ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
86. БИБЛИОТЕКА. СТАТЬИ.
Картины рая: хроники вечного поиска
ТЕКСТ: ЙОРГ-УВЕ АЛЬБИГ
GEO 2008-03
Его описывали священные книги, о нём возвещали пророки. Учёные размышляли о его значении, экспедиции искали его в отдалённых уголках земного шара. Он даётся как обетование людям самых разных религий и верований, как результат и оправдание прижизненных усилий и страданий: рай, блаженный иной мир, источник творения - и цель всех надежд и упований человека.
Здесь текут молочные реки и медовые ручьи. Молоко из Бранденбурга, Верхней Баварии, Швабии и Тироля. География мёда ещё разнообразнее: эвкалиптовый - из Италии, шалфейный - с Крита, акациевый - из Мексики, фацелиевый - из Тюрингии.
Есть здесь и вода - из самых разных источников, чуть ли не из четырёх рек Эдема, о которых говорится в Библии: с Корсики, из Бретани, Шотландии и лесов Канады. И горы фруктов, как в райском саду Адама и Евы: красные бананы из Кении, манго из Перу, папайя из Эквадора, кактус питахайя из Никарагуа, диоскорея из Бразилии, таро из Таиланда, маниок из Коста-Рики.
Здесь есть горбыль из Мозамбикского пролива, морской чёрт из Северного моря, тихоокеанские желтохвосты, атлантический морской окунь и рыбы-попугаи из Индийского океана. Здесь туша ягнёнка мирно соседствует с бизоньим антрекотом, голубь - с серой куропаткой, израильское вино с Голанских высот стоит рядом с ливанским из долины Бекаа.
Эта бухта изобилия - самый большой в Европе гастрономический отдел для гурманов на седьмом этаже берлинского универмага KaDeWe. «На седьмом небе» - пафосно гласит рекламный слоган. 34 000 деликатесных наименований, в том числе - 1300 сортов сыра и 1200 видов колбасных и мясных изделий. 7000 квадратных метров неиссякаемого разнообразия и вечной свежести, эскалаторы тянутся на седьмой этаж, как лестница Иакова в небо. Феноменальный мир, где никто ничего не производит, но всякий может воспользоваться, чем захочет, - главное, плати!
Царство потребления, которое обеспеченный обыватель скорее всего обозначит одним-единственным словом: «рай».
Есть ли на свете рай?
Мудрецы всех эпох твердили, что в земной жизни счастье недостижимо. Человек может лишь приблизиться к нему, ведя жизнь аскета (по Диогену), избегая страданий (по Эпикуру), отличаясь добродетельным поведением (утверждали стоики), предаваясь наслаждениям (полемизировали с ними гедонисты) или исполняя то, что должно (по Канту). И в то же время во все времена люди хранили веру в то, что есть в мире земля блаженства - физическое пространство, в которое можно войти, как в замок или сад, населённый мирными животными и чудесной растительностью, манящий наслаждениями и отдохновением от трудов праведных.
Вероятно, родоначальниками подобных представлений стоит считать жителей Месопотамии. Между четвёртым и вторым тысячелетиями до нашей эры древние шумеры на глиняных дощечках увековечили мечту о стране блаженства Дильмун, что значит «чистый, блистательный город». Это вечно зелёная и изобильная плодами земля, где люди и звери спокойно уживаются друг с другом, где бьют чистые источники и бессмертные наслаждаются жизнью.
Уверенность в существовании земного рая владела и генуэзцем Христофором Колумбом, когда в июле 1498 года после нескольких недель плавания он увидел его приметы и знамения. Климат вдруг стал мягче, температура воздуха почти не колебалась, в воде стали попадаться ветки с мелкими плодами, стрелки компаса необъяснимо отклонялись от истинного значения: мореплавателю казалось, что «корабли, идущие на запад, постепенно поднимаются к небу». Вскоре корабли впервые за всё время долгого плавания попали в спокойное море, где вода чудесным образом оказалась пресной.
А вдруг это один из потоков Эдема, о которых говорится в Книге Бытия? «И если эта река не вытекает из земного рая, то я утверждаю, что она исходит из обширной земли, расположенной на юге и оставшейся до сих пор никому не известной, - сообщал первооткрыватель в донесении испанским монархам. - Однако в глубине души я вполне убеждён, что именно в тех местах находится земной рай». На самом деле, суда вошли в широкое устье реки Ориноко, о которой Колумб и его спутники ещё ничего не знали.
Издалека эта земля, плодородная и великолепная, казалась миражом. Туземцы (морякам казалось, что они всё ещё пребывают в состоянии райской невинности), подплывавшие к кораблям Колумба на каноэ, предлагали кукурузу, фрукты, попугаев. Мореплаватель отметил, что здесь водятся говорящие птицы. А ведь, по преданию, до падения Адама и Евы животные умели говорить.
И всё же он не отважился плыть дальше по направлению к стране блаженства, а взял курс на север. Ведь доступ к райскому блаженству человеку запрещён, вход в Эдем охраняют херувимы с огненными мечами. 20 мая 1506 года Колумб умер в Вальядолиде, всё ещё пребывая в твёрдом убеждении, что остров Куба находится в Азии, а Эдемский сад - чуть южнее.
Ничего удивительного: вера Колумба покоилась на многовековой традиции поиска земного рая. Сын Адама, Сиф, согласно одному из апокрифов, отправился к вратам рая за елеем милосердия, который мог исцелить престарелого отца.
А за ним и Эскулап, греческий бог врачевания, если верить мифам, достиг пределов Эдема. И хотя почти все его провожатые пали под вращающимися огненными мечами стражей рая, это не помешало первооткрывателям следующих веков продолжать поиски. Вспомнить хотя бы записанную на латыни в IX веке историю семилетнего плавания ирландского аббата Брендана Путешественника, святого VI века, якобы нашедшего Очарованную землю после долгих скитаний в западных морях. Предание преданием, но остров Брендана наносили на географические карты, например, он указан на карте Меркатора 1569 года, а в 1721 году к нему даже снарядили экспедицию.
Вообще, в средние века на большинстве карт земному раю отводился остров или кусочек суши - в основном на Востоке, чаще всего в Индии. Поиски его не прекращались и в эпоху Возрождения. B XVI - XVII веках появилось больше полутора сотен книг, авторы которых размышляли о локализации и свойствах страны вечного блаженства. «Определить её местоположение чрезвычайно важно для веры», - настаивал один влиятельный иезуит.
В Новое время исследователи решили поверить наукой легенды и мифы средневековья. Некоторые востоковеды предполагали существование Эдема на Северном полюсе, отдельные лингвисты, в свою очередь, уверяли, что Адам и Ева говорили по-фламандски или по-шведски, а среди географов были и такие, которые искали райский сад в Армении, Месопотамии и Палестине, на Сейшельских островах и в долине Инда.
Рождение надежды
В начале XXI-го столетия британский египтолог Дэвид Рол определил местонахождение исторической «страны блаженства» - теперь она находится в северном Иране, между озером Резайе и Каспийским морем: сад Эдема, по-видимому, цвёл там, где сегодня находится промышленный город Тебриз.
Мог ли рай находиться на Иранском нагорье? Не такое уж и фантастическое предположение. Само слово «рай», по-еврейски pardes, по-гречески paradeisos, происходит от старо-персидского pairidaeza, что означает «ограда» или «огороженный сад». И даже если Господь не создал рай в Персии - тысячи и тысячи людей веками надеялись, что попадут в него после смерти.
В 12 км к юго-западу от города Йезд в центральном Иране до сих пор стоят памятники этой надежде. Это две башни на холмах, одутловато-округлые сооружения из глины и соломы. По цвету они сливаются с окружающей местностью охристого оттенка, как будто с течением тысячелетий вросли в грунт, став частью этих холмов. Ветер дует над нежно-голубыми, мятыми, как алюминиевая фольга, вершинами горного хребта Кохруд, над мягкой пыльной равниной.
Когда-то люди оставляли в этом месте своих мертвецов. Здесь покинувшие бренные тела души три дня ожидали вознесения на небеса. Собаки охраняли трупы, не пуская на башни непрошеных гостей. Коршуны рвали останки когтями, чтобы добраться до внутренностей. На четвёртый день жрецы сбрасывали кости в «башню молчания» или помещали в специальные сооружения - наусы, со временем появился обычай хоронить в пещерах или в специально высеченных гротах. Делалось это для того, чтобы не осквернять священные стихии - огонь, воду и землю.
Это что касается тела. А вот души людей на четвёртый же день переходили по мосту из лучей света под названием Чинвад прямо в рай. В пути им попадалось множество потусторонних созданий, одно из них - Дэн или Даэна - вера покойного, которая, в зависимости от его земного поведения, обретала облик «статной высокой девы» или отвратительной старухи. По мосту проходили души всех людей без исключения. Для грешников он был узок, для некоторых настолько, что они срывались с него во тьму ада. А праведники широкой и просторной дорогой попадали в сад, где в изобилии росли душистые цветы. Там им предстояло дожидаться эпохи Фрашегирда (то есть времени после Страшного суда) - вечной весны и всевозможных наслаждений.
А внизу, на земле, близкие родственники покойного, одетые в белые одежды, не проливали слёз: ведь теперь покойный жил у великого бога Ахура-Мазды, в том краю, где ему было определенно лучше, чем в этом мире.
Так говорил Заратустра и через него бог Ахура-Мазда. Время жизни пророка определяют по-разному: от 1500 - 1200 годов до н. э. до 2 половины VI века до н. э.
Он был провозвестником чудесной страны, где после божественного суда люди пожинают плоды своих деяний, глашатаем обители блаженства для каждого, будь ты погонщик ослов или властитель (за исключением лишь пастухов, женщин и детей), кто соблюдает три требования зороастризма: добрые слова, добрые помыслы, добрые деяния.
Это был рай - но не как ностальгическое видение, а как пробуждение к вечной жизни. Не как навеки потерянная благодать, а как обитель будущего. Не как воспоминание о наказании, а совсем напротив - как перспектива вознаграждения.
Коршунов и собак здесь давно уже нет. С тех пор как в 1970 году правительство Ирана запретило погребения на открытом воздухе, башни молчания - всего лишь погасшие маяки лучшего мира: заброшенные временные пристанища и стартовые площадки душ, возносившихся некогда на небеса. Рядом бегут электрические провода, гудит скоростная трасса, и всё ближе и ближе придвигаются бетонные кварталы Йезда. Сегодня приверженцам Заратустры, которых в полумиллионном городе живёт ещё около пяти тысяч человек, разрешают погребать покойников на кладбище по соседству - в бетонных гробах, чтобы не осквернять землю. На надгробных камнях лежат дары родственников, крошки ладана, яблоки, абрикосы. И там же начертано: «Воссоединен с Ахура-Маздой на небесах».
До появления Заратустры жители Средиземноморья и Ближнего Востока представляли себе то место, где пребывают человеческие души после смерти, как некие малопривлекательные миры. Оно могло стать адом, где не было света и где мертвецы прозябали как тени, пусть и без мучений, но и без счастья. Для египтян это была безутешная «земля на западе», там, где заходит солнце. Иудеев ждала страна «тьмы и сени смертной». Греки готовились к мрачному, полному чудовищ Аиду.
Антиподы царства теней, области посмертного блаженства, всё же существовали, но мыслились как воздаяние за особые заслуги или привилегированный статус. Например, пророк Илия, пламенный ревнитель истинной веры, как известно, не умер, а в огненной колеснице живым вознёсся на небеса.
Вот и боги Греции в исключительных случаях перемещали своих любимчиков-героев в наполненные светом долины - например, в Елисейские поля. Как писал Гомер: «Где сладкошумно летающий веет Зефир, Океаном/ с лёгкой прохладой туда посылаемый людям блаженным».
Или, согласно Гесиоду, на «острова блаженных», где «Трижды в году хлебодарная почва героям счастливым/ Сладостью равные меду плоды в изобилье приносит». Но, повторим, доступ в эту страну был открыт только для полубогов-героев.
Напротив, в той персидской горной местности, где Заратустра читал свои проповеди, рай, открытый для всякого умершего, без различия сословий, был прямо-таки демократическим учреждением. Учение Заратустры стало в Персии государственной религией. В VI веке до н. э. иудейские законники и книжники восприняли его идеи - и постепенно адаптировали их к собственной вере. Идея Последнего (Страшного) суда, который наказывает злых и вознаграждает добрых, не могла не понравиться народу, страдавшему под игом вавилонян. Когда в 539 году до н. э. Иудея стала частью Персидской империи, евреи уже живут с представлениями о рае в понимании Заратустры.
После ключевой идеи полного подчинения суровому Творцу главенствующие мотивы иудейской религиозности: потерянный рай, странствие во мраке времён сквозь столетия, явление Мессии и возвращение к блаженству. Так, около 165 года до н. э. в Книге пророка Даниила возвещается, что с приходом Мессии «многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление».
Ещё в 362 году до н. э. греческий писатель Ксенофонт удивлялся «парадисам» персидского царя Кира, «наполненным всеми лучшими произведениями земли». Завоевавшие Персию в VII веке арабы-мусульмане пришли в восторг от того, как изысканно разбиты сады покорённого властителя и немедленно признали в них копию того рая, который ислам обещал верующим после смерти.
Ведь ни Библия, ни Талмуд не описывают приметы потустороннего мира с такой основательностью, как Коран: не менее чем в 80 стихах Книга рассказывает о рае и восхваляет блаженство праведников. В то время как в Библии имеются лишь косвенные намёки на то, что рай всё-таки существует, мусульмане могут ссылаться на очевидца: пророк Мухаммед сам там побывал.
Как-то ночью его разбудил голос архангела Джебраила, пророку привели крылатое существо, похожее на коня, по имени Бурак. На нём Мухаммед перенёсся в Иерусалим, откуда по лестнице поднялся на небо, чтобы увидеть рай.
Так что мусульманам хорошо известно: в садах праведников не бывает ни зноя, ни холода - зато можно возлежать на тканых золотом подушках, слушать пение птиц, есть финики и гранаты и запивать их чудесными напитками, которые подают вечно юные мальчики, а ещё в раю обитают гурии, очаровательные, черноокие красавицы.
В хадисах, преданиях о жизни и изречениях пророка, наслаждения расписываются ещё подробнее. Один из таких текстов, например, обещает: «В Раю для них фруктовые плоды любого вида, которые они предпочитают, и мясо птиц, которое пожелают, а также черноглазые гурии, которые подобны жемчугу, хранящемуся в раковине. Всё это - воздаяние за благие деяния, которые они совершали в земной жизни. Там они не умирают, не стареют, не печалятся, не постятся, не молятся, не болеют, не мочатся и не испражняются, и их никогда не выведут из Рая».
В садах праведников
Pairidaeza переводится как «ограда». А это значит, что нет рая без стены. Стена - это граница с не-садом, с дикой местностью, с миром, граница между Добром и Злом.
И тот, кто в наши дни в двухмиллионном иранском городе Исфахан пройдёт мимо магазинов одежды и украшений на шумном бульваре Чахар-Баг и вступит в парк дворца Хашт-Бехешт, что в переводе означает «восемь райских садов», тот окажется в области небесной топографии.
Внезапная прохлада и тишина охватывают утомлённого путника. Водотоки сверкают на солнце перед восьмиугольным, с четырьмя вратами, дворцом XVII века, разрезают зелёные лужайки на правильные прямоугольники. Сосны, платаны и вязы рассеивают свет, мерцающий сквозь листву, как драгоценные камни.
Мужчины у облицованных бирюзовой плиткой бассейнов играют в шахматы, ведут тихие беседы или слушают журчание пенящихся фонтанов. Женщины сидят на корточках на ковре, аккуратно поставив обувь в ряд у его края, поправляют хиджабы, передают друг другу термосы и булочки. Или стоят на коленях в окрашенных зелёной краской железных клетках, которые отделяют верующих при молитве от внешнего мира.
Девушки парами и группками гуляют по ровным дорожкам, источая ароматы духов, - словно предчувствие ароматов алоэ и мускуса, которые ждут спасшихся в саду вечности. В садах Ирана у каждого смертного есть возможность приобщиться к небесным наслаждениям праведников.
Как во Дворце сорока колонн с его ярко-зелёным, окружённым розами бассейном, где жители Исфахана пьют крепкий чай под соснами за покрытыми ковром столами и заедают его золотистыми цукатами.
Как в море цветов старого караван-сарая, а ныне отеля Аббаси, по соседству с которым возвышается купол медресе Мадар-е Шах - кобальтовая синь обвита пышным растительным орнаментом, символизирующим райское дерево Туба. Или как в апельсиновых и гранатовых рощах Баг-е Эрам, «райского сада» Шираза с павильоном XIX века, из которого вода устремляется вниз по террасам.
В парках дворцов, во внутренних дворах мечетей и медресе, господских домов и отелей, ресторанов и караван-сараев: всюду - гладь воды, симметрия и спокойствие перед лицом всего внешнего и несущественного.
Это рай «на пробу», подобный тому, что придумал в конце XI века глава секты хашшашинов Хасан ибн Саббах, который, если верить рассказу Марко Поло, в саду своей горной крепости одурманивал юношей гашишем. Проснувшись, они обнаруживали, что одеты в зелёный шёлк, окружены источниками и цветами, диковинными птицами, красивыми рабынями, внушавшими им, что они райские гурии. Юношам предлагали гашиша, сколько душа пожелает.
Ослабев от наслаждений, они снова засыпали и когда вновь просыпались, узнавали, что побывали в раю. Этот же рай был им обещан, если они будут отважно сражаться с неверными. Ради сладостных мгновений, пережитых ими в дурмане, они убивали кинжалами врагов Ибн Саббаха и с улыбкой на устах умирали на месте преступления от рук телохранителей своих жертв. Воспитанных Саббахом террористов-смертников стали называть «хашшашинами» или «ассасинами» - отсюда и французское слово, обозначающее убийцу, - assassin.
В Ширазе, примерно в 400 км к югу от Исфахана, в саду мавзолея поэта Хафиза, царит глубокий покой. На указательном пальце «продавца счастья» сидят волнистые попугаи, вытягивающие для желающих из стопки бумажек предсказание в стихотворной форме. В молитвенной комнате сидит заросший волосами, ни на кого не обращающий внимания дервиш и пьёт из пластиковых стаканчиков чай, который ему жертвуют верующие. Семьи, друзья и молодые пары возлежат на обитых кроватях, курят наргиле (курительный прибор наподобие кальяна), лакомятся мороженным с сиропом и сладкими палочками из миндаля и фисташек. Из динамиков доносится мягкий, проникновенный голос певца.
Посреди этой идиллии сидит Амир, 22-летний студент-архитектор, обучающийся планированию городской застройки, с мягкими чертами лица и тонкой бородой, и говорит, что не боится войны: мусульманин счастлив умереть за веру.
Спорный вопрос, есть ли на самом деле в Коране обещание мученикам, что они непременно попадут в рай. Хотя, согласно третьей суре, «никак не считай тех, которые убиты на пути Аллаха, мёртвыми. Нет, живые! Они у своего Господа получают удел». Сорок восьмая сура предвещает им «победу»: Аллах введёт их в рай. С другой стороны, сад блаженных когда-нибудь и без того примет всех людей - пусть и не каждого сразу и не обязательно в том же самом социальном ранге, что при жизни.
И всё же повсюду встречающиеся в Иране напоминания о том, что мученикам за веру суждено скорейшее воздаяние, впечатляют. Стены дорожных развязок и выездов на магистрали оклеены плакатами, на которых лица павших во время ирано-иракской войны парят над цветущими лугами, речными долинами и пальмовыми рощами. На военных кладбищах бесконечные ряды фотографий, увитых олеандром: портреты молодых мужчин на фоне тюльпановых полей и белых облаков - все большеглазые и серьёзные, как будто бы они уже узрели всемилостивого Аллаха. И никуда не деться от слова «шахид», которое обозначает мучеников, оно встречается в топонимике Ирана повсюду - бульвар Шахид-Нешад, Шахид-Аятолла-Чамс-Аббади-авеню, парк Шахид Раджайе или тупик Шахид Б. Джамали.
Наполеон Бонапарт после своего египетского похода высказал предположение, что именно чувственная роскошь исламского рая воспламеняет арабов: «Вот почему они стали героями. И блистательно вошли в общество, на которое в земной жизни острее всего указывает искусство, предвосхищая самые необузданные радости для тела в потустороннем мире».
Небесное измерение
Христиане, сталкиваясь с реалистичным описанием гурий и диванов, фиников и гранатов мусульманских садов наслаждения, долгое время относились к ним крайне скептически. «Турки верят в воскресение мёртвых, - так, например, порицал мусульман, Мартин Лютер, - но с той поправкой, что сразу после воскресения они займутся деньгами, имением и прекрасными женщинами».
Но «Царство Мое не от мира сего». «Раз уж Он столь чудесно соединился с нами в Крещении, не будем заботиться о золоте, короне, танцах и прыжках. А будем вместо этого петь Gloria in excelsis Deo, «Слава в вышних Богу», - продолжает отец Реформации.
На небе, считали средневековые схоластики, человеку дано одно лишь лицезрение Бога и пение гимнов, о прогулках и чувственных наслаждениях в саду блаженства нет и речи. В XIII веке святой Фома Аквинский описывал рай как эфирный мир, где царят покой и свет, даже море в царстве блаженных застынет хрусталём. Праведники, обретя преображенные тела, будут неподвижно созерцать Бога - нагие и вечно сытые, поскольку не будут нуждаться ни в одежде, ни в еде. Соответственно, в раю не будет ни растений, ни животных.
Бесконечны споры, воскреснет ли человек во плоти или восстанет как бестелесная душа. А если воскреснет в телесной оболочке, то какой она будет. Например, человеческое бедро, которое оказалось в животе каннибала, воскреснет с тем, кто его съел, или вернётся к изначальному владельцу? Отец церкви блаженный Августин решил, что каждый член будет возмещён законному собственнику. Одновременно будут исправлены и физические недостатки: слепые прозреют, парализованные начнут ходить, слишком толстые и чрезмерно худые в потустороннем мире могут рассчитывать на «совершенное тело» - хотя дел для него там, вероятно, не слишком много.
Лишь в эпоху Возрождения райские небеса стали описывать более красочно. Священник-гуманист Лоренцо Балла предвещал бурные развлечения: «Можно также обитать под водами на манер рыб и, что ещё великолепнее, носиться, сидя на самых белых облаках, и, призывая по произволу ветер, как бы править парусами». «О наслаждении» - так называется произведение, в котором он описывает потусторонний мир как непрерывное наслаждение, беспрестанное удовольствие, которое «до мозга костей будет сотрясать человека, так что с этим не сравнится никакая любовная нега».
Иезуит Иеремия Дрексель, предвещал «истинные восторги» вкусовым рецепторам, хотя в раю не нужно ни есть, ни пить. Шведский теософ-мистик и учёный Эммануил Сведенборг после видения, посетившего его в 1743 году, сообщил, что и любовное наслаждение на небе «гораздо превосходнее», чем на земле - и мужская сила там никогда не иссякает. А в XIX веке преподобный Сидней Смит сказал, что рай это «поедание фуа-гра под аккомпанемент труб».
Высказывание Смита - религиозное переосмысление сказки о стране с молочными реками и кисельными берегами - плебейской родственнице Эдемского сада. О том царстве, где жареные голуби залетают лентяям в рот. Созданное на исходе средневековья сказание о «Стране лентяев» - грубоватая утопия благополучной жизни, плод иной морали и новой экономики. Это не безвозвратно ушедший Золотой век, и не туманный проект утопического государства, но и не метафизическое пристанище вроде Царства небесного.
Чтобы попасть в чудесную страну, нужно проесть проход в горе из пшенной каши или свиного навоза, или из снега и льда, или выпить всю воду в океане. Вообще, фантазии на тему чревоугодия и обжорства расцвели в переходную эпоху от феодального общества к буржуазному миропорядку. Это было неспокойное, голодное время в Европе. Завышенные нормы выработки на мануфактурах, многочасовой рабочий день и хозяйский произвол - наивный протест против всего этого выразился в образе страны, где как раз прилежных людей заключают под стражу и бьют кнутами, а ленивые живут припеваючи.
Триумфальному шествию новых торговых отношений противопоставлялась идея другого мира, чуждого категориям купли-продажи - такого, о котором повествует библейский пророк Исайя, взывая к жителям Нового Сиона: «Жаждущие! Идите все к водам; даже и вы, у которых нет серебра, идите, покупайте и ешьте; идите, покупайте без серебра и без платы вино и молоко».
Потому-то идея рая всегда была также и протестом против существующего положения вещей. Ещё американские переселенцы XVII и XVIII столетия, отступники веры и пуритане, подбадривали себя, рисуя в воображении ожидающие их на небесах сады блаженства.
Без твёрдой веры в земной рай, утверждает Эрнст Блох в своей книге «Принцип надежды», и Колумб едва ли, пожалуй, решился бы на полное лишений плавание в западных морях.
Утопия: рай здесь и сейчас
Мысль о том, что не потерянный, а будущий рай может состояться уже на земле, окрыляла и тибетских буддистов в их мечтах о Шамбале: когда страдания людей достигнут предела, властитель Шамбалы уничтожит зло и приведет людей в Золотой век. Мусульмане-шииты ждут появления скрытого Имама, который, согласно представлениям шиитской ветви ислама, должен возглавить силы добра в последней апокалиптической битве. Иудеи надеются на Мессию, с приходом которого на земле 400 лет будет править добро: «Ибо это время станет концом того, что преходяще, и началом того, что вечно». Ранние христиане ежедневно, вплоть до IV века, с нетерпением ожидали возвращения Господа и учреждения «миллениума», тысячелетнего царства, о котором говорил якобы уже Христос: время неистощимых виноградных лоз, вечно колосящихся хлебов.
Эти идеи милленаризма, или хилиазма, увлекали толпы жаждущих наступления царства добра и справедливости в земной жизни. Ими был захвачен и калабрийский аббат Иоахим дель Фьоре, который в XII веке призывал к основанию мистических общин. Их же поднимали на щит богемские гуситы, которые в 1420 году решили возвестить Царство Христа, устроив коммуны без различия сословий и частной собственности.
Мечтой о тысячелетнем царстве грезили бегарды на Рейне, в первой половине XIV века строившие «чудесное жильё» под землей и называвшие его раем. Как следует из средневековых источников, там они проповедовали «нагишом» и принимали «всяческих достойных уважения женщин для разврата». Можно вспомнить и адамитов из Кёльна, которые примерно в то же время похожим образом проводили свои вдохновенные богослужения: «Каждый познавал ближнюю свою, они вовсю пировали, водили хороводы и наслаждались увеселениями, причём говорили, что этот образ жизни соответствует тому, что был в раю и у прародителей до грехопадения». Или анабаптистов, «истинных христиан», в 1534 - 35 годах провозгласивших в Мюнстере «царство Сиона», а своего предводителя Яна ван Лейдена - «царем Нового Сиона», будущим владыкой мира, - они пытались привлечь к себе народ танцами и полигамией, пока через 16 месяцев осады не сдались войскам епископа. Принципы хилиазма исповедуют ещё и в наши дни мормоны и свидетели Иеговы.
Религиозная община мормонов была одной из сотен таких «фабрик рая», которые в XVIII - XIX веках стремились устроить Царство Божие на землях Американского континента. В период между 1830 и 1850 годами в общинах мормонов насчитывалось до 100 000 человек.
А ещё была протестантская секта «гармонистов» или раппистов под руководством немецкого проповедника Георга Раппа, которые давили вино в Пенсильвании, производили виски и соблюдали обет безбрачия. И «Общество Амана», основанное прусским иммигрантом в Айове, члены которого ходили в одинаковой одежде, предавались аскезе, коллективно владели фермами, мельницами и текстильными фабриками - в 70-е годы XVIII века это была самая процветающая утопическая община в Америке.
В 1847 году в коммуне у реки Онейда в штате Нью-Йорк, рай земной устроили перфекционисты: 300 адептов сообща возделывали великолепный сад, куда, по их представлениям, должен был снизойти Христос, увлекались дарвинистской программой воспитания совершенного человека и свободной любовью, которой, как они верили, предаются ангелы. Несмотря на уголовное преследование со стороны властей за аморальный образ жизни, этим мечтателям удалось создать экономическую империю. В 1881 году община была распущена, и остался только бизнес, в наши дни компания Oneida Ltd. - один из самых крупных в мире производителей столовых приборов. А наследница «Общества Амана» фирма Amana Refrigeration, Inc. сегодня выпускает холодильники.
В Италии в 40 км к северу от Турина обосновалась «Федерация Дамангур». Вот где энергия предпринимательства и тоска по раю на земле слились в единое целое. Миллениумом дамангурианцев, их тысячелетним царством, является New Age - та самая «Эра Водолея», наступления которой ждут духовидцы и спиритисты, аутогены и ауретики, духовные целители и искатели Грааля по всему миру. Когда придет Эра Водолея, станут возможны гармония человека и природы на нашей планете, цельное сознание и духовное пробуждение.
Туринский парапсихолог по имени Оберто Айрауди собрал своих последователей в 1975 году в безлюдной долине Валькьюзелла, чтобы «создать нового человека», как этого требует грядущая эра. Потому что здесь, по словам Айрауди, как и в Тибете, и больше нигде на Земле, пересекаются четыре из девяти информационных потоков, «синхронные линии» тонкой энергии, опоясывающие земной шар и связывающие его со всей Вселенной. Место, стало быть, вполне подходящее для «священного города будущего». Дамангур - это обитель древнеегипетского бога-сокола Гора в Египте, название которой дамангуруианцы переводят как «город света». Дамангур адептов New Age - это восемь разбросанных по долине деревень, между ними расположено необработанное магическое поле.
За 30 лет своего существования Дамангур, число «граждан» которого сегодня насчитывает около 600 человек, стал самой крупной утопической общиной Европы - и одновременно динамично развивающейся экономической зоной.
И пусть его насельники заменили свои гражданские имена названиями растений и животных, чтобы продемонстрировать «симпатию к природе» (сам Айрауди, например, называет себя Фалько, то есть, «Сокол»). Пусть они приветствуют друг друга складывая руки и произнося этикетные формулы: Con te, «с тобой», Con voi, «с вами». Пусть они поднимаются утром по звуку колокола, вечером поют в «алтаре земли» и спать опять-таки ложатся по звуку колокола. И ходят по каменным лабиринтам для укрепления оптимизма и пищеварения. А ещё надевают белые одеяния в полнолуние, в дни весеннего и осеннего равноденствия, зимнего и летнего солнцестояния и поют песни из найденного Фалько оригинала, написанного на праязыке: «Ecat velj bet / eerija mat / al braal bav» - «Месяц, наш друг, / мы, женщины, вступаем / в этот магический круг».
Всё это так. Но в основном они заняты тем, что поливают газоны или следят за работой водопровода, а также занимаются своей профессиональной деятельностью, от которой получают прибыль: среди членов общины есть врачи, адвокаты и финансовые консультанты. Многие работают на полях, пастбищах и виноградниках, на ткацких фабриках, в ремесленных мастерских и теплицах, наконец, в собственных строительных фирмах, школах и даже в собственном банке.
Позади период аскетичного неофитства, «время кипящего масла», когда обитатели Дамангура меняли выращенные ими кочаны капусты на соль, ходили в одежде из тканых мешков и неделями питались овощами с огорода и грибами из леса. Сегодня даже те, кто живёт в Священном лесу в хижинах, сооруженных в кронах каштановых деревьев, пользуются посудомоечными машинами и плазменными телевизорами (их подняли наверх на лебёдках) и по вечерам смотрят на DVD «Рокки» и «Матрицу».
Они отдали управление в руки избираемой ежегодно «королевской четы», а соблюдение законов - под надзор трёх сопредседателей юридической коллегии. Доверили исполнительную власть внутренней службе безопасности, перевели все деньги в собственную валюту, а свои духовные ценности вложили в конституцию, декларирующую «взаимное доверие, уважение, ясность, согласие, солидарность и непрерывное внутреннее изменение».
Внутреннее единство общины обеспечивают 44 семейных клана, живущих в долине. Престарелые родители некоторых коммунаров последовали сюда за детьми, теперь они едят рис за общественными обеденными столами, бродят вокруг статуи египетской богини-кошки Бастет и торжественно, как дети, говорят «Con te».
Оберто Айрауди по прозвищу Фалько - обыкновенный человек 57 лет с жидкими волосами, узкими глазами и робкой улыбкой. В местном «музее» трогательно выставлены личные вещи Фалько: под стеклом лежат собственноручно сделанные им медицинские инструменты, памятная медаль, спортивный значок и фотография 1975 года, на которой бородатый основатель общины стоит в водолазке с амулетом на груди.
«Раньше подобный культ личности себя оправдывал - что было, то было»,- уверяет Фалько. Теперь все должности в коммуне выборные, для единства Дамангура его авторитета уже не требуется. «Слишком светло», - внезапно произносит идеолог New Age, встает и приносит из машины солнечные очки.
Но в Городе света без эзотерики и ритуалов не обойтись. Подземный храм, который народ Дамангура создал за 18 лет ручного труда под землёй на глубине 70 метров (шесть уровней в горе, на которой находится Священный лес), ошеломляет своими масштабами: объём подземного пантеона - 6 000 кубических метров, 800 квадратных метров настенной росписи, 450 квадратных метров мозаики. Здесь фарфоровые колонны, псевдоготические стеклянные окна и объёмные витражи в технике «тиффани», изображения на тему сказаний об Атлантиде и мифов, выросших из научной фантастики, египетские, греческие, азиатские божества и христианская Троица, аллегорические колоссы с рельефной мускулатурой, как у героев комиксов, лестницы, лабиринты, потайные коридоры и внезапно, как по мановению волшебной палочки, возникающие каменные ворота и мосты.
В отдельных кабинках и помещениях для целых групп размещены заряженные энергией стеклянные трубки, предназначенные для лечебных сеансов и экспериментов со временем. Под золотым потолком сферического зала в чашах и стеклянных шарах пары ладана смешиваются под давлением с разноцветными жидкостями. Отсюда энергии Дамангура должны течь по подземным каналам во все уголки света. В алхимической лаборатории под ультрафиолетовыми лампами дремлют поршни и колбы. А в зеркальном зале звук гонга нарастает, превращаясь в стерео - грозу.
В этом утопическом сообществе «рощи сознания» наполнены менгирами, каменными кругами и духами природы, а офисы и дома уставлены «селфикой» - металлическими спиралями, одаренными «пограничным интеллектом», которые, согласно учению Фалько, останавливают выпадение волос, защищают от радиоактивного излучения или укрепляют ауры. Болтливый Хамелеон, сидя в пиццерии, рассказывает о своём путешествии во времени, а пытливая Ящерица подключает авокадо к синтезатору, чтобы послушать, как музицирует талантливое растение.
А бывает и так, что когда жители Дамангура на усеянном колоннами высоком холме «вплетают» себя в энергетические линии и благоговейно склоняются перед огненным алтарём, у кого-то из молящихся вдруг зазвонит мобильный телефон, вынуждая его «спуститься на землю»: может быть, вызывая в лабораторию, где биологи Дамангура занимаются генными тестами и клонированием водорослей или телёнка, или на встречу в архитектурное бюро Zero Group или в какую-нибудь другую из более чем 60 фирм, организованных общиной.
Впрочем, ничто человеческое не чуждо обитателям архипелага New Age. Они встречаются за бокалом вина в баре заброшенной фабрики, переделанной в центр образования и досуга, или в выставочном зале, где по стенам развешаны фосфоресцирующие картины Фалько. На территории общины есть свои эко - супермаркеты, ремонтные мастерские, средняя школа. И даже своя строительная фирма, башенные краны которой возводят... нет, не фантазийное обиталище нового человека Эры Водолея, а ещё несколько стандартных жилых домов. «Здесь никто не сидит без дела, не впадает в глубокую задумчивость, - говорит Фалько. - Кое-кто пробовал, конечно. Мы посоветовали им совершить небольшое путешествие вокруг света».
Глобальное счастье
Дамангур - райский сад, полностью соответствующий представлениям Мартина Лютера, который когда-то подчёркивал, что и попавшие в рай праведники не будут сидеть сложа руки: даже если бы Адам не согрешил, ему пришлось бы возделывать землю. Да и в поэме «Потерянный рай» пуританина Джона Мильтона Адам говорит Еве:
... завтра мы,
Опережая свежую зарю
Румяную, что наступленье дня
С востока возвещает, - мы опять
Работу радостно возобновим,
Цветущие деревья станем холить,
Зеленые аллеи, где в тени
Полуденный пережидаем зной...
И это ли не доказательство того, что в райских кущах могут сосуществовать радости блаженства и материальные ценности? Не питает ли одна из тех четырёх мифических библейских рек, которые берут начало в саду Эдем, золотую страну Хавилу? И не является ли, соответственно, наша эпоха, отличающаяся тем, что денежные потоки столь быстро перемещаются по земному шару, предвестием небесного царства?
Глобализация делает своё дело: наш мир становится всё более и более подобен тому сферическому единству, которое уже у древних греков служило символом целостности. Продолжительность жизни растёт повсеместно - и подтверждает видение рая у пророка Исайи: «Там не будет более малолетнего и старца, который не достигал бы полноты дней своих; ибо столетний будет умирать юношею, но столетний грешник будет проклинаем».
Скорость информационного потока вполне сопоставима с agilitas, скоростью передвижения блаженных в Царстве небесном: по расчётам одного французского теолога, они в состоянии преодолевать 304 000 км в секунду.
А что если и процесс сокращения числа языков на Земле (под угрозой полного исчезновения находится почти половина всех существующих в наши дни языков) есть признак возвращения к единому наречию, на котором Адам и Ева говорили в раю и который объединял человечество до строительства Вавилонской башни? Наконец, электрификация, давно уже достигшая самых отдалённых уголков Земли: если глядеть из космоса, планета сверкает как Новый Иерусалим из Апокалипсиса, как единственный город, который «не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его...»
Но вернёмся в оазисы Ирана. К приверженцам Заратустры, который первый проповедовал о доступности блаженства для каждого человека. В огненном храме Заратустры в квартале Джолфа города Исфахан пусто и голо. На мраморном полу ни пылинки. Стены украшает лишь портрет маслом основателя религии, да ещё фотография архитектора, построившего храм, и его жены.
Как в приёмной у зубного врача, стоят в ряд стулья у стен, за стеклом на растрескавшемся полене вспыхивает синеватый вечный огонь, который никогда не погаснет. Этот огонь, который передают из храма в храм (пусть даже в последнее время и используя для этого газовые горелки), восходит к тому праогню в Йезде, который не гаснет с 470 года.
Староста храма в белых тапочках бесшумно движется по зеркально чистому полу, на нём белые одежды, на голове у него белая шапка с орлиными крыльями, символом Бога Ахура-Мазды. Он садится на один из стульев.
Как, мудрый человек, должны мы представлять себе рай? Но мудрый человек ничего не говорит ни о мосте в потусторонний мир, ни о собаках, ни о девушке, сопровождающей праведного в сад вечного блаженства. И о великолепных цветах в саду и чистейших духовных существах, которые пахнут мускусом, амброй и камфарой, тоже ни слова. Он просто улыбается.
«Если ты добрый человек, то уже на земле в раю, - говорит он. - А если плохой, то уже здесь в тебе ад».
GEOССЫЛКИ
«Образ рая: от мифа к утопии». СПб., 2003 или на сайте: http://anthropology.ru/ru/texts/gathered/paradise
Дэвид Рол. «Утраченный Завет: новая хронология событий библейской эпохи». Москва, 2005
«В поисках рая». Художественный фильм. Великобритания, 1998
Потерянный рай. Хроника грехопадения
Библейское повествование о первых и главных в истории человечества преступлении и наказании призвано оправдать тяготы и беды земной жизни.
Катастрофа в Эдеме произошла 1 апреля около 10 часов утра. Так считал сицилийский священник, историк, писатель и эрудит Агостино Инведжес, в 1649 году опубликовавший труд по хронологии происходивших в раю событий.
Согласно выкладкам Агостино, творение завершилось лишь за неделю до этого - 22 марта, точно к восходу солнца около первого часа. История грехопадения по версии сицилийского аббата точна, как ход часов: пятница - создание Адама в первых лучах солнца, девятый час - водворение его в раю, с 9 до 11 часов - первая прогулка по саду и получение божественных указаний. Ровно в 11 Господь напоминает нашему праотцу: не стоит вкушать плодов с Древа познания, с 12 до трёх Адам даёт имена животным, следующий час - послеполуденный отдых и сон, во время которого Бог из ребра мужчины создаёт Еву.
Проходит всего неделя безмятежной жизни - и Ева, поддавшись на искушение врага рода человеческого в образе коварного змия, совершает прегрешение. В полдень Адам также пробует злосчастный плод: «И открылись глаза их обоих, и узнали, что наги они». В тот же день около трёх Бог выносит своё решение. Затем события развиваются стремительно: уже в четыре часа дня грешников изгоняют, сад закрывают, врата в Эдем с этого момента охраняет херувим с огненным мечом. Рай больше не доступен для человека: «И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят» (Бытие, 3,23). Изгнание стоило ему не только вечной жизни, но и беззаботного существования: «В поте лица твоего, - сказал Господь, - будешь есть хлеб». Тем не менее, уже первые христианские философы отмечают: у изгнания было своё оправдание. Бог сделал Адама и Еву смертными из сочувствия, не потому что был разгневан, а потому что только таким образом становится возможным истинное духовное обновление. В православной восточнохристианской традиции существует даже акафист святым прародителям Адаму и Еве - ведь только их промах, заблуждение дали потомкам шанс на спасение. А вот католические богословы исходят из того, что в раю человек находился в «состоянии чистой естественности», противоречивом по сути: душа, созданная по образу Божию, вступала в столкновение с низменными побуждениями его физической природы. Эта двойственность природы первых людей преодолевалась особым Божественным воздействием, «благодати первозданной праведности», именно оно и было утрачено при грехопадении. Основания такого представления о первородном грехе были заложены блаженным Августином и развиты в эпоху схоластики. В этом понимании не столько человек изменяет своё отношение к Богу после первородного греха, сколько Бог лишает его своей благодатной милости. На этом основании деятели Реформации обвиняли католичество в подмене Нового Завета Ветхим.
Мечты о рае как адский соблазн
Специалист по теории литературы и массовых коммуникаций, профессор Мангеймского университета Йохен Хёриш.
Почему люди вообще пришли к идее нереального безмятежного бытия?
Представления о рае в большинстве своих проявлений являются не такими уж и фантастическими. Обычно рай выглядит таким образом: человек там здоров, у него всегда есть что поесть и попить, всюду чудесная природа и прекрасные люди, с которыми можно безнаказанно развлекаться - обстоятельства, слава Богу, иногда возможные также и в реальном мире. Разве что опущены негативные стороны существования, такие как старение, болезни и смерть.
Итак, речь совсем не обязательно не идет о том, что людям обещаны какие-то неведомые иные миры?
Главное в концепте рая, чтобы имелось нечто, чего мы не можем иметь в данный момент, но очень хотим. В исламе, например, в раю допускается всё, что запрещено в земной жизни, прежде всего, секс и алкоголь. Психоаналитик охарактеризовал бы это как «отложенное удовлетворение бессознательных влечений», которое даёт нам чудесную возможность интенсивно наслаждаться их предвкушением. А как известно, ничего нет прекраснее, чем предвкушение радости. Повествования о рае в разных культурах, таким образом, демонстрируют, как все великие мифы, антропологическую константу: в данном случае логику желания и вожделения. Кроме того, это развёрнутый образ лучшего будущего человека.
Как это предвкушение чудесного появилось в человеческом обществе?
Благодаря развитию языка. С тех пор как человек заговорил, то есть, стал иметь дело со знаками и символами, он может переносить своё непосредственное физическое бытие в будущее, то есть пытаться преодолеть «сейчас», строить планы, спрашивать себя, что является целью жизни.
Не случайно в Евангелии от Иоанна говорится: «В начале было Слово». В этом и коренится способность представить себе, как выглядит рай.
В Библии рай является также местом рождения первого человека. Постигнув различие между добром и злом, он изгоняется оттуда. Каким образом это можно истолковать?
Конечно, отправной точкой здесь служит представление о блаженном пребывании младенца в утробе матери. Эта трёхчастная модель - первоначальная невинность, изгнание в результате грехопадения и возвращение в рай - имеет место, скажем, в великих мифах социализма. Сначала первобытный коммунизм без частной собственности, затем ужасный капитализм с нечеловеческим лицом, затем победа социализма и восстановление изначального состояния на новом уровне.
Почему мы внушаем себе, тем не менее, что когда-нибудь всё же достигнем этой совершенной гармонии?
Потому что тогда блаженство становится правилом, нормой, а смерть, болезни, голод, войны и невыносимые тяготы существования патологией, которую мы можем исправить богоугодным благочестивым поведением. Человек выживает, прежде всего психологически, благодаря этой потребности в спасении.
Одно из ключевых понятий теологии - гнозис. Гностики противопоставляют грязному существованию в подлунном мире чистую жизнь после смерти. Мы постоянно должны работать над тем, чтобы достичь этой чистоты. Концентрируя дух и разум (в молитве) или закаляя волю для проявления смирения, милосердия, совершения акта самопожертвования. Гностический базовый аспект лежит в основе и христианства, и мусульманства, и иудаизма.
Попытки обрести рай при жизни никогда не прекращались. Платон мечтал об идеальном государстве, Томас Мор об Утопии, в Новое время Маркс совратил многих своей теорией социализма, Гитлер вербовал сторонников «единства нации». Рай как общественная модель - не адский ли это соблазн?
Любые попытки создать «островки» счастливой жизни, слепо копируя богословские представления о рае, не могут не кончиться ужасной катастрофой. Во-первых, потому что такие общества вынужденно тоталитарны. Во-вторых, потому что добиться совершенства можно только отрицая недостатки - священные книги ведь формируют модель для подражания, призывая отказаться от всего негативного. А раз не удаётся построить рай на земле, нужно найти людей, которые виноваты: будь то буржуазия или мировой сионизм или Белый дом, или кто бы то ни был. Массовые преследования и уничтожения людей являются не сопутствующими явлениями, а внутренней сутью каждой попытки построения рая. Поэтому организаторы и участники таких исторических экспериментов всегда гордятся своей миссией: они гарантируют своим жертвам рай. Генрих Гиммлер, например, говорил о «тяжёлом решении», которое должно было (!) помочь евреям исчезнуть с лица земли».
Что же нам теперь распрощаться с надеждой на спасение?
Безусловно, дела пошли бы лучше, если бы люди, вместо того чтобы мечтать о спасении от всех зол, приняли наконец изначальное несовершенство мира как данность. Вместо того чтобы вожделенно рисовать в воображении райские кущи, было бы разумнее включиться в процесс построения разумного социального государства. Вместо того чтобы стремиться спасти и осчастливить сразу всё человечество, направить усилия на помощь конкретным людям.
Православный рай
На Святой Руси поиском земного рая занимались едва ли не активнее, чем в католической Европе.
В православной традиции понятие «рай» чётко распадается надвое: это, во-первых, Эдем, идиллический сад, утраченный Адамом и Евой после грехопадения, и, во-вторых, Небесный Град Иерусалим, «сходящий от Бога с неба» в конце времён - о нём повествует в своем «Откровении» апостол Иоанн. Вхождение в рай в православии никак не сопрягается с вечным отдыхом, удовольствиями, чувственными благами сада, ведь «в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают как Ангелы Божий на небесах» (Лк. 22:30); «Царство Божие не пища и не питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Римл. 14:27). Христианин не стремится вернуться в состояние Адама, но чает соединиться с Господом Иисусом. Пребывание в раю в восточнохристианском сознании неизменно связано не со статикой блаженного безделья, а с постоянной динамикой приобщения к Божественной Любви и Предвечному Свету. Так, считают святые отцы, человек в раю раскрывает своё замутнённое на земле богосыновство и проявляет заложенный в себе «образ Божий», то есть способность к духовному творчеству - не случайно и сам рай в Апокалипсисе представлен как город, а не сад: Эдем создан Богом, а город - плод творческих усилий человека. В греко-русской богословской традиции рай вообще мыслится как категория скорее не пространственная, а личностная: «Царствие Божие внутри вас» (Лк. 17:21). «Рай есть не столько место, сколько состояние души», - подытоживает современный богослов епископ Иларион (Алфеев). Состояние, предвосхищающее райское блаженство, для христианина достижимо уже «здесь и сейчас» - через участие в таинствах Церкви, молитву и исполнение заповедей. Рай как соединение с Богом начинается в этой жизни - через причащение Плоти и Крови Иисуса Христа. Но, разумеется, между тонкостями высокого богословия и народными верованиями может пролегать едва ли не пропасть. Желание «заземлить» райские высоты на Святой Руси встречалось, пожалуй, чаще, чем в католической Европе. В средние века даже разгорелся спор о рае «мыслимом» и рае «земном» с явным перевесом последних. Калики перехожие рассказывали о том, что они земной рай обрели в Святой Земле (Палестине). Монахи-книжники с готовностью переписывали древние сказания о райских кущах на Востоке, а привезённые из Индии пряности и благовония считались восхитительными потому, что на них оседала пыльца райских земель. В XIV в. новгородский архиепископ Василий передавал рассказ своих земляков, которые-де в странствиях достигли «внешней части» рая - из-за горы слышалось чудное пение, и «небо там смыкалось с землёй». Попавший туда не мог уже вернуться назад. На протяжении последних трёх-четырёх столетий идеи о земном рае (царстве легендарного «пресвитера Иоанна», граде Китеже и т.п.) постоянно воскресали в разных вариантах среди последователей многочисленных сект и нетрадиционных религиозных движений (хлыстов, раскольников-скопцов и др.). Расцвет таких чаяний пришёлся на предреволюционный рубеж XIX - XX веков. И отозвался не только в простом народе, который под бдительным оком партийных «раеведов» принялся рыть котлованы под пышную растительность пролетарского парадиза. В стороне не осталась и интеллигенция. Скажем, такой известный писатель, как Дмитрии Мережковский, пророчествовал о скором явлении «райской эры» завета Святого Духа. А чтобы приблизить этот светлый час, уговаривал Муссолини начать «крестовый поход» против СССР: сталинский «рай» плохо совмещался с «раем» по эмигранту Мережковскому... Глубина богословских прозрений слишком легко разменивается на опасную простоту утопических проектов - ещё один парадокс русской истории.
GEO ФАКТЫ
- В иудейской Книге Еноха грядущее земное Царство Божие описывается в ярких красках: воцарится мир, исчезнут страдания, раздоры и несправедливости, земля станет приносить небывалый урожай: на одной лозе будет 1000 ветвей, на каждой ветви - 1000 гроздей, на каждой грозди - 1000 ягод, а в каждой ягоде - бочонок вина.
- У ацтеков земной рай, страна происхождения человечества и край изобилия Тамоанчан, погибает из-за прегрешения его владыки Пернатого Змея Кецалькоатля, соблазнённого злым божеством.
- Добропорядочным майя жрецы обещали после смерти отдых и веселье под тенью большого дерева сейбы.
- Христианские апокрифы описывают рай, используя помимо новозаветных источников мотивы восточной, античной, иудейской, кельтской, индо-германской, славянской мифологии.
- Древнерусское «Послание новгородского архиепископа Василия Калики о рае» XIV в. посвящено доказательству существования земного Эдема.
- Строго иерархически упорядоченный рай в представлении католических богословов служил идеальной моделью для организации королевских дворов средневековойЕвропы.
- В исламе нет учения о первородном грехе: мусульманин отвечает только за собственные проступки, пророк Адам согрешил, но раскаялся, и Бог его простил.
- Желающий перейти из ислама в христианство должен помимо прочего отречься от мусульманского образа рая: «Отрицаешися ли магометанского блазненнаго учения о многоженстве в сей жизни, и о чувственнем услаждении в Раи по смерти? Отрицаюся, и учение сие, к плотоугодию измышленное, отвергаю».
- В восточнославянской мифологии души умерших обитают с птицами у вершины мирового древа под названием вырий. По преданию, ключи от вырия сначала хранились у вороны, но она прогневала богов и те передали ключи жаворонку.
- У народов Океании есть поверие о мире душ подводой, по-видимому, рожденное практикой водяного погребения.
- В 1908 г император Николай II приобрёл для Русского музея макет «Буддийского рая», выполненный бурятскими монахами-мастерами. Площадь композиции из 350 предметов - 18 кв. м, высота – около 5 м. С 2005 года она выставлена в Музее истории религии в Санкт-Петербурге.
- Алгонкины Северной Америки верили, что в загробном мире душа человека охотится за душами бобра и лося, скользя по душе снега на душе лыж.
Живущий в Берлине публицист Йорг-УвеАльбиг писал в GEO о биоархитектуре (в № 5/2005) и об озерах Италии (в № 6/2005).