ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО

ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ

АРКАН XVIII. Hierarchia occulta; Hostes occulti (Тайные враги); Pericula occulta (Тайные опасности); Crepusculum (Сумерки); Justitia; Mysterium; Canes (Оборотни); la Lune (Луна); Иероглиф (крыша прихлопывающая, стесняющая).

Hostes occulti (Тайные враги)

Вы вглядываетесь в сумерки и на заднем плане видите Бинер Башен, или Бинер Пирамид. Между этими башнями проходит извилистая тропа вашего бытия, как будто лишь для того усыпанная светлым песочком, чтобы сделать заметными пятна крови, которыми она изобилует. Вы, только что понявшие первый заголовок аркана, задумываетесь над странным впечатлением, которое произвела на вас эта кровь. Кто-то терял жизненную силу и, это нас поражает сознанием той слабости, которая заставляет нас дорожить грубыми ресурсами конденсированной до крайности жизни. С одной стороны, эти ресурсы как будто наши, с другой – самая грубость этих ресурсов ставит их в распоряжение каждого, кто пожелает взять их принадлежность нам за опорную точку враждебных по отношению к нам же реализаций. На нашей крови можно нас же энвольтировать. Это ужасно! Но кто же нас может энвольтировать? Ответ готов на переднем плане картины. Там слева (зеркально) стоит волк, который всегда открыто объявлял себя нашим врагом. Справа мы видим собаку, которая на днях еще льстила нам и навязывала себя нашим другом. Теперь мы понимаем, кто нас энвольтует: открытые враги и ложные друзья. Вполне ли они свободны в своих ужасных поступках? Нет, им что-то не по нутру – они воют на Луну: их стесняет ближайшая иерархическая инстанция, дарующая нам свет. Так если они стеснены, почему мы должны их так бояться? Да только потому, что мы часто уподобляемся раку, пятящемуся в лужу у переднего края картины. Нас потому можно энвольтировать, что мы обладаем стремлением пятиться назад.

Отдав себе отчет во втором заголовке картины (Hostes Occulti – тайные враги), мы вопрошаем – нет ли крышки и в Природе? ГОМ [B.27]

hostis, is m, f 1) чужеземец, иностранец (adversus hostem aeterna auctoritas LXIIT ар. С): civem dignoscere hoste H отличать гражданина (т. е. соотечественника) от иноземца; 2) военный противник, неприятель, национальный враг (в отличие от личного inimīcus) (aliquos statuere non inimicos, sed hostes C): hostem aliquem judicare С объявить кого-либо врагом родины; capta hostis L пленница, полонянка; instruere legiones contra hostem Pl построить (в боевом порядке) легионы против врага; h. populo Romano L враг римского народа; 3) соперник (в любви) Prp, О; 4) юр. противная сторона Рl. [B.32]

hostio, —, —, īre уравнивать, воздавать равным образом, отплачивать, возмещать (h. ferociam Рас; promittere h. contra Pl). [B.32]

hostīmentum, ī n [hostio] возмездие, отплата Acc, Enn, Pl. [B.32]

hostīlitās, ātis f враждебность, неприязнь, вражда Eccl. [B.32]

hostificus, a, um [hostis + facio] враждебный, роковой (dies Acc; h. et nefarius C). [B.32]

goētīa, ae f (греч.) волшебство, колдовство Aug. [B.32]

*

γοητεία ἡ 1) тж. pl. колдовство, ворожба, чары Plat., Plut.; 2) обман, шарлатанство Polyb., Luc., Diod.; 3) обольщение (ἡδονῆς δι’ ὀμμάτων ὄνομα γ. ἐστίν Plut.). [B.169] / Древнегреческое слово γοητεία (goēteía) означает «обаяние, фокус, колдовство», из γόης (góēs) «колдун, волшебник» (множественное число: γόητες)/

γόης, ητος ὁ 1) заклинатель, колдун Her., Eur.; 2) обманщик, шарлатан Plat., Dem. [B.169]

φαρμᾰκεύς, έως ὁ приготовляющий волшебные, ядовитые или целебные снадобья, т.е. колдун, чародей Soph., Plat., Plut., Luc. [B.169]

φαρμᾰκίς, ίδος ἡ колдунья, ворожея, чародейка Arph., Dem., Arst., Luc. [B.169]

…на фоне этого зарева видны две громоздкие, массивные и неуклюжие башни, неведомо кем построенные, для какой-то неведомой цели…

…по бокам дороги, то там, то сям, сквозь скользкую мглу тумана, под холодным лучом луны, виднеются красные пятна, кажущиеся огромными сгустками крови. На дороге сидят волк и собака, задравши головы кверху, вся местность кругом оглашается их мерзким заунывным, наводящим тоску воем. Недалеко, поодаль, в левую сторону от дороги, виден рак, прячущийся в зловонную лужу…

…в бледном свете Луны мне чудились призраки; чьи-то тени пересекали дорогу; кто-то поджидал меня позади башен – и страшно было оглянуться.

П. Д. УСПЕНСКИЙ [B.28]

Prof. Robert Bartlett, St Andrews University: «Средневековые авторы делили общество на три сословия. Во-первых – «Люди молитвы» – монахи и священники составляли около пяти процентов населения. «Люди битвы» – ещё пять процентов, приходившихся на дворян и рыцарей. И все остальные – третье сословие – те, кто трудится.

…страна превратилась в сплошную стройку: оградительные сооружения возводились по всей Европе.

С 1066-го года Англия принадлежала одному человеку – нормандскому королю Вильгельму Завоевателю. Он поделил страну между семьями тех, кто сражался за него. Чтобы управлять своими необъятными владениями, они выстроили первые каменные замки в Англии, и те превратились в оплоты «Второго сословия» – военной аристократии.

Средневековый мир породил сотни замков и крепостей. Один человек того времени назвал их «Костями королевства». Эти сторожевые башни должны были возвышаться над окрестностями чтобы «видеть и быть увиденными». [T.10.CCXCVI.2]

Декабристом Вяземский не был, хотя его не раз звали. «Я всегда говорил, – пишет он, – что честному человеку не следует входить ни в какое тайное общество. Всякая принадлежность к тайному обществу есть уже порабощение личной воли тайной волей вожаков. Хорошо приготовление к свободе, которое начинается закабалением себя».

Но после восстания он, конечно, на стороне побеждённых. В отчётах следственной комиссии он видит ложь. Зная, что его переписка под надзором, Пётр Андреевич начинает писать так, чтоб о его взглядах донесли главному читателю страны. Он говорит, что невозможность открыто высказаться вывела декабристов на площадь, и что как честные люди они достойны прощения. [T.10.CDI.2]

«Со мной здесь случился странный случай, – пишет он брату. – Приехав сюда, я был осмотрен на таможне довольно строго. Между прочим, взяты были у меня бумаги по обыкновению для пересмотра, но до сих пор мне их не отдали. Вероятно, препроводили их куда-нибудь на рассмотрение».

Сорок дней его продержали под бдительнейшим надзором, после чего с ротмистра Чаадаева был снят подробный допрос о его друзьях-декабристах и взята подписка о неучастии в тайных обществах. «Мнение моё вообще о тайных обществах, – письменно отвечает он, – можно видеть из находящейся в бумагах моих речи о масонстве, где я ясно и сильно выразил мысль свою о безумстве и вредном действии тайных обществ вообще». [T.10.CDI.3]

Формы новой религии могут быть различны; важно, чтобы в её основе лежало истинное учение о свете и любви. Она не должна быть массовой: массовым стало учение христианской Церкви, вобравшей в себя не только людей подготовленных, но и тех, которые до сих пор живут по законам тьмы и повинуются лярвам. Массовость рассчитана на низшие уровни сознания, она низводит человека к примитиву. Потому и нужны тайные союзы, ордена (как во времена первых христиан), где собирались бы люди одинаково мыслящие, одинаково готовые на подвиг жизни.

А. НИКИТИН [A.256]

Но именно там, в графстве Кент, добывался твёрдый камень, гранильщики которого назывались «грубые камнерезы». А работавших по мягкому, «вольному» камню – известняку, идущему на барельефы, капители и скульптуры, звали «фри мэсонс». Во Франции имеющие дело с таким камнем стали зваться соответственно «франкмасонами», что в нестрогом переводе значило «вольные каменщики».

Возникшая через сотни лет легенда фантастично рассказывала о братствах вольных каменщиков, хранителях им только ведомых мистических тайн, неподвластных сильным мира сего; она была подхвачена и расцвечена франкмасонским движением, особо развившимся в XVII веке. Его участники, настроенные оппозиционно к правителям и пытавшиеся обрести независимость, восприняли легенду буквально. Закрытые салоны для избранных членов братства, знамена с цеховыми гербами и изображениями строительных орудий – всё оказалось прекрасной декорацией. А разработанные ритуалы своей мистикой поражали воображение…

Б. ПИСЬМЕННЫЙ [A.398]

Сергей клялся, что протокол стащили враги, с такой убежденностью, что Гирин в конце концов покачал головой.

– Как это вас воспитали? Четверть века не прожил, а ему повсюду видятся враги.

Несмотря на всё уважение к учителю, Сергей не смог удержаться от иронии:

– И вы думаете, у вас их нет?

– Убеждён и могу доказать.

– Докажите, пожалуйста.

– Извольте. Беспричинный враг – это патология, садизм, которые легко распознать, особенно нам, психологам, и все же это редкое явление. Следовательно, надо считаться с врагами, явными или тайными, которые имеют причину быть ими. Главная причина враждебности между людьми, непосредственно не связанными, а тем более связанными, – зависть. Увы, самая примитивная, мещанская, буржуазная, как хотите её называйте, но зависть остаётся основным бичом в человеческих отношениях. Случайно я явился на свет с очень слаборазвитым чувством зависти – это не моя заслуга, так же как и моя память, кажущаяся невероятной. Воспитанием я совсем изжил зависть. Следовательно, я не враг никому по этой линии.

– А противники по науке? А завистники ваших способностей?

– Ну, эти всегда есть и будут, но сфера их деятельности ограничена. Я веду исследования в той области, которая ещё совсем не разработана и почти никого не привлекает, не обещая карьеры и успеха. Чтобы воспрепятствовать мне, надо понимать, что делается, а понимают лишь настоящие учёные, они, кстати, и не способны на личную зависть.

– Так ли уж много подобных людей?

– Не так уж и мало. Дельцов от науки, блестящих, умеющих себя показать, пошуметь, – этих, к сожалению, ещё многовато, но ведь и они не бесполезны. Они тоже движут науку, как и незаметные тяжеловозы – собиратели фактов и мелких открытий, каких большинство. Для дельцов я не представляю никакого интереса: диссертацию не оформляю, квартиры не прошу, лаборатория – в подвале, зариться некому, мои помощники добровольные, штатных единиц не занимают. Откуда же ваши мнимые враги?

– Всё равно они завидуют, что вы такой… свободный. Что вы не гонитесь ни за чем, разве это не завидно?

– Вы непобедимый спорщик, Сергей, мне следовало бы запомнить, – развеселился Гирин. – Что ж, приступим к мартышкиной работе. Рискнём ещё раз побеспокоить Иннокентия Ефимовича.

Иван ЕФРЕМОВ [B.107.1]

1 - 2

ДАЛЕЕ