ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО

236. БИБЛИОТЕКА. СТАТЬИ.

ЛЮБОВЬ, ТОСКА И МАГИЯ

Текст/Андрей Топорков

ж. «КРЕСТЬЯНКА» 11/2008

Пожалуй, ни одна сфера жизни не порождала в России XVII-XVIII веков такого количества заговоров и магических средств, как любовь, секс и семейно-брачные отношения

В следственных делах о колдовстве и различных рукописных сборниках до нас дошли «присушки» и «отсушки», заговоры на красоту и свадебные обереги, заговоры, призванные наслать на мужчину импотенцию или, наоборот, вернуть ему мужское достоинство. Среди этих текстов есть и несложные формулы из нескольких слов, и развёрнутые сюжетные повествования; есть и «божественные» заговоры (хотя их очень немного), и заговоры «чёрные», обращённые к Сатане и его приспешникам. За многими случаями применения магических средств стоит личная драма, попытка с помощью сверхъестественных сил решить реальные психологические проблемы. Замужние женщины обращались к любовной магии, когда муж переставал уделять им внимание, пытаясь вернуть себе расположение супруга, чтобы он «был добрым» и не распускал руки. Если любовник изменял своей подруге и женился на другой, брошенная любовница могла расквитаться с ним, напустив на него «невставуху», или попытаться поссорить его с женой, чтобы они не жили мирно, а дрались как кошка с собакой. Девицы прибегали к магическим приёмам, чтобы увеличить свою сексуальную притягательность и привлечь женихов. Во время свадьбы позитивная магия должна была создать нерасторжимую связь между молодыми, однако пуще всего следовало беречься сглаза и порчи. Представители сильного пола пользовались в основном заговорами «на блуд», чтобы бабы с ними «гуляли»... Всеобщая вера в могущество заговоров и магических средств приводила к тому, что и первое девичье чувство, лишившее девушку сна, и телесная немощь, не позволившая парню насладиться радостями первой брачной ночи, - всё это осмыслялось как насланная кем-то извне порча. Такую ситуацию ещё в середине XIX в. описал В.И. Даль: «Внезапный переворот, который сильная, необъяснимая для холодного рассудка, страсть производит в молодом парне или девке, - заставляет сторонних людей искать особенной причины такому явлению, и тут обыкновенно прибегают к объяснению посредством чар и порчи. То, что мы называем любовью, простолюдин называет порчей, сухотой, которая должна быть напущена». Естественные человеческие желания осмыслялись как злокозненное воздействие дьявольских сил. Вот ещё одно забавное свидетельство середины XIX века: «Любовь считается дьявольским наваждением, однако ж очень приятным и таким, которого иной раз добиваются изо всей мочи».

Женщины и девицы широко пользовались привораживанием с помощью пищи или питья, которые давали мужчине, подмешав в них грудное молоко, менструальную кровь, пот... Среди вопросов, которые задавали женщинам духовники в XV веке и позднее, были и такие: «омывала ли еси молоко с персей своих медом и давала пити мужу своему любви деля». У мужчин же ещё в XVIII веке духовные отцы спрашивали: «Ворожбою и корением жены или девицы, или отрока на блуд к себе не обволховал ли еси». Характерны для любовной магии действия с одеждой, нижним бельём, волосами человека и даже с вырезанным из земли следом. Наиболее радикальным средством считалось так называемое «вмазывание в печь». Например, в XIX веке в Новгородской губернии девушки брали два волоса, один свой, другой парня, и свивали их вместе со словами: «Как эти два волоса дружно свились, так бы и мы с рабом Божьим (имя) дружно сжились». Затем замазывали их глиной и бросали в печь, приговаривая: «Как в этой печке жарко, так бы и рабу Божьему такому-то было бы меня жалко». Многие пытались привораживать с помощью зеркала, различных зелий и даже косточек лягушки или летучей мыши. В XVII - XVIII веках «мужские» и «женские» заговоры довольно чётко противопоставлялись друг другу. Женщины пользовались в основном теми, что были составлены из несложных формул вроде «Как люди смотрятца в зеркало, так бы муж смотрел на жену да не насмотрелся...» Такие формулы настолько просты, что не возникало потребности их записывать, да и грамотность в женской среде была распространена значительно меньше, чем в мужской. Среди мужчин типичный исполнитель любовных заговоров - это неудачник, который не умеет своими силами добиться расположения женского пола. Как правило, они не предполагают жениться, но лишь желают вступить в кратковременную интимную связь. Например, Иван Молодавкин, лекарский ученик Измайловского полка, во время «сиденья от скуки» в доме на Большой Никольской улице в Петербурге 31 декабря 1736 г. сказал, «что приходит де ему, Маладавкину, на мысль, чтоб ему жить блудно з девками и з бабами, да не знает де он, где такова человека найти, кто б ему мог сделать, дабы ево, Молодавкина, девки и бабы и любили». Добрый человек подсказал Молодавкину, к кому ему следует обратиться, и в тот же вечер лекарский ученик уже держал в руках волшебную тетрадку с заговорами. Конец этой истории вовсе не так забавен, как начало. Криминальный рукописный сборник был отобран у Молодавкина и отослан в Тайную канцелярию. После непродолжительного следствия лекарскому ученику был вынесен суровый приговор: трижды прогнать его через полк со шпицрутенами. «Мужские» заговоры часто заносились в специальные рукописные сборники. Мужчины обращались за помощью к таким персонажам, как четыре ветра, Царь Жажда, Тоска, Баба Яга, а иногда даже к самому Сатане или его подручным. Большинство старинных «чёрных» заговоров - именно заговоры на любовь. Сексуальная магия слишком походила на порчу и имела такой откровенно антихристианский характер, что это, конечно, не могло пройти безнаказанным, если тетрадки с заговорами попадали в руки властей.

В то же время любовным заговорам нельзя отказать в своеобразной поэтичности и красоте. Например, весьма выразителен заговор на присуху из Олонецкого сборника 2-й четверти XVII века: «Стану благословясь, пойду благословясь, пойду в чистое поле под солнечную страну. Там стоит сыр дуб крячковист. Стану яз, раб Божий имярек, поклонятись и покорятись четырем ветром и четырем вихорям: станьте вы, четыре ветра и четыре вихоря, понесите вы тоску и кручину и печаль необычную со всех четырех сторон, от востоку до запада, от юга и до севера, со всякого человека, с царя и царицы, с черньца и черницы, з белца и белицы, стара и млада ко мне, к рабу Божию имярек, во едино место... Аминь».

Любовная страсть насылается в заговорах как некая страшная сила, несущая женщине зло и разрушение. Это не любовь в современном её понимании, а именно болезнь - тоска, кручина, сухота, да и требуют в заговорах не взаимного чувства, а того, чтобы кипело, горело, болело сердце у рабы Божьей, чтобы она тосковала и горевала. Старинные любовные заговоры призваны погрузить женщину в отчаяние и состояние, близкое к самоубийству. По своим симптомам любовная болезнь близка к «огненной» лихорадке. Любовный жар насылался не только в сердце, душу, мозги и очи, но и в жилы, суставы, кости, кровь, печень и лёгкие. Образ любовного пламени отличается большой психологической достоверностью: огонь повышает температуру тела и тем самым усиливает эмоции человека. Без своего возлюбленного женщина не может ни есть, ни пить; она бледнеет и чахнет, её единственным желанием становится увидеть коварного мужчину, напустившего на неё столь сильное чувство. Без него она сохнет, как скошенная трава в поле, задыхается, как рыба, выброшенная на берег, а при встрече с ним забывает о стыде и об условностях: бросается ему на шею и жарко целует прилюдно. Вообще описание любовного отчаяния, которое даётся в заговорах, весьма напоминает картину романтической любви у писателей и поэтов XIX века. Интересно, что Тоска выступает в заговорах не только как состояние человека, но и как самостоятельный персонаж. Обычно она находится на дальнем острове и сидит на доске или даже заключена под доской.

Мужчина, который произносил заговор, стремился не только внушить своей жертве любовь, но и парализовать её волю, поставить в зависимое и униженное положение. По-видимому, мотивами для исполнителей заговоров была не только жажда обладания, но и желание самоутвердиться, отомстить кому-то за отсутствие взаимности. Понятна в связи с этим и жестокость любовных заговоров, садистские черты, присущие некоторым из них. Ещё в Древней Индии существовали магические формулы, свидетельствующие о стремлении мужчины подчинить себе волю возлюбленной: «Пронзённая жгучей болью, С пересохшим ртом приползи ко мне, Мягкая, с утихшим гневом, полностью (моя), Ласково говорящая, покорная!» Если воспользоваться известным противопоставлением «любовь - жалость» и «любовь - страсть», то в заговорах, несомненно, речь идёт о любви-страсти. Мне вспоминается рассказ, услышанный в 1981 году в Украинском Полесье. Пожилая женщина из села Высгуповичи поведала мне о том, как в юности её приворожили. Это сделал сосед, который намеревался по-настоящему приворожить к своей дочери её мужа, а на рассказчице просто хотел «потренироваться». Он был пожилой, никаких особых симпатий у нашей героини не вызывал, тем более что история его семейных неурядиц была ей известна. И тем не менее она страстно полюбила его. Кульминацией был такой эпизод. Рассказчица косила траву, и её сосед также косил неподалеку. «А я ведь жить без него не могу!» - замечает она. И вот зовёт его и, когда он подходит, кричит: «А зачем ты сделал так, что я тебя люблю!» - и бьёт его по лицу. Сосед перехватывает её руки и хохочет ей в глаза. «А ведь я же люблю его!» - опять поясняет женщина. И вот они катаются по полю. Она страстно целует его, но всё это время он держит её за руки. «Я бы иначе убила его!»

Потом начался длинный рассказ о том, как женщину створаживали. И особенно мне запомнились её последние слова, в которых она сформулировала своеобразную философию любви: «И вот так всегда. И плюешь ты на него, и он же для тебя - одно солнце в мире».