ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН XVIII. Hierarchia occulta; Hostes occulti (Тайные враги); Pericula occulta (Тайные опасности); Crepusculum (Сумерки); Justitia; Mysterium; Canes (Оборотни); la Lune (Луна); Иероглиф (крыша прихлопывающая, стесняющая).
Justitia
jūstitia, ae f [justus] 1) справедливость, правосудие (in hostem QC): justitiam colĕre С (agitare PJ) осуществлять справедливость (поступать справедливо); 2) право, совокупность законов Fl; 3) благочестие (erga deos С); почтительность (erga parentes С). [B.32]
Наталья БАСОВСКАЯ, доктор исторических наук: «Законы некоего Драконта или Дракона… Да, так и вошло в историю. Потому что они отличались очень большой свирепостью. За всё, за всё, за всё он, вот, пытался прописать… До Солона. Он пытался, этот Драконт, архонт – вот, из старейшин – прописать все случаи нарушений и наказаний за них. Но наказание было удивительно однообразным. За убийство – смерть, за кражу луковиц на рынке – тоже смерть. И первый античный анекдот. Античный анекдот – это не анекдот в современном смысле слова. Это мифологическое оформление личности прошлого. Когда Драконта спросили, почему твои законы столь жестокие, он сказал: «Я считаю, что смерть – достойное наказание за мелкое преступление. А за крупное я не мог придумать ничего другого». И действительно, не мог. Нет ещё аппарата. Нет суда, нет тюрем, нет каторги и ссылки, которая, вот, уже будет, например, ну, в позднее греческое время, в римское. Ну, там, Овидия сошлют в район современной Румынии…» [P.97.3]
Наталья БАСОВСКАЯ, доктор исторических наук: «Совершенно выдающийся оратор. И в той системе власти, которая сложилась в это время в Афинах – власть, противостоящая любым царям, любым царствам – всё очень привлекательно внешне. А власть народа, но превращающаяся очень часто во власть толпы – а это довольно страшное явление. И вот в этом правлении ораторское искусство было, в сущности, почти универсальным ключом, почти универсальным ключом к решению любых вопросов. Замечу сразу, что жизнь Перикла вообще вся трагическая, но супертрагический эпизод – когда он не мог своим словом защитить любимую Аспазию, – гражданскую жену: юридического брака между ними не было, видимо, потому что она была иностранка, не из Афин – ему пришлось разрыдаться. Я не утверждаю, что он рыдал нарочито – тем страшнее, если он рыдал по-настоящему. Но рыдающий Перикл – это страшно. И вот тогда толпа дрогнула и пощадила, наверняка, оклеветанную, его подругу, умницу, талантливейшую женщину. Вообще, надо сказать, Алексей Алексеевич, Вы припомнили ранние юношеские впечатления, школьные впечатления. А я, перечитывая многое-многое в последнее время о Перикле, сравнила свои ранние впечатления о нем и нынешние. Мы же очень меняемся. Меняемся мы, меняется жизнь вокруг нас». [P.97.4]