» или рядами, и где нечто отмечают. В тридцатые годы это чаще всего свадьбы. Если мы вспомним свадьбу в «Трактористах», то там мы увидим вот эти столы, портрет Сталина во главе всех этих столов, и все с поднятыми бокалами: «Заводов труд и труд колхозных пашен / Мы защитим, свою страну храня…»
Евгений МАРГОЛИТ, кандидат искусствоведения, историк кино: «Традиция трапезного стола она начинается с «Трактористов» – это «первый» стол, а дальше он уже будет только расширяться, уходить всё более и более вглубь кадра и увеличиваться в размерах. Что очень важно, финальные трапезы возникают в момент завершения цикла сельскохозяйственных работ – это уже обряд, это ритуал».
Евгений ДОБРЕНКО, профессор Шефилдского университета (Великобритания): «Это мир крестьянской сказки, который создавался в советском кино – очень такой патриархально-крестьянский идеал. И вот этот вот идеал в сознании вчерашнего сельского жителя, прежде всего он реализовывался в образах еды».
Евгений МАРГОЛИТ, кандидат искусствоведения, историк кино: «Эти знаменитые, уходящие куда-то вообще, не то чтобы вглубь кадра, а вообще вглубь космоса столы, обильно накрытые в «Кавалере Золотой Звезды». И вкушение следует за кадром, за кулисами, после того, как возникнет надпись «Конец фильма». Это предполагается, но упаси боже это показать. Собственно говоря, это демонстрируется зрителю: у героя уже это есть, а, в скорости, уважаемые кинозрители, это будет и у вас».
Вадим ПЕТРОВСКИЙ, доктор психологических наук: «Вот на этом предвкушении встречи с едой можно очень многое выстроить – и в личной жизни, и в жизни масс. Прекрасный стимул для того, чтобы двигаться вперёд, ничего не замечая. Есть ещё одна замечательная особенность нашего сознания – мы часто, а в советские времена это было просто законом – мы перешагиваем через настоящее во имя того, что будет завтра. А завтра будет что-то, через что мы, опять-таки перешагнём. Вот это формула такой нашей жизни».
Владимир НЕВЕЖИН, доктор исторических наук: «…и шампанское – это целая эпопея, потому что оно дорогостоящее и продолжительное по времени: четверть века надо выдерживать. Наши придумали новую методику ускоренного производства. Вот тут товарищ Сталин соединил винодельческий наркомат с наркоматом пищевой промышленности и отдал Микояну.
…и, второе, что именно полусладкое производить, а не брют. Это влияние Сталина: Сталин не любил брют, он любил сладкое – Абрау-Дюрсо и так далее». [T.10.DCLXXXVII]
Судя по Мишне и по Евангелию, пасхальная трапеза была очень похожа на греческий пир – симпосий. Иудеи стойко сопротивлялись всему, что казалось враждебным их вере в греческой и римской культуре – театрам, баням, циркам, гимнасиям, – а вот эллинское застолье они приняли.
Анна ШМАИНА-ВЕЛИКАНОВА, доктор культурологии: «Судя по Библии и ранним апокрифам, они ели, чтобы наесться, спали, чтобы выспаться, одевались, чтобы было тепло и не ходить голыми – и всё. Поэтому это прекрасная сложная культура: эти чаши – одна в честь этого, другая – в честь этого – потрясли их. И они должны были их религиозно переосмыслить. Вот это и есть «Седер» – это религиозное переосмысление симпосиума.
Застольные обычаи, насколько можно понять – это, может быть, самое консервативное, кроме погребальных, что есть у людей. Обратите внимание: греки пили три чаши. И до сего дня содержание этих трёх тостов (трёх чаш) совершенно такое же, как и тогда. Первый – в честь Милых Граций («За наших милых дам») посвящается, вторая – Краснощёкому здоровью («За ваше здоровье»), третья – Дружбе многолетней («Дай бог, чтоб не последняя»). Мудрый после третей чаши все венки с себя слагает – ничего дальше не предполагается.
Как я понимаю, римляне попали в очень трудное положение, потому что Три чаши – это три чаши: не четыре, не пять, не две – но если вы не выпьете за здоровье императора, то никто отсюда уже не выйдет иначе чем в кутузку. Поэтому была изобретена Четвёртая чаша, она же иногда Первая, в некоторых случаях, – Круговая: она, как бы, и Третья, как бы и четвёртая – не идёт в счёт.
На Седере мы тоже видим четыре чаши: четыре, а не три, четыре, а не пять.
Символ свободы римского гражданина – это тога. Почему именно этот кусок простой ткани, а не какие-нибудь более роскошные вещи? – Потому что тогу нельзя одеть без посторонней помощи. Если вам есть кому помочь – вы свободный человек. Есть лёжа – попробуй съешь, что-нибудь: но за спиной стоит кто-то, кто подаёт, и наложит… Это доказательство свободы. Как ни тяжко, как ни ужасно живётся еврею весь год – в эту ночь он свободен. В этом смысл праздника – смысл его в Свободе.
Иисус правит Седер – это совершенно несомненно. Но мы видим, как сильно, как радикально он это переосмысляет, потому что Чаша и Агнец – это он. Кажется, что это абсолютно отмена ветхозаветного седера библейской религии, но это не так».
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «Дело в том, что с глубочайшей древности, с того времени, как человек стал человеком, он знал один явный и понятный факт – ты то, что ты ешь. Если ты вкушаешь земную пищу, – ту пищу, которую выращивает земля, – будь то растения, будь то животные, которые питаются этими растениями, то ты соединяешься, естественно, с землёй. Со времён неандертальцев люди научились понимать, что если они хоронят человека в земле – «возвращают своё своему» – то одновременно они могут надеяться на возрождение, на новое рождение. Так же как семя входит в утробу женщины, и, через некоторое время, выросши там, младенец рождается во вне, так же, собственно говоря, и вошедший в могилу человек, рождается во вне. Но для того, чтобы он родился во вне, для того, чтобы он соединился с Божественным своим отцом – подателем Божественного духа, Божественного семени, для этого должна быть и другая пища. Не только пища, которая соединяет нас с землёй, но и пища, которая соединяет нас с Небом. А где взять пищу, которая соединяет нас с Небом? – Нет такой пищи: сколько бы мы не искали на земле, мы такую пищу не найдём. И поэтому в глубочайшей древности (с эпохи неандертальцев) люди, совершая определённые священнодействия над каким-то земным предметом, который можно вкушать, какой-то «земной» еде дают качество Вечности: они призываю Бога, чтобы он это земное сделал Небесным».
Долгое время первобытные люди использовали для священнодействий мясо диких животных, но примерно за семь – девять тысяч лет до Рождества Христова человек начинает использовать в качестве сакральной пищи зерно. Это сразу видят при раскопках археологи. То же самое происходит и с виноградной лозой или, как в Древнем Египте, с пивом, которое получали из зёрен ячменя и пшеницы. Из священных «Текстов пирамид и саркофагов», а это третье тысячелетие до Новой эры, учёные знают, что жрецы молились о превращении земных хлеба и вина в Небесную пищу.
Андрей ЗУБОВ, доктор исторических наук: «Это забыто, конечно же, было в иудейском обществе. И Седер совершался как воспоминание. И Иисус фактически на Тайной вечери читает в символических формах маленькую лекцию по истории религии. То есть, то, что издревле знал человек, восстанавливается». [T.4.LXVI]
Михаил СЕЛЕЗНЁВ, кандидат филологических наук: «…в особенности именно пищевые табу, как хорошо знает любой специалист по этнографии, служат хорошим маркером национальной или социальной идентичности, потому что общение людей подразумевает, прежде всего, совместную трапезу. Не зря совместная трапеза была основой человеческого общения. Ограничения на совместную трапезу позволяют особенно чётко, особенно однозначно проводить отделяющие стены вокруг какой-то конкретной общины.
Именно разрушение еврейских пищевых табу позволило христианскому учению выйти за пределы собственно иудейской культуры, иудейской традиции». [P.125.106]
Елена МОТОВА, врач-диетолог клиники «Рассвет», автор книги «Мой лучший друг - желудок. Еда для умных людей» и блога о доказательной медицине: «…пищеварительный тракт нужен нам для того, чтобы получать энергию и питательные вещества. Крупные пищевые молекулы, которые попадают к нам с едой, он расщепляет на те минимальные молекулы-мономеры, которые могут всосаться и могут попасть в клетки. И там уже дальше клетка сама ими управляет. Собственно говоря, это единственное, для чего нам нужно пищеварение.
…у нас смысл питания в том, чтобы получать все питательные вещества, которые нам нужны для жизни, при этом не переедая. Есть несколько групп продуктов, которые содержат разные питательные вещества, поэтому мы должны их потреблять: овощи, фрукты, злаки, источники белка растительного и животного происхождения, молочные продукты и подгруппа жиры. То есть, это не отдельная группа, но они содержат некоторые незаменимые питательные вещества.
Очень простая концепция: это тарелка, где половина – овощи, фрукты, ягоды, в приготовленном виде, в сыром виде, как угодно; четверть – это злаки зерновые цельные и крахмалистые овощи, ещё четверть – это растительные и животные источники белка – мясо, рыба, птица, бобовые, орехи, яйца; небольшой стаканчик с молочным продуктом (не обязательно молоко, это может быть кисломолочные продукты – творог, сыр). Жажду утолять лучше несладкими напитками. Потребление сахара не очень большое: сюда включается и свободные сахара и сахара добавленные, то есть, мёд – это тоже сахар считается: не более пятидесяти граммов для здоровых и взрослых людей. Умеренное потребление соли. Отказаться от транс-жиров.
Вторая рекомендация – «как есть», чтобы вы не переели. В спокойной обстановке, медленно, начиная есть когда вы голодны, заканчивая до умеренного насыщения. Это сложно монетизировать, сложно написать на эту тему какую-то книгу, которую купят миллионы людей». [P.150.8]
Марк УЛЬЯНОВ, кандидат исторических наук: «…и приходят как раз носители этих языков в середине шестого тысячелетия (до новой эры), и начинается их расселение в Восточной Азии. И здесь ещё один важный фактор, который надо учитывать – это изменение климата, которое происходит. Изотерма, которая отделяла зону умеренного климата на севере и субтропиков на юге, она примерно с этого же времени и несколько опускается на юг. Мелеет пролив, меняется климат и новый народ приходит, и для него складываются очень благоприятные условия, потому что носители этих языков – они жители умеренного климата. Их основная монокультура – это просо: они занимаются просоводством. А аустрические народы все практически без исключения – это рисоводы. Это основная монокультура, основной злак субтропической, тропической, субэкваториальной и так далее районов.
С этого момента начинается история, с одной стороны, расселения сино-тибетцев на севере Восточной Азии и с какого-то момента, более позднего, эта история контактов и взаимодействия между аустрическими народами и сино-тибетскими. И надо сказать, что сино-тибетцы расселяются в разных направлениях. На западе появляются тибетцы, постепенно осваивается Тибетское нагорье. На восток идёт восточная группа носителей сино-тибетского языка, которые и станут предками нынешних китайцев, хуася, такой термин есть.
Ещё одна группа, что очень интересно и важно, идёт на юг…» [P.141.22]
Виктор БАШКЕЕВ, научный сотрудник Института Востоковедения РАН: «…в исторической перспективе, конечно, это не так, потому что рис растёт в определённых климатических условиях, в субтропиках, в худшем случае, в умеренном климате, а Китай больше, чем просто субтропики, у него есть ещё и север, кроме юга, где рис, собственно, и растёт. И это важное для историка отличие заключается в том, что, если мы будем думать, что все китайцы едят рис, мы будем думать, что это их монокультура, с точки зрения учёных. Учёные говорят о монокультурах, то есть о культурах, которые являются основой рациона, или, проще говоря, основой еды повседневной.
…цзяоцзы или баоцзы. В общем-то, это не совсем китайское блюдо, это скорее то, что пришло из Монголии, со степи. Это не из риса сделано, это сделано из пшеницы и проса, и это тоже является монокультурой, которая растёт на севере.
И если мы забываем о том, что китайцы едят не только рис, но и просо, то мы забываем, что они как минимум двусоставны. То есть у нас есть север страны, центр страны и юг. Центр в данном случае отделяется рекой Хуайхэ, которая делит просоводов и рисоводов. И по характеру они тоже, конечно, отличаются. Потому что просоводы живут в более суровых условиях, а рисоводы вынуждены заниматься монотонным трудом, постоянно внимательно просматривать каждый колосочек, поэтому там развиты и медитации, и всякие внутренние стили ушу с наблюдением за своим дыханием, и прочие замечательные техники концентрации. Поэтому рис и просо – это не то же самое, что просто рис».
Сергей ДМИТРИЕВ, кандидат исторических наук, Институт Востоковедения РАН: «…просо считается до рубежа эр основа, а потом пшеница вытесняет. И всякие баоцзы (иногда просто «бао», с начинкой) и маньтоу (булочка без начинки на пару) делают из пшеницы. А пшеница пришла извне. Довольно поздно для китайской истории». [P.150.38]
**
**
Дмитрий БЕЛЯЕВ, кандидат исторических наук, доцент Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова РГГУ: «…в принципе для Мезоамерики и для майя земледелие – это важнейшая тема, потому что мезоамериканская цивилизация – это цивилизация, которая выросла преимущественно на земледелии в силу особенностей природных условий, того, что там нет крупных животных, которых можно было бы приручить.
Животноводство в Мезоамерике было: нельзя сказать, что его не было совсем, но развито оно было крайне незначительно. Самый известный в этом смысле доместицированное, одомашненное животное – это индюк. Он в Центральной Мексике был одомашнен, но потом по всей Мезоамерике распространился. Он потому и индюк – что «Индейский петух». Мясо вкусное, птицы большие, в принципе такой заместитель нашего птицеводства. Хотя, понятно, что не может быть основным источником пищи. А с крупными животными не задалось…
…земледелие майя – это часть общего мезоамериканского земледелия. И строится оно на трёх основных культурных растениях – так называемая «мезоамериканская триада» – это кукуруза, фасоль и тыква. Каждое из этих растений в своё время было одомашнено довольно давно. Раньше всего тыква, потом кукуруза и потом, соответственно фасоль позже всего. И эти три основных растения составляют до сих пор основу диеты традиционного индейского населения. И сами индейцы признают, что если просто кукурузу есть, то это, конечно, тяжело, а если есть ещё и фасоль, и тыква, а сверху соусом чили полить – то тогда всё совсем хорошо. При этом всё равно проблема нехватки белка остро стояла, поэтому использовалось всё, что возможно – все возможные виды рыбы, там где есть, все возможные виды моллюсков (морских, пресноводных, наземных). И все прочие животные наземные, какие только могли быть – черепахи, броненосцы, различные виды грызунов, зайцы, кролики – всё это тоже шло в пищу. Крокодилов даже ели. И для Мезоамерики это тоже важно и для многих культур, которые развивались в тропическом и субтропическом климате – это насекомые». [P.141.28]
*
Иван КОСИЧЕНКО, кандидат исторических наук: «…майянский способ традиционный способ ведения земледелия, в основе которого лежит так называемая «мильпа». Мильпа – это поле (участок: с полями на Юкатане туго), полученное в результате подсечно-огневого земледелия: они вырубают лес на определённой территории, сжигают его – превращается в золу – и на протяжении двух лет там, в принципе, можно что-нибудь выращивать. Маис, фасоль и тыква – мезоамериканская триада классическая.
После того, как этот поверхностный слой истончается, они просто переходят на следующий участок. Опять его вырубают, опять сжигают и ещё два года им пользуются. Таким образом они часто ходили по кругу, потому что в течение пяти-шести лет джунгли достаточно восстанавливаются для того, чтобы можно было начинать сначала. Там всё растёт очень быстро». [P.125.529]
Yana Tchekhanovets (Яна ЧЕХАНОВЕЦ, археолог): «…ничего специфически армянского во всём этом нет – это всё выглядит точно так же, как в других палестинских церквях и монастырях этого времени: то есть, армяне, равно как и грузины, явно стремились влиться в общие ряды, а не демонстрировать себя, как отдельную единицу. Да, они писали по-армянски, но стили строительства, и даже форма захоронений. Вот еда, и как хоронят – это два главных момента, которые люди сохраняют очень долго уже после того, как они теряют язык, какую-то настоящую национальную самоидентификацию. Но кашу варят, как варила прабабушка, всё равно, и хоронят, уже не помнят почему, но хоронят вот всегда. Это самые архаичные вещи – они дольше всего сохраняются». [P.125.108]
Юрий БЕРЁЗКИН, доктор исторических наук: «Наши предки вышли из Африки, и произошло это пятьдесят-семьдесят тысяч лет назад. Так или иначе, они вышли из Африки, видимо, двумя путями – один по берегу Индийского океана через южную Аравию, другой, наверное, через Синайский полуостров – и направились на восток. Почему на восток? – Потому что они шли, прежде всего, по берегу моря, подбирая ракушки – это самый эффективный способ найти себе хорошую пищу, легкодобываемую. И, кроме того, они шли в пределах той же самой природной зоны – саванны, тропические леса – к которой они привыкли». [P.141.45]
Екатерина СТРОГОВА, кандидат исторических наук: «Любимый миф, который пересказывают, звучит так.
После разгрома Великого Новгорода Иваном Грозным часть состоятельных людей Великого Новгорода сели на кочи и поплыли на восток, убегая от гнева царя. До определённой степени это правда. Дальше они прошли Северным морским путём, вошли в дельту Индигирки и основали там поселение. И, таким образом, русскоустьинцы – прямые потомки новгородских боярских родов. Вот такая легенда.
На самом деле эти сведения не подтверждаются совершенно ничем.
Официально Индигирка была открыта в тридцатых годах семнадцатого века. Иван Ребров открывал Индигирку с устья. Входит он в устье Индигирки – незнаемой далёкой сибирской реки, и вдруг обнаруживает там русских людей – неужели бы он об этом промолчал? Конечно, нет.
Они ихтиофаги чистокровные и реально плохо себя чувствуют, когда не получают рыбу в достаточном количестве. И у русскоустьинцев в языке слова «еда» – это синоним слова «рыба», не «хлеба», как для нас. За длительное проживание в Арктике среди коренных народов у русскоустьинцев изменился обмен веществ. Если у нас белково-углеводный обмен веществ, то у арктических народов белково-жировой, поскольку растительная пища была в критически минимальном количестве. А в основном они питались рыбой, которая жирная. Традиционное блюдо – это «тельная» – рыба внутри рыбы: снаружи рыбный фарш из рыб типа щуки, ряпушки, а внутрь кладётся уже хорошая рыба, это муксун, нельма, сиговые и так далее». [T.10.DCCXLII.1]