ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН VII. Spiritus dominat formam; Victoria 2; Jus Proprietatis; Curriculum Hermetis (Колесница Гермеса); le Chariot; Иероглиф (Стрела в прямолинейном полёте).
ПОБЕДА – СЛАВА (7-я – 8-я СЕФИРЫ ДРЕВА)
Глория и Виктория (Gloria et Victoria)
…на суд высокой комиссии представили двадцать шесть эскизов ордена. Для Сталина отобрали всего четыре. Верховный рассматривал проект в одиночестве и остановил свой выбор на эскизе Москалёва: утвердил лично цвет ленты, приказал уменьшить число степеней до трёх, аналогично полководческим орденам, и велел назвать награду не «Орден Багратиона», о «Орден Славы», пояснив, что Победа без Славы не бывает. [T.10.CCCXLI.5]
Prof. Guy Rogers, Wellesley College: «Александр подражал Ахиллесу. Он знал, что во многих битвах наибольшие шансы остаться в живых имеет тот, кто яростно сражается. Почему? – Потому что Александр заключил ту же сделку, что и Ахиллес – пусть короткая жизнь, зато вечная слава. И он этого добился». [T.13.CX.3]
mors et fugacem persequitur virum погов. Н смерть гонится и за бегущим (с поля боя)
Юрий Гагарин
12 апреля 1961 года весь мир узнал имя человека, ставшего самым известным за всю историю человечества, – Юрий Гагарин. После его триумфального полёта в космос портреты Гагарина стали самыми узнаваемыми в мире, а гагаринская улыбка превратилась в символ. Ни до, ни после этого, ни на одного человека не обрушивалась такая слава, как на этого обычного парня. Эти кадры обошли весь мир. Гагарин уверенно шагает по ковровой дорожке, а развязавшийся шнурок, а вернее подтяжка от носка, придаёт ему столько обаяния и человечности, что ни у кого не остаётся сомнений: впереди у этого человека блестящее будущее. Однако уже сразу после полёта в журнале «Лайф» (Life) американский репортёр под триумфальной фотографией Гагарина написал: «У этого человека всё позади» (He has everything behind him). При всей неожиданности подписи, скорее напоминающей приговор, журналист ухватил суть: самое яркое событие в жизни этого двадцатисемилетнего летчика действительно осталось позади. Ошибся репортёр в одном: главное и самое сложное ожидало Гагарина после полёта в космос. Ему предстояло выдержать самые невероятные, нечеловеческие перегрузки именно на земле. Выдержать и остаться человеком. В отпущенные ему после полёта семь лет жизни.
Павел ПОПОВИЧ, лётчик-космонавт: «Ну, мы, конечно и не предполагали, что полёт Гагарина вызовет такую реакцию, которую он вызвал. Мы просто в восхищении были, что мы начали, и благополучно начали. Что Юра открыл дорогу. Многие плакали, в том числе и я плакал. От радости».
Борис ВОЛЫНОВ, лётчик-космонавт: «Такое я видел только в День Победы».
После полёта Гагарина мир охватило безумие. Все хотели видеть первого космонавта планеты. Тысячи новорождённых мальчиков по всему миру назвали в честь него Юрием. А одна из матерей поднесла к нему младенца и попросила: «Поцелуйте его! Вы же святой! Вы увидели землю глазами Бога!»
Павел ПОПОВИЧ, лётчик-космонавт: «Когда просто бы испытать человека дайте ему или власть или славу. Вся человеческая история показала о том, что многие не выдерживают, срываются. И вот мы боялись, как бы у Юры не получилось этого. Но вы понимаете, вот на удивление, вот молодой парень, но он прямо заматерел быстро. Он же встречался и с королями, и с генсеками, и с рабочими, и с колхозниками, и со всеми находит общий язык».
Майя МАРТЬЯНОВА, переводчик: «Впервые я его увидела, когда к Элчпоту подкатил огромный чёрный лимузин. И дверца открылась, из него вышел человек небольшого роста. И тогда произошло необыкновенное: Юрия Алексеевича вдруг подняли на руки, и подняли над головой, его подняли так высоко, я боялась, как бы его не уронили, но его так бережно передавали из рук в руки, и он не шёл, а его передавали из рук в руки. Все были рады дотронуться, коснуться. Понимаете ли, вот. Он смущался, он краснел, и он даже говорил: «Ну что вы, ну что вы». Закончилась выставка, уже почти что всё было запаковано, и оставался один портрет Юрия Алексеевича. Он был довольно таки большого размера, и он был зацелован весь. И буквально я смотрела, что разные формы губ были, отпечатались на нём, и разная краска была на нём, именно с отпечатками губ, с разной помадой женщин. Причём. Он был полностью зацелован».
Такое обожание и слава многим могли показаться пределом мечтаний. Но мечтал ли об этом Гагарин? К этому он готовил себя, поступив в летное училище?
Иосиф КОБЗОН, певец, народный артист СССР: «Миллионы людей любили Гагарина не только за обаяние и естественность, но и за его обыкновенность, за то, что в его биографии они находили сходство с собственной жизнью».
Тамара Филатова, племянница Гагарина: «Не было такого, чтоб вот он приехал, и никого нет. Мгновенно у нас набиралось очень много людей, которые хотели тоже поговорить. Ну, одни бывали ну если только глубокой ночью. Люди к нему шли со своими нуждами: кого-то устроить надо было в больницу, кому-то с кормами помочь. Все руководители спокойно ехали к нему и в Москву и в Звездный городок, с ними он, то по министерствам, то по ведомствам каким-то там что-то выбивал вечно».
Борис ВОЛЫНОВ, лётчик-космонавт: «А нагрузки у него были сумасшедшие. И потом Юрий он же всю жизнь учился. Мы же вместе академию заканчивали. Он частенько по ночам занимался, потому что днём у него не было времени».
Виктор ГОРБАТКО, лётчик-космонавт: «Ему было действительно тяжело. Он же был членом ЦК ВЛКСМ, были встречи бесконечные».
Частушки: Космонавтов на орбите/Защитили от лучей,/Весь вопрос сейчас в защите/От банкетов и речей.
Тамара Филатова, племянница Гагарина: «Ну, уже Гагарин после полёта не принадлежал ни себе, ни семье. Ну, постоянно он занят. Его могут куда-то в любой момент сказать «Юрий Алексеевич, вот едешь туда-то, едешь туда-то».
Иосиф КОБЗОН: «Первый отряд был очень дружный, очень тёплый коллектив. Они шутили много. Очень любил петь, притом пел плохо. Поэтому когда вот Добронравов с Пахмутовой написали цикл «Знаете, каким он парнем был», и там есть такие слова «Как он песни пел, весел был и смел», я всегда с улыбкой это пою, по одной простой причине: у него не было голоса и не было слуха. Но как он любил петь! И как он любил заводить всех! «Ребята! Споём! Ну, давайте споём!» И он своим нестройным голосом пытался петь. Пытался петь, но у него ничего не получалось, но заводил всех.
Тамара Филатова, племянница Гагарина: «Его младший Борис, брат, вот рассказывал мне. Как-то поехали со своей девочкой в Москву, а он как раз ехал в Москву по делам. И говорит: «Знаете что, я вас утром отвезу, а потом все свои дела сделаю, вы погуляете по Москве и я вас опять заберу в Звёздный». И вот Борис рассказывает: «Встречаемся с ним в определённое время. Спрашивает: А вы обедали? – Да-да, Юра, мы пообедали, великолепно всё. А он сидит и говорит: А я не обедал. Ну, сразу спохватились: Ой, Юра. Ну, сейчас давай первая столовая или кафе, куда-нибудь зайдем, пообедаем. Он, говорит, так искренне рассмеялся: «Вообще-то вы представляете, я сейчас заеду в какое-либо кафе или столовую пообедать. Кто мне даст это сделать? Так, говорит, мы заехали в магазин, купили там бутылку кефира, булочки. Отъехали в сторонку в лесок, он сел, значит, поел, и поехали дальше».
Павел ПОПОВИЧ, лётчик-космонавт: «Он выдержал весь этот натиск, выдержал всё. Только одно единственное, приедет и говорит: «Ребята! Как тяжело! Как тяжело!»
То, ради чего Гагарин стал лётчиком, а потом и космонавтом, за один короткий миг оказалось в прошлом. Гагарин больше не летал. Не только в космос, но и как лётчик на самолётах. Теперь его главной обязанностью стало представлять нашу страну во всём мире. Судьба сделала Гагарину более чем щедрый подарок и отняла самое дорогое. Он больше не мог вести обычную жизнь. А главное – заниматься любимым делом – летать. Был бы на месте Гагарина человек с непомерными амбициями, ничего страшного не было бы, даже наоборот. Но Гагарин, весёлый, жизнерадостный человек, с трудом выдерживал эту другую представительскую жизнь. За эти годы он изменился даже внешне: поправился более чем на 10 килограммов. Всё реже на его лице появлялась знаменитая гагаринская улыбка. И если сразу после космического полёта он выглядел жизнерадостным и окрыленным, то теперь, всего несколько лет спустя, казался усталым и безрадостным. После гибели Комарова специальным распоряжением ЦК Гагарину запретили полёты не только в космос, но и как лётчику на самолетах: им не хотели рисковать, он был нужен руководству страны живым.
Марина ПОПОВИЧ, лётчик-испытатель: «Он сказал: «Чеховским генералом я не хочу быть. Я уже всё везде, где можно, уже продемонстрировал. Наше могущество, нашу силу, наше умение. Автограф оставил во многих городах мира. Всё! Я хочу летать! Верните мне крылья!»
Иосиф КОБЗОН: «Ну, я, конечно, считаю это большой ошибкой, то что ему разрешали летать. Надо было его беречь. Но когда мы говорили: «Ну зачем тебе летать?», он говорит: «А что же вы хотите, чтобы меня под колпак, что ли поставили. Я живой человек, я должен летать!». Вот так вот и ушёл к сожалению. Живая икона была».
Но может быть не так важно, что случилось в воздухе 27-го марта 1968 года. Важно другое: Гагарин погиб потому что, во что бы то ни стало, хотел оставаться самим собой. И он заплатил за это собственной жизнью. [T.1.XVII]
Роберт Элпик, журналист «Рейтер» о Гагарине: «Типичное для лётчиков отношение – А! Будь что будет!» [T.10.CVII]
Шансы на успешный полёт Юрия Гагарина тогда оценивались в пятьдесят процентов: с позиций дня сегодняшнего, исходя из требований безопасности, – это очень мало.
Борис ЧЕРТОК, академик РАН, доктор технических наук, Герой Социалистического труда: «Единственное что я хотел, – задать вопрос, но меня к этому не подпустили, – поговорить либо с Гагариным, либо с Титовым: как вы себя чувствуете? Ведь из проведенных до вас семи экспериментальных пусков, экспериментальных кораблей, включая аварии самих кораблей и носителей, только три были нормальными: из семи пусков только в трёх случаях мы вернули корабль на Землю, так, что гарантировали жизнь имевшихся там собак, манекенов и всего прочего. Ну, по современным меркам, совершенно, так сказать, неприемлемо с точки зрения принципов обеспечения надёжности. Но тогда, как на фронте, как во время войны оценочные мерки были другие – идти на риск ради победы и завоевания приоритета в этой Холодной войне – приоритета не только боевого, военного, но и идеологического. Но задать такой вопрос я им не мог. Но по самому выступлению Гагарина, – затем после него выступал и Титов, – я почувствовал, что они готовы на этот подвиг, они понимали, что они будут не только совершать подвиг в пользу науки, но что это огромный политический скачок для страны». [T.18.XIII]
Почему простой рядовой двадцатиминутный полёт на проверенном и надёжном самолёте в нормальных погодных условиях внезапно закончился катастрофой?
Не смотря на несколько месяцев расследования и доклад в 29-ти томах, комиссия по расследованию гибели Космонавта №1, назначенная Кремлём, так и не пришла к однозначному заключению. Гибель Гагарина официально остаётся несчастным случаем.
Юрию Гагарину было 34-е года, когда его самолёт МиГ-15 – учебный истребитель Красной Армии врезался в землю. Парадоксально, но первый космонавт Земли, наконец то, завершает своё обучение как лётчик-истребитель, прерванное восемь лет назад зачислением в отряд космонавтов. В целом, включая последний полёт, Юрий Гагарин с первого вылета, совершённого в Саратовском аэроклубе в 1957-м году, налетал триста сорок часов пятнадцать минут.
Павел ПОПОВИЧ, лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза: «Ну а теперь давайте так посмотрим: Гагарин – русский, Титов – русский, Николаев – чуваш, Попович – украинец, Быковский – непонятно, Нелюбов – русский. В общем только два – Гагарин и Титов. Два русских по настоящему».
…времена снова изменились, и ему, возможно, в них уже не было места. Но жива его улыбка, запечатлённая на старых цветных фотографиях, которые и сегодня занимают почётное место во многих домах между парой икон святых. Причудливая судьба для человека, который, как говорят, однажды произнёс: «Бога нет. Я не видел его там, наверху». [T.12.LVI.1]
Советский Союз занимает лидирующую позицию в космической гонке, запустив первый беспилотный летательный аппарат на орбиту земли.
Jay Barbree, Space Correspondent: «Четвёртого октября 1957-го года, когда спутник был запущен на орбиту, все были очень огорчены, они говорили: «Эти люди не в состоянии сделать холодильник. Как же они смогли оказаться в космосе? Как же это произошло?»
Чтобы одержать верх над Советами, НАСА должно запустить человека в космос.
…одноместный космический аппарат заменил на ракете Redstone* ядерную боеголовку, но они не готовы запустить на орбиту человека.
Chris Kraft, Flight Director: «Я был свидетелем многих запусков ракет, из которых тридцать-сорок процентов оказывались неудачными. Многие взлетали со стартовой площадки и устремлялись в противоположном направлении. Некоторые только отрывались от стартовой площадки и взрывались, некоторые поднимались на три тысячи метров, разворачивались и взрывались».
John Glenn, Mercury Astronaut: «Мы смотрели на это, смотрели друг на друга, и решали вернуться и ещё немного поговорить с конструкторами, прежде чем двигаться дальше».
Это не объявлялось официально, Джон Гленн (англ. John Herschell Glenn, Jr.), Алан Шепард (англ. Alan Bartlett Shepard, Jr.) и Гас Гриссом (англ. Virgil Ivan «Gus» Grissom) вошли в составленный НАСА список кандидатов на первый полёт в космос.
John Glenn, Mercury Astronaut: «Мы все были соперниками, мы хотели стать первыми».
Январь 1961-го года. Наконец ракета с капсулой готовы к полёту. Но выбор НАСА не обрадовал ни одного из астронавтов: в рамках программы «Меркурий» после специальной подготовки в космос будет запущен шимпанзе по имени Хэм. Этот запуск доказал, что человек может действовать в космосе. Но оставались сомнения в надёжности ракет, и по-прежнему было неизвестным КТО ПОЛЕТИТ ПЕРВЫМ…
Наконец руководитель Центра пилотируемых космических полётов огласил свой выбор.
Jay Barbree, Space Correspondent: «Алан Шепард был выбран первым, потому что его считали самым умным из семи астронавтов. Они считали, что в случае непредвиденной ситуации Алан, будучи первым, лучше других способен её проанализировать, исправить, или что-то предпринять, или выйти из неё».
Наконец была назначена дата запуска в космос Алана Шепарда – 2-е мая. Но 12-го апреля НАСА получает ошеломляющую новость – Советский Союз запустил в космос человека, и он вернулся оттуда живым. Космонавт Юрий Гагарин СТАЛ ПЕРВЫМ ЧЕЛОВЕКОМ В КОСМОСЕ. Всего за двадцать дней до запланированного полёта Шепарда.
Chris Kraft, Flight Director: «Мы все были очень рассержены из-за того, что не смогли полететь так быстро, как могли бы. И если бы мы это сделали, то опередили бы Гагарина, став первыми в космосе».
Jay Barbree, Space Correspondent: «Я надеялся, что мой друг Алан Шепард станет первым, и все страшно огорчились, узнав, что этого не может быть. Джон Гленн сказал: «Давайте смотреть правде в глаза – они заткнули нас за пояс. Давайте продолжим работу и научимся летать в космос».
John Glenn, Mercury Astronaut: «Алан Шепард был «свой малый» – образованный смельчак. Все молились, чтобы Алан смог выжить в космосе».
…через пять минут после взлёта Алан Шепард стал первым американцем, побывавшем в космосе. Шепард поднялся на высоту сто восемьдесят пять километров и пошёл на снижение.
Gene Kranz, Flight Director: «Полёт продолжался всего двадцать минут, но это были самые счастливые двадцать минут всей нашей жизни. Это был наш первый соотечественник, побывавший в космосе».
Всего через двадцать дней президент Джон Кеннеди поставил новую цель перед Американской программой космических исследований…
Glynn Lunney, Flight Controller: «Наш молодой президент заявил, в течение десятилетия мы полетим на Луну, мы высадимся на ней, и мы вернём этих людей назад. Я был поражён, ошеломлён и сражён масштабностью задачи».
Первый американец только что побывал в космосе, и НАСА до сих пор не запустило человека на орбиту. Но счёт времени до конца десятилетия уже начался.
Gene Kranz, Flight Director: «У нас были знания, настойчивость и желание не только догнать, но и перегнать – одержать над ними верх, – в том, что касается полётов в космос».
…Америка по-прежнему остаётся второй в космической гонке, и НАСА до сих пор не выполнило основную задачу проекта «Меркурий», – запуск человека на орбиту и возвращение его на Землю живым.
John Glenn, Mercury Astronaut: «Советы доказывали своё превосходство перед Соединёнными Штатами: они уже запускали человека на орбиту. Поэтому мы работали очень напряжённо, чтобы проверить, сможем ли мы сделать то же самое».
Jay Barbree, Space Correspondent: «Джона Гленна любили все. Просто из-за его коммуникабельности».
НАСА впервые попытается отправить капсулу Джона Гленна «Friendship 7» в орбитальный полёт. Для вывода космического аппарата на орбиту НАСА требовалась большая мощность. Ракета «Atlas» гораздо больших размеров, чем предыдущие, поднимет Гленна на высоту двести шестьдесят километров над поверхностью Земли на скорости двадцать восемь тысяч километров в час. Гленн облетит вокруг Земли три раза…
John Glenn, Mercury Astronaut: «…и ничто не может сравниться с тем видом, который открывается перед тобой. Ты видишь изгибы земной поверхности и можешь охватить взглядом целые страны. Потрясающий вид!»
После выхода Гленна на орбиту, Соединённые Штаты, наконец, догнали Советский Союз. Джон Гленн сразу же становится одним из национальных героев Америки.
Scott Carpenter, Mercury Astronaut: «После полёта Джона мы все испытали чувство гордости. Я гордился им. Мы все гордились. Все гордились нашей страной за то, что сделали это». [T.12.LVII.1]
*PGM-11 Redstone. Создана корпорацией «Крайслер», которая воплотила в металле систему, разработанную под руководством бригадного генерала Т. Винсента командой В. фон Брауна в конце 1940-хх. г. в США. Является прямым развитием немецкой ракеты Фау-2. [P.100.20]
Борман (Frank Frederick Borman II), Ловелл (James Lovell) и Андерс (William Alison Anders) полетят на самой мощной ракете-носителе в истории – «Сатурн-5». При высоте в сто десять метров, с тридцати пятиэтажное офисное здание, она поднимает свыше четырёх миллионов литров ракетного топлива. Ракета покидала Землю только два раза, и ни одного с человеком на борту. Но ни одна другая ракета-носитель не может вывести пилотируемый корабль за пределы околоземной орбиты.
William Alison Anders: «В ночь перед запуском «Сатурн-5» стоял в свете прожекторов, и у кого-то хватила ума сказать, что если он взорвётся, то это будет как ядерный взрыв в две килотонны. Оставалось надеяться, что этого не произойдёт».
James Lovell: «Нас отвезли к «Сатурну-5». Мы были единственными людьми, за исключением пары нервничающих типов, стоявших у аппарата. На борту было около двух миллиардов килограммов сильных взрывчатых веществ, и из головы не шла шутка про то, каково это сидеть в корабле, построенном подрядчиком, запросившим самую низкую цену».
William Alison Anders: «Я посчитал: у нас было процентов тридцать, что полёт пройдёт успешно, и столько же, что мы не вернёмся назад».
Frank Borman: «Миссия была важнее всего прочего – важнее жизни, важнее семьи, – это был наш долг. Во время тренировочных полётов мы погибали очень и очень часто».
William Alison Anders: «Я надеялся, что Фрэнк Борман не держал руку на рычаге аварийного прерывания. Он сказал, что убрал руку, и что скорее умер бы, чем напрасно прервал полёт».
Уже через минуту после старта «Сатурн-5» развил сверхзвуковую скорость.
Frank Borman: «Сатурн-5» до сих пор остаётся самым мощным аппаратом, построенным человеком за всю его историю. Двадцать тонн топлива в секунду, тяга – три с половиной тысячи тонн, мы сами удивлялись его мощи. До нашей экспедиции он выполнил две или три миссии попроще, но для него это было как раз плюнуть, он работал великолепно».
Susan Borman: «Каждый полёт превращал нас в одну большую семью: всех жён, мужей и прочих родственников. Крис Крафт подошёл ко мне, и я спросила, вы также как и Фрэнк уверены, что они вернутся?»
Chris Kraft, Mission Control: «Это был большой риск. Ничего неизвестно наверняка, особенно в космонавтике»
Susan Borman: «Он на секунду задумался, а потом сказал: «Знаешь, Сьюзен, шансы, что он вернётся назад – пятьдесят на пятьдесят», и я ответила: «Спасибо, это гораздо лучше, чем я думала».
Астронавты «Аполлона-8» вслепую летят к Луне, их траекторию рассчитывают компьютеры. Если в цифры закрадётся хоть малейшая ошибка, они разобьются о лунную поверхность, или промахнутся мимо Луны и полетят дальше.
William Alison Anders: «Мы летели вверх ногами, задом наперёд, в полной темноте. Из головы не шла одна мысль: «А попадём ли мы на Луну?»
Когда космический корабль покинет околоземную орбиту, до Луны останется три дня пути.
Charlie Duke, NASA Astronaut («Apollo-16»): «Экипаж – лишь вершина айсберга: за «Аполлоном-11» стояло четыреста тысяч человек, и каждый должен был делать своё дело, иначе у нас ничего бы не вышло. И все это прекрасно понимали. Именно благодаря коллективным усилиям НАСА, мы отправились на Луну».
Gene Kranz, Flight Director: «Пожалуй, это были лучшие системные инженеры в мире. Сплошь молодёжь – средний возраст – двадцать шесть лет. Я был самым старшим из них, мне было тридцать шесть».
William Alison Anders: «С установкой флага на Луне Базом и Нейлом, политическая цель Кеннеди была достигнута. Человечество – просто так случилось, что это были американцы – вырвалось со своей планеты. Они полетели на другую планету и, в конечном итоге, сели на неё и исследовали её».
Buzz Aldrin, «Apollo-11»: «Вот в чём наследие Аполлона – если людям бросить вызов, они примут его, они наметят курс, и совершат чудо».
James Lovell: «Если поставлена задача, даже если она кажется невыполнимой, при желании люди могут добиться практически всего». [T.12.LVII.2]
…прежде всего Шпеер хотел спасти ракетную программу. Министр передал молодому творцу ракетной техники Вернеру фон Брауну (нем. Wernher von Braun) ресурсы предназначенные для военной авиации. Ракета A-4 (Фау-2) стала самым крупным и дорогостоящим проектом нацистского режима. Она обошлась в два миллиарда марок. [T.4.XXXVI]
После разгрома фашистской Германии были обнаружены документы, раскрывающие секрет этих странных метаний и зигзагов. Они были отражением стратегического тупика, в котором оказалось фашистское руководство летом 1940 года. После разгрома Франции Гитлер и его приспешники приступили к разработке военных операций против Англии.
Приняв решение напасть на Советский Союз, Гитлер спешил любыми средствами вывести Англию из войны, чтобы обеспечить себе тыл. Сначала он пытался найти решение в политическом компромиссе, при условии возвращения Германии её бывших колоний обещал гарантировать целостность Британской империи.
В октябре фашистскому командованию стало ясно, что завоевать господство в воздухе над Англией не удалось. Воздушное наступление прекратили, вторжение отложили на неопределённый срок, а всю мощь военной промышленности переключили на производство вооружения и боеприпасов для сухопутной армии, нацелившейся на Советский Союз.
За месяц до нападения на нашу страну Гитлер попытался ещё раз вывести Англию из войны. Наряду с последними тремя массированными налётами на Лондон он послал с предложением о перемирии своего заместителя Гесса. Однако и на этот раз сговор не удался…
За полтора года боёв на восточном фронте немецкие ВВС потеряли 25 тысяч самолетов, а безвозвратные потери личного состава превысили 100 тысяч человек. Почти вся авиация «третьего рейха» была прикована к советско-германскому фронту, и никакими силами для возобновления массированных бомбардировок Англии фашистское командование не располагало.
Но туг Гитлеру сообщили об успешных испытаниях ракеты (3 октября 1942 г.) и самолёта-снаряда (24 декабря 1942 г.). И он решил, что наконец-то в его руках оружие для выполнения задач, оказавшихся в 1940 году непосильными для фашистской бомбардировочной авиации. Ещё при первой демонстрации работы ракетного двигателя в марте 1939 года поражённый главарь нацистов произнес: «Это весьма устрашающе!» И, по всей видимости, это впечатление определило дальнейшее применение нового боевого средства. «Фюрер согласен, что воздушную войну против англичан следует вести, руководствуясь больше психологическими, нежели военными принципами», – записал в своём дневнике Геббельс, который тогда же придумал для нового оружия напыщенное название «Vergeltung», то есть «возмездие». Именно он дал самолету-снаряду обозначение V-1 (Фау-1), а ракете – V-2 (Фау-2). Устрашающему эффекту должны были соответствовать и масштабы бомбардировок…
Что же касается Фау-2, то их на британскую землю с сентября 1944 года по март 1945 года упало всего 1 115 штук.
Правда, и самим немцам новое оружие обходилось недёшево. «Производство самолётов-снарядов с технической точки зрения было для нас дорогостоящим делом, а эффективность их по сравнению с затраченными средствами – минимальной, – признавался министр вооружений «третьего рейха» Шпеер. – На те средства, которые требовались для производства одного самолёта-снаряда, можно было построить истребитель». Что касается ракеты Фау-2, то она стоила в пять раз дороже самолета-снаряда...
Зато Фау-2 действительно было неотразимым оружием. Почти с самого начала их применения английский военный кабинет принял решение не оповещать население об ударах ракет, ибо защиты от них всё равно не было...
Г. СМИРНОВ [A.17]