ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН VII. Spiritus dominat formam; Victoria; Jus Proprietatis; Curriculum Hermetis (Колесница Гермеса); le Chariot 4; Иероглиф (Стрела в прямолинейном полёте).
capsus, ī m 1) крытая повозка Is; 2) кузов повозки Vtr; 3) клетка (для диких зверей) VP. [B.32]
ἁρμ-άμαξα ἡ крытая дорожная повозка Her., Arph., Xen., Plut. [B.169]
ἅμ-αξα, эп.-ион. ἄμαξα (ᾰμ) ἡ 1) повозка, телега (на четырёх колёсах) Hom., Her., Thuc., Plut.: βοῦς ὑφ’ ἁμάξης Xen. упряжной вол; ἁμαξῶν ἑκατὸν βάρος Eur. груз сотни телег, т.е. огромная тяжесть; ἅ. τινος Xen., Plat. воз, нагруженный чем-либо; ἡ ἅ. τὸν βοῦν ἐκφέρει погов. Luc. телега вола тащит, т.е. всё пошло вверх дном; βοᾶν ὥσπερ ἐξ ἁμάξης Dem. орать словно с воза (намёк на насмешливую брань, раздававшуюся, по установившемуся обычаю, с возов на Дионисовых празднествах в Афинах); 2) плуг Hes.; 3) «Воз», созвездие Большой Медведицы Hom.; 4) проезжая дорога (ἅ. παμφόρος Anth.). [B.169]
ἀπήνη ἡ 1) повозка, телега (четырёхколесная) Hom.; колесница…: ναΐα ἀ. Eur. = ναῦς; 2) пара, двое (о братьях Этеокле и Полинике) Eur. [B.169]
κᾰμάρα, ион. κᾰμάρη (μᾰ) ἡ 1) крытая повозка со сводчатым верхом Her.; 2) сводчатая комната Diod. [B.169]
λαμπήνη ἡ крытая повозка Soph., Men. [B.169]
σκηνή ἡ 1) палатка, шатёр Soph., Thuc., Xen., Polyb.; pl. лагерная стоянка, лагерь…; 2) торговая палатка…; 3) верх экипажа, навес…; 4) крытая повозка (σκηναὶ τροχήλατοι Aesch.); 5) балдахин над кроватью, полог Dem.; 6) театральный помост, подмостки, сцена…; 7) досл. театральное произведение, перен. вымысел или призрак Anth.; 8) пиршество (в шатре)…; 9) обитель…; 10) дом, род…; 11) скиния NT. [B.169]
I ὄχος ὁ [ἔχω] вместилище, т.е. убежище, укрытие (νηῶν Hom.). [B.169]
II ὄχος, εος τό и ὄχος ὁ [ὀχέω] (эп. pl.: gen. ὀχέων, dat. ὀχέσφι(ν) 1) (преимущ. pl.) колесница, повозка: ἵππους λύειν ἐξ ὄχων Hom. выпрячь коней из колесницы; ἁρμάτων ὄ. или ὄχοι Eur. колесница; 2) корабль (ὄ. ταχυήρης Aesch.); 3) колесо (τροχαλοὶ ὄχοι Eur.). [B.169]
κᾰβάλλης, ου ὁ (рабочая) лошадь Plut., Anth. [B.169]
Dr. Neil Tyson, American Museum of Natural History: «…а затем, около десяти тысяч лет назад в нашем образе жизни произошла настоящая революция – наши предки научились изменять окружающую среду: приручать диких животных и растения, и обрабатывать землю. Они осели на своей земле. Это изменило всё. Впервые в нашей истории у нас было больше вещей, чем мы могли нести с собой. Нам нужно было как-то за всем этим следить…» [T.21.LXXXI.1]
Наталья ШИШЛИНА, доктор исторических наук, заведующая отделом археологии Государственного Исторического Музея: «…безымянный художник бронзового века изобразил двухколёсную повозку, запряжённую двумя лошадьми, с помощью дышла и ярма. Морда лошадей, показана острым треугольником, колёса изображены в плане, и имеют четыре спицы. Ездовая площадка показана как трапеция. В левой стороне изображен прямоугольный контур кузова. Дышло проходит через ездовую площадку. От конца дышла в обе стороны прочерчена линия, изображающая ярмо.
…четырёхколёсная повозка с высоким кузовом, которая стала привычной в жизни пастуха-кочевника, уже в конце четвёртого тысячелетия до нашей эры. На рисунке изображена настоящая боевая колесница. До сих пор, учёные всех континентов пытаются понять, где и когда появился колесный транспорт. Месопотамия, западная Европа, Кавказ, и другие регионы претендуют на роль центра происхождения колеса в четвёртом тысячелетии до нашей эры. Телеги-волокуши со сплошными колесами, известны во всех уголках старого света, уже в третьем тысячелетии до нашей эры. Они служили для грузовых перевозок, многодневных перемещений, и даже могли использоваться как дом на колёсах. Однако уже в XXV веке до нашей эры, на тяжёлых повозках начинают перевозить оружие. А потом их уже используют в бою.
По крайней мере, противоборство воинов на повозках, настоящих доисторических танках, изображено на известном месопотамском штандарте «Изура», третьего тысячелетия до нашей эры. А вот колесничная эпоха в военном деле наступила только во втором тысячелетии до нашей эры. Как мы видим на рисунке, колесница – это двуколка с высоким кузовом, имеющая колёса со спицами. В ней воин стоял. А у простой повозки, обычно два или четыре колеса. И массивный низкий кузов, в котором пассажиры сидели. Экипаж колесницы состоит из управляющего лошадьми возничего, и колесничного воина. Цена лошади в середине второго тысячелетия до нашей эры, была сопоставима с ценой современного легкового автомобиля. А самой повозки - ценой автобуса или грузовика.
Царь Соломон, между прочим, заплатил в свое время за египетскую колесницу 600 серебряных шекелей, а это что-то около почти 7 килограммов металла». [P.97.79]
Это только в кино показывают, будто немцы наступали исключительно на танках, а в жизни у них было превеликое множество лошадей с повозками, целые обозы. Единственное отличие в том, что лошади у них были в основном другие – здоровенные такие, гораздо больше наших, с коротко обрезанными хвостами. Какая-то особая порода вроде тяжеловозов.
Александр БУШКОВ [B.115.1]
Юрий НАЗАРОВ, народный артист России: «Первый раз я в семь лет сел на лошадь у деда с бабкой где-то в Парабеле на севере теперь уже Томской области. Орлик его звали.
Занимались мы. Верховая езда для съёмок. Я помню, на первом занятии говорили, что лошадь животное сильное, но неразумное. Ты, всё таки, если сел сверху, то вот это место (голова) у тебя должно работать.
И ко всему этому приучает лошадь, и экстра мастера, воспитанные Алибеком Тузаровичем Кантемировым, и дети его, и ученики его, и вся школа эта великолепная». [T.10.DCCXLIV]
…эта идея кажется совершенно безумной, но, на самом деле, именно очень низкие цены помогут Майеру (Myer) сколотить состояние. Огромная империя Майера предлагает всё – от изысканного до смешного.
Майер, открывший свой универсальный магазин в Австралии, имел российские корни и прошёл нелёгкий путь. Появившись на свет в 1878-м году в еврейской семье, он постоянно подвергался дискриминации и гонениям. Чтобы избежать дальнейшего насилия, Симха Баевский – так его звали на родине – уезжает из Российской империи на корабле, и спустя сорок восемь дней высаживается на берег Австралии уже под именем Сидни Майер. Он начинает свой путь в Бендиго – провинциальном городке, разбогатевшем в годы «Золотой лихорадки». Майер занимается уличной торговлей, развозя товары на ручной тележке: как говорится в еврейской пословице – «Лучше тележка торговца, купленная на собственные деньги, чем магазин, открытый на чужие». [T.13.C]
…этимология слова «Телега» не очень ясна, поэтому некоторые лексикологы готовы даже рассматривать «пушкинскую» версию – телега связана с тельцом, то есть с волом или быком, которыми эти телеги испокон веков запрягали.
С лёгкой руки Пушкина «телега жизни» стала устойчивым словосочетанием, примерно таким же, как «карета истории». Кстати, телега и карета – этимологические родственники: при польском посредстве мы заимствовали это слово из итальянского, в котором «карета», произошло от слова со значением «воз».
«caretta» (ит.) – «carro» (ит.) – воз [T.10.I.5]
Михаил ПИОТРОВСКИЙ, доктор исторических наук, директор Государственного Эрмитажа: «…когда была революция во Франции, шикарная роскошная карета Людовика Шестнадцатого была уничтожена по решению Конвента. Не просто так – это был целый акт уничтожения.
…для этой церемонии собирали лошадей по всей России. Их учили. Они должны не бояться пушечных выстрелов, громкой музыки: потому что коронация – это много всякого шума. И в императорских каретах для императриц полагалось восемь коней».
Людмила ШАТИЛОВА, хранитель коллекции бывшего Конюшенного музея: «Восьмерик – это четыре пары, то есть, восемь лошадей. Около пятнадцати метров, потому что каждая лошадь, она около двух метров, плюс между ними расстояние: они не могут впритык идти. Шесть – это только великие князья и принцы крови, остальные – четыре и два. Император ехал верхом, и свита императора тоже была верхом.
Вольтрап – накидка на седло. Генеральский вольтрап Александра Второго. Для императора – американского чёрного медведя. Для принцев крови и великих князей – из бурого меха. Для генералов – из мерлушки, то есть, из барана. Бурый мех – сибирский. Чёрный мех – из Аляски». [T.10.DXXXIII.14]
Сергей ИВАНОВ, доктор исторических наук: «…вот, 1054 год – это одна из схизм, которая, однако, современниками не воспринималась как окончательная, потому что, например, император Алексей Комнин, совершенно не смущаясь этим расколом, обращался к западному миру с призывами организовать Крестовый поход против неверных. Да, это же он привёл крестоносцев на Восток, и с этого поимел свой профит: крестоносцы вернули ему потерянную туркам-сельджукам Малую Азию. Так что у них не было ощущения, что этот разрыв катастрофический и окончательный. И ещё в течение XII века продолжаются контакты, и конечно, истинная глубочайшая ненависть, но она растёт по мере того, как крестносные армии идут через византийскую территорию – естественно, они храбрые, злые, голодные и смотрят на богатую Византию, и разумеется, завидуют. И разумеется, как всякая армия, она плодит конфликты. И разумеется, когда происходит 1204 год, когда эти самые разбойники захватывают Константинополь, то тут уже, конечно, эта ненависть достигает невероятной остроты. Опять-таки, не надо демонизировать это обстоятельство. Надо помнить чётко, что захватывали крестоносцы Константинополь как бандиты, а не как католики. Потому что по пути своему к Константинополю они точно также захватили и разграбили абсолютно «католический» город Задар. А Папа Римский, узнав об их разбойничаньи, их всех отлучил от Церкви. То есть это не был заговор католиков против православных. Это был заговор злых и бедных против ленивых и богатых». [P.97.89]
– Бедуин – араб благородной крови, а феллах – раб и сын раба. Мы не допустим позора – брака девушки нашего племени с феллахом.
В своём презрении к земледельцам кочевник может сослаться на слова, приписываемые пророку Мохаммеду, когда в доме жителя Медины он увидел лемех плуга: «Эти вещи не входят в дом без того, чтобы вместе с ними не вошло унижение».
Под словом «крестьянин» мы подразумеваем прежде всего земледельца, хотя в более широком смысле скотовод-кочевник тоже крестьянин. В арабском языке «феллах» только земледелец, кочевник-верблюдовод – «бедуин». Хотя Египет – страна феллахов, нельзя не упомянуть и о кочевниках.
На протяжении истории сложные взаимоотношения вражды и сосуществования, военного грабежа и хозяйственных связей кочевников и оседлых на всём пространстве Северной Африки и Передней Азии были одним из важнейших факторов социально-экономической жизни. Для Египта после нашествия гиксосов-коневодов в XVII веке до нашей эры кочевники, особенно к началу новой эры, ассоциировались с верблюдоводами. С наступлением пустыни на саванну лошадь стала редкостью, предметом роскоши; лишь знать могла позволить себе иметь её как боевое животное. Главным военно-транспортным животным стал верблюд. Он и оставался таковым вплоть до начала XX века.
Военный потенциал феллахов чаще всего уступал мощи жителей пустыни. Сам тип хозяйственной деятельности превращал кочевника в хорошего воина. Обладание стадами верблюдов позволяло бедуинам собираться быстро и незаметно для противника, наносить удары, а в случае неудачи рассеиваться в недоступную для противника пустыню. Наконец, военно-демократическая организация племён давала готовую и удобную структуру для чисто военной организации, облегчала руководство большими массами людей в походах и сражениях.
Военная, политическая и хозяйственная роль кочевников в современном Египте невелика. Их численность – сто-двести тысяч человек в сорокавосьмимиллионном населении страны – ничтожна. Но такая пропорция сложилась сравнительно недавно. Ещё во времена экспедиции Наполеона в конце XVIII столетия бедуинов было триста-четыреста тысяч на два с половиной миллиона населения, что в сочетании с их военной организацией придавало им непропорционально большое влияние в стране. Со времён завоевания Египта арабами кочевники, смешиваясь с египетскими феллахами, способствовали их арабизации, во многих районах воздействовали на формирование этнического типа египтян. Но в целом бракам и ассимиляции препятствовало убеждение «аристократов пустыни» в благородстве своей крови: самый бедный бедуин гнушался отдать дочь замуж даже за очень состоятельного крестьянина.
Боязнь пустыни ассоциируется у многих феллахов с полузабытыми воспоминаниями о набегах кочевников. Противопоставление «оседлый» – «кочевник» было знакомо и в политической практике, и в быту, и в идеологии традиционного общества.
Алексей ВАСИЛЬЕВ, доктор исторических наук [A.324]
Среди документов из Эль-Амарны имеется письмо фараону от старейшин г. Иркати (ныне Телль Арка) и два других письма, написанных явно представителями горожан Библа. Материальное положение низших слоёв, принимая во внимание большие поборы, было, скорее всего, весьма скромным. Упоминания подневольных работников встречаются довольно часто. Вероятно, среди людей, которые ничего не имели, кроме своих рабочих рук (так называемые хупшу), была распространена тяга к уходу в кочевники. Это объясняет также и большое число кочевников в египетских списках военнопленных.
Карл-Хайнц Бернхардт [B.153.1]
…когда-то, в самом начале III тысячелетия до нашей эры, здесь на земле, обильно увлажнённой бесчисленными протоками великой реки, жили племена земледельцев и скотоводов. Как они называли себя и под каким именем они были известны соседям, этого мы, наверное, не узнаем никогда. Они хоронили своих сородичей в больших прямоугольных ямах, насыпая над ними курганы. Самые древние в нашей стране. Эти курганы достигали огромной величины…
Прошли века. Во II тысячелетии до нашей эры сюда пришли другие племена, имя которых для нас тоже неизвестно. Они хоронили своих сородичей уже не в простых ямах, а в сложной конструкции катакомбах. Это тоже были племена земледельцев и скотоводов. Но из поколения в поколение скотоводство у них становилось всё интенсивней и всё больше и больше отделялось от земледелия. И настало время, когда оно окрепло настолько, что стало кочевым. Началась длительная эпоха господства кочевников в степях Поволжья. А в середине I тысячелетия до нашей эры здесь появились кочевые племена, имя которых уже осталось в истории. Сарматы.
Кочевники – в науке их называют номадами – самая консервативная традиционная среда. Тысячелетия не могли изменить их социально-экономическую структуру. И когда рядом с сарматскими курганами, как бы «сжимая» долгие столетия в единый миг, появились города средневековья, они долгое время оставались островками в кочевничьем мире. Рядом с остатками средневековых городов вырастали курганы печенегов и половцев, извечных соседей и неизбежных врагов Древней Руси. Эти народы, к которым русские привыкли и которых не очень боялись, захлестнула волна других кочевых народов, которые древнерусские хронисты объединили словом «татары».
Г. ФЕДОРОВ-ДАВЫДОВ, доктор исторических наук [A.328]
Павел УВАРОВ, член-корреспондент РАН, доктор исторических наук: «…главное – это защищённость. Потому что все остальные регионы оказывались в Средние века, это очень важно, в зоне прямых контактов со Степью – с кочевыми империями, которые «визитная карточка» Средневековья. И тут, в общем, не до роскоши особой, потому что если ты не будешь создавать сильную армию, не будешь создавать укрепления (длинные стены, железные ворота), если у тебя не будет бюрократии, которая собирает налоги, то тебя затопчут, тебя завоюют. Вот от всех этих радостей жизни Запад был прикрыт.
Когда появляется противник достойный – Османская империя – то уже ситуация другая: уже есть другая инфраструктура». [T.10.LI.143]
…их называют скифами, саками. В древности величали «грифами, стерегущими золото». Теперь всё чаще осторожно называют ранними кочевниками. Это были кочевники-коневоды. Европеидные по своему типу, они говорили на диалектах североиранской языковой группы. Они занимали огромную территорию евразийской степи от Карпат до Памира, Тянь-Шаня и Алтая. Это был целый кочевой мир со своей культурой, организацией, занятиями. Что же нашли в их погребениях? Вещи… Вещи, принадлежавшие мёртвым, которые, по мнению живых, нужны были в «ином мире» так же, как и в этом.
Одежда, оружие, украшения, предметы домашнего обихода, конская сбруя. Керамика, ткань, кожа, дерево, бронза, золото, железо… Одна черта объединяет эти разные вещи – искусство. В искусстве господствовал единый стиль. Знаменитый «звериный» стиль кочевников евразийских степей. Тот самый стиль, который оставил свой след в культуре множества более поздних народов, от Китая до Европы. И именно в алтайских курганах этот стиль в течение ряда веков был представлен в наиболее чистой, классической форме. Многочисленные изделия, найденные в погребениях, были украшены изображениями животных. Олени, горные козлы, горные бараны, лоси, тигры, волки, лошади, орлы, петухи, лебеди… Фантазия древнего художника нередко сочетала в удивительных комбинациях животных и птиц. Поэтому у тигра вырастали крылья, а у орла – звериные уши. Но эти сочетания были столь художественны и гармоничны, что казалось – такие птицезвери существуют и в природе.
Появление «звериного» стиля некоторые учёные объясняют влиянием высоких цивилизаций стран Древнего Востока и их художественных культур. Да, кочевой мир евразийских степей был подвижен и деятелен. Пространства, отделявшие его от других народов, не были особым препятствием. Стремительные, лошади легко поглощали его. И кочевникам была знакома Передняя Азия, Иран, Индия и Средиземноморье. Оттуда приходили в степи и горы иные сюжеты и иные звери, иное мастерство. Но и это влияние не может полностью объяснить появления «звериного» стиля. Его истоки надо искать в самом мире кочевников, в том, что было характерным только для этого мира. И этим характерным была для кочевника лошадь. Та лошадь, на которую сажали его, как только он делал первые шаги по земле. Та лошадь, которая становилась для него на всю жизнь другом и уходила вместе с ним во тьму «иного мира». Та лошадь, с которой он сливался, когда стремительно преодолевал степные и горные пространства. Та лошадь, чьей силой, совершенными пропорциями он не уставал любоваться… Лошадь для него была всем, и через неё он постигал мир с момента рождения и до старости. И в этом многообразном и несущемся ему навстречу мире не было ничего прекраснее той же лошади. Лошадь становилась для него эстетическим мерилом. Он, как и его далекий предок, изображал зверей. Он вырезал их в дереве, ковал в золоте, выкраивал в коже, выкалывал на сильных телах воинов. Но это уже были иные звери. У оленей по-лошадиному крупно раздуты ноздри, у птиц удлиненные конские глаза… Он перенёс в них, не нарушая гармонии, стремительность и выразительность лошадиного бега. Он увековечил в них рельефность лошадиных мышц, завершённость линий её тела. И этот метод изображения оставался для него неизменным. «Метод лошади», если можно так сказать. Этот метод, на мой взгляд, и породил особый стиль, «звериный». Существует удивительное единство художественного изображения в этом стиле. Только человек, ощутивший это единство своими мышцами и телом, смог так точно его передать.
Звери украшали и конскую сбрую. Лошадей украшали многие народы. Расписные и резные сёдла, шитые золотом чепраки, тяжёлые накидные уздечки, узорчатые налобники. Но ни одно из этих изысканных украшений так не гармонировало с сильным и совершенным телом лошади, как сбруя, украшенная алтайскими древними мастерами. Мастерами-кочевниками. Эта гармония, мне кажется, и обессмертила «звериный» стиль…
Л. В. ШАПОШНИКОВА [A.347]
…развитие сельского хозяйства способствовала формированию оседлых общин, которые начали вытеснять кочевников. Этот переход прекрасно проиллюстрирован в Библии.
С самого детства братья-близнецы Иаков и Исав сильно отличались друг от друга. Младший брат – Иаков – описан как предусмотрительный юноша с гладкой кожей. Исав же был груб, космат и полностью покрыт медно-рыжими волосами. У Исава не было времени, чтобы заниматься хозяйством: он постоянно был на охоте. Однажды, когда он вернулся голодным с охоты, Яков предложил продать ему своё первородство за миску чечевичной похлёбки.
Rabbi Michael Klein-Katz: «В переводе имя «Иаков» = «YA’KOV» означает «Захватчик» или «Тот, кто последует». Он должен был потеснить своего брата и занять его место. Именно так и случилось».
Можно ли трактовать эту историю как метафору событий, которые происходили в обществе тысячи лет назад? …переход от охоты и собирательства к оседлой жизни и развитию земледелия. [T.21.LXIII.3]
*
…сельское хозяйство регулярно обеспечивало человечество продовольственными ресурсами, однако не всегда гарантировало качественный рацион.
Prof. Jared M. Diamond, University of California: «Традиционное сельское хозяйство предлагало людям довольно однообразный рацион, поэтому первые фермеры были менее здоровыми, чем их предшественники – охотники. В этом парадокс сельского хозяйства».
Зависимость от него иногда делала людей слабее, и армии захватчиков иногда пользовались этой уязвимостью. [T.10.DCXXIX]
Алексей РЯБИНИН, доктор исторических наук: «Что нужно кочевникам? – Им нужны пастбища, чтобы пасти овечек, скот. Что нужно оседлым? – Им нужны поля, для того, чтобы возделывать рис, пшеницу и всё остальное. Поэтому первое, что делают кочевники, когда они захватывают территорию, Северного Китая, например, – они превращают поля в пастбища. Они сгоняют местное население, и местное население вынуждено мигрировать на юг. Потом, если номады хотят приспособиться к существующей ситуации, они возвращают этих крестьян и пытаются восстановить статус-кво». [P.141.5]
Леонид БОБРОВ, доктор исторических наук, НГУ: «…а в чём были преимущества кочевников перед земледельцами? Ведь не просто так они пришли и всё завоевали.
Начиная с киммерийцев и вплоть до конца развитого Средневековья у кочевников в основе их военного доминирования будут лежать три базовых момента, связанных, соответственно, с военной организацией, с тактикой ведения боя, военной стратегией и оружейным комплексом.
Первое – это мобилизационный потенциал. У кочевников принцип организации и мобилизационный потенциал принципиально иной. Он основывается на специфике кочевого скотоводства, где у мужчины есть немало свободного времени. При необходимости в бой шли все: поэтому, если в Китае население 60 миллионов, а у кочевников 800 тысяч, на поле боя выезжают вполне сопоставимые по численности армии. Потому что у земледельцев воюет только часть общества небольшая, а у кочевников при необходимости можно мобилизовать всех, кто может стрелять из лука и ездить на коне. Это первое преимущество кочевников. Что при гораздо менее многочисленном населении потенциал был вполне сопоставим.
Второе очень важное преимущество – это мобильность. На уровне тактики, на уровне военной стратегии. В поход воин может взять с собой и трёх, и четырёх, и пять коней: на одном едет сам, второй – сменный, третий поклажу везёт, на четвёртом оружие, пятый – боевой, на него он сядет только в день сражения. Это позволяет сохранить силы коню. И тактика кочевников в эпоху древнюю строилась на максимальном использовании этой подвижности: поскакал к врагу, обстрелял, ускакал. Снова повторяется эта атака. Устал конь – он сменил коня и продолжил бой. Это на уровне тактики. На уровне стратегии: благодаря тому, что коней у вас много, вы обходите противника, грабите его тылы, разоряете его округу городскую и отступаете потом обратно в степь.
Третье – каждый мальчик в степи уже лучник. Сасанидские военные считали, чтобы вырастить хорошего стрелка, нужно семь лет его обучать». [P.125.515]
Евгений ВДОВЧЕНКОВ, кандидат исторических наук: «…свинья и кочевники – они очень не связаны, потому что кочевники не разводят свиней. Если мы видим в слое кости свиньи, то значит это осёдлое население. И когда мы видим сарматский знак на челюсти свиньи – это загадка». [P.125.231]
Евгений ЦИГЕЛЬНИЦКИЙ, кинолог, преподаватель образовательного центра РКФ: «…на протяжение этих сорока тысяч лет было принято, что можно кастрировать мясной скот – для улучшения качество мяса, и тягловый скот, который перетаскивает тяжести неспешно на большие расстояния – чтобы убрать темперамент». [T.10.D.77]
Павел КОСИНЦЕВ, кандидат биологических наук, Институт экологии растений и животных УрО РАН: «…вообще процесс доместикации – это довольно длительный процесс, как мы знаем по результатам доместикации крупного рогатого скота, овец. И он продолжается длительный период времени. И, конечно же, двести лет, этого недостаточно. Ботайское население прошло этот путь доместикации значительно быстрее, чем любое другое население в мире, не имея, естественно, никаких навыков разведения домашних животных, кроме собак. То есть, вот этот временной отрезок представляется культурологически очень коротким для того, чтобы сумет нормально одомашнить лошадь.
Второй момент: что такое лошадь, и почему её одомашнить за этот период времени ещё менее вероятно, чем если бы это была, например, овца или крупный рогатый скот? Начнём с того, что лошадь – это, исходя из общих соображений, самый трудно доместицируемый вид. Это очень сильное животное, и быстрое животное. Если овцу человек теоретически может догнать пешком, может с ней справиться, условно говоря, как бы один человек без применения специальных приспособлений. С крупным рогатым скотом это уже сложнее, потому что животное более крупное и сильное, но, по крайней мере, это не такое быстрое, как лошадь. А лошадь, если её доместицировать и потом разводить, для этого нужно разработать систему управления этой лошадью, кроме того, чтобы «технически» приручить, и контролировать эти «домашние» табуны с использованием, опять же, тех же самых лошадей. Если коров и овец можно пасти пешком, то лошадь пешком пасти не реально.
…для этого нужно было наловить жеребят. На протяжение целого ряда поколений их воспитывать. Известно, что для приручения лошадей и, вообще, животных, есть некие особенности биологические, которые способствуют приручению. У лошади эти особенности биологические были, и поэтому лошадь и доместицировали, в отличие, например, от Антилопы Канна, которую пытались доместицировать в своё время египтяне, но так и не смогли этого сделать. После этого лошадь содержите, затем должны их выпасать, то есть, вывести из загородки на выпас. Для этого должны иметь уже какую-то систему управления лошадью, чтобы этих лошадей пасти. Лошадь можно пасти только на лошади: пешком пасти лошадей невозможно. Поэтому параллельно с доместикацией лошади должны вести разработку систем упряжи, пускай даже для верховой езды». [P.125.646]
Павел КУЗНЕЦОВ, кандидатом исторических наук, заведующим Музеем археологии Поволжья СГСПУ: «Люди моря» – это как раз крушение «дворцовых цивилизаций».
По своему хозяйственно-культурному типу они очень похожи и на наших «срубников» и на наших «алакульцев», постольку поскольку это тоже скотоводы. Но это, всё-таки, скотоводы, которые граничили с цивилизационными центрами. И это именно кочевники. Мы их называем «подвижные скотоводы», но не кочевники. Потому что кочевник без цивилизационного центра существовать не мог. Это однозначно. Они были все заточены, поэтому множество экологических кризисов было и крушений этих племён, которые ориентировались на товарное скотоводство. От них зависели, но их и ненавидели. Им не только меняли золото на скот, но и детей своих собственных отдавали в «вечную службу» тоже за драгоценности, за золото, за вино, за хлеб. И вот эти дети, оторванные и от своих корней, и, тем боле, не имеющие родственных связей с местными цивилизационными центрами, были этой «гвардией» – охраной. Те, которые, в конце концов, взбунтовались. Они-то и сокрушили эти «цивилизационные центры». [P.125.525]
Павел КУЗНЕЦОВ, кандидат исторических наук: «…на территории евразийского континента в начале позднего Бронзового века сформировался очень яркий очаг культурогенеза, который мы именуем как Волго-Уральский очаг. На рубеже третьего-второго тысячелетия до нашей эры появилось несколько культур археологических: мы их называем по самым важным опорным памятникам. Ситнаштинская культура Зауралья. Потаповская культура в Поволжье. Абашевская в Приуралье. И Покровская к западу от Волги. В этих культурах мы увидели такие удивительные открытия, которых никогда до этого не было. В частности – появление колесниц, запряжённых лошадьми, и появление первой, самой древней в мире конской узды.
…колесницы Древнего Востока, они действительно были, но в них запрягали ослов или мулов. Потому что в то время домашних лошадей там ещё не было.
Современные генетические исследования всё ближе и ближе подводят к тому выводу, что приручение лошади состоялось к западу от Уральских гор, на средней Волге. И причём это приручение, как показывает современная генетика, произошло один раз в истории человечества. Возможность такого приручения, соединение повозки, которая была заимствована откуда-то издалека – с Ближнего Востока через Кавказ.
…боевые ослы очень даже интересны. Даже специально выращивали такую интересную помесь ослов – домашний осёл и ассирийский дикий осёл – и получалось крупное животное, могучее, массивное – кунга, назвалось. Они действительно слабовато управляемы, но для того, чтобы сокрушить оборону противника, на одну атаку достаточно.
А самые ранние, самые первые повозки – в них запрягали быков. И, похоже, что они были изобретены к югу от Кавказских гор, потом проникли к нам в степи, и здесь они уже трансформировались не только в телеги, но и появились повозки одноосные. То есть, это явно для передвижения одного человека. Но, похоже, что они были ритуальными. У этих повозок были как обычно у всех массивные сплошные колёса – из сбитых досок колёса – очень тяжёлые, но главное, не очень практичные. А вот в Волго-Уральском очаге культурогенеза помимо возможности приручения лошади было изобретено ещё колесо со спицами. Тоже самое древнее в мире. Колесо со спицами – это и амортизация, и возможность передвижения по пересечённой достаточно местности. Оно ещё позволяет развивать скорость, потому что у них функция рессор.
…нашу зону называют «зоной рискованного земледелия», но, дело в том, что эту зону можно назвать «зоной гарантированного скотоводства». Если хорошо знать местность, предчувствовать погоду, то, в принципе, скот даже можно круглогодично выпасать на нашей территории.
…организовать стойловое скотоводство. И оно в позднем Бронзовом веке появилось. Появились серпы. Серпы нужны для того, чтобы запасти сено для скота, который стоит в стойле и переживает зиму.
…детали конской узды. Первая конская узда изготавливалась из рога лося, а в микенской Греции они металлические, но некоторые элементы, совершенно ненужные для металлических псалиев, но совершенно необходимых для псалиев из рога, сохраняются – по традиции остались. И они выдают генетику, откуда это произошло». [P.141.48]
Павел КУЗНЕЦОВ, кандидат исторических наук, заведующий Музеем археологии Поволжья СГСПУ: «…но, современное коневодство однозначно говорит и пишет о том, что в закрытом загоне лошадь можно держать не дольше одного месяца. После этого наступает её необратимая деградация. Если их выпускать на свободный выпас, они назад не вернутся.
…к пещерной живописи палеолитической. Французские учёные добросовестно лет двадцать подсчитывали количество этих изображений. И оказалось, что в палеолите изображение лошади в процентном отношении вышло на первое место, по сравнению со всеми остальными. В палеолите чаще всего рисовали лошадей. Они обогнали даже мамонта и шерстистого носорога, и медведя они тоже обогнали. То есть, это самый распространённый сюжет. Точно такая же картина и в Каповой пещере на юге Башкирии.
…древних лошадей, которые родственны современным всем домашним лошадям, но они на 500 лет старше, чем первые стопроцентно домашние. Вот этот лаг мы пока не можем заполнить. Но он уже однозначно и достаточно чётко виден ареал, где состоялось это приручение: это произошло на территории Доно-Волго-Уральского региона, если говорить по рекам. Это произошло в конце третьего тысячелетия до нашей эры. И появление первых псалиев. Буквально с этим генетическим профилем лошадки появились где-то за двести-триста лет до появления первых колесниц. И именно в это время появляются первые самые древние металлические серпы, которых до этого не было. Изготовленные из бронзы. Это говорит о том, что стали заготавливать для них (лошадей) сено на зиму». [P.125.604]
**
**
Павел ЛУРЬЕ, кандидат филологических наук: «…чтобы по такому карнизу пройти. Ишак, разумеется, – главное средство передвижения. Но при этом самих ишаков там не разводят: ишаки – только самцы – закупаются на равнине, в основном у узбеков. Дело в том, что ишак – это животное чрезвычайно упрямое и чрезвычайно любвеобильное. Если ишак увидит ишачиху, то он дальше перестаёт реагировать на команды. На равнине с этим как-то можно справиться, а в горах послушность ишака является совершенно критичной, поэтому там их покупают на равнине. Могут выменивать на картошку или на какие-то мясные продукты, могут и покупать». [P.125.162]
Андрей ДЕСНИЦКИЙ, доктор филологических наук: «Проглочен Израиль, средь народов он стал никчёмным сосудом, потому что отправились в Ассирию, как дикий осёл ходит само по себе…» (Ос.8:8-9)
…есть домашний осёл, который работает: таскает поклажи, мелет зерно в мельнице ходит по кругу – он что-то такое делает полезное, но при этом он не свободен. А дикий осёл абсолютно свободен, но абсолютно бесполезен. И вот эта полная свобода – это одновременно полная бесполезность». [P.125.474]
*
Андрей ДЕСНИЦКИЙ, доктор филологических наук: «Вовсю веселись, дочь Сиона, торжествуй, дочь Иерусалима – вот царь твой к тебе приходит, праведный, победоносный и кроткий, на осле он едет, на ослёнке, на рождённом от ослицы» (Зах.9:9)
Конечно же, при входе Господнем в Иерусалим это пророчество было упомянуто, и так это и воспринимали. Его изначальный смысл – царь возвращается в Сион, в Иерусалим. То есть, там снова царство, там снова мирная спокойная, благополучная жизнь. Но при этом он едет на осле. Завоеватели въезжали на колесницах. А тут ослик – это что-то такое, на чём крестьянин на базар свою продукцию везёт продавать.
Как это понять? – А вот он не завоеватель. Царь будет такой «домашний»: по-простому у него всё. Победоносный и кроткий – вот это сочетание царя, который одолел своих врагов, но не сам одолел, а принял от Бога это одоление…» [P.125.490]
Илья МЕРЦ, кандидат исторических наук: «…энеолит ловится по каменной индустрии, то есть, в эпоху энеолита происходит, можно сказать, деградация: они переходят с пласнитчатой индустрии на отщеповую. а уже как раз таки граница между энеолитом и ранней бронзой, она фиксируется в появлении уже металлических предметов, выполненных из сплавов, с одной стороны. С другой стороны происходит полная смена антропологии населения: население, которое близко к западно-сибирскому смешанному, приходят ярко выраженные европеоиды с востока Европы.
То есть, меняется:
Каменная индустрия. Исчезают целые категории инвентаря, такие как крупные скрёбла, однолезвийные ножи с выделанной рукояткой.
Появляется «курганный обряд».
Сплавы металлические различные.
В хозяйстве это выявляется в появлении овцы: с эпохи ранней бронзы складывается так называемая «триада» – крупный рогатый скот, мелкий рогатый скот и лошадь, которая, по сути, существует до сих пор.
А вот как раз таки в энеолите мы фиксируем, что овцу они не использовали, в то время, как на Востоке Европы, синхронно с ними, у ямников, в протоямных культурах овца уже была широко освоена.
…я добавлю, что колесницы – достаточно позднее явление – это начало второго тысячелетия. Запрягали или в повозки…» [P.125.174]
Валерий ГУЛЯЕВ, доктор исторических наук, Института археологии РАН: «…с самого начала и до конца пятого века скифы были кочевниками. И у них главной основой хозяйственной деятельности было кочевое скотоводство. Это значит, что стада и отары, и табуны, они круглый год на подножном корму под открытым небом. И поэтому для этих кочевых племён самое главное было наличие пастбищ, водопоев и так далее. Поэтому вся территория Северного Причерноморья была наверняка поделена между группами клановыми, племенными и прочими скифов. В конце пятого века появились признаки земледелия и первые посёлки по Днепру особенно, по низовьям Днепра, в которых и жилища, и хозяйственные ямы и всё прочее говорит о том, что появился как уклад и земледелие. До этого скифы, как и многие кочевники до недавних времён, не могли обойтись совсем без земледельческих культур, и поэтому они сеяли обычно поспевающие за три-четыре месяца засухоустойчивые культуры: ячмень, просо – особенно главная культура, и пшеница двузернянка, полба так называемая. Всё Причерноморье, в степи тоже в местах удобных они обязательно сеяли эти три культуры. А вот с конца пятого века уже появились и не только посёлки такие, где явно земледелие присутствовало, но и появилось Каменское городище на Днепре под Никополем, где были одиночные ремесленные производства орудия железных, костяных и так далее. А, главное, это кочевое скотоводство, оно до конца, до гибели Скифии существовало». [P.141.64]
Алексей СЕРГЕЕВ, младший научный сотрудник лаборатории естественнонаучных методов Института археологии РАН: «…здесь уже было садминистрировано так, что вот эта верхушка независимого государства Золотой Орды, они понимали, что им грабить уже некого, потому что это уже были собственные подданные. И они просто переселяли людей из Руси, из Мордовии и так далее к этим городам, создавали сельскую округу вот таким приказным методом, и люди им там выращивали и себе, и в первую очередь на поставки в город для снабжения, выращивали самые разные сельхозкультуры. И спектр их уже довольно богатый, то есть, это и пшеница, и рожь, и овёс, и ячмень. И традиционное для кочевников просо, естественно. Мы всё это видим.
…и этнические маркеры мы ловим тоже на основе изучения этих материалов. Потому что у нас есть определённые такие условные связки. Это уже вопрос культурной принадлежности: что я ем, что я не ем, и, соответственно, что я выращиваю. С точки зрения ботаники интересно просто показать, что это уже были не какие-то оголтелые кочевники – исключительно скотоводы. Это были прагматичные администраторы, которые понимали, как этим распоряжаться, как это всё может существовать». [P.141.63]