ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
224. БИБЛИОТЕКА. СТАТЬИ.
Уважаемая редакция!
Прочитал в шестом номере любимого мною журнала статью Д. Схиммельпеннинка ван дер Ойе о «несостоявшемся Коретсе» (Так в тексте) — Пржевальском. В работе Н. М. Пржевальского «Монголия и страна тангутов» (М. 1946. С. 158-159) есть любопытное упоминание о «счастливой земле Шамбалын». Кажется, это первое в нашей литературе упоминание о Шамбале. Я очень интересуюсь этой загадочной страной. Хотелось бы узнать, что известно науке о её истории и роли в жизни человечества.
С уважением, Константин Столбовский, г. Балаково
ПОДРОБНОСТИ
Счастливая земля Шамбалын
Сергей АНТОНЕНКО, редактор отдела истории религии журнала «Родина»
ж. «РОДИНА» № 09/2002г.
Ни один из образов, рождённых буддийской традицией, не преодолел пределы своего изначального культурного ареала с такой легкостью, как миф о Шамбале. Из тибетских легенд и богословских трактатов империя Шамбалы на заре XX века шагнула в мир реалий большой политики, стала центральной идеей геополитических проектов.
Заняв в первой трети прошедшего столетия почётное место «золотой легенды», своего рода интегральной доктрины, объединявшей оккультно-теософскую элиту Европы, Шамбала к концу столетия превратилась в один из экспонатов лавки магического ширпотреба. В эклектичной «духовной культуре» современного Запада (к которому в силу исторических обстоятельств тяготеет и Россия) древневосточное предание о священной, неприступной стране продолжает порождать многочисленные интерпретации и спекуляции. Самое занятное, что при этом всегда подчёркивается сокровенный характер самого предания.
Выяснение причин подобного интереса — увлекательная задача для культуролога. Можно заметить, что превращение эзотерического учения в популярный миф «духовно продвинутой» интеллигенции связано с кризисом новоевропейской веры в прогресс, с девальвацией прогрессистских идеалов и ценностей. Бурное развитие науки не привело к установлению царства мира и справедливости — оно лишь обогатило арсенал средств самоуничтожения человечества. Неудивительно, что идея о недоступной для современных варваров земле, соединившей знание с высокой этической ответственностью, обретает в XX веке особую проникающую силу. По сути, Шамбала, которая сумела избежать издержек развития технократической цивилизации благодаря овладению «психическими энергиями», — это обряженный в экзотические восточные одеяния старый миф о «бесконечном поступательном развитии человека и человечества».
Генезис западных теософско-оккультистских представлений о Шамбале можно проследить начиная с Елены Петровны Блаватской (1831 - 1891) — русской писательницы и спиритуалистки, одного из любимых авторов катковского «Русского Вестника». Именно она впервые открыла для «просвещенного мира» захватывающую истину о существовании на Востоке тайных обителей, из которых являются «Махатмы» (дословно с санскрита — «великие души»). Махатмы, в сущности, сверхлюди, превосходящие нынешнее человечество как мудростью, так и парапсихологическими способностями. Эти загадочные «высшие существа» в течение ряда лет были корреспондентами и наставниками Блаватской и её учеников. (Кстати, утверждение о фабрикации Блаватской писем махатм стали пружиной скандала, в результате которого Елена Петровна, обвинённая в том, что является «оплачиваемым агитатором» в пользу Росси; была вынуждена покинуть британскую Индию. Справедливости ради отметим, что последние письма махатм, по свидетельству сестры Блаватской В. П. Желиховской, были получены в Лондоне уже после смерти Елены Петровны и, следовательно, лично ею быть сфабрикованы никак не могли).
В сборнике «писем махатм» можно прочесть, например, что некогда в центральной части Азии находилось море, которое впоследствии превратилось в пустыню; в море лежал недоступный остров «Shamballah» где обитали Сыны Света. Очевидно, что в этом известии отразились сведения из почитаемых в Индии священных текстов - Пуран, Махабхараты, Рамаяны — о Шветадвипе, Белом Острове в Молочном океане. На берег трансцендентного острова не могут ступить ни создатель этой материальной вселенной Брахма, ни грозный и могучий Индра — ведь там возлежит Сам Верховный Господь Вишну... По мнению ряда исследователей, образ Белого Острова в Молочном Океане, в свою очередь, является отголоском очень древней, родовой памяти о приполярных областях, об арктической прародине ариев.
Блаватская с горечью писала, что травля, развязанная английскими колониальными властями, была вызвана исключительно тем, что она — русская: «Уж хоть бы в самом деле родной России какую пользу принесла, а то всего только и было, что отрицательная польза: почти все редакторы лучших газет в Индии, мои друзья-приятели, прекрасно знали, что каждое их слово против России режет меня по сердцу, — ну и воздерживались! Вот и вся моя услуга родине, навсегда потерянной...» Впрочем, Елена Петровна своих действительных настроений не скрывала и могла, например, запросто поделиться с друзьями такой мечтой: как было бы замечательно, если бы на севере Индии, на отрогах Гиндукуша, появился русский отряд. И уж совсем было бы замечательно, если бы командовал им генерал Скобелев, освободитель славян. (В августе 1887 года она писала по случаю смерти М. Н. Каткова: «Страшно обидно, что вот, только проявится из ряду вон русский человек — Скобелев ли, Аксаков, кто другой — так и прихлопывает смерть, в самую нужную минуту. Ведь не подыхает же Бисмарк...»)
Бесстрашную империалистку Блаватскую, кажется, не слишком беспокоило то обстоятельство, что скобелевские залпы способны потревожить медитативную сосредоточенность обитателей Шамбалы. Вскоре на европейском оккультном небосклоне зажглось новое светило, которому было суждено задать направление следующему поколению «паломников в страну Востока». Это был французский писатель-мистик Сент-Ив д'Альвейдр. В его учении о таинственной стране Агарта (Агарти), расположенной в глубинах Азии, отчетливо звучали политические обертоны. Сент-Ив д'Альвейдр не только открыто обращался к главам великих держав, предлагая организовать коллективную охрану «очага древней науки» в случае военных столкновений (ведь в случае конфликта войска Англии, Афганистана, России неминуемо должны были столкнуться на территории запретной страны), но и намеревался выступить посредником в переговорах правительства Франции с Агарти. Во время обострения ситуации вокруг Афганистана Сент-Ив д'Альвейдр писал, обращаясь к русскому императору (кажется, его слова сохраняют актуальность и ныне): «Заклинаю Вас не вводить войска в Афганистан без произнесения тайного Слова Божьего». Название программной работы д'Альвейдра — «Миссия Индии в Европе» — звучало для его современников как парадоксальное откровение.
Впоследствии европейские «посвященные» потратили немало усилий, чтобы выяснить соотношение Шамбалы и Агарти. В итоге сформиревались две точки зрения: согласно одной, эти понятия тождественны; согласно другой, Агарти — это центр созерцания, не вмешивающийся в мирские дела, «скрытое место добра», а Шамбала — центр могущества, который управляет стихиями, человеческими массами и ускоряет приход человечества к «шарниру времени». Маги-водители народов могут заключать договор с Шамбалой, принося клятвы и жертвы. Именно такая Шамбала страшно интересовала вождей «оккультного рейха», организовавших немало исследовательских программ для поиска следов и наследия «центра могущества».
...Но, конечно, в настоящее время «весть о Шамбале» наиболее популярная в рериховской редакции. Наиболее развёрнутая концепция представлена на страницах книги «Шамбала Сияющая», впервые изданной в 1930 году в Нью-Йорке на английском языке. В этой работе Николай Константинович переосмыслил материалы большой экспедиции по Центральной Азии 1925 - 1928 годов, представлявшей собой его собственную попытку «проникновения в Шамбалу». Сильными, уверенными мазками Рерих набрасывал контуры утопии: «Гонцы вестей Шамбалы воскрешают связи между великими традициями прошлого и нашими стремлениями к будущему... От многих народов пришли эти вестники. Преданно и благоговейно они несут священную весть грядущей эволюции... Безграничное искусство, непредубеждённая наука несут улыбку понимания. Великие традиции прошлого и будущего, высокое Учение, которое исходит из вечных высот, позволяют достичь священные пространства в объединённом понимании. Затем открываются сердца и начинается необъятная благословенная работа. Не войну, не ненависть, но лучшие созидательные идеи принесут всему миру вестники Ригден-Джапо, правителя Шамбалы. Железные птицы, предсказанные Буддой, уже летят, мирно ломая условные границы»...
Наконец, последний (на сегодняшний день!) вариант западного «шамбалинского мифа» связан с «блюдечным психозом» (пик которого в конце 1940-х — начале 1950-х годов успела застать вдова Рериха, его верная «другиня» Елена Ивановна):
Шамбала была объявлена «опорной базой» представителей внеземного разума.
Отношение к Шамбале в постперестроечной России напрямую связано со спецификой современной конфессиональной ситуации.
Если последователи Рерихов продолжают петь ей хвалебные гимны («В неприступных высотах Тибета / в очистительном зареве звезд / Основало отечество света / Свой бессменный и вечный форпост». — Е. Сидоров), то православный апологет о. Андрей Кураев в работе, озаглавленной «Шамбала зияющая» пишет, что «величайшая тайна Шамбалы — это не более чем демонизм». Следует заметить, что точка зрения отца Андрея вполне согласуется с мнением французского традиционалиста Рене Генона, предупреждавшего, что Шамбала теософов есть один из центров сатанинской контринициации.
Как адепты Шамбалы, так и её противники практически не обращают внимания на то обстоятельство, что они имеют дело с «продуктом вторичным», с парамифологическими построениями, имеющими весьма мало сходства с образом из первоначальной традиции. Что же известно нам о Шамбале из священных текстов и преданий Востока? Ответив на этот вопрос, мы поймем, почему миф оказался столь востребованным ещё до своей фактической мутации. Образ Шамбалы в принципе соответствует распространённому в традициях Евразии представлению о священном месте, над которым не властен нынешний космический век раздоров, бедствий и всеобщей духовной деградации. Русские старообрядцы, остро чувствовавшие историю как поступь антихриста, имели предания о целом ряде таких обителей. Наиболее известные из них — Китеж, Беловодье. Бытоописатель и вдумчивый исследователь старообрядчества П. И. Мельников (Андрей Печерский) в своем рассказе «Гриша» называет ещё несколько «невидимых пустыней» и «сокровенных градов». Это обители гор Кирилловых и гор Жигулёвских, град на озере Нестиаре, невидимая васильгородская церковь. Там даже время течёт по-другому, оно словно бы растворилось в пасхальной вечности литургии: пока в васильгородской церкви поют один ирмос «Сей нареченный и святый день», на «обыкновенной» земле проходит сто годов и более. Ходу маловерам к невидимым обителям нет, пройти туда может только человек, в душе помыслов нечистых не питающий. На пути могут быть различные искушения, встречи с «силой преисподней» — но надо с верой, без рассуждения идти в «благоутешное пристанище»... Последние приведённые указания особенно сближают старообрядческую традицию с известными «путеводителями» к Шамбале.
Среди древнейших упоминаний о Шамбале можно выделить сведения, относящиеся не к буддийской, а к ведической традиции. Эпические тексты древней Индии немало места уделяют описанию Кали-юги — «века бедствий». В Махабхарате (гл. 188) говорится о том, чем завершится эпоха вселенской инволюции: «Час пробьёт, и появится дважды рождённый по имени Калки Вишнуяшас, наделённый великою силою, умом и могуществом. Явится он на свет в достойной брахманской семье в деревне Самбхала и силою духа возродит оружие и всевозможные средства передвижения, воинское облачение, доспехи и панцири. Этот царь, побеждающий дхармой, примет верховную власть и внесёт покой в мятущийся мир. Сверкающий брахман, высокий помыслами, явившись миру, положит конец разрушению». Уже в этом раннем свидетельстве (о его архаичности свидетельствует то, что Шамбала / Самбхала названа здесь просто деревней (или селением)) можно различить все основные черты мифа: Шамбала противостоит мировому беспорядку, хаосу и вырождению; её миссия носит эсхатологический характер; владыка Шамбалы проявляет себя как победоносный Царь и Спаситель; оружие Шамбалы — дхарма (санскр. «истина, духовный закон, заповедь поведения»).
«Тибетская» Шамбала неразрывно связана с буддизмом, точнее, с той его формой, в которой древнее учение «отшельника из племени шакьев», по словам Л. Н. Гумилёва, «в результате внутреннего исторического развития приходит к идее воинствующей и победоносной церкви». Воспитанного на «эзотерических» теософско-оккультных «откровениях» нашего современника в тибетских свидетельствах о Шамбале не может не поразить их реалистичность и конкретность, являющаяся признаком аутентичной традиции (вспомним, для сравнения, древнерусские подробные описания «хождений» к «земному раю», «едемскому саду» и проч.). В традиционном ламском списке святых мест буддизма, который открывается вполне осязаемым «деревом просветления Будды» в Бодх-Гайе и местом его ухода в нирвану в Кушинагаре, а завершается тибетской столицей Лхасой, Шамбала занимает почётное место в середине. Северная страна Шамбала стоит после мифической горы Потала на юге и страны йогов Удияна на западе. Все эти места в принципе рекомендованы как места паломничества. В одном из текстов сообщается: «Индия была обращена в буддизм самим Буддой, и буддийская религия была распространена там благодаря деяниям богини Тары. Таким же образом Удияна была обращена в буддизм Ваджрапани, Шамбхала — грозными бодхисатвами, Китай — Маньчжушри. Тибет был обращён в буддизм Авалокитешварой...» И здесь, как мы видим, Шамбала называется среди вполне «земных» стран.
И всё же этой священной земле суждена особая роль. О миссии Шамбалы говорит учение «Калачакра», существующее в русле мистического направления в буддизме — ваджраяны (санскр. «алмазная колесница»). Согласно ваджраянскому преданию, доктрина о Калачакре («колесе времени») была изложена самим Буддой Шакьямуни по просьбе царственного Сучандры, правителя Шамбалы, специально посетившего учителя ради получения особого наставления. Вернувшись в Шамбалу, Сучандра, который на самом деле являлся воплощением бодхисаттвы Ваджрапани, передал это учение в виде тантры (инициатического текста). Тибетские источники приводят и другое имя царя Шамбалы — Чандрабхадра. Говорится, что на второй год проповеди «Калачакра-тантры» царь составил на неё комментарий из шестидесяти тысяч стихов. Амдоский учёный Сумба-кханбо Ешей Балдорж (1704 - 1788) путём сложных вычислений установил, что передача Буддой системы Калачакры состоялась в 878 году до н. э. Чандрабхадра, первый дхарма-раджа Шамбалы, умер в 877 году до н. э. В своём сочинении «Пагсам-Джонсан» Сумба-кханбо перечисляет имена 6 последующих дхарма-раджей (каждый из которых правил ровно по 100 лет). За дхарма-раджами престол Шамбалы последовательно занимают 25 кулика-императоров («кулика» образовано от имени «Калки»). Вся последовательность царей Шамбалы рассматривается в общем контексте истории и хронологии Тибета.
Проповедь Калачакры за пределами Шамбалы началась только в Х веке, благодаря деятельности наставника Питопы, Великого Калачакрапады. Этот прославленный проповедник проник в Шамбалу благодаря своим запредельным добродетелям и сверхобычным психическим способностям. Он был посвящён в учение шамбалинским царём Калки. Вернувшись обратно, Питопа изложил доктрину великому йогу Тилопе.
Суть учения Калачакры сводится к идее взаимосвязи психосоматических процессов и космоса. Это, в свою очередь, предполагает возможность направленного воздействия на мироздание благодаря изменению состояний индивидуального сознания: изменяя себя, человек изменяет и мир.
«Калачакра-тантра» описывает Шамбалу как идеальную буддийскую страну, где торжествует дхарма. Её правители соединяют в своем лице светские и духовные функции и придерживаются учения о «колесе времени». Эта страна располагается на континенте Джамбу, «севернее реки Шита» (иногда отождествляемой либо с Амударьёй, либо с Сырдарьёй). Обитателям Шамбалы гарантировано просветление в этой или следующей их жизни. Священная страна очертаниями подобна лотосу; её окружают снеговые вершины с лучевыми цепями, отделяющими восемь внутренних районов друг от друга. Меньший круг гор в сердцевине этого огромного лотоса окружает украшенную драгоценностями столицу Шамбалы — Калапу, место столь светлое, что ночь и день неразличимы там и луна блекнет, как тусклый диск. К югу от Калапы, в сандаловом саду наслаждений, находится трёхмерное изображение великой Мандалы Калачакры. Это — модель вселенной, карта космоса, которая используется для ритуалов. Священнодействия, совершаемые в Шамбале, имеют силу преобразующего воздействия на мироздание в целом...
Хотя понятие Шамбалы появляется уже в трудах одного из первых тибетологов Шандора Чома де Кёреши (1784 - 1842), первой попыткой разобраться в проблеме можно считать заметки Г. Цыбикова, посещавшего в 1899 - 1902 годах закрытый для европейцев Тибет под видом обычного бурятского ламы-паломника. Будучи в действительности посланцем Русского Географического общества, рационалистом и скептиком, Цыбиков обратил внимание на учение о войне Шамбалы. По его словам, это «нечто похожее на приход еврейского Мессии и второе пришествие Христа у христиан». Уже цитировавшийся нами Сумба-кханбо составлял свою летопись в царствование 19-го кулика-императора Шамбалы Викрама-Симха. Сверив данные различных тибетских источников, Цыбиков заключает, что во время царствования 25-го кулика-императора, «по одним исчислениям — на 51 году, а по другим — на 8 году, т. е., по нашему летоисчислению, в 2335 году по Р. X., произойдёт война между буддистами и лало». Несколько выше Цыбиков определяет лало как «иноверных»; точнее можно было бы сказать, что это — аналог Гога и Магога иудео-христианской традиции, то есть деградировавшие, находящиеся под демоническим влиянием варвары.
Итак, примерно через четыреста лет, когда мир будет погружён в бездну разложения, 25-й кулика-император Шамбалы, Раудра Чакри (тиб. Ригден Джапо) сядет на молодого коня, «обладающего силой ветра», и поведёт своих воинов в битву против сил тьмы. Сначала лало будут побеждать, но в итоге они будут совершенно разбиты и новая эра совершенства вступит в свои права.
Цыбиков получил сведения о шамбалинской войне в 1901 году в монастыре Дашийлхунбо (Ташилунпо), обители первого по святости, но второго по политическому весу и влиянию ламы Тибета — Панчен-ламы (Панчен-Ринпоче, или Таши-ламы). Панчен-лама III (1737 - 1780) в своих сочинениях развил мысль, на которую намекали его современники, что именно Панчен-ламе в одном из следующих воплощений предстоит возглавить силы света в «северной войне Шамбалы». В своей «Молитве Шамбалы» III Панчен-Ринпоче выражает пожелание родиться в Шамбале в царствование Ригден Джапо и стать первейшим из следующих за ним. Среди буддистов Тибета была распространена вера в то, что сам Панчен-лама родится как 25-й кулика-император. Талантливый дипломат и писатель, III Панчен-Ринпоче составил также путеводитель к Шамбале.
На аудиенции у Панчен-Ринпоче Цыбиков вместе с другими паломниками удостоился слушания из уст великого ламы «благопожелания Шамбалы»: «оно содержит молитву банчэню (Панчен-ламе), чтобы он, когда будет предводительствовать буддистами в священной войне Шамбалы с еретиками (лало), взял молящегося в число своих воинов. Лишь только он окончил чтение, нетерпеливые церемониймейстеры громко провозгласили «Уходите прочь!» и выпроводили нас, размахивая двоими кнутами, производящими большую панику между богомольцами. Нам пришлось поспешно сбежать по той узкой лестнице, по которой несколько минут назад мы поднимались с некоторым почётом».
На следующий год после того, как ироничный Цыбиков получил благословение на участие в шамбалинской войне, у ворот великого монашеского университета Ташилунпо (он тогда вмещал около трёх тысяч лам) оказалась группа путешественников, возглавлявшаяся другим бурятским ламой, Агваном Доржиевым. Особые отношения, связывавшие всю линию Панчен-лам с Шамбалой, представляли ни с чем не сравнимую ценность в глазах Доржиева, всю свою жизнь пытавшегося соединить несоединимое — политику и мистику. Сакральная империя Севера стала для Доржиева геополитическим проектом, ради воплощения которого он трудился, не жалея времени и сил.
Происходивший из хоринских бурят, Агван Лобсан Доржиев (1854 - 1938) в 19-летнем возрасте покинул Забайкалье и отправился с паломниками в Тибет. Здесь в 1888 году он окончил высшую богословскую школу Гоман при монастыре Брайбун в окрестностях Лхасы, получил учёную степень «лхарамба» и был назначен от этой школы «цаннид-хамбо» (наставником) юного Далай-ламы XIII, духовного и светского владыки Тибета. Со временем Доржиев приобрёл большое влияние на Далай-ламу, стал его доверенным лицом и другом. Ему удалось создать придворную прорусскую группировку, определявшую в течение долгих лет характер тибетской внешней политики. В 1898 году Агван Доржиев прибыл в Россию в качестве полномочного представителя Далай-ламы. Он искал выходы на высшие правительственные круги с целью склонить Петербург к оказанию помощи Тибету в противовес Британии. Доржиев обрёл покровителя в лице камер-юнкера двора князя Э. Э. Ухтомского, формулировавшего своё кредо таким образом: «Мы хотим, наконец, сознательно воспользоваться плодами стихийного движения казачьей вольницы в глубь Азии и стать звеном, соединяющим очаги христианской цивилизации с коснеющими во тьме языческими центрами». Благодаря протекции Ухтомского, сохранявшего влияние при дворе ещё со времён кругосветного путешествия цесаревича Николая Александровича, Доржиев получил высочайшую аудиенцию. Для него встреча с царём имела, помимо чисто политического, важное духовно-символическое значение. Ведь ламы провозгласили Екатерину II, а вслед за ней всех её наследников воплощениями популярной богини Цагаан Дара-Эхэ, Белой Тары...
Доржиев вернулся в Тибет, чтобы принести своим единоверцам весть о милости и могуществе Белого Царя. По мнению американского учёного Эдвина Бернбаума, наставник и друг правителя Тибета успешно использовал пророчество о Шамбале в политических целях, убедив Далай-ламу, что Шамбала находится в России, и поэтому следует искать союза с русским монархом, «царём Шамбалы», который рано или поздно покорит весь мир.
Вряд ли, однако, учёный лама действовал столь прямолинейно. Доржиев, получивший инициацию от знаменитого мистика Пурчока Ринпоче, был практиком Калачакры и принимал учение о Шамбале весьма серьёзно. Есть два косвенных свидетельства, относящихся к тому времени (одно принадлежит японскому буддийскому монаху, посетившему Тибет, другое — британскому агенту) о памфлетах, написанных Доржиевым. В них речь шла о многочисленных выгодах, которые приобрела бы буддийская церковь от дружбы с могущественным северным монархом. Вероятно, религиозно обоснованная цель Доржиева состояла в создании теократической федерации тибетцев и монголов под властью Далай-ламы и под протекторатом России.
Так или иначе, во время своей поездки в Ташилунпо в 1901 году Доржиев в течение двух дней принимал от Панчен-ламы IX Чокьи Ньима (1883-1937) богатые дары (включая несколько золотых статуй), тайные наставления и, что наиболее важно, — устное толкование молитвы, составленной III Панчен-ламой.
Вдохновлённый идеологией Шамбалы, Доржиев активно развернул в России буддийское миссионерство и просветительство, стремясь на основе «пан-буддистских» принципов объединить все исповедующие «желтую веру» народы Империи. Эта его деятельность, особенно обращение в буддизм бурят-шаманистов Прибайкалья, не встретила понимания у властей. Но благодаря Высочайшему покровительству (несмотря на противодействие ряда церковных деятелей) Доржиеву удалось успешно осуществить другой свой грандиозный проект — строительство в Санкт-Петербурге буддийского храма. Государь, приняв в 1909 году Доржиева накануне начала строительных работ, заверил посланца Тибета: «Буддисты в России могут чувствовать себя как под крылом могучего орла». Первое богослужение в храме состоялось в день празднования 300-летия Дома Романовых, 21 февраля 1913 года. 10 августа 1915 года состоялось освящение храма в честь божества Калачакры, персонификации сокровенного учения северной Шамбалы. Мистерии, посвящённые Калачакре, продолжали проводиться в петроградском храме до прекращения регулярных богослужений в конце 1933 года.
...Образ Шамбалы в дальнейшем продолжал использоваться в идейно-политических играх различных режимов. Войско Ригден Джапо могло приобретать черты Красной армии или «победоносного воинства микадо». Но во всех этих случаях миф словно сам отворачивался от своих интерпретаторов. В начале же XX века Шамбала стала реальным «пространством диалога» императорской России и северобуддийского мира. Древняя утопия обеспечила понятийным языком, «символьным капиталом» зарождавшуюся, но так и не успевшую проявить себя новую политическую культуру. Впрочем, нельзя сказать, чтобы работа по обретению «северной Шамбалы» оказалась совсем бесплодной. Получение независимости Монголией и Тибетом после падения маньчжурской династии в Китае в 1911 году; переход Урянхайского края под протекторат России в 1914 году; начавшееся культурное и интеллектуальное сближение Запада и Востока, лидером которого также выступала Россия; расцвет русской школы буддологии, основным принципом которой стало соотнесение текстуальных источников с живой традицией, — все это несомненные исторические свершения, за которые мы можем быть благодарны Шамбале.
Но при этом будем всё же помнить завет покойного писателя и философа Юрия Стефанова: «Не заблудиться по пути в Шамбалу!»