ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО

ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ

АРКАН III. Divina Natura; Partus Generatio; Venus Urania; Physis; Императрица 2; Иероглиф (Берущая рука - Влагалище).

theotocos, ī f (греч.; лат. deipara) богородица CJ. [B.32]

tyranna, ae f царица, властительница Treb. [B.32]

δέσποινα ἡ 1) госпожа, хозяйка…; 2) госпожа, владычица, повелительница…; 3) повелительница, царица (Κόλχων Pind.). [B.169]

κρᾰτέω (impf. iter. κρατέ(ε)σκον, дор. part. aor. κρατήσαις) 1) быть мощным, обладать силой…; 2) править, управлять, тж. господствовать, властвовать…; κ. ἀνδράσι καὶ θεοῖσι Hom. властвовать над людьми и богами; ὁ κρατῶν Soph. правитель, хозяин; ἡ κρατοῦσα Aesch. госпожа, хозяйка; 3) иметь право…; 4) овладевать, захватывать…; 5) схватывать…; 6) усваивать, переваривать…; 7) держать в своей власти, владеть, занимать…; 8) держать…; 9) удерживать, задерживать…; 10) управлять, владеть, сдерживать (ἡδονῶν καὶ ἐπιθυμιῶν Plat.): κ. ἑαυτοῦ Luc. владеть собой; 11) получать или иметь перевес, брать верх, одолевать, побеждать…; τῆς διαβολῆς κρατήσειν μετὰ τοῦ ἀληθοῦς Lys. опровергнуть клевету истиной…; 12) добиться, настоять…; 13) входить в силу, крепнуть, укореняться…; 14) быть правым…; 15) твёрдо держаться (чего-либо), следовать (чему-либо), соблюдать…; 16) impers. быть лучшим… [B.169]

( מַלְכׇּה ) [malkā] царица [B.18]

( שָׁמַיִם ) [šāmáyim] (всегда во мн. ч.) небо, небеса [B.18]

( רָקִיעַ ) [rāqî^a‘] небосвод, небесный свод (твёрдый, по представлениям древних) [B.18]

Над землёй бушует ожесточённая буря; густая тьма облаков совершенно закрывает её от глаз…

Высоко над разбушевавшимся хаосом парит дивная фигура. Блистающий светом шар состоит из бесчисленного множества световых нитей, намотанных по спиральным меридианам, и две таких огненных сетки быстро вращаются в противоположные стороны. На сфере покоится кубический камень из еле прозрачной синей массы. На камне восседает Женщина… За спиной Женщины видны могучие крылья, становящиеся к их концу все более и более эфирными и светозарными и уходящими далеко ввысь. [B.24.1]

Виктор СОЛКИН, египтолог, соискатель учёной степени кандидата наук, Ассоциация по изучению Древнего Египта «МААТ»: «…пространство саркофага, который воплощает собой чрево Нут или вся Вселенная, в центре которой круглая Земля, которую в Лейденском демотическом папирусе в четвёртом веке до новой эры неизвестный автор называет шарообразной, говоря о том, что богиня Нут – одна из великих богинь неба сидит на небесном престоле и говорит: «Смотрю я на Землю. Подобна она круглому кожаному мячу».

В пятом веке греческий философ Анаксимандр предположил, что Земля, наверное, имеет бутылкообразную форму и плавает, наверное, в жидком пространстве. Разница между этими утверждениями сто лет.

В четвёртом же веке на крышке саркофага великого жреца Уреш-Нефера (музей Метрополитен) изображение Великой Матери неба – это вся Вселенная (330_kB). И в центре – весь мир. В центре которого Земля, на которой лежит возродившийся Осирис. И это вся земля, которой беременна Вселенская мать – это её чрево. Это не только сама Земля, но здесь ещё «руки Ка» – у Земли есть двойники – иные пространства». [P.125.42]

Виктор СОЛКИН, египтолог, соискатель учёной степени кандидата наук, Ассоциация по изучению Древнего Египта «МААТ»: «…грандиозный сокол – это Харон. Харон – это сирийская форма египетского традиционного бога Хора (Гора). Хор, с одной стороны – Великий владыка Неба, дословно его имя переводится как «Вышний» или есть такое очень хорошее старославянское слово «Горний» – очень чётко передаёт смысл того, что закладывали в это имя египтяне». [P.125.26]

…ещё же выше, в закомарах – третья, «небесная» сфера изображений, тот идеальный космос, в ликах и образах которого средневековый человек искал подтверждение своим думам о справедливости, о смысле жизни.

Так и стоит здесь человек, тесно связанный с землёй, с её текучими событиями, но одновременно и обращающий глаза к небу, и именно через человека осуществляется связь земного и небесного, временного и вечного, «перстного» и духовного. Человек как бы пребывает внутри круга, того самого, что, по понятиям той поры, означал вечность.

Ю. ЛОЩИЦ [A.403]

…от рождения Прасковья принадлежала к одной из самых древних боярских фамилий – роду Салтыковых. Воспитывалась она в патриархальных традициях, то есть, грамоту едва знала, читать едва умела, а всё представление о мире получала из сказок, которые приносили в дом всевозможные странницы. Но отсутствие образования Прасковье с лихвой компенсировали природная миловидность, житейская практичность и хитрость. Вот эти качества и определили судьбу дочери боярина Салтыкова.

В конце 1683-го года по России разлетелась весть: семнадцатилетний царь Иван Пятый задумал жениться, и в Кремле устраивают смотр невест.

Традиция свозить самых красивых девушек государства во дворец, дабы высокородный жених мог сделать свой выбор, пришла в Москву из Византии. Наиболее пышные смотрины проходили в царствование Ивана Грозного, когда в Кремль привозили до двух тысяч кандидаток на сердце государя. А самые продолжительные смотрины устроил вдовый царь Алексей Михайлович: они длились полгода.

Сватовство царя Ивана Пятого сопровождалось большой интригой. Дело в том, что на троне Иван сидел не один, а вместе со своим сводным братом – одиннадцатилетним Петром. И хотя именно Иван считался старшим из государей по возрасту, однако в развитии сильно отставал от своего юного соправителя. Очень болезненный, подслеповатый и, как тогда говорили, «слабый умом» Иван, конечно, царствовать не мог и не умел. И за него всё решала старшая сестра Софья. Именно она задумала поскорее женить тихоню-братца. Как только у Ивана родится наследник, Софья тут же объявит младенца будущим государем, тогда Петру просто не останется места на троне: его можно будет свергнуть – постричь в монахи, и ещё долго править от имени слабоумного Ивана и его маленького сына.

Как легко догадаться, Прасковью Салтыкову на смотре невест не столько выбрали, сколько «назначили» в жёны государю. Царевна Софья отчего-то решила, будто красивая, родовитая и смирная Прасковья будет тихо сидеть в тереме и ни во что не вмешиваться. Перед венчанием сам патриарх поучал невесту «У мужа будь в послушании. Покорно выноси гнев супруга, если он за какую вину поучит тебя слегка палкой, так как он глава в доме». Прасковья слушала, опустив глаза: её новое положение сулило много благ её родне, но мало ей самой. Жизнь московской царицы в семнадцатом веке – это тюрьма.

…место царицы – в тереме. Здесь она руководит своими слугами, да занимается рукоделием, да молится. Выезжать царица может только на богомолье, да и то в закрытой карете, дабы не видел никто из простых смертных лица её. Но и на церковных службах супруга государя не должна стоять среди мужчин: слушать литургию ей положено из зарешеченного оконца невидимо для прочих верующих. Такие же оконца устроены и парадных залах дворцов. Отсюда царице с детьми дозволено смотреть за царскими пирами, но участвовать самой – Боже упаси!

…лишь на пятом году брака Прасковья, наконец, забеременела.

А тем временем подрос и соправитель Ивана – царь Пётр. Узнав о скором прибавлении в государевом семействе, мать Петра решила тоже срочно женить сына. В январе 1689-го года юный царь обвенчался с Евдокией Лопухиной. Вскоре у Прасковьи родилась дочь, а у Евдокии – сын. Все планы Софьи разом рухнули.

Молодой Пётр легко сверг единокровную сестру, а слабоумный Иван не посмел ему помешать. Теперь они правили только вдвоём. Но какими разными были эти царствования: Пётр дневал и ночевал в государственных учреждениях, Иван – на богомольях. Пётр тренировался в ратном деле, Иван – в молитвах. К двадцати девяти годам старший царь почти ослеп, не мог ходить к причастию, и его выносили на руках. До тридцати он не дожил.

В январе 1696-го года царица Прасковья Фёдоровна овдовела. К этому времени она родила мужу пятерых детей – все девочки. Выжили три – Екатерина, Анна и Прасковья. После кончины мужа царица со своими дочками покинула Кремль и обосновалась в имении Измайлово подле Москвы. Однако Пётр свою сноху не забыл и часто бывал в её доме. А об опальной Софье тут даже не вспоминали: Прасковья прекрасно умела вычёркивать из своей жизни ненужных людей.

…к бывшей лифляндской портомое русская царица всегда исключительно внимательна. И та отвечает взаимностью и симпатией. [T.10.DCCIX.8]

Евгений АНИСИМОВ, доктор исторических наук: «Лоскутное одеяло, кажется, сопровождало человечество всю его историю.

…из кусочков старой одежды, из тряпочек, и оно обладает поразительным эффектом, как старые семейные альбомы или книги нашего детства – поглядев на него, вдруг, неожиданно в памяти всплывает какая-то история, какой-то факт, о котором, казалось, забыл навсегда».

Традиция лоскутного шитья уходит корнями ещё в допетровскую эпоху: поскольку ткани в России были очень дороги, то практически всю одежду и особенно женские платья тщательно сберегали и передавали по наследству. Износившиеся платья ни в коем случае не выбрасывали, а перешивали, стараясь использовать ткань как можно рачительнее. Из оставшихся лоскутов шили покрывала, ковры и одеяла. Петровское время продолжило традицию экономного отношения к одежде.

Евгений АНИСИМОВ, доктор исторических наук: «Лоскутное одеяло – это не только, и не столько, свидетельство бедности, сколь свидетельство рачительности, экономности хозяйки, у которой в хозяйстве ничего не пропадает. Конечно, оно очень многое говорит о доме, о человеке, и, в данном случае, «Лоскутное одеяло Екатерины» свидетельство её не очень высокого социального происхождения. По одной из самых распространённых версий Екатерина происходила из латышских крепостных крестьян, и звали её Марта Скавронская. В довольно ранние годы она была отдана в Мариенбург, в дом пастора Глюка (нем. Ernst Glück), где была прислугой. В 1702-м году она была выдана замуж за шведского трубача-драгуна. Молодожёны не прожили и месяца вместе, как Мариенбург был осаждён войсками фельдмаршала Шереметьева».

После осады город был взят, и по традиции «военного времени» той эпохи, отдан войскам победителей на разграбление. Большинство жителей Мариенбурга были захвачены в плен русскими солдатами и фактически превращены в рабов. Среди пленников оказалась и жена шведского драгуна Марта Скавронская – будущая Русская императрица Екатерина Алексеевна. Она начала своё восхождение к русскому трону, когда её приметил фельдмаршал Шереметьев и сделал своей прачкой, или, как тогда говорили, портомоей. От Шереметьева её путь лежал к Александру Даниловичу Меньшикову, у которого она состояла в весьма сомнительном звании наложницы. Как? Когда? И каким образом Марта оказалась у Петра? – Точных исторических данных не сохранилось. Зато результат был вскоре на лицо – Пётр явно выделил «Мариенбургскую пленницу» из числа многочисленных женщин, которые его окружали. В этом стремительном возвышении простолюдинки была какая-то тайна: «Почему именно она?»

Чем эта смуглая, коренастая и неизящная женщина привлекла русского царя.

Евгений АНИСИМОВ, доктор исторических наук: «Конечно, она была «Милой душечкой», которая могла приспособиться к этому непростому человеку. Но, вместе с тем, в ней была какая-то трогательность и беззащитность, и уютность: если так можно сказать, как кошка, которая делает место, на котором она сидит, уютным, так и Екатерина создала Петру уют, в котором он так нуждался, этот вечный скиталец по своей стране».

Пёстрое лоскутное одеяло, сшитое Екатериной, отлично вписывалось в нарочито скромный образ жизни великого русского самодержца, стилизованный под быт зажиточного голландского бюргера. В своей поделке Екатерина использовала ткани западноевропейского и китайского происхождения, которые в то время ценились особенно дорого – китайская камка, парча, шёлковый репс, штоф с рисунком, тафта – образуют пёстрый и, на первый взгляд, случайный узор. Точно такой же пёстрой и причудливой выглядела с внешней точки зрения и жизнь самой Екатерины, проделавшей головокружительный путь, не снившийся даже сказочной Золушке – от солдатской наложницы до Русской императрицы.

Евгений АНИСИМОВ, доктор исторических наук: «Екатерина не была красавицей: она была неизящне, немодна, но у неё были другие достоинства – она знала Петра, – а главное, она могла лечить его душу. Когда у него начинался очередной приступ болезненного гнева, то звали её. Она уже издали начинала с ним говорить, и звуки голоса Екатерины успокаивали царя, он даже засыпал у неё на коленях. Она не была честолюбивой: она не лезла в дела и часто в своих письмах, даже став императрицей, писала «старая портомоя», «кухарка» – собственно ею она и оставалась всю жизнь».

Однако, после того как в 1712-м году Пётр венчался с Екатериной, «Кухарка» стала официальной супругой самодержца, управлявшего огромной страной, а её дети, которые были зачаты вне церковного брака, превратились из бастардов в законных претендентов на Русский трон. Так бывшая простолюдинка превратилась, возможно поневоле, в силу своего положения в весьма значительную фигуру. Оставаясь постоянно в тени своего самодержавного супруга, она, тем не менее, оказывала временами весьма существенное влияние на российскую политическую жизнь.

Евгений АНИСИМОВ, доктор исторических наук: «Екатерина была по-крестьянски хитра. Собственно она стала главной причиной гибели царевича Алексея – наследника Престола: так она расчищала путь к Престолу для своих детей. Пётр во всём шёл ей навстречу. В последние годы своей жизни он как-то особенно болезненно и горячо любил Екатерину…

В 1725-м году, после смерти Петра Екатерина, во многом благодаря Меньшикову, пришла к власти. Но правительницей она была никудышней: Золушка так и не стала Государственным деятелем. Она, в сущности прожигала своё время, правила всего два года, и в 1727-м году умерла. Иногда, утомившись от пирушек, она спускалась в кухню, или как тогда говорили «поварню», и, как деликатно написано в её журнале: «Государыня сами стряпали себе ужин».

От Екатерины Первой осталось чрезвычайно мало мемориальных вещей. Лоскутное одеяло – одно из немногих материальных свидетельств этой удивительной и причудливой женской судьбы. Кажется, что кропотливо сшитое пёстрое полотно до сих пор хранит прикосновение тёплых рук женщины, которой суждено было войти в мировую историю Первой российской Императрицей. [T.10.CCLV.5]

Екатерина Великая. Это она поставила памятник Петру. На постаменте повелела написать «PETRO primo CATHARINA secunda». По-латыни «secunda» – не только «вторая», но и «следующая». Между Петром и Екатериной на Русском троне было шесть государей: она вычеркнула всех, провозгласив себя «прямой и единственной» наследницей дел великого императора. На её столе всегда стоял портрет Петра.

«Я мысленно спрашиваю это великое изображение, что бы он сделал на моём месте?»

…бездетной Елизавете нужен был наследник. Она призвала в Петербург сына своей любимой покойной сестры Анны Петровны и герцога Голштинского. Елизавета впервые увидела четырнадцатилетнего племянника, и была неприятно поражена: хил, неказист, хуже того, совсем не развит, зато упрям, русский язык учить не хочет, православие сердцем не принял, обряды не соблюдает, всё время посвящает забавам. Но главное – боготворит Фридриха Второго. Это её-то наследник. Её, чьи войска дважды брали Берлин. Но другого-то наследника нет.

«Пришла пора урода женить – вздыхала Елизавета». Дело государственное – о русской невесте речи быть не могло – родственники наверняка попытаются влиять на царя. Так уже было. Её дед – царь Алексей Михайлович – был женат дважды. Схватка за власть между царевной Софьей – дочерью от первого брака, и юным Петром стоила сотен жизней. Пётр жестоко подавил стрелецкий бунт… Елизавета батюшку не осуждала, но повторения междоусобиц повторить не желала. Значит, нужно искать невесту иностранку. Это и для политики полезно. Но жена Российского императора обязана принять православие. Католичка едва ли откажется от собственной веры. Лютеране терпимее – тогда немка. Немцы – близкие соседи, да и наследник наполовину немец.

С лёгкой руки Елизаветы Петровны всех наследников Российского престола будут женить на немках. Единственное исключение – мать последнего царя – датская принцесса Дагмара. Потом посчитают: у Николая Второго всего одна сто двадцать восьмая часть русской крови.

Почему из всех немецких невест дочь Петра выбрала именно Анхальт-Цербстскую принцессу? Наверное не забыла своего безвременно умершего жениха Карла. Он приходился родным дядей девочке, которую дома звали смешным именем Фике.

Принцесса Анхальт-Цербстская, но её мать строгостью нрава не отличалась: чуть меньше, чем за год до рождения дочери у неё была связь с русским вельможей. Его фамилия Бецкой. Он был внебрачным ребёнком: отец, по официальной версии – князь Трубецкой, по слухам – сам Пётр Первый. Современники находили, что Екатерина очень похожа на Бецкого…

Бецкой подолгу гостил в Цербсте, участвовал в воспитании Фике, рассказывал ей о России. Кстати, и о том, как Елизавета Петровна пришла к власти. У девочки была прекрасная память и пылкое воображение.

И вот Фике в таинственной огромной стране, о которой так много слышала, о которой мечтала. Как жадно изучала она русский язык, историю, обычаи. С каким трепетом готовилась принять православие.

…после крещения стали её звать Екатериной Алексеевной: имя от крестной матери, отчество от крёстного отца. Так будут получать свои русские имена все немецкие принцессы, становившиеся российскими императрицами.

…жених не вызывал никаких чувств, кроме брезгливости. Мать – она приехала в Россию вместе с дочерью – сварливая, алчная, донимала придирками. Елизавета была щедра, весела, но капризна, ревнива, и заставляла следить за каждым шагом новой родственницы. Екатерина терпела, приглядывалась к дворцовым интригам. От природы искренняя, весёлая, открытая, училась скрывать свои чувства, лицемерить. Со всеми, независимо от звания, была приветлива, всем улыбалась. Плакала в одиночестве. А ещё читала. Запоем. «Причины величия и упадка Римской империи» – её настольная книга.

Прошло время, и Елизавета признала «девица пригожа, держать себя умеет и на немку не похожа». Лучшей похвалы для Екатерины быть не могло: она понимала, чтобы управлять Россией, ей нужно стать русской…

Что же касается крови, вскоре после приезда в непривычно холодный промозглый Петербург, Екатерина тяжело заболела. Лечили её принятым в России способом – кровопусканием, и вылечили. Потом она будет шутить: «Этим кровопусканием из моих жил до последней капли выпустили немецкую кровь, заменив её русской».

…она сумела стать русской: православие стало её верой, русские обычаи – её обычаями. Русской речью овладела в совершенстве, правда писала с ошибками, но Пётр Первый – русский – писал абсолютно безграмотно. Считал – и так поймут. Она не стеснялась просить своего секретаря ошибки исправить.

Ну, а муж, русским языком так и не овладел. Признавался открыто: «Я не рождён для России, не пригоден русским, а они мне».

…своим открытым фаворитизмом она бросала вызов обществу, которое ещё недавно злорадно наблюдало, как муж издевался над ней.

Григорий Орлов был настоящий мужчина. Он помог ей захватить трон, но хотел разделить с ней власть: требовал, чтобы она стала его законной супругой. Её предостерегли: Россия готова служить императрице Екатерине Второй, но не «госпоже Орловой». Пришлось выбирать между любовью и властью. Она выбрала Власть. Орлов был унижен, начались загулы, измены. Она не могла себе позволить выглядеть брошенной, жалкой: на измены ответила изменой. Большинство её романов закончилось не по её вине: какой мужчина потерпит рядом женщину, которая выше его во всём. Но ни один из её фаворитов не будет счастлив с другой: сравнения с ней не выдержит ни одна.

…у неё был редкий для правителей дар – она окружала себя людьми выдающимися: они добывали ей и России громкие победы, славу. Делами оправдывали её беззаконное воцарение. Власть, если она успешна, очень скоро начинает казаться законной.

Восемнадцатый век был не только галантным, он был кровавым – все воевали со всеми. Из тридцати четырех лет царствования, семнадцать она воевала.

По поводу Первого раздела Польши Екатерина высказывалась цинично, но для своего времени вполне резонно: «Если они (Пруссия и Австрия) берут, то почему же и всем не брать».

Территории, завоёванные Екатериной, превышали завоевания Петра. Пётр удивил победами, Екатерина к ним приучила. При ней мир признал Россию великой державой.

Когда Екатерина пришла к власти, в России жило девятнадцать миллионов человек, в конце её царствования – тридцать шесть миллионов. Население столицы с шестидесяти тысяч выросло до двухсот. Здесь нашлось место для представителей всех народов империи. Петербург приобрёл великолепие, которое соответствовало столице столь пространного государства. Екатерина продолжала дело Петра – разворачивала Россию лицом к Европе. С нею переписывались, ею восхищались Вольтер и Дидро… Она выросла в Европе, давно забывшей о рабстве. Созвала первый в истории страны парламент – Уложенную комиссию – чтобы создать новый Свод законов.

…выходя замуж, она мечтала стать матерью, но прошло восемь лет, а детей всё не было. Елизавета Петровна негодовала, требовала – нужен наследник, во что бы то ни стало. Потом Екатерина напишет об отсутствии супружеских отношений с наследником престола, и намекнёт – отец её сына Павла, официально Петровича – Сергей Салтыков.

…в Летнем дворце Елизаветы Петровны Екатерина разрешилась от бремени. Роды были тяжёлые. И Елизавета сразу же унесла ребёнка. О матери тут же забыли: никто не поднёс даже стакана воды…

…у неё было ещё трое детей. Первая дочь умерла в младенчестве. Вторую воспитывали родственники отца – Григория Потёмкина. Второго сына – Алексея – его отец Григорий Орлов, она родила незадолго до переворота. Ребёнка спрятали. После переворота скрывать сына уже не было нужды. Он получил фамилию Бобринский и графский титул. За его воспитанием наблюдал незаменимый Иван Иванович Бецкой. Государыню посещала мысль посадить на трон незаконного сына вместо Павла. Но и в нём не увидела она достойного приемника… Может быть внук?

…выбрала Софию Доротею Вюртембергскую, в православии она станет Марией Фёдоровной. Невеста не желала менять веру, убедил духовник: внутренние убеждения и религиозные чувства, которых никто не видит, принадлежат вам, и о них знаете лишь вы. Она согласилась носить маску. Правда в Павла влюбилась сразу, и вполне искренне. В первые годы её отношения с мужем были безоблачными. И свекровь к ней благоволила: постепенно разобралась: невестка расчётлива, педантична, невыносимо скучна, кичится своими добродетелями, но к обездоленным щедра, мужу и детям предана безраздельно. Екатерине нужны были внуки, невестка её мало занимала. Бестрепетно Государыня отняла у Марии Фёдоровны первенца. Жестоко? – Но ведь с ней поступили точно так же. Пережила. Внук сразу и навсегда завладел её так жаждавшим любви сердца.

За рождение первенца – потом она родит ещё девятерых детей – невестка получила от свекрови награду – земли, на которых будет построен Павловск – воплощение её тоски по родной Германии. Она – не Екатерина: её любовь к России – по должности. Пишет матушке жалостливые письма о распутстве Двора, о меняющихся фаворитах стареющей императрицы. Пишет молоком: упаси Бог, узнает Екатерина. С некоторых пор приходится терпеть и наглую фаворитку Павла…

…ей хотели поставить памятник при жизни – отказалась. Поставил правнук – Александр Второй-Освободитель. Это он пожелал, чтобы она стояла не одна, чтобы рядом были те, кто помогал ей строить Великую Россию. [T.10.CDXXXV.1]

*

…лишь однажды восстала, когда её мальчик неожиданно выбрал в жёны принцессу Гессен-Дармштадтскую. Причина на нынешний взгляд вполне вздорная – отцом девочки был не Людвиг Дармштадтский, а его шталмейстер – барон де Гранси. И это не было тайной для царствующих домов Европы. Сопротивлялась упорно, но когда сыну и мужу удалось её переубедить, сама поехала в Дармштадт за будущей невесткой. Впервые в истории Дома Романовых.

…даже в первой половине жизни, несомненно, счастливой, её не покидало внутреннее напряжение, которому в жизни внешней не было причин. Впрочем, во время коронации с её головы упала корона – примета зловещая. Как отличалась она от свекрови: та поразительно владела собой – кто посмеет усомниться в её безоблачном счастье?

Но на самом деле, после рождения седьмого ребёнка врачи запретили ей рожать. Это означало конец интимной жизни. Пришлось дать Николаю «вольную»: он получил право в открытую вступать в близкие отношения с другими женщинами. Ей было тридцать четыре года – она любила и была любима.

Какую боль причиняли ей даже мимолётные увлечения мужа. А в последние годы, вместо сменявших друг друга фавориток, появилась Варвара Аркадьевна Нелидова. Она тщательно скрывала милость, которую обыкновенно выставляют напоказ женщины, пользующиеся положением, подобным ей. Она любила Государя искренне, и никто не мог отказать ей в уважении, когда на другой день после его смерти она отослала в «Инвалидный капитал» те двести тысяч рублей, которые он оставил ей по завещанию. И окончательно удалилась от «света».

Накануне кончины Николая Первого Александра Фёдоровна уговаривала его проститься с Варенькой, но он отказался – перед смертью хотел видеть только жену: «Ты была моим ангелом-хранителем с того мгновения, как я тебя увидел и до этой последней минуты».

Ей было суждено жить без него, доживать ещё пять лет.

Так часто бывает: умирает дед или бабушка – рождается внук. После смерти свекрови императрица Мария родила шестого сына – последнего. Врачи тоже запретили рожать. Она повторила участь свекрови.

Александр Второй от горя спрятался по-другому – ушёл в новую любовь… Правда, княжна Екатерина Долгорукова не была столь бескорыстна, как Варенька Нелидова. Государь поселил свою возлюбленную в Зимнем дворце, прямо над покоями жены. Здесь ей был слышен топот детских ножек. Долгорукова родила императору четверых детей, один умер в младенчестве.

Гораздо болезненней, чем измены мужа Мария Александровна переживала покушения на его жизнь. При Дворе горько шутили: «Революционеры как будто хотят отомстить за Государыню». Вынужденная терпеть и прощать долгие пятнадцать лет, она держалась поистине с царским достоинством – ни словом не обмолвилась о Долгоруковой. Тайну своих страданий и унижений она унесла в могилу. В предсмертном письме трогательно благодарила Государя за счастье прожитой рядом с ним жизни. Не дождавшись конца траура, Александр Второй узаконил свои отношения с Екатериной Долгоруковой. [T.10.CDXXXV.2]

…первый брак сына Екатерины Великой длился недолго – меньше трёх лет, но устраивался непросто. Активное участие в нём принял главный сводник Германии – король Фридрих Второй – который бился за победу Гессен-Дармштадтской партии. При удачном исходе наследники прусского и российского престолов оказались бы женаты на родных сёстрах. Верным союзником Пруссии при Русском дворе был воспитатель цесаревича – Никита Панин: он считал, что только с помощью немцев можно создать прочный противовес блоку Австрии, Франции и Испании.

Перед Екатериной Второй был выбор из пятнадцати лучших европейских невест.

Мать Гессен-Дармштадтских принцесс – ландграфиня Генриетта Каролина – прекрасно сознавала, что её дочери уступают по красоте другим соперницам. Но Фридрих уверял ландграфиню, что от невесты требуется только кротость, благородная выправка и плодородие.

Восемнадцатилетняя Вильгельмина – Мими, как её называли родные – была пятым из восьми детей. Как и подобало девушке знатного рода, она освоила французский, музыку, танцы и изящные манеры. И уже с юных лет проявляла наряду с пылким темпераментом, незаурядный ум и силу характера.

Уделом принцессы было выйти замуж за какого-нибудь курфюрста или герцога, но перспектива стать женой будущего императора России рисовала заоблачные горизонты, которые, правда, имели одно существенно препятствие – смену религии.

…императрица же оставалась невозмутима: она встретила соотечественниц с русским гостеприимством и в знак особой милости пожаловала и ландграфине и её дочерям ордена Святой Екатерины.

Граф Фёдор Головкин утверждал в своих воспоминаниях, что наследник из трёх немецких Золушек выбрал себе в жёны самую некрасивую, но самую умную.

В ожидании благословения ландграфа-отца Двор переехал в Петергоф. Дворцы блистали великолепием, парки утопали в цветах, но Генриетту Каролину не оставляла тревога: мать невесты боялась, что принц не даст согласия на смену религии, поскольку существовала легенда, что один монах наложил проклятие на Гессенский род за то, что они с лёгкостью меняли вероисповедование.

И, вот, наконец, тридцать первого июля в Петергоф прибыл курьер с письмом ландграфа. Одобрение было получено, но отец Вильгельмины желал в обмен на дочь получить звание российского фельдмаршала. Екатерина кратко ответила: «Титул пожалую, но ни полк, ни денег взаймы не дам по причине войны с Турцией».

Вильгельмина приняла православие, при крещении её нарекли Натальей Алексеевной, точно также звали любимую сестру Петра Великого и его внучку.

…первый внук Екатерины умер в утробе матери. Для спасения великой княгини надо было срочно делать операцию, но Наталья Алексеевна со слезами молила не терзать её больше. У неё начался жар, в бреду мелькали картины прошлого, путались слова молитв. Когда же сознание возвращалось, она понимала, что всё кончено. Главного – для чего она прибыла в Россию – не произошло, и даже, если она выживет, то наследника престолу дать не сможет. Кратко было её семейное счастье, омрачённое суетой властолюбцев. Она прощалась с Павлом, и как могла, утешала его. Вытерпев страшные мучения, пятнадцатого апреля в пять часов вечера двадцатилетняя Наталья Алексеевна скончалась.

Обессиленная Екатерина писала: «Я не имела ни минуты отдыха в эти пять дней, и не покидала её ни днем, ни ночью до самой кончины. Она говорила мне: «Вы отличная сиделка».

«Мёртвые уже не встанут – надо думать о живых» – сказала Екатерина сыну, и показала портрет новой невесты – Софии Доротеи. Престолу был необходим наследник.

Спустя четыре месяца, тридцать первого августа 1776-го года в Царское Село прибыла Вюртембергская принцесса София Доротея. Она приняла православие с именем Марии Фёдоровны и двадцать шестого сентября обвенчалась с цесаревичем Павлом.

Семейная жизнь наследника устроилась. [T.10.DCCIX.1]

…от бабки – Британской королевы Виктории – Александра взяла не только пресловутую викторианскую чопорность (она всегда всех отталкивала от императрицы в России) – вторая часть тяжёлого приданого Александры – смертельная наследственная болезнь «несвёртываемость крови» – гемофилия: передавалась она только женщинами, страдали ей только мужчины.

Понимала ли она, что сама представляет опасность для своего ребёнка мужского пола, и, значит, опасность стабильности трона, отдавая «руку и сердце» «Хозяину Земли русской»? На этот вопрос нет ответа. И как не сказать, что это понимали «Выше»: одна за другой у Российской императорской четы рождаются четыре дочери. Опять можно сказать: «Бог берёг». Но Александра просит у Бога сына, и в этих просьбах заходит далеко…

В моде спиритические сеансы – столоверчение и общение с духами через медиумов – развлечение Черногорских принцесс Милицы и Станы. Туда же являются и разного рода сомнительные предсказатели: настоящая находка для в конец расшатанных нервов императрицы. Первым был французский магнетизёр месье Филипп Низье (фр. Nizier Anthelme Philippe), «Именем Господа» наобещавший Александре столько, что у той в 1902-м возникла ложная беременность…

После лжебеременности Алекс Филипп объявил ей, что она родит сына, если обратится к покровительству святого Серафима Саровского. Оказалось, что Православная церковь такого святого не знает. Навели справки в Саровском монастыре, и выяснили, что был там в конце восемнадцатого века такой монах, творивший чудеса. Зимой 1903-го Серафим канонизирован. Летом императорское семейство с дядьями, с сёстрами и вдовствующей императрицей совершают паломничество в Саров с известной, но необъявленной целью – за наследником: служили панихиды, ходили в дальние пýстыни, несли гроб с мощами, купались в святых источниках. Наследник появился через год…

Когда Алекс ещё носила его, пришло известие от её родной сестры Ирэн Прусской (Irene von Hessen-Darmstadt).

Дневник Ксении, сестры Николая. 13 февраля 1904 «Алекс вся в слезах. Получила известие о смерти маленького племянника – младшего сына Ирэн. У него ужасная болезнь английского семейства».

…получается, и Александра, и семья Николая были вполне осведомлены об этом «английском проклятии мужского рода». Получается, Александра понимала, чего она просила у Господа, и на что шла.

…осенью 1905-го всё та же Великая княгиня-черногорка Милица, что прежде свела царскую семью с магнетизёром Филиппом, представила императорской чете новый «Дар Божий» – полуграмотного сибирского мужика Григория Распутина.

Князь Николай РОМАНОВ, праправнук Николая I, внук княгини Милицы Николаевны: «Они привели странника, рекомендованного епископом Феофаном, который был председатель Церковной академии, как интересный(ого) человек(а)».

Родственники Николая узнали о болезни Алексея только в 1912-м году, когда Распутин уже семь лет во дворце, а мальчику уже восемь.

Но семь прошедших лет внесли уже непоправимый раскол между императорской четой и остальными Романовыми. [T.3.XXXIV]

*

Князь Николай (Романович) РОМАНОВ, праправнук Николая I, внук княгини Милицы Николаевны: «…для англичанки-немки по воспитанию, как была царица, трудно было понять, что до коронования императрица-вдова в карете с короной, а молодая императрица в карете без короны, потому что она ещё не коронована. Это был удар обиды для Алекс: «это неправильно! Я должна быть на том же уровне или выше матери царя». [T.10.CCCLXI.4]

…страх за здоровье детей обострил религиозную экзальтацию Милицы. И прежде склонная к мистицизму, Великая княгиня всё более увлекалась общением со всевозможными проповедниками и целителями. Её интересы разделяла и Стана.

Более того, совершенно неожиданно сёстры нашли единомышленников в самых высоких государственных кругах Российской империи – в семье Николая Второго. Вот уже прошло шесть лет со дня женитьбы императора, а наследника всё нет: у Александры Фёдоровны рождаются одна за другой только девочки. Без того замкнутая, мнительная Государыня теперь и вовсе отдалилась от всей семьи. При дворе Александра одинока. И вдруг в дневнике Николая Второго начинают всё чаще и чаще появляться записи: «Ездили в гости к Милице…»

А двадцать шестого марта 1901-го года царь записывает: «Вчера в доме Милицы виделся с замечательным французом месье Филиппом. Долго разговаривал с ним. Алекс его тоже видела».

Мнения о месье Низье Антельме Филиппе в его родной Франции разделились: одни считали его гениальным пророком, другие – не менее гениальным шарлатаном. Однако для Николая и Александры Филипп навсегда останется «первым другом», Распутин – лишь «вторым».

Императорская чета твёрдо верила – лишь Филипп способен вымолить для них сына.

В обществе сразу заговорили о необыкновенной власти хитрого авантюриста, о странных вечерах во дворце с некими оккультными таинствами и спиритическими сеансами.

Мода на спиритические сеансы пришла в Россию в середине девятнадцатого века. В монаршей семье первый подобный сеансы устраивал медиум Юм для императора Александра Второго. Также спиритизмом серьёзно увлекался брат Государя – Константин Николаевич, а позже император Николай Второй и его жена.

Вскоре месье Филипп вынужден был покинуть Россию, но даже два года спустя, в день рождения долгожданного сына-наследника Николай Второй в письмах Милице просил: «Пожалуйста, передай нашу благодарность и радость Ему». Именно Филиппа Государь считал ангелом-хранителем царевича Алексея.

А год спустя – первого ноября 1905-го года недалеко от Петергофа, в имении Станы Сергиевка Николай Второй и его супруга знакомятся с человеком, который, как считается, сыграет самую фатальную роль в судьбе России. Сёстры представляют им Григория Распутина. Первое время и Стана и Милица были под большим впечатлением от «старца», считали его истинно божьим человеком и во всём слушались. Более того, поклонником Распутина слыл даже второй человек в империи после Государя – его двоюродный дядя, Великий князь Николай Николаевич. [T.10.DCCIX.6]

Елизавету также приводят в ярость бесконечные слухи, которые постоянно циркулируют при дворе и последуют за ней на Корфу.

Императрица Елизавета Австрийская (Сисси): «…боже, людям не хватает воображения. Меня обвиняли в стольких романах – Делай что хочешь, но никогда не позволяй писать об этом – вот что мне сказали, когда я была молода».

К девятнадцати годам Елизавета частично исполнила свой самый важный долг: наследника престола она пока не родила, но произвела на свет двух дочерей – Софию и Гизелу. [T.10.DCCV]

На её гербе изображали сокола – символ чистоты, добродетели и изящества. Существует миф, что Анна была низкого происхождения: её называли «выскочкой», но это не соответствует действительности

Dr. Suzannah Lipscomb, New College of the Humanities: «Её отец – Томас Болейн – был членом Королевского совета и послом во Франции. Анна получила хорошее образование и происходила из богатой привилегированной семьи».

Генрих VIII не родился наследником трона, он стал королём после смерти отца Генриха VII-го только потому, что его старший брат Артур скоропостижно скончался в возрасте пятнадцати лет. Через несколько месяцев Генрих женился на вдове своего брата Екатерине Арагонской.

Dr. Suzannah Lipscomb: «Они были коронованы вместе. Но брак принёс большую ответственность: теперь Генриху надлежало произвести на свет наследника, чтобы обеспечить будущее династии. И как показала смерть его брата, Англии нужны, по меньшей мере, два принца. Генрих провёл в браке с Екатериной более двадцати лет, и большую часть этого времени супруги были счастливы. Но, к сожалению, беременности королевы чаще всего заканчивались выкидышами. Их сын Генрих умер в возрасте пятидесяти двух дней. Единственным выжившим ребёнком стала Мария. Большинство подданных не воспринимали девочку, как наследницу престола: скорее всего ей предстояло выйти замуж за европейского принца, и тогда Англия попала бы под власть другой державы. Франция и Испания оставались для Генриха постоянной угрозой. Поэтому король был одержим мыслью о законном сыне».

…затем отец нашёл ей место при Французском дворе, и это оказало решающее влияние на её жизнь.

Dr. Suzannah Lipscomb: «О девяти годах, которые Анна провела в материковой Европе, почти ничего неизвестно, но домыслов о них немало».

Замок Блуа. Анне предстояло стать фрейлиной образованной и набожной французской королевы Клод.

Dr. Suzannah Lipscomb: «Это был самый модный Двор в Европе, что нашло отражение и в архитектуре. Будучи придворной дамой, Анна узнала, каковы обязанности королевы – за восемь лет Клод родила семерых детей, в том числе троих сыновей. О чём Генрих с Екатериной могли только мечтать.

Конечно, у Генриха были любовницы. Не так много, как у французского короля, но это считалось естественной частью придворной жизни, особенно, когда Екатерина была беременна. Потому что в тюдоровские времена секс во время беременности считался вредным.

В 1519-м году одна из самых красивых придворных дам – Элизабет Блаунт – родила королю бастарда – Генри Фицроя. Фамилия «Фицрой» означает «Сын короля». Генрих VIII убедился, что если Екатерина не может родить ему сына, не он в этом виноват».

…их пути пересеклись в начале 1526-го года, через четыре года после появления Анны при дворе. Нам это известно, потому что вскоре король стал писать ей любовные послания и преподносить романтические подарки.

Dr. Suzannah Lipscomb: «Биографы Генриха и Анны уделяют много времени зловещим политическим силам, которые стремились соединить или разлучить эту пару. И за государственными интригами мы перестаём видеть вполне реальный и очень страстный роман между мужчиной и женщиной».

Копии писем Генриха VIII к Анне. Оригиналы хранятся в библиотеке Ватикана. Поразительные исторические документы: в них столько личного, сокровенного.

«Любимая! Я страстно желаю провести вечер в твоих объятиях и целовать твои прелестные уточки».

Dr. Suzannah Lipscomb: «Уточками в тюдоровские времена называли грудь».

Из-за того, что её ответы не сохранились, возникло много домыслов.

Dr. Suzannah Lipscomb: «Сложилось мнение, что она изображала из себя недотрогу и манипулировала королём: что он любил её, а она лишь притворялась. Но мне кажется, что они оба просто-напросто стремились соблюсти формальности. Больше всего на свете Генрих хотел иметь законного сына, для этого Анна должна была стать его женой – вне брака её беременность не имела бы смысла, более того, она бы только ухудшила ситуацию».

Dr. Suzannah Lipscomb: «Меньше чем через неделю после падения Генриха с лошади у Анны случился выкидыш. Она считала, что всему виной было волнение за короля, который чуть не погиб. Анна была на четвёртом месяце и уже можно было определить, что у неё родился бы мальчик».

Испанский посол Эсташ Шапюи написал, что Анна потеряла своего спасителя. Он считал, что судьба королевы решена.

После выкидыша при дворе поползли слухи, что Генрих охладел к жене. Анна никогда не пользовалась популярностью, а потеряв сына, она стала беззащитной перед лицом тех, кто хотел её падения. [T.10.DLIII]

…если взглянуть на Fuller Flatiron Building, кажется, будто оно построено из камня. что же придумал Бернхэм (Daniel Burnham)? То, что мы видим – всего лишь фасад. В глубине Фуллер-билдинг лежит одно из важнейших изобретений во всей истории архитектуры: Бернхэм построил здание из стальных опор и балок, составляющих вместе единый стальной каркас. Сталь гораздо прочнее камня, поэтому каркас может быть тонким, и при этом выдерживать вес всего сооружения. Чтобы оградить внутреннюю часть здания от ветра, влаги, стужи и зноя Бернхэм подвесил снаружи стального каркаса тонкие кирпичные стенки, подобные шторам. Здание сразу же было признано успешным.

Prof. Andrew S. Dolkart, Architectural Historian: «Флэтайрон-билдинг стал первым небоскрёбом – символом Нью-Йорка. Он привлекал взгляды фотографов, знаменитые художники рисовали его – он получил значение символа на самых высоких уровнях культуры».

Флэтайрон влияет даже на погоду.

Prof. Andrew S. Dolkart, Architectural Historian: «Форма здания создаёт эффект аэродинамической трубы. В былые годы мужчины часто задерживались на углу, чтобы посмотреть, как ветер задирает женские платья».

Стальной каркас стал действительно большим шагом в истории небоскрёбов, приведя к появлению нового поколения зданий. [T.21.LXXIV.1]

*

Точёная фигура Кейт позволяет ей отдавать предпочтение коротким нарядам, демонстрирующим стройные ноги.

Скорее всего, после тщательного осмотра стилистом королевы гардероба Кейт Миддлтон из него исчезнут так любимые ею лёгкие, почти невесомые платья. Например, жёлтое от Jenny Packham, взметнувшийся подол которого обнажил стройные ноги герцогини. Ходят слухи, что подобные наряды, которые могут скомпрометировать мать будущего наследника престола, ей запретят носить. А чтобы в будущем не попадать в конфузные ситуации из-за порывов ветра, Кейт порекомендуют пользоваться секретом королевы, в подол платьев которой вшивают тонкую металлическую цепочку. [P.120]

В психологии есть такое понятие как «синдитивный период». Это самое благоприятное время для развития той или иной способности. В психологию этот термин пришёл из энтомологии.

У пчёл матка и рабочие пчёлы развиваются из одинаковых оплодотворённых яиц, но если личинку кормить маточным молочком всю жизнь, то вырастает огромная матка, а если кормить только три дня, то выводится рабочая пчела. А из неоплодотворённых яиц развиваются самцы-трутни. Энтомологи шутят, что мужская половина пчелиного населения рождается путём «непорочного зачатия». Иногда пчеломатку называют королевой, ведь в день она откладывает полторы-две тысячи яиц. Но она не может жить без рабочих пчёл, которые её кормят.

Владимир КАРЦЕВ, кандидат биологических наук: «Там совершенно другая биохимия: рабочая пчела месяц примерно живёт, а матка – пять-шесть лет. Совершенно другая биохимия с её механизмами старения, продолжительностью жизни. Матки общественных насекомых, и, в частности, пчелиная, они совершенно отличаются по обмену веществ от своих дочерей».

…после того, как место освободилось, молодая матка смотрит, не появились ли ещё кроме неё молодые девственные матки. Если есть конкурентки, то дерутся они между собой насмерть. В итоге остаётся только одна. Победительница отправляется в свой первый и единственный в жизни брачный полёт. Чтобы избежать спаривания с братьями, ей приходится лететь за пять, или даже за десять километров от улья. Матка спаривается с одним или несколькими трутнями, ведь запаса спермы ей должно хватить на несколько лет. после этого она сразу возвращается в улей.

Если матка состарилась или куда-то исчезла, пчёлы начинают готовить замену и кормить молодых личинок маточным молочком. А если вывести матку не из кого, то вся пчелиная семья погибает. В искусственных условиях матку может подсадить пчеловод, в природе же такая семья обречена. [T.10.I.13]

*

Pierre Weill, Agronome et ecrivain: «Когда делают маточное молочко, из улья убирают матку, и пчёлы создают новую. Все личинки одинаковы с точки зрения генетики. Если личинку два дня кормить молочком, а потом шесть мёдом, получится рабочая пчела. Она живёт сорок пять дней. Но если личинку кормить молочком весь срок развития, то есть, восемь дней и всю жизнь, она проживёт четыре года». [T.25.XIV]

1 - 2