ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН VII. Spiritus dominat formam; Victoria; Jus Proprietatis; Curriculum Hermetis (Колесница Гермеса); le Chariot 3; Иероглиф (Стрела в прямолинейном полёте).
II axis, is m (abl. axe, редко axī) 1) ось повозки… 3) (тж. a. mundi Lcr) земная ось (terra circum axem se convertit C); 4) полюс… 5) страна света… 6) небо… 8) поэт. повозка, колесница (igniferus или purpureus a., sc. Solis O): spoliis oneratus a. Prp колесница, нагруженная военной добычей…
vehiculum, ī n [veho] 1) воз, повозка Pl, C, Su etc.: comes facundus in viā pro vehiculo est погов. PS красноречивый (т. е. приятный) спутник в пути — тот же экипаж; 2) носилки: vehiculo portari Nep передвигаться на носилках; 3) судно, корабль (argonautarum C); 4) с.-х. уборочная машина Pall. [B.32]
В 444-м году нашей эры Атилла становится одним из самых могущественных правителей Европы. Как все его соплеменники, он был низкорослым и широкогрудым. Родился он в Степи, трудности закалили его характер. Степь представляет собой огромное пространство, покрытое травой, и напоминает прерии Северной Америки. Это полоса земли длиной в три тысячи миль и шириной в пятьсот миль, раскинулась между восточной Европой и Китаем. Из-за холодных ветров и малого количества осадков вырастить урожай здесь невозможно, зато на всём пространстве Степи растёт грубая трава, которая годиться для выпаса скота. После того, как одни пастбища истощались, кочевники перегоняли свой скот на другие. В этих суровых условиях жизнь кочевников во многом зависела от лошадей. Кочевники отлавливали тысячи диких лошадей, они объезжали и приручали их. Они подчиняли их своей воле жестоко и беспощадно.
Prof. John Keegan, Military Historian, Vassar College: «Гунны жестоко обращались со своими лошадьми, и с помощью тех же лошадей несли свою жестокость всему миру. Мне кажется, что именно то, что эти кочевники были пастухами, делало их столь свирепыми в битвах. Они отлично знали, как ведут себя животные в стаде и не могли не применять эти знания в столкновениях с враждебными им армиями. Они знали, как разбить огромное войско на группы, они знали, как отсечь и увести в сторону предводителя войска, за которым шли остальные. Они применяли в этих случаях те же самые приёмы, которые помогали им справиться со стадами диких необузданных лошадей. Тот, кто смог разделить войско на группы, тот, кому удалось отсечь лидера от остальных, тот действительно получает власть над толпой и может управлять ею».
За две тысячи лет до того как гунны стали угрозой для Рима, кочевники продавали своих лошадей ассирийцам, которые обычно запрягали их в колесницы. Только от кочевников ассирийцы получали именно таких лошадей, какие им были нужны для военных целей. Жители степей приручали лошадей, а так же занимались их разведением. Эти лошади вели свой род от низкорослых грубого сложения лошадей Пржевальского, которые в диком виде до сих пор встречаются в степях. Эти лошади вполне подходили для того, чтобы возить ассирийские колесницы, но их спина не могла выдержать вес человеческого тела. Именно поэтому вся военная организация тех времён была связана именно с боевыми колесницами. Римляне добились только одной великой победы над гуннами [Битва на Каталаунских полях 451 года]. На севере Франции под Шалоном [Шалон-ан-Шампань (фр. Châlons-en-Champagne, бывш. Шалон-сюр-Марн; лат. Durocatalaunum)] римляне смяли продвижение язычников, чем спасли христианство в Европе. Эта победа подтвердила решающее значение лошадей в бою. Римляне одержали победу только за счёт конных наёмников, которые тоже применили тактику атаки и отступления. Пехота, будучи со времён Александра Македонского, важнейшим родом войск, теперь утратила своё значение. В течение тысячи лет воины-всадники были важнейшими участниками сражений на полях войны.
Распространение средневековых замков привело к тому, что в качестве военного приёма осада использовалась гораздо чаше, чем поединок. Во время осады от лошади было больше неудобств, чем пользы, поскольку её трудно было прокормить. [T.12.XVI.4]
Галина КОНОВАЛОВА, доктор сельскохозяйственных наук, профессора РГАУ-МСХА: «Лошадь первоначально была одомашнена как продуктивное животное, то есть, в основном – это источник мяса. В последующем и молока. Позднее она стала использоваться как транспортное животное: сначала в колесницах, потом люди стали садиться на неё верхом. Породы создавались, конечно, в основном с проведением войн…
…лошадь вообще издавна является таким, неким, ну, мерилом, или показателем статуса человека. Статус, например, людей на селе определялся наличием именно лошадей, а не других видов животных в хозяйстве». [T.10.LI.64]
…задолго до того, как они стали нашими друзьями, лошади были дичью: на них охотились ради еды. Они бродили по равнинам Европы и Азии. Но пять тысяч лет назад на суровых равнинах Казахстана появилась цивилизация, которая приручила лошадей – ботайская культура.
*
Британия. 61-й год нашей эры
Дальние границы империи. Римляне воюют с местными племенами, которые превосходят их численностью.
Dr. Jennifer Wells, University of Southern California: «Самая большая проблема, с которой сталкивалась любая растущая империя – это передача информации. Как поддерживать связь между Римом и удалёнными городами? Здесь на помощь пришли кони. Римляне расширяли империю, и у них возникла серьёзная трудность – иногда страдали сами кони: местность была труднопроходимой.
Римляне завоевали Британию и позаимствовали у кельтов идею подковывать коней. Это произошло в первом веке нашей эры. Изобретение подковы – ключевой момент, потому что эта вещь дала Риму возможность захватить огромную часть известного тогда мира и распространить свои знания, законы и образ жизни. Взамен римляне привозили больше денег и дани в центр империи. Кони и дороги позволили римлянам создать первую в мире почтовую службу. Есть упоминание о том, что меняя лошадей, всадник мог за сутки доставить письмо за восемьсот километров – это было огромное расстояние в Древнем мире».
Prof. Brian M. Fagan, University of California, Santa Barbara: «Подкова стала одним из самых простых, но важных изобретений, которые с радостью переняли римляне. Они подковывали не только лошадей, но и мулов. Конь с железными подковами легко проходил и по скалистой местности, и по утоптанной дороге. Это было весьма важно.
До появления огнестрельного оружия, подвижность определяла успех войска: классический пример – армия Чингисхана». [T.21.CXVI.2]
*
Павел ЧЕРНОУСОВ, кандидат технических наук, директор музея Московского Института Стали и Сплавов: «…если характеризовать пятисотый год (примерно пятисотый, до эпохи викингов), то это как раз приход подковы. Вот появление подковы повсеместно – это, условно, начало раннего Средневековья. Ну, хотя тоже с этим не все согласны». [P.125.364]
Георгий ДЕРЛУГЬЯН, кандидат исторических наук, профессор социологии Северо-Западного университета (Чикаго, США): «…слава богу, вот это проклятое Средневековье закончилось с его кочевыми нашествиями и с ересями и с вольницей всевозможных баронов и феодалов. Потому что появилось огнестрельное оружие, оно отбросило и кочевников, и одновременно разрушило стены всяких феодальных укреплений.
Первая такая империя – это Китай – династии Мин. А затем три из них следующие – это мусульманские империи. То есть, ислам у нас на подъёме. Это Великие Моголы, это Сефевидский Иран (девятьсот лет не существовало Персии, и вдруг она возникла опять), и это Османская империя, которая фактически уже восстановила Восточно-Римскую империю. Наступил мир, гладь, развитие ремёсел. В Европе появляется католическая империя». [P.141.57]
В течение года монгол кочует 6 – 7 раз в зависимости от сезона, растительности и потребностей своих животных.
Течением жизни управляют здесь перемена ветра, появление волков и высота травы под ярко-голубым небом. Монголы всегда считали небо своей общей крышей. Они сделали его свои богом. Они называли его ТЕНГРИ, – это древнейшее слово в их языке.
Долгое время единственным богом монголов было небо, потом, в XVI-м веке, на эти равнины пришёл буддизм, были построены первые храмы. Со временем буддизм распространился по всей стране. [T.10.LXXXVI.2]
Племя Дархад (Darkhad), Центральная Монголия
Скот забивают в сентябре. Это единственное время, когда кочевники едят свежее мясо, остальную часть года они питаются вяленой говядиной, распаренной с добавлением жира яка. Иногда едят макароны, которые покупают на отдалённых фабриках. У них абсолютно нет овощей. Местный климат совершенно не подходит для выращивания каких бы то ни было продовольственных культур. [T.10.CXL.1]
Prof. Robert Hillenbrand, University of Edinburgh: «Монголия – одно из самых холодных мест на Земле, температура здесь опускается до сорока пяти градусов ниже нуля. Большая часть их жизни это борьба за выживание и отсутствие уверенности в завтрашнем дне». [T.10.CCXXII.2]
С февраля по ноябрь в жизни кочевника ничего не менялось – переход, обустройство нового ХАТОНА, две-три недели жизни рядом с сочным пастбищем, и всё по-новой – опять переход, опять обустройство хатона, и опять несколько недель на одном месте.
Мария ДОРДЖИЕВА, заведующая экспозиционным отделом, «Национальный музей Республики Калмыкия им. Н. Н. Пальмова»: «Прежде чем расположиться лагерем, поставить кибитки, проходили меж огней. У русских есть праздник, когда они прыгают через огонь. Мы проходили через огонь только тогда, когда приходили с кладбища, то есть чтобы очиститься. А так проходим меж двумя огнями, весь скот, весь скарб, всё чтобы очиститься. У нас даже все праздники проходят здесь, даже высокие гости приезжают, они проходят меж огней».
Кочевали калмыки в строгом порядке, ни о каких стихийных переходах не могло быть и речи. Каждая родовая община кочевала в определённом районе, он был известен другим улусам. А сами переходы были невелики: от семи до восемнадцати километров, в зависимости от состояния пастбищ. Только перед длительной зимней стоянкой калмыки вместе со скотом могли преодолеть пару сотен километров. Главным богатством калмыка, ради которого он, собственно, и кочевал, был скот. Именно ему не хватало травы в скудных степях. «Души человека и скота неразделимы» – говорили калмыки. А потому на российские земли они взяли с собой четвёрку лучших четвероногих друзей: верблюда, коня, корову, что даёт знаменитое мраморное мясо с внутримышечными вкраплениями жира, и курдючную овцу. [T.10.VII.18]
…объяснил, что такое весенний дождь для пустыни, для овцеводческого хозяйства. За месяц-полтора на выжженных солнцем песках успевают вымахать в человеческий рост травы. Бурно вырастают торопящиеся жить многочисленные эфемеры, появляется невысокая осочка – иляк, любимая всеми пустынными животными. На весенних пастбищах ягнята растут не по дням, а по часам. Отары тучнеют, откармливаются, набираются сил, откладывая жир в курдюки, запасаясь питательными веществами на время летней засухи и зимней бескормицы. К тому же высохшая трава, как сено на корню, кормит овец и летом и зимой. Выходит, чем больше дождей, тем больше кормов на год.
В прежние времена сухая весна грозила массовым падежом овец от голода. Теперь каждый совхоз приберегает «страховой» запас, чтоб даже в снежную зиму овцы не голодали. Но если выдастся засушливая весна, то запасы надо делать очень большие, а это хозяйству невыгодно.
Овца хороша до тех пор, пока обходится подножным кормом…
По раскопкам в Анау (древнейшее поселение человека в песках) учёным удалось установить, что ещё в седьмом тысячелетии до нашей эры в хозяйстве человека была домашняя овца. Но каракульская порода не является родственницей тех животных, которые походили более на дикого барана, встречающегося ещё кое-где в предгорьях Копетдага. По одной версии, овцы каракульской породы пришли сюда, в каракумские пески, из монгольских степей вместе с кочевниками. Так или иначе в настоящее время каракульская овца признана эталоном приспособления живого организма к экстремальным условиям жизни в наиболее засушливых местах пустыни. Она привычно переносит и лютую жару, и холод, и голодовки, неприхотлива в кормах. Она поедает зимой даже ядовитые полыни; привычно пьёт полусолёную воду, что дает возможность чабанам производить смену пастбищ, сохраняя отаву; перепахивает копытцами пески, не давая им запекаться коркой, вызывая к жизни растительность, и вообще является незаменимым звеном в экологической цепи пустыни, издавна позволяя человеку существовать в песках.
В. ОРЛОВ [A.349]
Леонид МАЦИХ, кандидат филологических наук, доктор филологии и теологии (PhD): «…разрыв огромный между широкой-широкой массой, практически 95% народа. Народ весь состоит из крестьян – нет другого народа. Это ж не то, что есть горожане, какое-то деление сословное, как в Европе, или как у арабов, или как в Индии. Нет, какие там горожане? Это богатые или нищие крестьяне, скотоводы. Есть богатые, нойоны или баи, а есть батраки, которые пасут скот. Есть середнячки, которые имеют небольшие стада верблюдов, коз, коней, может, даже, наверное, и коров. Но в основном, конечно, нет. Корова не ходок. Овца, коза, верблюд, конь – это животные кочевнические». [B.141.8]
Выражение «овца открывает дорогу пустыне» не просто красивый оборот. А дикие копытные никогда не повреждают почвенный покров. Эволюция здесь все ювелирно отрегулировала; ведь если бы дикие копытные уничтожали пастбища, они просто погибли бы…
Профессор Андрей Григорьевич Банников [A.374]
Монгол (Хубилай Хан) совершал набеги на Японию в XIII-м веке, что отражено в древних манускриптах, известных как «Мокко Шурай Эхотобо».
Yasukuni Tamura, Chief priest Hazozaki Shrine: «До этой кампании типичное японское сражение было боем чемпионов и генералов. А монголы, которые были кочевым народом, нападали большими группами». [T.17.VIII]
Воды Орхона – источник жизни степей. Эта священная река окутана мифами. На пути в Байкал она растянулась на тысячу километров. Тысячи лет на берегах реки пасётся скот, давая людям средства к существованию.
Чтобы жить здесь, нужно приспособиться к природе, к огромным расстояниям и бездорожью. Кочевников подстерегают зимние морозы до пятидесяти градусов, порывистый ветер и пыльное лето. Долина реки Орхон – сердце степного края.
В тринадцатом веке праотцы современных кочевников основали империю, растянувшуюся от Тихого океана до Средиземного моря. Оседлым народам в этом регионе пришлось бы нелегко. Вся жизнь проходит в постоянно перемещающихся переносных юртах. Сотни лет эти люди занимаются скотоводством и путешествуют от пастбища к пастбищу.
Каракорум – столица уйгуров, был одним из первых центров торговли на Шёлковом пути. Однако, нам почти ничего неизвестно об архитектуре степной империи, оставившей сооружения, которых никто не ожидал от кочевников.
В основе степной культуры лежали кочевой образ жизни, коневодство и искусство верховой езды. «Самодостаточность – прежде всего».
Всадники, наводившие ужас на Средневековую Европу, могли питаться кумысом и конской кровью. В тринадцатом веке монголы создали величайшую империю в мировой истории. Тогда один из советников Чингисхана предупредил своего повелителя: «Верхом на лошади можно покорить империю, но нельзя управлять ею».
В 1220-м году, в Год Дракона, этот город был основан, чтобы стать центром мировой империи. Кочевники не имели опыта в строительстве городов: они проводили почти всё время верхом, участвуя в военных походах. Однако строителей хватало в покорённых районах, прежде всего, находки археологов свидетельствуют о китайском влиянии.
Каменная черепаха – символ вечности и долголетия. На ней было высечено название дворцового города. Однако местонахождение Дворца Великих каганов остаётся загадкой. Также неизвестно, куда подевались несметные сокровища, захваченные ордами всадников во время походов.
Монастыри и монахи веками определяли религиозную и общественную жизнь. Они заменяли собой школы университеты и больницы. Каждая семья отправляла учиться в монастырь одного мальчика. [T.10.XI.18]
Сергей ДМИТРИЕВ, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН: «Хотя, как известно, кочевой урбанизм входит в число очевидных оксюморонов по классификации Умберто Эко, тем не менее на самом деле примеры кочевых городов не так уж редки. Потому что даже в случае чисто кочевых государств на самом деле довольно часто строились всякие опорные пункты, которые, во-первых, позволяют пересидеть какое-то самое неприятное время года, которое в кочевых странах тоже бывает; во-вторых, любое укрепление, оно даёт большой плюс во время всяких внутренних войн. Если у вас есть даже какая-то не вполне впечатляющая такая полуприродная твердыня, это может позволить вам обороняться от каких-то ваших врагов, которые хорошо могут с вами воевать в степи, но любая стенка может их остановить. Поэтому в степях очень всегда берегли и использовали всякие старые, даже руинированные укрепления, потому что их всё равно можно было использовать и для военных, и экономических задач.
В случае же, если существовало крупное государство, то почти всегда хану нужна была определённая промышленная база, даже хотя бы для производства оружия, стрел, сбруи, и так далее. А это, всё равно, даже если у вас кочевые ремесленники: в случае, если кочевые империи воюют с оседлыми, то очень часто получается, что каких-то ремесленников угоняют. Это мы знаем по Тимуру, и по тем же монголам, и вообще всегда. Поэтому, если у вас даже ремесленники кочевые, то им легче свои какие-то горны и кузни где-то размещать в относительно стабильной стационарной местности. А если у вас ремесленники угнаны, то вы, естественно, строите для них городок, чтобы они там сидели и что-то делали. Таких городов описано довольно много». [P.125.336]
Владимир КУЗНЕЦОВ, доктор исторических наук: «…вот этот «степной коридор», который проходил от Байкала до Дуная – это десять тысяч километров. Это сплошная степь: севернее тайга начинается, леса, а южнее начинаются горные хребты, пустыни и пустоши. А вот плодородная местность – степная зона – для скотоводства, она вот так тянулась – узкой длинной полосой до Дуная. И по этой полосе кочевали будущие иранцы-аланы. Сначала они назывались сарматские племена. Сарматских племён было много, но именно три из этих сарматских племён переселились в своё время на Нижний Дон и на Северный Кавказ. Эти племена назывались: одно племя – сираки, второе племя – аорсы, третье племя – аланы. Аланы пришли последними иранцами до гуннского нашествия. Они появились в первом веке нашей эры на Северном Кавказе».
Руслан БЗАРОВ, доктор исторических наук: «И со второго века, если быть совершенно точным, то в письменных источниках встречается название Алания. Сегодня археологи делают вывод о том, что без государственной власти невозможно представить себе строительство тех аланских городов, которые на территории нынешней Российской Федерации аналогов не имеют по масштабу оборонительных сооружений, по уровню технологий, по размаху международных связей, которые прочитываются в археологических находках». [T.10.DCCLXXV]
Владимир ПЕТРУХИН, доктор исторических наук, Института славяноведения РАН: «Как только возникло скотоводство как господствующая форма хозяйства – даже не кочевое скотоводство, а только возникли крупные стада, которые надо было перегонять с пастбища на пастбище, – тут же народы стали чрезвычайно подвижными, это произошло ещё в Медном и особенно в Бронзовом веке. Тогда было колоссальное расселение индоевропейских народов – по преимуществу скотоводов, – которые должны были выпасать свои стада на огромных пространствах. И, конечно, для скотоводов было чуждо представление о политических границах: им важно было сохранить свой скот – выпасти его. Погибнет скот – погибнет народ».
…относительно конкретных причин, толкнувших этот полудикий народ в дальнее и длительное путешествие в современной науке нет единой точки зрения.
Ирина ЕРМОЛОВА, кандидат исторических наук, Институт всеобщей истории, РАН: «Первые причины, которые побудили кочевников перемещаться, скорее всего, всё-таки, связаны с изменениями климата, как считается сейчас, с иссушением климата. Соответственно с уменьшением так называемых кормовых территорий, наверное, в этом, всё-таки, нужно видеть особенности движения кочевников с Востока на Запад в течение почти двух веков».
Но так ли катастрофичны были климатические изменения, и только ли они толкнули племена, веками кочевавшие на пастбищах Центральной Азии, уйти с земли предков? Мог ли быть иным импульс для этого глобального сдвига?
Владимир ПЕТРУХИН, доктор исторических наук, Института славяноведения РАН: «Импульс этот очевиден и до сих пор: великие цивилизации на Дальнем и на Ближнем Востоке накопили колоссальные богатства, те богатства, которые были недоступны народам, обитавшим за границами этих цивилизаций. Эти цивилизации считали народы, обитающие к северу, особенно, от их границ варварами, неспособными к настоящей подлинной культуре: способными только к грабежу, к насилию. В общем это была ситуация конфликта, напоминающего нынешний конфликт между цивилизацией бывших колониальных держав и «третьим миром», который сейчас говорит, что все богатства, которые вы накопили, вы накопили благодаря нам – давайте теперь делитесь, отдавайте всё, что вы у нас взяли. Примерно то же было и тогда – с начала первого тысячелетия новой эры – когда на границах дальневосточной цивилизации, китайской цивилизации была воздвигнута специально Великая Китайская стена, чтобы отделить Китай от народов хунну, или сюнну, как их называли китайцы, которые постоянно требовали одного и того же от китайцев: дани в виде хлеба, в виде лемехов – им нужен был хлеб, им нужно было обрабатывать землю. Ну, и, конечно, в виде роскошных одежд, в виде богатств и в виде китайских принцесс: они хотели, чтобы их правители шаньюи были ничем не хуже китайских императоров – могли на равных договариваться с ними, как со своими родственниками, свойственниками. То же самое происходило и на Западе: там сарматы и германцы штурмовали римские лимисы – укреплённую границу, которую возводил ещё Рим по Дунаю и по Рейну. И требовали того же: денег – за то, что они будут служить в войсках федератами Римской империи, богатств. В общем повсюду ситуация вот этого самого конфликта достигла крайнего напряжения к рубежу Новой эры и разрешилась, в конце концов, одним из поражений, которое нанёс Китай сюнну, или хунну, во втором-третьем веках Новой эры, что заставило те силы, которые уже были мобилизованы для того, чтобы получать богатства, начать искать это богатство где-то на стороне. И двинуться в другую сторону, сторону от китайских границ, которые прорвать им не удалось, на Запад, зацепляя за собой любителей наживы из других племён и народов».
Так в чём же причина этой Великой миграции: климат и экономика, или социальная психология варваров?
Владимир ПЕТРУХИН, доктор исторических наук, Института славяноведения РАН: «Экономику никогда невозможно отделить от социальной психологии, тем более у людей, которые привыкли к скромному и, в общем-то, незатейливому быту кочевников. И которые видели, что вот тут вот, за стенкой жируют эти самые заевшиеся, ну, как бы мы сейчас сказали, «буржуа». Нужна социальная справедливость – вот это свойство социальной психологии. Социальная справедливость требовала чтобы те средства, которые были у этих зажравшихся мандаринов или патрициев, были израсходованы на нужды настоящих работящих людей – пахарей, скотоводов – тех, которых считали презренными варварами. Они-то себя считали, наоборот, носителями истинной идеи, истинной морали, трудовой морали, морали настоящего воина, склонного к подвигам, а не ко всяким, там, глупостям вроде стишков или театральных представлений».
Великое переселение, начатое гуннами, сдвинуло с постоянных мест обитания десятки народов и племён Азии и Европы, перекроило этническую карту целого континента. Уходя с обжитых мест в новые земли, порой за тысячи километров от своей исторической родины, люди уносили с собой культуру и традиции, свой быт и своих богов… [T.10.CLXXVIII.7]
Такого рода изваяния некогда были привычным элементом южнорусского пейзажа. Сейчас их можно увидеть в музеях Краснодара и Астрахани, Ставрополя и Москвы, Таганрога и Ростова. По подсчётам специалистов до сегодняшнего дня таких скульптур сохранилось около тысячи. На первый взгляд эти каменные идолы похожи друг на друга, но более близкое знакомство с ними показывает, что это совсем не так. Не смотря на условность и обобщённость, каждая фигура индивидуальна. И самое удивительное в том, что этот совокупный автопортрет оставил нам народ, не знавший оседлости, городов и каменного строительства – народ-кочевник. В русской исторической традиции его название «половцы».
Вадим ТРЕПАВЛОВ, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН: «Половцы, – вот эти грозные беспокойные соседи древнерусских княжеств, – это конгломерат, сообщество самых разных по происхождению племён. В основном они считаются тюркскими по языку, но наверняка там были и включения древних угров, и каких то тюркизированных иранцев, но в целом они представали перед внешним миром как тюрки. И в исторической памяти народов половцы, прежде всего, или кипчаки остались как тюркские народы».
Во время господства половцев в южнорусских степях, эта территория носила название «Дешт-и-Кипчак», что по-русски передавалось как «Поле половецкое».
Тюркское имя Кипчак является самоназванием и в русских летописях не упоминается. В двенадцатом веке Поле половецкое занимало огромное пространство. На западе половецкие кочевья доходили до Ингульца, а основная масса кочевников была сосредоточена на левом берегу Днепра и по берегам Сиваша. На востоке кочевья доходили до Волги, но большинство находились на Донце и его притоках. Северная граница почти вплотную подходила к границе Руси, а южная шла по берегу Азовского моря. Первоначальной их родиной были земли севернее Алтая в Прииртышье. Предки половцев в четвёртом – седьмом веках кочевали в степях между отрогами Монгольского Алтая и Восточного Тянь-Шаня, и были известны в китайских источниках под именем «Сеяньто». В 630-м году они образовали своё государство, которое вскоре было уничтожено Китаем и племенами уйгуров. Спасаясь от преследования победителей, они ушли в верховья Иртыша и в Восточно-казахстанские степи. Там они кочевали на территории Кимакского каганата, однако нажим монголоязычных кочевых племён дал в начале одиннадцатого века новый толчок миграции на запад. Кипчаки и подвластные им племена были захвачены этим движением. К тридцатым годам одиннадцатого века они стали хозяевами всей степи от Иртыша до Волги и в последующие десятилетия начали осваивать Восточноевропейские степи.
Кочевой образ жизни сформировал у всех степняков сходный быт. Это в первую очередь касалось устройства их жилищ. Оптимальная, раз найденная конструкция переносного дома – это юрта.
Если скифский мир оставил нам – современным людям – величественные курганы-могильники на всём огромном пространстве своего обитания от Алтая до Дуная, и именно курганы главный источник наших знаний о быте и культуре скифов и родственных им народов, то тюрки-кочевники оставили после себя значительно меньше археологических следов. Двигавшиеся по степному коридору начиная с четвёртого века, и сменяющие друг друга волны кочевых племён – сначала гунны, следом авары, а потом печенеги, половцы и монголы – городов, как известно не строили, а сезонные стоянки-кочевья не могли оставить нам сколько-нибудь заметных следов.
Тем более ценными свидетелями стали для нас, оставленные во множестве именно половцами, каменные идолы. Каменные статуи изображали как мужчин, так и женщин, – стоящих или сидящих, державших ритуальный сосуд у живота.
Обилие каменных идолов, оставленное половцами, ясное свидетельство развитого культа предков. Почитание предков – составная часть языческой религии, которую исповедовали тюрки-кочевники евразийских степей. Почему именно половецкие идолы стояли в восточноевропейских степях? Надо полагать, что культ предков, как составная часть тенгрианства – языческой тюркской религии – был по каким-то причинам у половцев более актуален, чем у других кочевников. Половецкие каменные изваяния в своём большинстве относятся к одиннадцатому – началу тринадцатого века. И это именно тот период, когда половецкое присутствие в южнорусских степях достигло своего апогея.
Но археологам известны и более древние предки половецких идолов. Их возраст и местонахождение проливают свет на загадочный и спорный вопрос истоков древнетюркской культурной общности. Особенно интересны в этом смысле каменные скульптуры восьмого-девятого веков, обнаруженные на территории российского и монгольского Алтая. Многолетние изыскания новосибирских археологов под руководством Владимира Кубарева дали в этом регионе сотни уникальных находок. Их анализ приоткрывает завесу тайны. Два вопроса до сих пор остаются открытыми: с какой целью ставились «каменные бабы», и что означает почти обязательная чаша, прижатая к животу идола.
Владимир КУБАРЕВ, доктор исторических наук, главный научный сотрудник ИАЭТ СО РАН: «Это была поминальная посуда, он как бы присутствовал на своих поминках. Он сидел – обычно сидящие, они маленькие, низкие изваяния, – сидел на своих поминках, а перед ним мы нашли несколько керамических горшков, целых совершенно, серебряные сосуды даже нашли, перед ними при раскопках. Сидели родственники кружком, как обычно алтайцы, жгли костёр, кидали жертвенную пищу. Также поминки проводились и у алтайцев. Причём они проводились ни где-то на кладбище, а где он умер: вот в степи умер, и там можно встретить одинокую «каменную бабу» – каменное изваяние».
…идол был не надгробием, а культовым изваянием, смысл и функции которого были значительно шире. Это похоже подтверждают и стихи современника половцев арабского поэта двенадцатого века Низами:
…и приходят кипчаков сюда племена,
И пред идолом гнётся кипчаков спина,
Пеший путник придёт или явится конный, –
Покоряет любого кумир их исконный,
Всадник медлит пред ним, и, коня придержав,
Он стрелу, наклоняясь, вонзает меж трав.
Знает каждый пастух, пригоняющий стадо,
Что оставить овцу перед идолом надо…
В однообразном степном пространстве каменные изваяния, видимые издалека, возможно служили и иной цели.
Игорь ГРАЧЁВ, руководитель археологической экспедиции (МАЭ РАН), заместитель директора Хакасского республиканского краеведческого музея им. Л. Р. Кызласова: «Поскольку всегда вот эти вот камни на курганах являлись какими-то пространственными ориентирами, их очень часто использовали как межевые знаки. Очень часто мы находим тамгаобразные знаки. Тамга – это знак собственности, часто такими же знаками таврили скот.
…и, соответственно, ставили их на курганы, чтобы обозначить свою территорию».
…носили скорее характер охоты за живым товаром: нахлынув подобно цунами, степная орда откатывалась назад в степи, увлекая на обратном пути всю захваченную добычу, и в первую очередь пленников. Для собственного хозяйства кочевникам не требовался рабский труд – их достаточно примитивный быт, построенный столетиями на походный лад, был самодостаточным без лишних рабочих рук и ртов.
Вадим ТРЕПАВЛОВ, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН: «Набеги – это часть экономики, это отрасль скотоводческого хозяйства. По существу своему кочевая экономика не может обеспечить население всеми необходимыми для жизни продуктами – текстилем, хлебом, металлургическими изделиями, – поскольку в кочевых условиях трудно развивать профессионально кузнечное дело. Всё это достигается или в виде военных трофеев в военных набегах, или, если повезёт, если сил много – в результате завоевания.
В русской волшебной сказке фигурирует всем нам с детства знакомые Змей-Горыныч, Тугарин Змиевич. Враги русских былинных богатырей от многоголового змея до Соловья-разбойника – это не память о более поздних бедах, принесённых на Русь монголами, а собирательный образ именно половца. Иногда эти образы даже имели конкретных исторических прототипов. Например, Тугарин Змиевич русских былин никто иной, как вполне реальный половецкий хан Тугаркан.
Половецкие набеги для русских стали первым горьким опытом страдания от кочевых врагов на своей земле. А первый опыт запоминается лучше всего. Превратившись в русском сознании в устойчивый символ зла, такой образ половца заслонил собой реальные отношения между двумя культурами – кочевой и оседлой, – которые в те, ещё домонгольские времена отнюдь не исчерпывались только враждой. По Лаврентьевской летописи оказывается, что за сто восемьдесят лет половцы нападали на Русь двенадцать раз, русичи на половцев – двенадцать раз, а совместных русско-половецких операций в междоусобных войнах было тридцать. И это за два века общения. По масштабам средневековья, наполненного войнами, это совсем немного.
В отношениях Руси и Степи не было на самом деле веских причин для взаимной агрессии. По справедливому замечанию Льва Гумилёва «русичи не хотели жить в степях без реки и леса», а половцам в лесу было бы слишком трудно пасти скот. Но в телегах, топорищах, посуде половцы нуждались, а русским было удобно получать по дешёвым ценам мясо и творог. Обменная торговля, не дававшая наживы, связывала степняков и славян лесостепной полосы в экономико-географическую систему, что и вело к оформлению военно-политических союзов.
Характерной чертой в русско-половецких отношениях являются династийные связи между русскими княжескими домами и половецкой ханской верхушкой.
Вадим ТРЕПАВЛОВ, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН: «Здесь была одна особенность: всегда половецкие принцессы выходили за русских княжичей. Никогда русская княжна не уезжала в Степь. Это был очень яркий для средневековья показатель. Это означало, что иерархический статус половецких правителей был гораздо ниже в глазах русских по сравнению с собственной знатью. Был только единственный случай, когда русская аристократка, ну и то, не поехала, а сбежала в Степь и стала женой половецкого хана Башкорта. Но это была исключительная ситуация, именно поэтому она и отразилась в Летописи».
Были женаты на половецких княжнах такие известные князья как Владимир Мономах и два его сына – Андрей Волынский и Юрий Долгорукий. Таким образом, сыновья основателя Москвы – знаменитые Андрей Боголюбский и Всеволод «Большое Гнездо» – были наполовину половцами.
Дальнейшая судьба половцев, оказавшихся поглощёнными двумя государственными образованиями – Русью, и пришедшей в Степь половецкую империей Чингизидов, – ассимиляция и уход с исторической сцены. Но половецкая составляющая в культуре Евразии не умерла. Она существовала и существует поныне в сложной и многоликой русской культуре. Особенно это заметно на юге России в облике и быте нынешних насельников половецкой степи – донских и запорожских казаках. Ненасильственное расселение русских по огромной территории, скорее просачивание в новую среду, нежели её захват, при этом не слишком сильная привязанность к уже освоенным землям, появление практически по всему периметру огромной России казачьих поселений, сама роль казаков в государственном оформлении новых территорий – все эти черты российской геополитики на протяжении столетий есть ничто иное как результат симбиоза Руси и Степи, начало которому положили именно половцы. [T.10.CLXXVIII.3]
**
**
…и те и другие непонятным образом исчезли с евразийских степей: на одном пространстве с тремя разными народами разыгралась одна и та же пьеса с внезапными появлениями и таинственными исчезновениями. На этот исторический парадокс историки давно обратили внимание. «Народ не может исчезать как туман и двигаться как шашки» – пытался убедить своих коллег и читающую публику русский учёный Егор Классен.
Андрей БУРОВСКИЙ, кандидат исторических наук, доктор философских наук: «Когда говорят: «Уничтожили сарматы скифов» – Кого уничтожили? – Перерезали миллионы людей? – Не верю! – Сотни тысяч? – Маловероятно! Вырезали знать. Вырезали знаковых людей, а основная масса тех, кого называли скифами, они влились в состав сарматов».
Владимир МАЛАШЕВ, кандидат исторических наук, Института археологии РАН: «Что касается тайны исчезновения: это даже было не столько исчезновение – это было оставление ими большой территории. Причины здесь, как правило, указывается две – это изменение экологии, и вторая – это натиск сарматов, которые привели к тому, что многие (по версии древних источников) сарматы вырезали поголовно население Скифии. Но, как известно, геноцида в ту эпоху не существовало. Понятие «геноцид» – гораздо более позднее явление, и поголовное истребление, как правило, не производилось. Скорее всего люди просто ушли и оставили ту территорию».
…и историк Татищев доказывал, что само слово «скиф» – это искажённое греками русское слово «скит» – то есть «скиталец», «кочевник».
Научную теорию о скифах как предках славян обосновал знаменитый русский историк и археолог Иван Забелин. Он отмечал тождество скифских племён со славянами: то же занятие земледелием в Среднем Приднепровье, та же торговля с Грецией, те же морские набеги на берега Малой Азии. Забелин обратился к языку, на котором говорили скифы, к языку, от которого осталось только несколько географических и племенных названий, да скифских имён…
…но было одно скифское слово, славянский корень которого не вызывал сомнений. Скифами их назвал Геродот, но он же привёл имя, которым скифы сами называли себя- «сколоты». В основе названия слово «коло». В словаре Даля кроме значений «окружность», «колесо», «обод», приводится значение для «колы», как «повозка на колёсах» – телега. Исходя из этого можно расшифровать слово «сколоты» как «люди, находящиеся в определённом круге», а можно по-другому – «люди на повозках». Так или иначе, но сколоты, несомненно, славянское, даже, русское слово. Прошли годы, и аргументы Забелина как-то забылись, были вытеснены другими теориями. Постепенно утвердилось мнение, что речь Причерноморских скифов принадлежала к иранской группе индоевропейской языковой семьи.
Юрий ЯХОНТОВ, доктор технических наук: «Все славянские племена состояли из трёх союзов племён. Это данные по источникам документальным – это росы, скифы и сарматы. Таким образом все эти племена – это славянские племена. Очень важным является вопрос о языковой принадлежности скифов, поскольку антропологией установлено, что на Восточно-Европейской равнине около пяти тысячи лет проживало одно и то же население». [T.10.CDLXXII]
Колымага – это слово пришло в русскую речь из тюркских языков. У кочевников «колымагой» называли повозку, в которой везли невесту из знатной или богатой семьи. За неё отдавали выкуп – калым, отсюда и произошло название брачного каравана. Позднее этот обычай забылся и колымагой стали называть любую старую повозку. [T.29.II]
Гонур-Депе Туркменистан
Археологом Виктор Сарианиди много лет руководил раскопками в этих песках и обнаружил потерянную цивилизацию. Сарианиди откопал огромный кремль из глиняного кирпича и священную зону с алтарями огня и могилами. Эти находки совпали с точным описанием арийских поселений в Ригведе, а также с описаниями древнеиранских текстов зороастрийцев.
Лошади были первыми одомашненными животными в Центральной Азии. Принесение лошади в жертву – священный ритуал, который совершали арийские правители.
…в ранней Ригведе, где говорится о колёсных транспортных средствах, используется слово «ратр», на санскрите «раткр» – это, как раз, не колесница, а телега.
Виктор САРИАНИДИ, доктор исторических наук: «Все они из царского мавзолея. В этих могилах мы нашли три повозки». [T.22.LII.1]
Арчил БАЛАХВАНЦЕВ, доктор исторических наук, Институт востоковедения РАН: «…иранцы, пришедшие в Среднюю Азию, а затем на территорию Афганистана – это были кочевники. Мы об их культуре знаем благодаря Авесте: у них не было ни крупных городов, которые известны у создателей Бактрийско-Маргианского комплекса, ни храмов. Многие достижения цивилизации им были ещё чужды – это пастушеские племена.
Если нет преемственности языка, преемственность генетическая, в определённой степени культурная, она, конечно, здесь присутствует. Потому что все миграции, которые тогда происходили не предполагали, что пришедший народ подчистую уничтожал своих предшественников и начинал жить на кладбище. То есть, происходила ассимиляция прежнего населения, которое становилось субстратом под культуру, под вновь пришедший народ, и постепенно переходило на язык пришельцев.
На территории современного Афганистана в древности господствовали иранские языки. То есть, они появились здесь очевидно в первой половине второго тысячелетия до нашей эры, когда произошло большое разделение: иранские языки отделялись от индоарийских. Носители индоарийских языков двинулись дальше в Индию: мы их знаем, как ариев – как создателей Ригведы. А носители иранских языков они задержались в основном на Иранском нагорье, заселили Среднюю Азию, заселили западный Иран, где раньше иранцев не было. И язык общеиранский – это примерно первая половина - середина первого тысячелетия до нашей эры. Греческие писатели отмечают, что существовало такое понятие, как «Ариана», по сути это тот же самый Иран. Ариана – это область между рекой Индом на востоке, Индийским океаном на юге; на западе границей Арианы является во времена Александра Македонского большие пустыни Деште-Кевир, и Дешт-Лут, необитаемые практически в то время, да и сейчас, в общем-то, необитаемые. А на севере – Гиндукуш. То есть – это Восточный Иран в широком смысле этого слова. А потом это понятие ещё более расширяется на запад до Мидии и Персиды, а на севере даже до территории современного Таджикистана и Узбекистана». [P.125.465]
*
Μαργιανή ἡ Маргиана (область в Средней Азии, между Бактрией, Согдианой и Парфией) Plut. [B.169]