ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО

33. БИБЛИОТЕКА. СТАТЬИ.

Словарный боезапас

Ж. «ИТОГИ» 18 февраля 2008/08

Каждое время говорит на своём языке. Ушедший век пополнил русскую речь «коллективизацией», «развитым социализмом» и «перестройкой». Зато век XXI обогатил «суверенной демократией», «нанотехнологиями» и «инновациями». Автор бестселлера «Русский язык на грани нервного срыва» Максим Кронгауз провёл ревизию отечественного новояза

Что такое «инновационное развитие» или, скажем, «суверенная демократия»? Как и многие, я просто не понимаю некоторых слов и словосочетаний русского языка, даже несмотря на ожесточённые споры вокруг и всё новые интерпретации. Они звучат постоянным фоном, я их слышу, я к ним привык, но я их не понимаю.

Для нашей эпохи вообще характерно, когда вдруг какое-то новое или редкое слово становится чрезвычайно популярным. Причём это происходит в самых разных областях - от политики до гламура. Ключевое слово последнего года - «преемник», оно звучит так же часто, как, скажем, «нано». Как правило, слово начинает мелькать, переживает недолгий пик популярности, а потом, отслужив свое, выкидывается. Так, частичка «нано» была вброшена в официальных текстах, но вскоре зажила другой жизнью, её используют во всех областях вплоть до рекламы обувного крема. То есть употребляется не исходя из смысла, а по законам моды. Или другой пример, из совсем иной сферы. Неожиданный взлёт интернетного «преведа». Он возник при русификации непристойной картинки вместо английского surprise. Его произносит медведь, заставший любовников на лужайке на месте, так сказать, преступления. Слово «превед» очень быстро захватило Интернет, вышло за его границы: появилось на рекламных плакатах, школьных тетрадках и т. д. Другое словцо - «медвед» появилось из этой же картинки. Сработала рифма: превед - медвед. А потом естественным образом связалось с фамилией преемника, и Медведеву во время интернет-конференции пришлось отвечать на вопросы про «медведа». Случайность, но почти мистическая.

Но мода на то и мода, чтобы через какое-то время проходить. Прошла популярность прилагательных «культовый» и «знаковый»; сейчас в моде другие оценки, например «пафосный» или «готично». Не слишком часто употребляется теперь и «харизма», а ведь лет десять-пятнадцать назад именно так прежде всего определяли политиков — харизматичный или нехаризматичный. Харизматичными были Жириновский и Лебедь. Политик иногда формирует языковой стиль времени. Но чтобы это делать, он должен вначале вписаться в своё время, уловить его языковые и стилистические тенденции. Вспомните, к примеру, как говорили правые либеральные политики. Их речь категорически не вписывалась в брутальную эпоху 90-х. Символом того времени был образ «крутого пацана», а интеллигентная речь казалась неуместной. Сейчас по-прежнему в политике в моде агрессивный стиль и агрессивная речь. Здесь исключительно важна роль президента, в России первое лицо задаёт эталон, его неизбежно копируют. Путин прекрасно владеет литературной нормой, но время от времени сознательно использует резкие слова, переходит на так называемый низкий стиль. У всех на слуху «мочить в сортире» или более позднее — «от мёртвого осла уши» и так далее. На последней пресс-конференции Путина все отметили фразы «вы что, хотите, чтобы я землю ел из горшка с цветами?» и «пусть жену свою учит щи варить». Они запоминаются именно на фоне правильной речи как своеобразные яркие пятна и скорее нравятся слушателям, потому что оживляют речь. Это уж точно не речь «по бумажке», характерная для поздних советских лидеров.

Речевые портреты политиков вообще очень интересны. И их речевые ляпы в том числе. С интересом просматриваю рейтинг высказываний политиков в «Итогах». Каждая фраза - курьёз, но их постоянство - это уже тенденция. Можно ли научить чиновников говорить грамотно, правильно? Наверное, да. Можно ввести обязательный экзамен, заставить писать сочинения, диктанты и т. д. Но, во-первых, мы знаем, к чему у нас обычно приводят обязательные экзамены и тесты. К выгоде экзаменаторов. А во-вторых, важна цель. Научить можно, но чиновнику это не нужно. Вежливый грамотный чиновник не соответствует современному стандарту. Он будет белой вороной среди своих собратьев и, значит, не сделает карьеры, не впишется в свою среду. Изменится культурный эталон, принятые поведенческие и речевые нормы, и все чиновники изменятся сами, без всякой учёбы.

Сегодня я вижу разные тенденции в языке. Например, определённый откат к советской политической культуре. Лозунги на последних выборах были скорее ритуальны, чем действенны. Почти ничего не запоминалось, всё было гладко и правильно, но неинтересно. Как говорится, не цепляло. Мы так боялись хаоса, в том числе и языкового, 90-х годов, что не замечали другую сторону медали. Языковой хаос связан с языковым творчеством, креативностью. Таких языковых экспериментов не было ни в предыдущую эпоху, ни теперь. На смену хаосу приходит стабильность, что хорошо, но уходит креативность. С другой стороны, очевидны и совершенно другие тенденции. Например, уже упомянутая агрессивность политической речи, имеющая отчасти собственные корни (вспомним Хрущёва и его «кузькину мать»), а отчасти американские. Вообще происходит своего рода «американизация» политического этикета. Это было видно и по некоторым предвыборным шоу.

Каким будет развитие нашей речевой культуры, сказать трудно. Язык - вещь чрезвычайно важная, но всё-таки зависимая. Ведь тот языковой взрыв, который мы переживаем последние два десятка лет, вызван социальными и технологическими изменениями: перестройкой, компьютером, Интернетом... Вот и будущее нашего языка и нашей речевой культуры зависит во многом оттого, как будет развиваться общество. Но что бы ни происходило, утешает одно - без языка мы не останемся.

Рубрику подготовила Лейла Гучмазова