ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН XV. Logica 4; Nahash - Typhon; Fatum; le Diable; Иероглиф (стрела, летящая по окружности)
Logica 4
ēlegāns, antis [eligo] 1) разборчивый, прихотливый…; 3) логичный, стройный, безупречный…
приводить (логически): τὸν λόγον ἐπ ἀρχὴν ἀνάγω Plat. свести к принципу, т.е. принципиально обосновать положение. [B.169]
Владимир БЕШАНОВ, писатель, историк, капитан 3-го ранга в отставке: «И он там пишет такую интересную вещь: я разговаривал с одним военным по поводу происхождения доктрины «воевать на чужой территории». Он говорит – понимаешь, если мы будем воевать на своей территории, нас крестьяне порвут. Это как раз по поводу победы в гражданской войне. Семьдесят процентов крестьян, когда Деникин и Колчак земельной реформы никакой не предложили, внятной политики в этом смысле, они просто повернулись против них. И в начале тридцатых, проведя всю эту коллективизацию, оказывается, понимали в Красной армии, в военно-политическом руководстве – если мы будем на своей территории, нас крестьяне порвут. И вдруг в 1941 году оказалось, что Красная армия…» [P.97.150]
Марк СОЛОНИН, публицист, автор книг: «…в течение июля финны заняли всю свою потерянную во время Зимней войны территорию в Карелии. Потом в августе 1941 года было наступление финской армии на Карельском перешейке, когда они вернулись полностью на старую границу, которая была до начала Зимней войны. И наконец, третий этап этой войны – сентябрь, октябрь, декабрь. Очень мучительное, кровопролитное прогрызание советской обороны и продвижение финнов к Карелии гораздо дальше границы 1939 года. И, в конце концов, уже поздней зимой 1941 года, 6 декабря всё закончилось тем, что финская армия перенесла границу на линию определённых водных рубежей. И по состоянию на 6 декабря линия фронта прошла по южному берегу Ладожского озера, река Свирь, Онежское озеро, участок Беломоро-Балтийского канала. Таким образом, линия фронта между Советским Союзом и Финляндией полностью проходила по водным рубежам, причём фактически непреодолимым, если говорить про Онежское или Ладожское озеро. Как утверждает Маннергейм, в этом была его задача – вынести линию фронта на такие водные рубежи, которые потом можно будет удерживать. При этом я ещё раз подчёркиваю, если на Карельском перешейке, то есть рядом с Ленинградом, финны вышли на линию своей старой границы и практически остановились, то в Карелии, то есть севернее Ладожского озера они прошли значительно дальше границы 1939 года. Это имело свои последствия.
…другая важная сторона итогов Второй советско-финской войны – то, что Финляндия в конце концов оказалась в состоянии войны не только с Советским Союзом, но и с Англией. Это обстоятельство, о котором тоже ни слова не сказало Своинформбюро, как ни странно, имело впоследствии в рамках той третьей войны…
Причём англичане, конечно, очень не хотели, но на них давил Сталин. Там ситуация была такая: пока финны освобождали свою территорию, потерянную в ходе Зимней войны, ни англичане, ни американцы даже и не поддавались ни на какие сталинские давления.
Ни Англия, ни США никогда не признавали итогов Зимней войны, однозначно оценили это как агрессию Советского Союза. Там не было разговора. Но когда финны уже значительно продвинулись в Карелию за линию законной границы 1939 года, а, самое главное для американцев, когда финская армия стала выходить к линии железной дороги, связывающей Мурманск с центральными районами Советского Союза, то есть той дороги, по которой шла американская военная помощь, ленд-лиз, вот тут уже американцы стали категорически требовать прекратить наступление…
29 ноября, буквально за неделю до фактического прекращения военных действий, Черчилль написал Маннергейму личное письмо, в котором сказал так: «Я надеюсь, что в силах убедить Ваше превосходительство в том, что мы победим нацистов. Для многих английских друзей Вашей страны было бы досадно, если бы Финляндия оказалась на одной скамье подсудимых вместе с обвиняемыми и побежденными нацистами»
На что Маннергейм ответил: «Я очень ценю Вас и уважаю, но мы, пока не выйдем на установленную мной линию фронта, мы не остановимся». В результате 6 декабря произошло три события. У финнов была очередная годовщина независимости. В этот же день Англия объявила им войну. В этот же день фактически прекратились боевые действия Второй советско-финской войны. И в этот же день, 6 декабря 1941 года, финский парламент принял решение, в соответствии с которым своё, то есть территория Финляндии по границы 1939 года, было возвращено в состав Финляндии, там была установлена гражданская администрация, а всё чужое, то есть советская территория и Карелия, не была аннексирована, она получила статус зоны военных действий и там была военная администрация. Вот таким образом 6 декабря 1941 года фактически прекратилась Вторая советско-финская война. Не было подписано никаких документов, не было никакого соглашения о перемирии. Было фактическое прекращение боевых действий. И на протяжении всего 1942-го, всего 1943-го и начала 1944 года на этой гигантской по протяженности, там 1 400 километров получается, если всю протяженность посчитать, это как вся Европа от Средиземного моря до Балтики, и на всем этом гигантском фронте было фактически перемирие, можно даже сказать – мир, нарушаемый только диверсионными акциями так называемых карельских партизан.
Они не бомбили, они не сбросили ни одной бомбы на Ленинград, они совершенно не пытались даже наступать, они никак не мешали, не отвлекали силы Красной Армии, более того, Маннергейм пишет, в этом смысле он, в общем-то, прав: «Какая блокада? Мы же не вышли вплотную к городу». Была полоса побережья Ладожского озера, там, наверное, 15 – 20 – 25 километров, то есть под блокадой Ленинграда понимается отсутствие сухопутной железнодорожной связи, а водная связь через Ладожское озеро была. Строго говоря, Англия всю войну находилась в такой блокаде, будучи со всех сторон окружена водой, в общем-то.
Таким образом, дело дошло до 1944 года. И вот когда дело дошло до 1944 года, ситуация стала, конечно, меняться в другую сторону, то есть Советский Союз, который к этому моменту имел мощнейшую Красную Армию, с мощнейшей военной экономикой, плюс поддержка со стороны ленд-лизовских поставок, вот эта огромная военная машина наступала на всех фронтах и гнала немцев назад. Вышла она, в конце концов, к Ленинграду, сняла ленинградскую блокаду. Таким образом, снова на линию соприкосновения советских и финских войск выходили уже значительные силы Красной Армии. Финны на самом деле, начиная с февраля 1943 года, мучительно пытались как-то выйти из ситуации, в которую они, прямо скажем, сами себя и загнали. 2 февраля 1943 года капитулировала армия Паулюса под Сталинградом. 3 февраля, буквально на следующий день, у Маннергейма собралось пять человек высшего военно-политического руководства страны вместе с президентом Рюти, естественно, на котором они констатировали первый факт, что Германия войну проиграла, вопрос только времени, когда это все закончится; пункт второй, что Финляндия связалась не с теми союзниками, поэтому теперь надо спасаться как-то самим. Они предприняли попытки, очень осторожные, через нейтральные страны войти в контакт с советским правительством. Единственным результатом было то, что об это узнали немцы и ввели эмбарго на поставки зерна, а Финляндия очень сильно зависела от немецкого зерна, потому что Финляндии своего зерна никогда не хватало. Потом у финнов забрезжил луч надежды в конце туннеля, когда в Португалии они начали вести переговоры с американцами на очень интересный предмет: был план высадки англо-американских союзников в Норвегии, ликвидации того фланга германского фронта, изгнание оттуда немецкого флота и авиации, при этом, естественно, финны заверили англо-американских союзников, что они, конечно же, пропустят войска союзников, что они готовы помочь в интернировании немцев и так далее. Но этот план высадки союзников в Норвегии, в конце концов, был отброшен и никогда не произошел. Таким образом, к февралю 1944 года финны уже оставались один на один со Сталиным, но у них оставалась одна маленькая надежда: была же Тегеранская встреча «Большой тройки», это декабрь 1943 года, и на этой встрече Черчилль и Рузвельт всё-таки получили от Сталина согласие, причём зафиксированное и доведённое до сведения финского руководства, что требование безоговорочной капитуляции, каковое союзники договорились в Тегеране предъявить всем союзникам фашистской Германии, что это требование к Финляндии предъявлено не будет. Финны решили, что это даёт возможность начать какие-то переговоры и отправили туда, как всегда, товарища Паасики, очень престарелого товарища, который, судя по всему, любил коммунизм больше, чем сам Сталин. Но пока Паасики собирался ехать в Москву для переговоров, состоялись так называемые «три мирные бомбардировки». Вот эти «три мирные бомбардировки», они так и вошли в историю, могут считаться в определённом смысле началом Третьей советско-финской войны. «Мирные» они были в том смысле – это термин финской историографии – что таким образом Сталин решил им подсказать, что надо соглашаться на любые условия».
США не объявили финнам войну, с первого до последнего дня там даже продолжало находиться посольство США. Там было очень много странных вещей. Например, в Хельсинки на протяжении всей войны находилось посольство законного правительства Норвегии, которую оккупировали немцы, которое Сталин выгнал из Москвы в мае 1941 года. Там была, конечно, достаточно сложная ситуация и финны, насколько могли, пытались дистанцироваться от своего немецкого союзника, вне всяких оговорок – союзника. Закончилось это дело тем, что Маннергейм написал Гитлеру личное письмо и там было сказано примерно так: «Германия – большая страна, а мы – маленькая. Немцы большой народ, а мы – маленький. Германия переживёт это поражение, а мы не переживём, поэтому я должен спасать свой народ, выходить из войны, подписывать сепаратное соглашение с Советским Союзом», что 19 сентября 1944 года произошло. [P.97.118]
*
Михаил МЯГКОВ, доктор исторических наук, научный директор Российского военно-исторического общества: «Финляндия была не заинтересована в сохранении Ленинграда, они четко об этом говорили.
… город не нужен, граница по Неве, Финляндия – великая Германия, то есть города вообще бы не существовало…»
Владимир МЕДИНСКИЙ, министр культуры Российской Федерации, доктор политических наук, доктор исторических наук, председатель Российского военно-исторического общества, публицист и писатель: «Очень важный вопрос по поводу финнов. Знаете, давайте мы развеем эту версию, есть один такой миф, коль мы говорим с вами о мифах, это правильно, что эту тему подняли. Есть миф о добром Маннергейме и о финнах, которые воспылали нежной любовью к Советскому Союзу в начале Великой Отечественной войны, и, ну, чуть ли не мешали немцам задушить Ленинград. Значит, реальность такова: финны вышли на старую финскую границу, попытались продолжить наступление, напоролись на мощнейший укрепрайон, который держали наши войска, и не смогли этот укрепрайон преодолеть. Более того, в финской армии начались волнения и случаи массового дезертирства, потому что в Финляндии все мужское население было в армии. По степени мобилизации…
И Маннергейм приказал отступать, потому что началось массовое дезертирство. Вот если бы они могли, они вошли бы в Ленинград и установили бы границу по Неве. Только героизм наших солдат и, кстати, и параллельно ещё давление Англии: Маннергейм маневрировал, он боялся, что англичане высадят десант уже против Финляндии, они угрожали этим». [P.97.165]
Виктор СУВОРОВ, писатель (Владимир Богданович Резун, бывший сотрудник ГРУ СССР, бежавший в Великобританию): «Прежде всего, давайте сравним даты. 23-го августа 1939-го года был подписан пакт о ненападении. Через неделю началась Вторая мировая война, в которой участвовала и Германия, и Советский Союз – то есть, началась война, начался раздел Польши. Это какой же путь к миру, если через семь дней, как прямое следствие этого договора, разразилась война?
…как говорят, что Советский Союз пытался оттянуть войну. Вот, надо было оттягивать эти переговоры, и тянуть, тянуть, тянуть с Великобританией, и Францией. Вот я вам зачитаю одну очень интересную здесь цитату. Цитата вот какая. «Планируя нападение на Польшу, Германия больше всего опасалась Советского Союза, а не Англии и Франции. Именно поэтому фашистские руководители и торопились заключить с СССР договор о ненападении. Вы думаете, это предательство Суворов сказал? Нет. Это сказал генерал армии Майоров. Это военно-исторический журнал, 1989-й года, №5, страница 35. А вот я вам ещё что скажу. «Этим пактом Гитлер развязал себе руки для агрессии». Вот ответ на ваш вопрос. Это был пакт о войне или о мире? Этим пактом Гитлер развязал себе руки для агрессии. Кто это сказал? Это, наверное, английский шпион Суворов? Нет, нет. Это сказал Петр Иванович Ивашутин, генерал армии, начальник ГРУ. Военно-исторический журнал, 91-й год, №6, страница 11.
И вот мы договорились, все. Даже заготовили оружие какое-то, подписали договор – вот мы его 1-го сентября побьём. Вышли – вы его начали бить, а я говорю: «А я не готов». То есть, Сталин устроил Гитлеру настоящую ловушку: подписали пакт 23-го августа, вступаем в войну 1-го сентября. Гитлер вступил, ему тут же Великобритания и Франция объявили войну 3-го сентября. То есть, Гитлер с самого начала попал в ситуацию, в которой он выиграть не мог никак – уже всё. Потому что за Великобританией стояли Соединенные Штаты Америки. Гитлер войну проиграл. И вот тогда 3-го сентября Риббентроп шлёт товарищу Молотову послание: «Как же так? Эй? Вячеслав, мы ж договорились!» Товарищ Молотов отвечает не 3-го сентября, а отвечает 5-го сентября, говорит: «Да вот, мы ещё не готовы». То есть, если Сталин был не готов делить Польшу 1-го сентября, то он должен был, если был бы он честным человеком, он должен был сказать: «Гитлер. Я не готов, понимаешь? Давай Польшу делить не 1-го сентября, давай делить её 1-го октября – я буду готов, или 17-го сентября. Давай её на следующий год – она никуда не убежит». Но подписали пакт: «Половина Польши – тебе, половина Польши – мне». Гитлер начинает войну, а Сталин говорит: «Ой-ой-ой, не готов. Ой, не готов». После этого автоматически Сталин становится союзником Великобритании и Франции, потому как их интерес — теперь перетянуть Сталина на свою сторону. Поэтому Гитлер сразу увяз в войне, потом Сталин 17-го сентября вступает в Польшу, да. Пол-Польши – тебе, пол-Польши – мне, все понятно. Но Гитлер уже находится в войне, которую он выиграть не может, а Сталин нейтрален.
Когда мы говорим о Мюнхенском соглашении, то тут обычно говорят Мюнхенский сговор, Мюнхенское предательство. Однако, давайте обратим внимание вот на что. Это были земли, которые были населены немцами. Ранее эти земли принадлежали Австро-Венгерской империи. В Версале эти земли отрезали и присоединили, насильственно присоединили к государству, которое ранее никогда не существовало, которое искусственно создали под названием «Чехословакия». Так вот. Ничего здесь страшного не было. Эта земля принадлежала Австрии, Австро-Венгерской империи. Теперь Австрия вошла в состав Третьего Рейха. И если эта земля населена немцами-австрияками, то почему её не отдать Германии? То есть, ничего здесь страшного, на мой взгляд, не происходило. Другое дело, после этого Гитлер захватил всю Чехословакию, и Чехословакия – то есть, она разделилась на две части – Чехия, Словакия – но это уже другое, это не имеет никакого отношения к этому Мюнхенскому сговору. То есть, в Мюнхене было решено, историческая несправедливость была исправлена: земли, населённые немцами, были присоединены к Германии.
Он никакого времени не выиграл. Я рассказываю почему. В сентябре 1939-го года, война началась 1-го сентября. Сентябрь нужен для того, чтобы покорить Польшу. После этого все танки были возвращены на заводы для капитального ремонта с заменой основных агрегатов, потому что они… И я привожу данные о том, что были использованы все боеприпасы, там целый кризис у Гитлера был. То есть, в октябре он против Советского Союза нападать всё равно не мог, у него слишком мало техники, слишком мало боеприпасов. А следующий год надо положить на разгром Франции. То есть, до 41-го года Гитлер всё равно напасть не мог. В январе 41-го года он не мог напасть, потому что плохая погода, потому что зима, мороз. В феврале не мог, в марте не мог – распутица, в апреле тоже не мог. Вот в мае мог. И вот в этой ситуации он уже и планировал. То есть, никакого выигрыша времени не было, был договор или нет. До мая 41-го года всё равно Гитлер напасть не мог. Теперь выигрыш времени. Вот выиграл Сталин время, и что он за это время сделал? Была Днепровская флотилия, которая перегораживала… Половина театра военных действий перегорожена Днепром, поперек. Там была флотилия. Вот эту флотилию расформировали, загнали её в Припять, загнали её в Дунай. То есть, была оборонительная система, которую уничтожили. Простите, зачем нам с вами выигрывать время, если мы уничтожаем свои оборонительные системы? Была линия Сталина укреплений, её бросили. Были партизанские формирования – их расформировали. То есть, зачем нам выигрывать время, если мы сами себя ослабляем в это время?
В 41-м году самая мощь Блицкрига – это четыре танковых группы, которые, в принципе, и осуществляли Блицкриг во взаимодействии с германской авиацией. В 39-м году у Гитлера было только шесть танковых дивизий – и всё. Шесть танковых дивизий, укомплектованных только лёгкими танками. То есть, вот этот вот выигрыш времени. Гитлер же тоже не спал.
В 41-м году Германия тоже поднялась на более высокую степень развития, в 39-м году было бы лучше встретиться с этой армией, чем в 41-м.
Кстати говоря, и боевой опыт приобрела.
Я согласен полностью с этим, что пакт Молотова-Риббентропа – это была большая удача Сталина стравить Великобританию, Францию с одной стороны и Германию с другой стороны. Я вот вам зачитаю очень интересную цитату. «Сталину удалось путём заключения договора сделать так, что Гитлер развязал войну не против нас, а на Западе». Вот когда-то я это дело сказал, и меня тут обвинили и всякими там словами нехорошими меня обзывали. Вот, а сейчас это говорит Юлий Александрович Квицинский, который был в своё время первым заместителем Министра иностранных дел». [P.97.166]
*
Владимир МЕДИНСКИЙ, министр культуры Российской Федерации, доктор политических наук, доктор исторических наук, председатель Российского военно-исторического общества, публицист и писатель: «…и протоколы к нему, да, секретные протоколы, как вы знаете, заключались к большинству международных договоров той эпохи, к большинству. И мы должны понимать реалии той эпохи.
Безусловным историческим фактом является следующее: что Германия вела переговоры на два фронта, с англичанами и с русскими, до конца не понимая, куда направить первый удар.
…это была, так сказать, жесточайшая схватка…
В том числе и дипломатическая. В этой схватке побеждал тот, кто первый договорится на приемлемых условиях. Мы первыми договорились с немцами на приемлемых для нас условиях, вот, фактически поспособствовав перенаправлению удара Германии на Запад, вот, чем, безусловно, спасли свою страну от начала войны в крайне неподходящий момент начала перевооружения Красной армии и неготовности народного хозяйства. Это была, безусловно, дипломатическая победа».
Михаил МЯГКОВ, доктор исторических наук, научный директор Российского военно-исторического общества: «У нас на 39-й год тогда армия чуть более миллиона, а на 22 июня уже около 5-ти миллионов, это тоже не надо забывать».
Владимир МЕДИНСКИЙ, министр культуры Российской Федерации, доктор политических наук, доктор исторических наук, председатель Российского военно-исторического общества, публицист и писатель: «…ввести маленькое уточнение по поводу вступления советских войск в Западную Украину и Западную Белоруссию. Наши войска перешли границу и вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии к моменту, когда польское правительство покинуло территорию страны, вот, покинуло территорию страны, кстати, бросив на произвол остатки польской армии. Согласно международному праву к этому моменту государство как субъект международного права прекращает своё существование. Именно поэтому, не только по морально-этическим соображениям, что эти земли всегда воспринимались мировым общественным мнением как земли не польские, а земли российско-украинско-белорусские…
Но и с точки зрения формальности международного права, вступление наших войск на брошенную территорию собственным государством, уже не существующим, не вызвало не только не объявления войны со стороны союзников Польши официальных, но даже ни одной официальной ноты протеста.
Что же касается, когда германские войска с объявлением войны польскому легитимному правительству напали на Польшу, польской армии был дан приказ сопротивляться, шли ожесточённые боевые действия, союзники Польши Франция и Англия объявили войну Германии, и даже кое-где французские войска перешли немецкую границу и вошли на территорию Германии. Вот, и там даже прозвучали несколько выстрелов, говорят. Это была довольно странная война, но это другая тема.
Когда советские войска вошли на территорию Польши, не было дано приказа сопротивляться, более того, был приказ не сопротивляться советским войскам. Правительство Польши вообще никаких приказов не дало, потому что оно сбежало, вот, и проигнорировало факт вступления российских войск, на уровне польского генералитета и офицеров сопротивления не было, союзники восприняли это как естественный шаг русских по…»
Михаил МЯГКОВ, доктор исторических наук, научный директор Российского военно-исторического общества: «Черчилль этого хотел, я хотел бы просто добавить. Дальше линии Керзона, в основном, мы не перешли.
…большинство пленных распустили сразу по домам». [P.97.165]
**
Александр ЗДАНОВИЧ, доктор исторических наук, генерал-лейтенант: «К несчастью к нашему в период СССР очень многие вещи были засекречены, которые секретить не нужно было. И вот это как раз и явилось к тому, что тогда в народе пробудилась такая страсть к изучению истории: даже не к изучению, а к чтиву по истории».
Алексей ИСАЕВ, кандидат исторических наук, внештатный сотрудник Института военной истории министерства обороны Российской Федерации: «Чудовищный провал брежневской эпохи в исследовании истории войны привёл к появлению Суворова – это наказание за проституцию, которое позволили себе советские историки в идеологических баталиях, когда превратили историю в идеологию».
Те не менее теория Суворова успела стать популярной. Суммарный тираж одного только «Ледокола» больше одиннадцати миллионов экземпляров.
Российские спецслужбы внимательно следили за литературным творчеством своего бывшего коллеги – автора «Аквариума» и «Ледокола» – и пришли к неожиданному выводу.
Анатолий ТЕРЕЩЕНКО, ветеран военной контрразведки КГБ СССР, полковник: «Авторство одной книги и другой не совпадает: они не рокадно идут – они другим языком написаны. Первая книга – «Аквариум» – была написана пером явно МИ-6, то уже другие книги писались Институтом стратегических исследований». [T.18.XLVI.3]
Олег БУДНИЦКИЙ, доктор исторических наук: «…по большому счёту, кто выиграет войну, в общем, было понятно. Это ещё один момент, который в массовом сознании как-то не существует. То, что совокупный, демографический, экономический и прочие ресурсы стран коалиции превосходили во много раз силы Германии и союзников. В разы. Если посмотреть на население и мобилизационные возможности, кого теоретически можно призвать в армию.
Если посмотреть на ресурсы. Военные историки насчитывают именно два цикла наименований, которые необходимы для ведения длительной войны. Там, скажем, никель, медь, селитра, нефть обязательно и прочее. Вот у союзников было всё это практически. У Германии – практически ничего. И основной источник нефти для Германии была Румыния. И по добыче нефти совокупно союзники превосходили Германию в десятки, просто в десятки раз. И в перспективе было понятно, кто выиграет войну довольно рано. Другое дело, что, все-таки, надо было не дать немцам, собственно, совершить блицкриг против нашей страны.
…московская битва, она сыграла ключевую роль, война стала затяжной, это был предрешённый вообще конец для Германии, хотя в 42-м году все немножко так стало опять трястись». [P.97.212]
Владимир МЯСНИКОВ, академик РАН, доктор исторических наук: «Очень важную роль, как и во всяких дипломатических переговорах, вот здесь, на встрече Сталина с Мао Цзэдуном, играли переводчики. С советской стороны эту роль выполнял крупный дипломат, работавший много лет уже до этого в нашем посольстве в Чуньцине во время ещё войны, сопротивления Японии, Николай Трофимович Федоренко. Он позже стал заместителем министра иностранных дел, нашим представителем в ООН и был членом-корреспондентом Советской Академии наук как один из крупнейших знатоков культуры и литературы Китая. Так вот, Николаю Трофимовичу пришлось переводить Мао Цзэдуна».
Из воспоминаний Николая Федоренко: «Повестки дня как таковой не было, но над всем властвовала жесточайшая воля, дисциплина Сталина. Он умел слушать, чётко выдерживая беседу, делая паузы, и так ставил вопросы, чтобы создавалась совершенно очертанная картина события. Когда я слышал слова Сталина и переводил их, у меня не было уверенности, что он произносил именно то, что у него было на уме. Вот уж действительно ему был дан язык, чтобы скрывать свои мысли…
Мао Цзэдун был гроссмейстером в своём деле, просчитывал все ходы в разыгрываемой партии. Он понимал и держал на вооружении железную логику Сталина, открытую и замаскированную. Возвеличивая Сталина, он возвеличивал себя».
Владимир МЯСНИКОВ, академик РАН, доктор исторических наук: «…и тогда Мао Цзэдун сказал известную фразу, что нужно оценивать Сталина так, по-китайски это звучит «Сан си кай» – «Отделять три от семи», то есть семьдесят процентов у него было положительного, тридцать процентов было отрицательного в его деятельности. Сегодня в Китае также оценивают деятельность Мао Цзэдуна и внутри Китая и на международной арене». [T.10.XXII.14]
…широко известный «План Маршалла» – программа помощи европейцам. Американцы предложили её в сорок седьмом году. Москва сначала тоже рассчитывала на эту помощь, но неожиданно в Кремле стали раздаваться голоса против такого шага. Один из советских экономистов, специалист по политической экономике капитализма – академик Евгений Варга – даже написал разоблачающую записку на имя Молотова. В ней он подчёркивал, что в Штатах вот-вот разразится жесточайший экономический кризис. Чтобы предотвратить его, американцы вынуждены срочно избавиться от лишних товаров внутри страны.
Из докладной записки академика Евгения Варга Молотову от 24-го июня 1947-го года: «Смысл Плана Маршалла на этом фоне следующий. Если уж в интересах самих США нужно отдать за границу американские товары на много миллиардов долларов в кредит ненадёжным должникам, то нужно постараться извлечь из этого максимальный политические выгоды».
Эта записка наделала много шума в Политбюро. Сталин стал склоняться к тому, что американцы начали двойную игру. И тогда Кремль выдвинул единственное, но вполне логичное условие – пусть каждая европейская страна сама определит сколько ей нужно средств на подъём экономики, и затем подаст США заявку на кредит. Но Вашингтон настаивал на другой схеме – Штаты дают каждой стране определённую сумму одновременно с пакетом политических требований: не сложно догадаться, каких.
Американцы диктовали, с кем получившая кредит страна может торговать, а с кем – нет, с кем может поддерживать отношения, а с кем – нет. Советский Союз на это согласиться не мог. Впрочем, помогать СССР в планы Штатов и не входило.
Сергей КУДРЯШОВ, кандидат исторических наук: «Когда американцы рассекретили документы по Плану Маршалла, видно, что они очень боялись, что Советский Союз тоже попросит эту помощь. А Советскому Союзу нужна была эта помощь. Но американцы сделали всё что можно, чтобы СССР отказался в силу разных причин (внутренней гордости) от американской помощи».
Вслед за СССР от помощи американцев отказалось большинство стран Восточной Европы. А западноевропейские страны вскоре получили финансовую поддержку от США, но теперь они обязаны были придерживаться американского курса. Это была «точка невозврата» – открытая конфронтация между Востоком и Западом началась. Главной ареной схватки стал Берлин.
Между оккупационными зонами Берлина не было физических границ: любой житель города мог жить в одном секторе, а продукты покупать в соседнем. Это и спасло берлинцев, когда западные власти объявили о денежной реформе и ввели «западную марку». На новые банкноты менялись только сорок марок. Естественно, у народа было больше. Весь этот поток хлынул в «восточную зону». По сути союзники создали некий финансово независимый центр в самом сердце советской зоны. Кремль не мог не отреагировать.
Алексей ФИЛИТОВ, доктор исторических наук: «Железные дороги, шоссейные дороги и даже водные пути постепенно стали блокироваться.
…было заявлено, что это делается по техническим соображениям. Вообще говоря, это был сильный удар по западным представителям, потому что они, собственно, снабжались все из западных зон. Причём, не только гарнизоны, но и население Западного Берлина». [T.10.CCCLXXI.5]