ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
34. БИБЛИОТЕКА. СТАТЬИ.
ЖЕРАР ПАПЮС: «Шарлатан или Великий Мастер»
Пэгги Лу
Ж. «Караван историй», апрель 2005 г.
Папюс умирал... Матильда с сухими глазами дежурила у постели мужа, меняя полотенца, в которые он кашлял кровью. Окружающие недоумевали: самый могущественный оккультист Европы, маг и целитель, умирает во цвете лет в возрасте пятидесяти одного года, не в состоянии себе помочь!
Папюс заболел туберкулезом на фронте, куда ушел в 1914 году, как только началась война. Вел он себя отчаянно и помогал всем — французам, немцам, англичанам, не деля раненых и недужных на «своих» и «чужих». У многих складывалось ощущение, что этот человек ищет смерти...
25 октября 1916 года Папюс сказал жене странную фразу: «Месье Филипп отзывает меня». И умер. Тогда Матильда не поняла значения этих слов. Лишь много лет спустя, когда будут изучены подробности биографии ее знаменитого мужа, загадка до некоторой степени прояснится. Некий месье Филипп — личность весьма примечательная — действительно сыграл в судьбе Папюса особую роль и оставил значительный след в его сложной жизни.
Папюс узнал о Филиппе благодаря своей будущей жене. Тогда молодая парижанка, дочь владельца небольшой фабрики, звалась еще Матильдой д'Аржанс. В конце 1894 года она пришла в госпиталь на улице Родена на прием к Жерару Анкоссу, который не так давно получил степень доктора медицины, защитив диссертацию по «оккультной анатомии». Врач выглядел внушительно: крупный, даже грузный мужчина со взлохмаченной шевелюрой и странно неподвижным взглядом. У Матильды были поражены экземой обе ноги, и она полагала, что доктор начнет осмотр именно со ступней. Однако ошиблась. Сидя в высоком старинном кресле, Анкосс попросил девушку встать перед ним и закрыть глаза. Матильда повиновалась. Когда же ей было позволено открыть глаза, она с удивлением обнаружила, что врач сидит все так же неподвижно и пристально смотрит как бы сквозь Матильду. Ей стало как-то не по себе. Через десять минут доктор объявил, что у пациентки «болезнь от духов», которая нуждается в магическом лечении, и вручил ей защитные амулеты, которые велел накладывать на больные места. Но время шло, а улучшений не было, и в конце концов Матильда перестала посещать госпиталь.
А через несколько месяцев Папюс случайно столкнулся с мадемуазель д'Аржанс в Люксембургском саду и поинтересовался, помогли ли его амулеты. Матильда весело покачала головой — мол, нет, не помогли. Папюс удивленно вскинул брови, а девушка в ответ стыдливо приподняла юбки и показала белоснежные ножки, на которых не было и следа экземы! Выяснилось, что ее вылечил другой врач.
«Кто же этот чудотворец, мадемуазель?» — ворчливо поинтересовался Папюс. Оказалось, некий доктор Филипп из Лиона. «Чем он вас лечил?» — не удержался Папюс. Матильда полезла в сумочку и протянула Жерару какую-то помятую бумажку. «Если угодно, взгляните на рецепт!» Папюс разобрал название совершенно заурядной мази. Внизу он заметил что-то неразборчивое — то ли приписку, то ли рисунок. Значки были очень знакомы, но прочесть это оказалось невозможно. Папюс недоуменно пожал плечами. «Не понимаю, как вам могли помочь столь примитивные средства!»
После той случайной встречи в Люксембургском саду они несколько раз сталкивались у общих знакомых, и между ними возникло подобие романа. Но у Папюса совершенно не было времени ухаживать. Сидя по вечерам за рукописями, он ловил себя на том, что в памяти то и дело всплывает хорошенькое личико Матильды. 23 февраля 1895 года Папюс женился на мадемуазель д'Аржанс.
...Жерар Венсан Анкосс был далеко не простым врачом. Сын французского химика Луи Анкосса и испанской цыганки (кстати, великолепно гадавшей на картах), уже в шестнадцать лет он всерьез заинтересовался каббалой, магией и таро. Эзотерик старшего поколения Анри Делаж через год посвятил юнца в члены некогда могущественного ордена мартинистов, тайной организации, основанной теософами XVIII века Мартинессом де Паскуалли и Луи де Сен-Мартеном. Правда, Жерар был несколько разочарован тем, что посвящение прошло очень буднично, без пышной обрядности, о которой он столько читал. Делаж просто возложил ему на голову особый масонский крест — и инициация свершилась. Жерар получил новое имя — Папюс, что означало «врач».
На медицинском факультете он познакомился с Огюстеном Шабосо, таким же неистовым поклонником мистики, как и сам Жерар. Молодые люди быстро нашли общий язык, и Папюс изложил приятелю свой амбициозный план: объединить разрозненных мартинистов в новый орден. На собрании будущих братьев Папюс сообщил, что обнаружил тайные рукописи самого де Паскуалли с секретом его знаменитых ритуалов посвящения. Это было очень веское заявление: согласно учению, тот, кто знает эти ритуалы, считавшиеся безнадежно утерянными, обладает истинно магической силой и способен одарять ею других. Осталось неизвестным, действительно ли Папюс завладел заветными рукописями (через Делажа, как утверждал сам Жерар), был ли этот блеф, или, что скорее всего, Папюс простодушно принял за оригинал некую фальшивку. Во всяком случае, в 1888 году ему удалось воскресить, как он сам полагал, орден мартинистов и утвердить собственную персону в качестве Великого мастера. В орден вошли такие известные личности, как Морис Баре, Поль Адам, Жозеф Пеладан, Станислав де Гюайта. Впрочем, страсть Папюса к тайным эзотерическим союзам оказалась поистине ненасытной — едва ли не каждый год он становился членом все новых и новых лож и орденов. Помимо ордена мартинистов Жерар вступил в Теософическое общество и возобновленное общество розенкрейцеров. Из-под его пера один за другим выходили внушительные тома по оккультизму и магии — «Методологические вопросы практической магии», «Каббала», «Основы оккультного учения»...
Скорее благодаря печатным трудам, нежели практической деятельности о Папюсе вскоре распространилась слава как о маститом оккультисте и маге, чьи возможности поистине безграничны. Однажды к Папюсу в закрытой карете привезли министра колоний Антуана Гийена. Месье Гийену грозила отставка, помешать которой было способно лишь чудо. Папюс прежде всего предложил гостю вступить в орден, объяснив, что без этого не в состоянии помочь. Гийен скрепя сердце согласился. Но это была совсем не та инициация, которую некогда получил сам Папюс. Предстоящий ритуал Жерар вычитал из старинной книги и как Великий мастер счел его более подходящим. В темной комнате у окна, занавешенного глухими шторами, стоял стол, покрытый белым холстом, на нем размещался алтарь, развернутый на восток. Рядом лежал текст клятвы подчинения духов. Гийен стоял с мрачным выражением лица, проклиная себя за то, что согласился на этот балаган. Пять часов кряду продержал Папюс министра, совершая обряд посвящения по полной форме. Только после этого, утверждал он, можно просить духов оказать содействие брату по ложе. Самое удивительное, что на заседании кабинета речь Гийена произвела фурор!
С тех пор к Папюсу стала частенько наведываться чиновничья верхушка. В частности, Жерар принял в члены ордена мартинистов министра иностранных дел Франции Теофиля Делкасса, лидера социалистов Жана Жореса и многих других.
Что же касается врачебной практики, то здесь у Папюса то и дело случались осечки. История с Матильдой, которой не помогло магическое лечение, оказалась далеко не последней. Обычно Папюс старался поскорее забыть о неудачах, но историю, произошедшую в 1897 году с его ближайшим другом и собратом по ложе Станиславом Гюайта, забыть не удалось. Именно этот случай и заронил в душу Жерара первые семена сомнений в собственных силах. В тот день Гюайта перебрал дозу кокаина, и Папюс как врач понимал, что друг на грани смерти. Оставалось надеяться лишь на помощь свыше. «Вызывай скорее! — хрипел перепуганный, белый как полотно Станислав. — Не видишь, я сейчас испущу дух!» Папюс, призвав ангелов-защитников, нарисовал магический круг с охранными символами. Но Гюайта на глазах становилось все хуже, и через два дня он умер. Поскольку сам Станислав считался в Париже сильным черным магом и у него имелись ученики и последователи, Папюс всерьез опасался мести. И не напрасно: однажды ночью, когда он возвращался с заседания ложи, напуганные чем-то лошади внезапно понесли, и карета Папюса перевернулась. Жерар был уверен: это месть Гюайта. Но гораздо хуже было другое — недоброжелатели регулярно стали подкидывать в его почтовый ящик письма, в которых Папюса называли шарлатаном.
...Трудно сказать, кто возложил на Папюса миссию распространить мартинизм в России (возможно, это было решено на собрании лож нескольких европейских стран), но в 1895 году Великий мастер торжественно посвятил в братство первого русского — военного атташе в Париже Валериана Валериановича Муравьева-Амурского (брата министра юстиции). Затем членом ложи стала актриса Ольга Мусина-Пушкина.
В сентябре 1900 года в своей парижской резиденции Муравьев-Амурский устроил Папюсу встречу с новыми потенциальными мартинистами — великим князем Петром Николаевичем, двоюродным дядей Николая II, его супругой Милицей и сестрой супруги княгиней Анастасией Лейхтенбергской. Когда подали кофе, красавица Анастасия отвела Папюса в сторону и спросила, не может ли месье Жерар помочь в одном весьма щекотливом деле. «Вы можете все. Вам ничего не стоит», — льстила Папюсу княгиня. Просьба и впрямь оказалась весьма необычной: княгиня попросила узнать будущее дома Романовых.
Папюс обратился к таро (возможно, дар видеть будущее по картам достался ему от матери-гадалки). Карты показали неминуемую угрозу, надвигавшуюся на российский царствующий дом. Тогда Папюс попытался выяснить, возможно ли угрозу предотвратить. Нет... Он разложил карты еще раз. Со второй попытки небольшой шанс выпал...
Через несколько месяцев в Компьене Папюс был представлен императору Николаю II и его супруге Александре Федоровне. Монарх спросил, располагает ли доктор Жерар временем и желанием для дружеского визита в Россию, ибо оказал бы честь, прибыв в качестве личного гостя. Папюс с благодарностью принял приглашение. Вскоре он с удивлением узнал, что вместе с ним в Петербург едет месье Филипп — тот самый доктор, который в свое время вылечил его Матильду! Его тоже лично пригласил русский царь! Теперь уж Папюс потрудился навести справки об этом человеке. И узнал, что Филипп родом из крестьянской семьи, проживает в Лионе, где обучался фармацевтике, получив неполное медицинское образование. Почему же о Филиппе упорно говорят как о чудодейственном целителе, недоумевал Папюс. Скорее всего, он банальный шарлатан-недоучка. Удивительно легковерны эти русские...
В Россию оба почетных гостя прибыли в начале 1901 года. Их поселили в Царскосельском дворце, и Папюс исподволь начал присматриваться к своему соотечественнику. Тот оказался маленьким сухоньким брюнетом с подпрыгивающей птичьей походкой и жиденькими волосами. Одевался Филипп подчеркнуто скромно, храня верность застегнутому на все пуговицы одному и тому же черному сюртуку.
Папюс и император много Времени проводили в уединенных беседах. Скорее всего, французский гость убеждал Николая в том, что вступление в мартинистскую ложу окажет мощное защитное воздействие на царствующий дом и дела государства. По некоторым сведениям, в конце концов Николай согласился принять посвящение. Поскольку Папюс уже знал, что русский император питает отвращение к пышным ритуалам, инициацию провели скромно. Подробности события держались в строгой тайне, известно лишь, что уже весной 1901 года в присутствии Папюса и месье Филиппа Николай председательствовал в ложе, получившей название «Крест и звезда». В ложу помимо царской четы вступили также вдовствующая императрица Мария Федоровна, великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич, а также многие представители высшей аристократии.
Папюс с некоторой досадой наблюдал, что его коллега, месье Филипп, в Петербурге нарасхват, и знатные господа выстраиваются к нему в очередь. Как-то за ужином царица восторженно рассказывала Папюсу, как «бесподобный, неподражаемый месье Филипп» вылечил одну из ее дочерей от оспы, а саму Александру Федоровну избавил от почечных камней. Не отставал и библиотекарь Зимнего дворца господин Леман (тоже мартинист), поведавший, что его племяннику собирались ампутировать ногу, а месье Филипп навестил беднягу накануне операции, посидел рядом, посмотрел на него и сказал: «Не горюй, операции не будет». На следующий день лечащий врач с изумлением обнаружил, что гангрена пошла на спад. Слушая все это, Папюс лишь недоверчиво пожимал плечами.
Однажды императрица, повстречав Папюса на прогулке, вдруг спросила со смущенной улыбкой, не согласятся ли они с месье Филиппом пройти маленькое испытание. «В назидание нашим врагам», — добавила Александра Федоровна. Папюс знал от своей ученицы Мусиной-Пушкиной, что некоторые лица в Петербурге называют приезжих гостей шарлатанами и требуют, чтобы государь выслал их из России.
Однако «маленькое испытание» оказалось серьезным экзаменом. Комиссия ведущих петербургских врачей (в их число, например, вошел известный психиатр Бехтерев, тоже мартинист) вместе с гостями отправилась в петербургский военный госпиталь. Там Папюсу и Филиппу показали двадцать тяжелобольных пациентов и предложили для начала поставить им диагноз. Месье Филипп своей подпрыгивающей походкой приближался к каждому, секунду-другую пристально смотрел на пациента и оглашал диагноз. После каждого вердикта месье Филиппа русские профессора, сверяясь с историей болезни, восхищенно ахали: он не допустил ни единой ошибки. Более того, Филипп заявил, что из осмотренных им больных шестнадцать человек выздоровеют, а четверо умрут. Его предсказание в точности сбылось. Папюс же ошибся ровно в половине случаев. После экзамена Императорская военно-медицинская академия присвоила Филиппу степень доктора медицины. Но каково же было удивление Папюса, когда он узнал, что этот целитель-недоучка имеет целую кипу почетных дипломов «за медицинские и гуманитарные заслуги»: от университета Цинциннати американского штата Огайо, от марсельской Академии Христофора Колумба, от Королевской академии в Риме, а итальянский город Акри сделал Филиппа своим почетным гражданином, после того как он излечил от смертельного недуга градоначальника. Папюс чувствовал себя опозоренным.
Вернувшись во Францию, он потерпел еще ряд неудач в лечении высокопоставленных больных, среди которых был, между прочим, министр финансов, благоволивший к ордену и обещавший ему материальную поддержку. О Папюсе стала распространяться дурная слава. Обеспокоенный происходившим, Жерар решил смирить гордыню и обратиться за помощью к месье Филиппу. В одном из писем он даже написал, что якобы коллега явился к нему в пророческом сне.
«Прошу вас принять меня в ученики», — смиренно попросил Папюс месье Филиппа, прибыв в Лион. Скромная обстановка приемной целителя поразила Папюса: кушетка, простой деревянный стол и два стула. В ответ на просьбу хозяин разразился добродушным смехом: «Ты же гораздо умнее меня, Жерар, куда мне тебя учить!» Но Папюс настаивал.
«Чистота сердца и чистота молитвы, — сказал Филипп. — Больше ничего не надо. Никаких пассов и заклинаний».
...В августе 1904 года Матильда прислала служанку в клинику мужа с известием: опасно больна Виктория Лаланд, дочь месье Филиппа. И Филипп просит Папюса срочно приехать. По дороге в Лион Папюс недоумевал: чем же он может помочь, если сам учитель бессилен?
В доме целителя царила суматоха. Растрепанная, заплаканная мадам Филипп бросилась в ноги Папюсу: «Жерар, про вас говорят, что вы все можете! Спасите Викторию! Ее отца, видно, оставили высшие силы».
Бледный, осунувшийся месье Филипп стоял у постели метавшейся в жару дочери. Жерар взял руку девушки, чтобы пощупать пульс, и его сердце сжалось: да пульс-то предсмертный, чтобы это понять, не надо быть магом! Из-за плотно закрытых дверей слышались горестные вздохи женщин. Филипп дал Виктории какое-то питье, от которого та почти сразу уснула, и предложил Папюсу прогуляться. Стоял душный безлунный вечер. «Чернолуние Гекаты», — многозначительно произнес Папюс. «Я позвал тебя, чтобы ты получил урок, — глухо сказал Филипп. — Ведь ты просил об этом. Так вот, судьбе угодно, чтобы Виктория умерла. Запас ее жизненных сил исчерпан... Я могу воспротивиться, исцелив ее, но тогда у меня пропадет дар лечить других...»
«Но ведь это ваша дочь, месье Филипп, — пробормотал потрясенный Жерар. — Причем же здесь другие?!» «Вот потому твои пассы и не действуют, — вздохнул Филипп. — Разве не сказано в Евангелии — заботься о других? Люби ближних... Разве ты, великий маг, ничего не знаешь о жертве?»
...В ночь после смерти Виктории Филипп сообщил Папюсу, что проживет еще год и за это время успеет помочь ровно 750 человеческим существам. «Хочешь ли ты исцелять?» — спросил он Папюса. Жерар судорожно кивнул головой. «Тогда забудь о себе. Не бери вознаграждения. И будь готов к жертве. Это главное». Еще Филипп добавил, что, приближаясь к больному, он чувствует себя ничтожеством, мошкой и умоляет о высшем заступничестве. Папюс же до сих пор, пытаясь врачевать, чувствовал себя по меньшей мере полубогом.
После той памятной встречи с месье Филиппом магические процедуры, которые применял Жерар в своей лечебнице, неожиданно возымели почти стопроцентный успех.
Практика у Папюса увеличилась втрое, возросли и доходы. Матильда простодушно радовалась этому и уже собиралась купить приглянувшееся поместье в Грасе, но муж разрушил ее планы, отдав деньги французскому Красному кресту. Малоимущих больных он отныне принимал бесплатно, чего раньше никогда не делал.
2 августа 1905 года месье Филипп умер. На похороны собралось невиданное количество народа, были присланы соболезнования из разных стран, в том числе и от русского двора. А в октябре Папюс получил приглашение от Николая II безотлагательно приехать в Россию. Санкт-Петербург встретил Жерара выстрелами и озлобленными голодными толпами. В Царском Селе, напротив, стояла какая-то гнетущая тишина. Семья Николая и его приближенные сновали по огромному темному дворцу, подобно теням.
...В удаленных покоях Царскосельского дворца собрались четверо: Николай II с супругой, капитан Мандрыка — адъютант императора и Папюс. По просьбе государя французский маг должен был вызвать дух Александра III, чтобы император спросил у отца совета. В звенящей тишине Папюс начертил на полу магические знаки и произнес заклинания. В этот момент глаза его закатились, и он обмяк, словно тряпичная кукла. Какое-то время медиум находился в трансе, когда же сознание вернулось к нему, собравшиеся услышали следующее: «Ты должен во что бы то ни стало подавить начинающуюся революцию. Но, увы, она еще возродится, и катастрофа неминуема. Что бы ни случилось, бодрись, сын мой. Не прекращай борьбы». Остекленевший взгляд Николая сверлил Папюса. «Что еще он говорит? Значит, не давать конституции?» — «Значит, не давать»...
Сеанс окончился, и все четверо долго сидели в полном молчании. Первой его нарушила императрица, спросив, возможно ли предотвратить предсказанное.
Папюс задумался. «Возможно, пожалуй...»
Несколько суток он провел взаперти, изучая каббалистические таблицы, и вскоре сообщил царской чете, что выполнил просьбу. Однако заклинание, защищающее Романовых от катастрофы, будет иметь силу лишь до тех пор, пока сам Папюс «не исчезнет с физического плана». Примечательно, но это один из немногих случаев в практике Папюса, когда сам он был неколебимо уверен в действенности своего заклятия.
В благодарность царица преподнесла доктору Жерару массивный золотой ковш, украшенный драгоценными камнями. Увы, дальнейшая судьба подарка неизвестна, но вполне вероятно, что Папюс отдал его на благотворительность.
В 1906 году он в третий раз посетил Россию с коротким визитом и, по слухам, гадал Николаю (скорее всего, на таро), убеждая его готовиться к войне с Германией.
Забегая вперед, скажем, что императорская чета переписывалась с Папюсом до самой его смерти. Любопытно, но доктор Жерар впоследствии предостерегал их от влияния Распутина. Узнав о кончине Папюса в 1916 году, Александра Федоровна написала мужу на фронт: «Папюс умер, а значит, мы обречены».
...Спустя одиннадцать лет после свадьбы в семье Папюса случилось чудо: 2 января 1906 года Матильда родила мальчика, их единственного ребенка. Папюс назвал сына Филиппом, в честь того, кого с некоторых пор считал своим единственным учителем.
В конце 1913 года (мальчику было семь лет) он порезал кухонным ножом палец, и рана загноилась. Началось заражение крови. Никакие пассы, сколько Жерар ни производил их над сыном, не помогали. Гомеопатия и медицинские препараты — тоже. Папюс впал в отчаяние.
Ночью ему приснился месье Филипп, который сказал: «Отдай мальчика». К своему ужасу, Жерар понял намек учителя: речь шла о «жертве». Но нет, на такое он не способен. Он не может позволить умереть единственному обожаемому сына. У месье Филиппа было пятеро детей, разве это не меняет дела? Вечером Папюс повесил на шею мальчика талисман с магическими символами и начал заклинать духов, приказывая им покинуть тело сына. На третий день Филиппу стало лучше и он постепенно пошел на поправку.
Однако после чудесного исцеления ребенка здоровье самого Папюса резко ухудшилось. Его стали преследовать голоса и видения. Исчезли и целительские способности, в клинике Папюса все чаще умирали больные. Матильда была уверена, что кто-то наслал на мужа порчу, но сам Папюс отлично знал, что произошло. Разложив таро, он с точностью до дня выяснил дату своей близившейся кончины.
Эту дату, как оказалось, Папюс предсказал совершенно точно: 25 октября 1916 года. Он спокойно принял смерть, запретив Матильде и близким плакать. Так закончилось ученичество Папюса у Антельма Филиппа.