ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
ЗАРИСОВКИ К СТАРШИМ АРКАНАМ
АРКАН XVI. Eliminatio Logica; Constrictio astralis, Destructio physica; Turris destructa или Turris fulgurata, la Maison Dieu (Богадельня, Дом Господень); Иероглиф 2 (Реакция, «материализованная связь»)
Prof. Robert Bartlett, St Andrews University: «Внутри этого здания есть огромная палата, известная как самая просторная комната в христианском мире. Именно здесь король собрал своих самых могучих мужчин, когда он должен был обсудить важные дела: война, наследование, отношение с церковью. И именно эти разговоры дали название новому учреждению: от французского слова «парле» – «говорить». Этот монастырский зал – сердце Вестминстерского дворца, месторождения парламента».
Вестминстерский зал был в непрерывном использовании в течение девятисот лет. Средневековые короли советовались с привилегированными лордами и духовенством именно здесь. То, что мы думаем о парламенте сегодня – место, где делают законы, – развивалось здесь. Не потому что средневековые монархи хотели демократии, а потому что они нуждались в деньгах.
Prof. Robert Bartlett: «В XIII-м столетии ряд дорогих войн привёл к тому, что король должен был увеличить налоги. Налоги всех. Чтобы избежать открытого восстания, он должен был открыть эти собрания и другим помимо графов и баронов. Тем, кто был намного ниже по социальной лестнице, в конечном счёте, включая членов появляющегося торгового класса. От такой прозаичной необходимости родилась демократия». [T.13.XVIII.3]
Когда в ночь на 25 марта 1999 года демократические бомбы полетели на тоталитарный Белград, русская интеллигенция оказалась перед интересными вопросами. Например: почему западная демократия раздолбала столицу именно той страны, которую она целые полвека лелеяла как заповедный демократический форпост, единственный в тоталитарной системе? Или: почему демократы решили спасать от тоталитаризма албанцев, которых надо было спасать от него полвека назад, а не, скажем, курдов, которым сейчас хуже всех?
Начать с того, что демократия тут вообще ни причём. Демократия – в точном древнегреческом смысле – была давно, срабатывала недолго, соответствовала малым масштабам афинского полиса и была преодолена – не Спартой даже, соперничавшей с Афинами и произраставшей на таком же малом опытном поле истории, а – христианством, у которого масштаб оказался несоизмеримо большим.
…по мере схождения перспективы с неосвоенного неба на осваиваемую землю Бог упраздняется. При переломе к Возрождению он практически замещается человеком. Просвещение должно подвести под это дело теорию. Ситуация дробления и распада, которую надо при этом преодолеть, по аналогии с эпохой Перикла получает название «демократия».
Лев АННИНСКИЙ [A.23]
*
…страх изоляции. В международном плане режим Асада тоже с этим столкнётся. Катаклизм «11-го сентября» перевернул геополитику на Ближнем Востоке.
Башар в Дамаске сразу же понял, какую угрозу его режиму может представлять эта радикальная суннитская исламская организация. Он предложил США свою помощь.
Сирийско-американское сближение длилось недолго: Джордж Буш не собирался ограничиваться войной против терроризма. У него были амбициозные цели: он хотел демократизировать силой, то есть, войной Средний Восток, чтобы вырвать его у исламистов и принести процветание. Следующей целью стал Ирак. Как только будет сметён режим Саддама, следом падут другие диктатуры региона. Эта «Теория домино» была дорога американским стратегам-неоконсерваторам. Согласно «Новому порядку» Сирия тоже могла стать мишенью, тем более, что она отказывалась разорвать отношения с Ираном, Хамасом и Хезболлой. Но эти «союзники» были врагами США. [T.25.XII]
1936-й год. Всего восемнадцать лет назад утих пожар Первой Мировой войны. В Женеве в Лиге Наций звучит лозунг – «Это не должно повториться».
В конце своей книги «Надежда» Мальро цитирует американского журналиста, диктующего статью для редакции своей газеты: «Фашисты помогали фашистам, коммунисты – коммунистам, и только демократические страны ничем не помогли спасти демократию».
Поль Натонг, пилот: «Мальро (фр. André Malraux) сидел в одной части самолёта, я – в другой. Мы оба чувствовали близость смерти, говорить не хотелось…
Мы находились в Алкале. Седьмого ноября нам стало известно, что неподалёку базируются русские пилоты, и что мы вместе будем праздновать годовщину Революции. В конце ужина мы решили предложить тост, в первую очередь те из нас, кто были коммунистами. Помню, как-будто это было вчера. Как официальный представитель эскадрильи, я сказал: «Товарищи, давайте выпьем за человека, о котором мы все сейчас думаем». Я говорил по-испански, мы все его немножко знали. И я видел, что они не понимают ни слова из моей речи. Тогда я сказал: «За товарища Салина!» Они вдруг стали испуганно переглядываться, я понял, что они боятся, что я агент ГРУ. А почему я заговорил о Сталине – все они до дрожи боялись своего Вождя, и не могли понять, почему в такой день нужно за него пить. Все они поспешно поднялись, чтобы никто не обвинил их в равнодушии, и мы выпили за товарища Сталина. Так что это я пробудил идеологический пыл в простых советских гражданах, которые не имели особого представления о коммунистической идеологии, а в Испании оказались просто потому, что были солдатами. Больше мы их никогда не видели.
Мы никогда не видели противника в лицо. Убивать было не страшно, они были для нас как муравьи на дороге: не приходилось никому смотреть в глаза. И это придавало смелость – убивать муравьёв дело несложное». [T.10.CLXXIV]
Многопартийная система и демократия надёжно предохраняют от диктаторов и от разложения аппарата, разделение власти и пресса обеспечивают обратные связи.
Академик АН УССР Н. АМОСОВ [A.137]
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «Эти теории невероятно опасны. В 414-м году Диогор из Милоса, друг Сократа был признан безбожником. Демократия назначила цену за его голову и потребовала, чтобы он был казнён без суда. Скорее всего, поскольку он посмел написать это, Диогор спасся бегством. Мыслителей, как Диогора постоянно преследовали за их способность вводить людей в заблуждение. Интеллектуалы и аристократы встречались за закрытыми дверьми и обсуждали запретные темы на закрытых симпозиумах».
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «Афиняне почти сразу поняли, что совершили ошибку. Они проголосовали за то, чтобы поставить статую Сократу прямо за городской стеной, а его ученик Платон должен был внести его в историю как первого идеологического мученика в мире, боровшегося за независимость и свободу слова».
Prof. Loren J. Samons II, Boston University: «Он говорил афинянам вещи, которые они не хотели слышать о себе. Он отказывался идти на уступки – именно за это его уважают, но именно поэтому он был казнён».
Prof. Simon Goldhill, University of Cambridge: «Сократа считали наставником тиранов. Можно его уподобит вольнодумцу, высказывающему свои взгляды в мечети. Разрешили бы мы свободу слова в этом случае? У учителей должно быть чувство ответственности. Сократ, бесспорно, оставил после себя самых опасных людей в Афинах на рубеже пятого и четвёртого веков до нашей эры. И не стоит забывать, что его самого главного ученика Платона, цитировали сами Гитлер и Сталин, чтобы оправдать свои тоталитарные режимы. У этой философии есть своя тёмная сторона».
Сократ ставил под вопрос мудрость правления народа. Он ставил себя рядом с простодушными и консервативными аристократами. Он во многих смыслах был антидемократом, но в то же время его вопросы расширяли человеческое сознание. Он был пионером в движении, которое начало простираться за границы религии. Он задавал вопросы об устройстве мира и роли человека в нём.
Bettany Hughes, cultural and social historian, writer, and television presenter: «Демократия могла многое терпеть, но только не угрозу себе самой. Подрывая авторитет богов, Сократ расшатал общую систему ценностей, от которых зависела демократия».
Парадокс заключается в том, что эти радикальные идеи развивались именно потому, что демократия разрешала свободу слова. [T.13.LX]
Сергей МЕДВЕДЕВ, кандидат исторических наук: «Демократия – сказал сэр Уинстон Черчилль – это худший вид правления, не считая всех прочих, что человечество время от времени пробовало за свою историю». Спор о демократии ведётся со времён Древней Греции. Может быть идеальным демократическим государством были Афины времён Солона? Но это то же самое государство, которое отправило на смерть Сократа. Платон и Аристотель предупреждали об опасностях демократии, которая может переродиться в демагогию, а затем в свою противоположность – тиранию.
…демократия – это вообще искусство постановки вопроса – и демократия, на самом деле, гораздо больше ставит вопросов, чем даёт ответов…
…мы начали программу со слов одного известного англичанина – Черчилля, – а закончить я хочу словами другого известного британца, Джорджа Бернарда Шоу: «Демократия – это устройство, которое гарантирует, что нами будут править не лучше, чем мы сами того заслуживаем». И в этом смысле демократия может быть не самое эффективное, не самое универсальное устройство, но уж точно самое справедливое». [T.10.LI.68]
…покорив Персию, Чингисхан приказал небольшому войску двигаться на Запад, пока их не остановят. Они не встретили сопротивления. Это был первый набег монголов на Европу. И не последний…
Площадь его владений была в четыре раза больше земель Александра Македонского, и вдвое больше Римской империи. Но даже это не удовлетворяло Чингисхана: он хотел большего – того, что не могла дать армия…
По легенде это последние слова Чингисхана. «Я создал для вас большую империю, но моя жизнь оказалась коротка, чтобы завоевать весь мир. Это я оставляю вам».
Чингисхан скончался, не исполнив то, что считал своим предназначением – он не завоевал весь мир. После его смерти сыновья исполнили его желание, увеличив империю вдвое. В Европе они покорили Россию, Польшу и Венгрию… [T.13.LIX]
Великий завоеватель не может стабилизировать империю: империя по природе своей существует только в динамическом равновесии центробежных и центростремительных сил. Преобладание центростремительных – завоевания, со временем же и с расширением объёмов начинают преобладать центробежные: развал. Один из законов империи – взаимное натравливание народов: ослабляя и отвлекая их, это одновременно создаёт сдерживающие силы сцепления, но готовит подрыв целостности и развал в будущем! Почему Наполеон, умён и образован, с восемьсот девятого года ощущавший обречённость затеи, не ограничился сильной Францией и выгодным миром?
– Преобладание центростремительных сил, – сказал я. – Завоеватель, мечтающий о спокойствии империи, неизбежно ввязывается в бесконечную цепь превентивных войн: любой не слабый сосед рассматривается как потенциальный враг. А с расширением границ увеличивается число соседей. В идеале любая империя испытывает два противоположных стремления: сделаться единой мировой державой и рассыпаться на куски.
Михаил ВЕЛЛЕР [B.94.8]
Владимир КАНТОР, доктор философских наук: «…инфантилизм, – как мы знаем из истории двадцатого уже столетия, – непременное условие тоталитарных структур. Но об этом писал Карл Маннгейм (нем. Karl Mannheim), он говорил, что подданный тоталитарной структуры чувствует себя ребёнком, которого ведут за руку по жизни. Он не в состоянии сам решить куда ему идти. Вот, задача просвещения, задача разума, чтобы понимать самому, куда тебе идти
…вообще девятнадцатый век питался пафосом рационалистического познания мира, с его европеизацией, гуманизацией, почвенной жизнью во всех странах Европы. Связано это было и с христианством, которое, как мы знаем, религия не почвенная, а пришлая, как бы.
…столкновение язычества и христианства одна из проблем вообще европейской и русской, в том числе, жизни. Поскольку взрывы двадцатого столетия, на мой взгляд, и большевизма в России и нацизма в Германии – это реакция язычества на христианство.
…и только кровно, как бы почвенно, сросшийся с культурой человек может не осознать, но нечто почувствовать, а потому и поверить.
В данном случае, однако, происходит коренная подмена «верования Бога» в «Место». «Я верю не в Бога, я верю в Россию», то есть в некое место, и это чревато серьёзными последствиями. То есть если Россия является сакральным пространством, которое устроено особым образом, абсолютно непостижимым уму, то бог этого Места, разумеется, не наднациональный Бог, а бог языческий – бог этого Места.
…но язычество, как я вам уже говорил, как замечали русские философы, сохранилось не только в России, но и на Западе. И эти инстинкты языческие пожелали управлять историческим процессом, тем самым отрицая его надсубъективную силу и смысл. Инициированные христианством принципы исторического развития отрицались в тех странах, где восторжествовали «почвенные боги». У немцев это германское язычество, если вы помните. И в этом контексте, разумеется, хорошо читалось формула-тема «О непостижимости России». И знание о стране становилось мифологическим, оно давалось как бы непосредственным, бытовым, физиологическим соприкосновением с ней, только тем, кто пронизан с ней едиными почвенными токами. И так утверждается в России специфический феномен «знания помимо и вне понимания». То есть мы как бы знаем, хотя и не понимаем…» [T.10.CI.36]
Константин БИН, кандидат исторических наук, Московский Государственный областной университет: «В середине шестнадцатого века Иван Четвёртый вёл большое количество войн. Княжество Московское сталкивается с широкой коалицией врагов, к числу которых относится Польша, Литва. Швеция фактически участвует в антимосковской коалиции».
Антон ГЛИНКИН, историк: «Иван Грозный понял, что ему необходимы чрезвычайные меры для управления страной. Поэтому в 1564-м году и возник такой институт, как «Опричнина».
Константин БИН, кандидат исторических наук: «Одним из катализаторов создания опричнины является измена командующего Западной армии князя Андрея Курбского, который выдаёт агентов царя в Ливонии, и участвует в наступательных действиях поляков и литовцев. Эта измена укрепляет Ивана Васильевича Грозного в мысли, что против него – против русского самодержца – существует страшный боярский заговор. И бояре не только желают прекращения войны, но и замышляют его убить и посадить на трон послушного им князя Владимира Андреевича Старицкого – двоюродного брата Ивана Грозного». [T.10.CLXXX.11]
Абрам РЕЙТБЛАТ, кандидат педагогических наук, историк литературы: «…он (Осип Сенковский) подал записку, в которой обосновывал необходимость свободы печати. В монархическом самодержавном государстве, где нет парламента, где нет представительных форм правления, у монарха должна быть форма связи с народом. И вот такой формой связи с народом является пресса, где могут высказываться различные мнения и народные пожелания. И цензура не должна сковывать эту прессу, чтобы обеспечить вот этот канал связи монарха со своими подданными». [T.10.CCCXLVIII.8]
Сергей ЗЫРЯНОВ, доктор медицинских наук: «Мы традиционно говорим, что аллергия – это зло, но ведь на самом деле, это та реакция, которую придумала природа. А природа не может заложить в нас реакцию, которая бы изначально вредила человеческому организму. С точки зрения медицины аллергия – это типовой патологический процесс, который, с одной стороны, вызывает некую проблему, с другой стороны несёт защитно-приспособительную функцию, некие защитно-приспособительные реакции».
Наталья ТАТАУРЩИКОВА, доктор медицинских наук: «…первое – это наследственно обусловленная проблема: человек получил некий набор дефектных генов, который будет в дальнейшем реализовывать. Вторую позицию – социально обусловленная патология – мы все заложники того социума, в котором живём. Поскольку третье положение аллергии – это воспаление. Это воспалительный каскад.
Если человек страдает аллергией, то, согласно данным доказательной медицины, у него потрясающий «IQ» – он находится на целый порядок выше, чем человек не страдающий». [T.3.XXXVI.2]
1 - 2