ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО

ЦЕЛИ - ЗАДАЧИ. БИБЛИОТЕКА. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ.

ЦЕЛЬ, идеальный или реальный предмет сознательного или бессознательного стремления субъекта; финальный результат, на который преднамеренно направлен процесс.

Понятие цели в античной философии

Как философская проблема, понятие «цель» возникает в греческой философии начиная с эпохи Сократа. Досократовская философия практически не оперирует понятием цели, подчеркнуто противопоставляя мифологическим построениям свой метод объяснения бытия через понятие причины, принимая лишь мифологему безличной судьбы. В этот период слово «цель» чаще всего в философских текстах означает «конец», «завершение». У софистов — оппонентов досократовской «физики» — возникает критическое отношение к безличному детерминизму. Сократ делает классификацию целей людей и богов одной из своих тем. Платон вкладывает в уста Сократа рассуждение о различии «причинного» и «целевого» подходов (Phaed.96а-100а), в котором «бессмыслицей» называется физический детерминизм и утверждается, что «в действительности все связуется и удерживается благом и должным».

Платоновская теория идей базируется в значительной степени на открытой и описанной Платоном способности идеальной структуры быть целью и смыслом для вещественного мира становления. Кроме «Федона», важен в этом отношении «Тимей» с его учением о Демиурге, творящем мир исходя из принципа блага (особенно см. 68е: о «вспомогательных», «необходимых» физических причинах и «божественных», целевых, направляющих вещи к благу), и VI-VII кн. «Государства», где дается онтологическое обоснование идеи блага как высшей цель всего сущего. Аристотель выдвигает учение о четырех причинах сущего (Phys. II,194b-195a; Met. 1013a-1014a), в котором рядом с материальной, формальной и движущей находится целевая причина (в схоластике — causa finalis). Без целевой причины, по Аристотелю, невозможно объяснение способа существования живых организмов. Этический аспект выбора цели разносторонне рассмотрен Аристотелем в «Никомаховой этике» (напр., 1112а). Развивая свое учение о цели, Аристотель использует понятие энтелехии, имея в виду актуализацию, осуществление внутренней цели того или иного существа (Met.1047а30). Например, душа есть энтелехия тела (De an. 412a27). В «Метафизике» Аристотель развивает учение о божественном разуме как конечной цели бытия. В эллинистической философии происходит плавная модификация понятия цели, заключающаяся отчасти в попятном движении от платонизма к сократовским школам, отчасти – в перенесении этического целеполагания из социально-космической в морально-психологическую сферу: например, идеал «атараксии» (абсолютной невозмутимости) — это цель для индивидуума, но со стороны полиса или космоса идеал «не виден», поскольку «совершенный» внешне индивидуум включен в чужое для него целеполагание объективного мира.

Понятие цели в христианской философии

Вместе со становлением духовной культуры христианства в философию приходит третий тип отношения к цели: в спор детерминизма и телеологии вступает волюнтаризм как учение о способности к свободному самоопределению воли. Свободная воля не исключает цель, но не принимает ее объективную данность, не прошедшую через акт волевого выбора. Сложная диалектика закона, благодати и свободы во многом была обусловлена новым представлением о спасении как цели. Христианину нельзя получить спасение как случайный подарок эллинистической Тюхе (удачи), или как заработанную оплату добродетели, или как результат высшего знания: оно мыслится непостижимым единством незаслуженного дара и волевых усилий, порожденных верой. Потому спасение как сверх-цель христианской культуры отличается и от разумной причинности, и от целеполагания, строящего свою цель как идеальный объект и, следовательно, содержательно знающего, к чему оно стремится («причинность наоборот»). Таким образом, в христианстве между целью и субъектом возникает зазор, который должен был бы заполняться идеальным содержанием цели и средствами ее достижения. Но предметного знания о спасении и гарантированных средствах достижения цели в пространстве христианской веры не может быть (если не принимать во внимание фольклорных версий). Поэтому христианская философия ищет новые трактовки целеполагания. Возникает представление о цели как недостижимом идеале, развернутое позже в куртуазной культуре. Возникает и проблема соотношения цели и средств, которая обычно решается в пользу совершенства средств, выступающих как доступный представитель недоступной цель (хотя существовала и версия «Цель оправдывает средства», приписываемая обычно иезуитам). Особый аспект проблемы находит Августин, утверждающий, что грех состоит в желании пользоваться (uti) тем, что предназначено для наслаждения и наслаждаться (frui) тем, что предназначено для пользования (De doctr. chr. I,4). Тем самым радикальная испорченность человеческой природы толкуется как извращение цели

В христианской философии 12-13 вв. категория «цель» (прежде всего в аристотелевской версии causa finalis) востребована для построения иерархической картины мироздания, в которой каждая сущность получала обоснование и импульс развития от онтологически высшего уровня бытия, являвшегося для нее «целью». Так, в доктрине Фомы Аквинского (в пятом, «финалистском» доказательстве бытия Бога) избирательное поведение всех вещей, стремящихся к какому-то результату, к цели (и даже неразумных вещей, которые не могут ставить себе цели), говорит о том, что должен быть высший источник целеполагания — Бог.

Цель в философии Лейбница

Философия нового времени строит свое мировоззрение на основе принципа причинности, который на время вытесняет «цель» на периферию. Спиноза — один из самых радикальных детерминистов — считает даже,что понятие «цель» есть «убежище невежества». Однако уже в этот период становится очевидной (не без влияния успехов биологии) необходимость восполнить принцип детерминизма телеологией. Лейбниц делает целевой принцип одной из основ своей монадологии. Монада как одушевленное тело содержит в себе и цель (душу), и средство (тело) ее осуществления, чем отличается от неживой материи. Но поскольку монады суть субстанции, то телеологический принцип оказывается фундаментальным законом мироздания. Это Лейбниц фиксирует и в основном законе своей онтологии: существование для сущности — не только возможность, но и цель стремления. Целевой принцип обосновывает также у Лейбница необходимость развития. Душа как цель дана телу в двух аспектах: в качестве конечного осуществления (энтелехия) и в качестве способности к телесной деятельности (потенция). Раскрытие потенции в энтелехии есть индивидуум. Любой момент существования монады — это форма присутствия цели в процессе становления индивидуума. Как таковой этот момент должен одновременно быть объяснен и с точки зрения «действующих причин», и с точки зрения «целевых». Но все же отношения причины и цели, по Лейбницу, не симметричны: причины выводимы из цели, но не наоборот. В полемике с Бейлем Лейбниц утверждает, что в физике надо скорее выводить все из целевых причин, чем исключать их. При помощи целевого принципа Лейбниц также вырабатывает свое учение об «оптимальности» действительного мира, в котором цель всегда реализуется максимально полным для данного момента образом. Эта концепция, с одной стороны, вызвала острую критику детерминистов и моралистов (см., например «Кандид» Вольтера), с другой, — получила вульгарную трактовку у Вольфа и его последователей, подменивших понятие целесообразности понятием полезности.

Телеология Канта

Наиболее радикальным пересмотром понятия «цель» со времен Аристотеля стала кантовская телеология. Кант открывает наряду с миром природы, где царствует принцип причинности, и миром свободы с его моральным полаганием конечной цели, особый третий мир, в котором природа «как бы» осуществляет цели свободы, а свобода «как бы» делает природными феноменами свое целеполагание. Это — мир целесообразности, который явлен в искусстве и в системе живых организмов. В «Критике способности суждения» Кант показывает, что недостаточно задавать «единство многообразного» только с точки зрения понятий рассудка (наука) и императива воли (мораль). Мышление имеет право в некоторых случаях рассматривать совокупность явлений как осуществление целей, при том, что сама цель остается «вещью в себе». Кант различает «эстетическую целесообразность», которая позволяет нашему суждению привнести в объект при помощи игры познавательных способностей форму целесообразности, не познавая при этом действительную цель, и «формальную целесообразность», позволяющую посмотреть на живую природу как целостность жизненных форм. В обоих случаях цель не рассматривается как объективная сила, извне или изнутри формирующая предмет. Цель понимается в этом контексте как предпосылка и требование нашего познания, рассматривающего целостность феноменов не как результат взаимоопределения их частей, а как изначальное единство, порождающее части из целого. В такой позиции нет антропоморфного понимания цель, поскольку речь идет о внутренней целесообразности, не соотносимой с какой-либо внешней данностью цели. В самом явлении цель играет роль символического подобия. Принцип цели, таким образом, имеет не конститутивное значение, как принцип причинности, а лишь регулятивное. Но в то же время, целесообразность не сводится только к субъективной точке зрения: принцип цели общезначим, поскольку реализует законное для рассудка требование безусловного. Без применения этого принципа невозможно усмотреть специфику живых организмов и их внутренние динамические связи; кроме того, для морального сознания, которое руководствуется «чистым» принципом цели, важно, что в эмпирическом мире целесообразность по крайне мере возможна, и потому разрыв между миром природы и миром свободы не является абсолютным.

Понятие цели у Гегеля

В послекантовской трансцендентальной философии — у Фихте, Шеллинга и Гегеля — цель становится одной из основных сил, движущих процесс становления самой реальности. Особенно показательно учение Гегеля, в котором «цель», возникая впервые в Логике как «для-себя-бытие», проходит через весь процесс самопорождения Духа в качестве конкретного присутствия всеобщего в конечных предметах. Как особая тема цель рассматривается в учении Логики о Понятии, где телеология является синтезом механизма и химизма, завершающим становление «объективного Понятия». В учении Гегеля о «хитрости» мирового Разума впервые рассматривается системное и закономерное несовпадение целеполаганий исторических субъектов и объективной цели Разума, пользующегося субъективными целями как своим средством.

Проблема цели в философии и науке 19-20 вв.

В философии 19-20 вв. проблематика цели несколько упрощается и сводится к докантовским моделям 17 в.: к детерминизму, витализму или неолейбницианской телеологии. Цель может пониматься как биоморфная версия энтелехии, являющейся внутренней программой организма (Шопенгауэр, Бергсон, Дриш, Икскюль, Н. О. Лосский); как внутренняя символическая форма культуры (Дильтей, Шпенглер, Зиммель, Кассирер, Флоренский, А. Белый); как иерархически выстроенные системы обратных связей организма и среды (холизм, гештальтпсихология, органицизм, кибернетика, общая теория систем). В то же время в истолковании цели появляются новые мотивы. Неокантианство пытается заменить телеологию аксиологией, в которой цель получает статус «значимости», а не сущности. Возникает версия онтологически бесцельной реальности (Шопенгауэр, Ницше, экзистенциализм, постструктурализм). Тейяр де Шарден свои понятием «точка Омега» (Христос) вводит особый тип цели, который представляет собой не пассивную финальность результата эволюции, а активную причастность самой цели ко всем этапам процесса. Гуссерль в своем проекте новой телеологии отчасти восстанавоивает кантовское понимание цели как особого «априори» в структурах «жизненного мира». Методология естественнонаучного знания ищет подходы, альтернативные целевым (например, понятия пробабилизма, контингентности). В синергетике ( Хакен, Пригожин) предпринята наиболее радикальная попытка заменить классическое понятие цели закономерностями самоорганизации «нелинейных систем». А. Л. Доброхотов [38]

ЦЕЛЬ, один из элементов поведения и сознательной деятельности человека, который характеризует предвосхищение в мышлении результата деятельности и пути его реализации с помощью определённых средств. Цель выступает как способ интеграции различных действий человека в некоторую последовательность или систему. Анализ деятельности как целенаправленной предполагает выявление несоответствия между наличной жизненной ситуацией и целью; осуществление цели является процессом преодоления этого несоответствия.

Наиболее значительное в античной философии учение о цели развил Аристотель, толковавший цель как «то, ради чего» нечто существует. Распространяя представление о цели, характерной для человеческой деятельности, на природу, Аристотель трактовал цель как конечную причину бытия (causa finalis). В средневековой философии подлинная цель бытия усматривалась в цели вечного божественного разума; преобладала телеологическая трактовка истории и природы как осуществляющих божественную цель. (см. Телеология).

В новое время сложилась рационалистическая трактовка деятельности человека как целенаправленного процесса. И. Кант связывал цель со сферой практического разума, свободной нравственной деятельности человека; он различал технические цели (относящиеся к умению), прагматические цели (относящиеся к благу, содержанию поступков) и категорический императив (относящийся к общеобязательному принципу поступков человека). В философии Ф. Шеллинга и Г. Гегеля учение о цели носило характер объективной телеологии. Рассматривая цель как одну из форм объективации духа, Гегель превращал природу и историю в средства реализации в мире «абсолютного духа», т. е. телеология у Гегеля была связана с теологией. Вместе с тем в рамках объективного идеализма Гегель пытался раскрыть диалектику цели, средств и результатов деятельности, выдвинул идею о несовпадении цели и результатов деятельности (о т. н. хитрости разума).

Кризис буржуазной идеологии нашёл своё отражение в критике понятия цели как рационалистической трактовки человеческого бытия, в попытках переосмысления его содержания. Для буржуазной философии 20 века характерны: отказ от интегративной функции понятия цели как следствие абсолютизации расхождения между целью и результатами (В. Вундт); признание исходной схемой изучения человеческого поведения не целенаправленного изменения, а приспособления к среде (прагматизм, бихевиоризм), выдвижение иных способов интеграции человеческой деятельности (понятие ценности в неокантианстве). Противопоставление причинности и цели привело буржуазную философию к индетерминизму, к отрицанию объективной обусловленности цели человеческой деятельности (что особенно характерно для экзистенциализма).

Усматривая в цели один из элементов деятельности человека, преобразования окружающего мира, марксизм подчёркивает объективную обусловленность цели: «...цели человека порождены объективным миром и предполагают его...» (Ленин В. И., Поли. собр. соч., 5 изд., т. 29, с. 171). Понимая цель как отражение объективных потребностей, марксизм трактует её как «...идеальный, внутренне побуждающий мотив производства... » (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 12, с. 717). Цель как закон определяет способ и характер действий человека (см. К. Маркс, там же, т. 23, с. 188). Она выступает как определённый механизм интеграции различных действий в систему цель, средство и результат. Цель - это проект действия, определяющий характер и системную упорядоченность различных актов и операций. Исследование диалектики целей, средств и результатов как частного случая диалектики материального и идеального позволило рассмотреть цель как идеальное предвосхищение результата деятельности, а деятельность - как сложный процесс осуществления цели, выбора оптимального пути среди возможных альтернатив и планирования деятельности. В марксизме предложена определённая типология целей - индивидуальных и социальных, стратегических и тактических, конкретных целей и идеала.

Марксизм решительно отвергает порочный тезис «цель оправдывает средства». Исторический опыт показывает, что применение антигуманных средств для достижения человечной цели приводит к обесчеловечиванию самой цели, к подмене её ложной целью. Маркс писал: «... цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель» (там же, т. 1, с. 65).

В современной науке интерес к понятию цели характерен для кибернетики (использующей принцип обратной связи), физиологии активности, теории систем (в частности, теории т. н. целеустремлённых систем). См. также ст. Целесообразность.

Лит.: Маркс К., Нищета философии, Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 4; его же, Экономическо-философские рукописи 1844 г., там же, т. 42; Ленин В. И., философские тетради, Полн. собр. соч.. 5 изд., т. 29; Трубников Н. Н., О категориях «цель», «средство», «результат», М., 1968; Акофф Р. Л., Эмери Ф. И., О целеустремленных системах, пер. с англ., М., 1974; Методологические проблемы исследования деятельности, «Тр. Всес. н.-и. ин-та технической эстетики. Эргономика», 1976, в. 10; Макаров М. Г., Категория «цель» в марксистской философии и критика телеологии, Л., 1977; Lufainann N., Zweckbegriff und Systemrationaitat, Tubingen, 1968; Taylor R., Action and purpose,N. Y., 1973. А. П. Огурцов. [46]

ЗАДАЧА, 1) поставленная цель, которую стремятся достигнуть. 2) Поручение, задание. 3) Вопрос, требующий решения на основании определённых знаний и размышления (математическая задача, шахматная задача, логическая задача, письменная задача), проблема. 4) Один из методов обучения и проверки знаний и практических навыков учащихся, применяемых во всех типах общеобразовательных и специальных учебных заведений. [46]