ЗАРИСОВКИ к 7-му АРКАНУ ТАРО
213. БИБЛИОТЕКА. СТАТЬИ.
Годовые кольца истории: Когда щуку бросили в реку
С. СМИРНОВ, кандидат физико-математических наук [213]
ж. «ЗНАНИЕ - СИЛА» № 07/2003. Российская Ойкумена
К концу седьмого века своей традиционной истории римляне сделались, наконец, историческим народом. Они научились не только делать Историю, но и размышлять о ней, пытаясь понять смысл своих действий и предвидеть их результаты — если это вообще возможно. Слишком уж много неожиданных событий потрясло Республику за последние тридцать лет!
Никто не предвидел, что все италики разом восстанут против Рима, и придётся уступить им, пожаловав полное римское гражданство всем, кто сохранил или восстановил верность Вечному Городу. Никто в Риме не ожидал, что одичавшая в ходе Гражданской войны армия возьмёт штурмом родной Город — ради того, чтобы её командир Сулла получил право вести на Востоке выгодную войну против царя Митридата. Никто не ждал, что этот воевода, вернувшись домой в блеске славы, установит в Республике пожизненную диктатуру; казнит без суда виднейших граждан, чтобы насытить своих солдат, а потом презрительно отвергнет власть над бессловесным римским обществом, поручив уцелевшему обрубку сената охранять интересы уцелевшего обрубка Республики…
И всё это безобразие — на фоне великих успехов римского оружия за пределами Италии! Молодой сподвижник Суллы Гней Помпей в считанные месяцы перебил во всём Средиземноморье обнаглевших пиратов. Затем Помпей в считанные годы покорил весь Ближний Восток: от Понта до Армении, от Тавриды до Сирии. Он даже посетил запретный храм иудеев в Иерусалиме и о чём-то беседовал с местным богом! Не мечтает ли великий Помпей о царском венце? Испугавшись такой перспективы, сенаторы отказались наградить ветеранов Помпея подобающими земельными наделами.
Это, конечно, был приступ политической дури. Будь Помпей во всём похож на Суллу, что помешало бы ему с ветеранами захватить Рим и даже объявить себя царём? Но Помпей умерен в своих талантах и зауряден в амбициях: он жаждет не столько власти, сколько заслуженного почёта и спокойного процветания в родном Городе. Быть первым среди равных граждан Республики — вот предел его мечтаний. Даже богатства, награбленные на Востоке, Помпей употребил не на создание своей партии в Риме, а на постройку первого каменного театра в священном Городе. Хватит державному, грозному Риму быть скопищем глинобитных избушек! Пора превзойти Антиохию и Александрию не только по объёму власти, но и по качеству жизни граждан!
Отцы-сенаторы имели отличный шанс: подружиться с Помпеем, объявив добродушного честолюбца «Отцом отцов Города» или кем-то иным, в том же духе. Но этот шанс был упущен — и упущенного сенаторами Помпея поймал хитроумный Цезарь. Вот уж кого сенаторы раскусили слишком поздно! Ещё пять лет назад никто не придавал особого значения этому молодому патрицию: красавчик и умница, краснобай и эстет, по уши в долгах у Марка Красса и иных кредиторов… Да таких честолюбцев в Риме — сотни!
И вдруг Цезарь взлетел так высоко, что выше некуда: на общенародных выборах он добился поста Великого Понтифика, став пожизненным главою всего римского жречества. После этого Цезарь уверенно одолел соперников на выборах в преторы — и показал народу и сенату Рима своё истинное лицо. Сей юный муж исподтишка возродил демократическую партию своего покойного дяди — пресловутого Гая Мария, которого чтут вровень с богами!
Но Марий был великий полководец: он сокрушил царя Югурту в Африке и мятежных италиков у ворот Рима, отразил набег грозных германцев на Италию… Что Цезарь в сравнении со старым воякой? Хитрый политик и демагог, способный помирить двух давних недругов — коварного богача Красса и блестящего воеводу Помпея. Давний сообщник народных трибунов, жаждущих низвергнуть конституцию справедливого тирана Суллы! Мелкий воевода, покоривший несколько варварских племён в Дальней Испании!
Его бы давно засудили и изгнали, да вот беда: ни одно из преступных деяний Цезаря не удаётся доказать документально! Он был подозрительно пассивен в те грозные годы, когда вся Италия боролась с чудовищным Спартаком. Позднее Цезарь и Красс явно потворствовали опаснейшему заговорщику Катилине. Тот восстал открыто — и погиб в бою; а вдохновители заговора остались безнаказанными! И вот результат: в 695 году от Основания Города Гай Юлий Цезарь оказался на посту консула Республики!
Ох, как прав был старик Сулла, когда помиловал мальчишку Цезаря со словами: «Вы сами не ведаете, за кого просите! В этом юноше прячутся несколько Мариев… Вы увидите и пожалеете о своей просьбе!»
Вот и дожили сенаторы до врага пострашнее Катилины — и ничего не могут с ним сделать, пока за спиною Цезаря громоздятся деньги Красса и поблескивают мечи ветеранов Помпея… Остаётся терпеть и ждать, пока закончится консульство Цезаря, тогда можно будет надолго сплавить его вон из Рима и из Италии. Пусть воюет с очередными варварами где-нибудь за Альпами или за Дунаем — и пусть сложит там свою буйную голову! Или просто будет забыт в Риме; а вождя без партии недолго и придушить…
Таково мнение римских сенаторов — последних блюстителей державной аристократии, чей хребет давно сломан тиранией Мария и Суллы. А что думает по этому поводу сам Цезарь — вольный наследник дяди Мария и невольный преемник ненавистного Суллы, друг плебеев и недруг многих патрициев, из рядов которых он произошёл?
Цезарь рос вундеркиндом… и не спешил взрослеть. Но пришлось это сделать, когда львиная лапа Суллы выбросила юношу из Рима, и он укрылся в рядах римской армии на Востоке. Здесь вундеркинд неожиданно нашёл себя в роли командира-самоучки. Солдаты любили Цезаря за отвагу и удачу в бою; полководцы доверяли смышлёному офицеру важные дела, но масштаб его действий был ограничен калибром местных царьков. Дождавшись смерти Суллы, Цезарь вернулся в Рим и попробовал свои силы.
Ловко используя авторитет покойного Мария и ненависть марианцев к наследникам Суллы, Цезарь вскоре стал популярным оратором, но сенаторы дружно преградили возмутителю спокойствия путь к высшей власти. Только внезапная удача на выборах Великого Понтифика поставила Цезаря в один ряд с могучим Крассом — чуть позади блестящего Помпея, которого он начал обхаживать с немалым тактом и предусмотрительностью. Финал этой партии удивил многих римлян: сорокалетний вдовец Цезарь стал не зятем, но тестем пожилого Помпея! Путь в консулы был открыт, программа законодательных реформ ясна; но что делать потом — когда годичное консульство истечёт?
Марий и Сулла, Помпей и Красс — все они сделали карьеру не в Риме, но вдали от него — во главе послушных, победоносных легионов. Он, Цезарь, обязан повторить эти подвиги — и превзойти их, перестроив Римскую республику в нечто новое, способное прожить ещё несколько веков! Это, конечно, будет военная монархия, но на какой общественной базе? Безудержная экспансия Рима удовлетворяет лишь два класса римского общества: боевиков-легионеров и финансистов-всадников. Дальновидный правитель должен широко открыть двери в эти классы для всех охочих подданных Рима: не только италиков или греков, но даже вчерашних варваров. Пусть число новых граждан Рима впредь растёт столь же быстро, как прежде росло число римских плебеев! Пусть Римская держава охватит не только Средиземноморье, но всю известную ойкумену — куда досягал мыслью Александр Македонский!
Всякий великий проект начинается с малого удачного опыта. Юный царь Александр одержал свои первые победы над галлами в балканской глубинке. Зрелый консул Цезарь повторит этот опыт также среди галлов, но за Альпами — там, откуда варвары уже не раз вторгались в Италию. Пора овладеть неиссякающим источником варварских сил — и постараться поставить его на службу себе и своему Отечеству…
Никто не вручит Цезарю готовую армию для такого дела — разве что один или два пограничных легиона. Не беда: Цезарь сам навербует охочих вояк среди жителей Северной Италии. Ведь они до сих пор лишены полного римского гражданства, поскольку их предки сражались против Рима — либо давным-давно, в войсках Ганнибала, либо в рядах мятежных италиков, одно поколение назад. Цезарь даст угнетённым италикам шанс сравняться в правах с коренными римлянами, и уж эти люди свой шанс не упустят! Будет у Цезаря своя армия, гордая своими победами в Косматой Галлии, а тогда прирученная Италия привычно подчинится победоносному и щедрому полководцу!
Единственная серьёзная опасность на таком пути к власти — это утеря живой связи с Римом, пока воюешь среди галлов и германцев. Ведь наместник пограничной провинции не вправе её покидать даже в зимние месяцы! Так оторвался от Рима и потерпел поражение в Испании Квинт Серторий — лучший полководец среди соратников Мария, во многом походивший на великого Ганнибала. Да, Цезарь ощущает себя наследником ОБОИХ одноглазых воителей, угрожавших державному Риму, но никогда не говорит об этом вслух, чтобы не искушать Судьбу. Ибо Ганнибал тоже погиб потому, что не смог сохранить в Карфагене партию своих сторонников, пока воевал в Испании и Италии. Он, Цезарь, не повторит ошибку Ганнибала и Сертория!
Сохраняя пожизненный чин Великого Понтифика и располагая огромной военной добычей, он из глубин Галлии будет финансировать свою партию в Риме — через послушных или непослушных трибунов, которые давно привыкли кормиться из рук Цезаря. Только упрямый Катон не поддался приручению — и не надо его! Пусть сидит в Риме и бессильно злобствует при виде нерушимого триумвирата новых хозяев Республики: Помпея, Красса и Цезаря. Втроём они могут контролировать и работу сената, и деятельность очередных магистратов. Главное — сохранить единомыслие Большой Тройки хотя бы лет на десять, пока Цезарь покоряет Галлию и воспитывает свою ЛИЧНУЮ армию. После этого ни Помпей, ни Красс не будут ему нужны: во главе Рима встанет ОДИН божественный правитель, потомок Венеры и жрец Юпитера!
Уж он не повторит ошибок Мария и Суллы: не выпустит из рук ни власть, ни армию. Покорив галлов, Цезарь начнёт воспитывать верхушку этого гордого и смышлёного народа — как мудрый Ганнибал воспитывал варваров Иберии. Пусть же галлы понемногу усваивают римскую культуру, чтобы их дети или внуки могли стать полноценными гражданами! Пройдёт сто или двести лет, и всё Средиземноморье превратится в одну огромную Италию, где все народы и племена посылают своих лучших сыновей в правящее сословие единой Республики. Когда она охватит весь мир, тогда ничто не будет угрожать её покою. Ведь негде будет вырасти новому Ганнибалу, Митридату или Спартаку! Он — Гай Юлий Цезарь — призван богами в этот мир, чтобы завершить великий труд Александра Македонского!
Такие мечты и планы обуревают в конце VII века римской эры человека, которому предстоит стать самым знаменитым римлянином в грядущие века. К счастью для себя, Цезарь не знает о многих бедах, на которые обречены создатели империй: среди них случайная игра обстоятельств и тупость подчинённых, измена друзей и вырождение наследников… У римлян все это — впереди. Но у македонцев, парфян или китайцев многое (или всё) уже позади; полезно разобраться в их упреждающем опыте державного строительства, чтобы сравнить его с пионерским экспериментом римлян в самой западной ойкумене Евразии.
В тот год, когда Цезарь прибыл в Галлию… на западном рубеже Поднебесной ойкумены произошло не менее важное событие. Очередной переворот в кочевой державе Хунну привёл к власти Хуханье-шаньюя. По рождению и воспитанию этот царевич был наследником «старовоенной» партии: его отец и дед одержали славные победы над китайцами, защищая родные кочевья от великой армии императора Хань У-ди. Та долгая война истощила обе стороны — и преемники У-ди отказались от новых вторжений в бескрайнюю Степь, заменив их хитроумной дипломатией.
Теперь молодой шаньюй Хуханье не может положиться ни на кого из многочисленных родичей в широкой Степи. Даже его родной брат Хутуус поднял мятеж, объявил себя Чжичжи-шаньюем и обособился на западе хуннских кочевий — подальше от могучего Китая, но поближе к неистощимому Шёлковому пути. Пока караваны с шёлком и иными промтоварами не прекращают свое движение с востока на запад, степным кочевникам нечего опасаться бедности!
Понятно, что Хуханье, устав от бесплодной борьбы с неистощимой Серединной империей, признал себя вассалом династии Хань. Столь же понятно, что западный шаньюй Чжичжи стал врагом Хуханье и его китайских хозяев — и был вынужден переселиться далеко на запад, в Среднюю Азию, поближе к благословенной Ферганской долине. Здесь Шёлковый путь входит в пределы Ближневосточной ойкумены: Фергана и Ташкент находятся под контролем Парфянского царства с момента его рождения — вот уже двести лет.
Здешние правители — братья Митридат и Ород обрадовались приходу немногочисленных, но воинственных варваров с востока. Пусть их вождь станет пограничным воеводой Парфянского царства на востоке! Он лучше всех знает обстановку в Степи и за нею — в далёком сказочном Китае. Хорошо, что восточная империя Хань достаточно далека от границ Парфии — не то что Римская держава на западе! Не так давно армия Помпея бурей прошлась по мелким царствам, образующим западное приграничье Парфии. Можно ждать новых римских вторжений в самое сердце Парфянской державы: в верховья Тигра и Евфрата, на земли древней Ассирии…
На пятом году Галльской войны Цезаря здесь разыграется великая битва при Каррах между римлянами и парфянами. Семь легионов Марка Красса полягут костьми под стрелами парфянских лучников. Молодой князь Сурен Аршакид привезёт голову римского консула и триумвира в дар царю Ороду — в столичный Ктесифон на Тигре. Этот ценный трофей будет долго украшать дворец царя царей Ирана — гораздо дольше, чем хранилась в римском сенате голова Спартака, пожертвованная его победителем — Марком Крассом…
Огромное множество пленных римлян будет расселено по восточным районам Парфии: здесь издавна не хватает жителей, а легионеры равно искусны в бою и в строительстве! Рядом с греческими полисами времён Александра встают римские лагеря; побеждённые ветераны получают земельные наделы не от своего сената, а от чужого восточного царя. Но так ли важна разница для простого солдата, навек отрезанного от родины?
Одну из крепостей ссыльные легионеры воздвигнут в долине реки Талас — там, где устроил свое кочевье беглый шаньюй Чжичжи. Через 15 лет римлянам и хуннам придётся вместе защищать эту крепость от пришлых китайцев. Эти преступники, сосланные правителями Хань в Западный край, будут добывать себе прощение и право вернуться на родину, причём пропуском им послужит голова вождя хуннов… Римские головы в счёт не идут; поэтому пленных римлян победители доставят в Поднебесную ойкумену живыми и здоровыми. Это случится в пору войны Антония против Октавиана — лет за двести до того, как первый законный посол Римской державы, обойдя парфянский барьер кружным морским путём, вступит на землю Серединной империи. Тогда династия Хань будет клониться к упадку; но пока она кажется неизменной и вечной — в отличие от доблестной Парфии или хищного Рима.
Действительно: нигде в мире (кроме вечного Египта) нет столь эффективно работающей бюрократии, как в Поднебесной ойкумене. Воинственный и мудрый император Хань У-ди исполнил давний завет великого Конфуция: теперь всякий чиновник должен начинать своё образование с изучения канона «Лунь юй»! Государственная комиссия проверяет всех соискателей чинов: сколь глубоко они усвоили мысли Учителя? Удержались ли от собственных дерзких суждений на сей счёт? Если абитуриент терпит неудачу на экзамене, то каре подвергается и он сам, и тот, кто его готовил и рекомендовал. Но уж кто выдержал экзамен, тот обеспечен почётной работой и хорошей зарплатой на всю жизнь! Если, конечно, он сам или его прямой начальник не допустит явных упущений или ошибок на службе Сыну Неба…
Такой режим работы породил в Поднебесной ойкумене удивительно устойчивое сословие чиновников — «ши»: массовое, однородное и сплочённое, но открытое для каждого законопослушного интеллектуала — и потому способное пережить любую династию правителей. Но что делать мудрецам с сильно развитой совестью, не готовым занять место послушного чиновника? Сдав первый экзамен на учёность и войдя в сословие «ши», они смогут избегать повышений по службе, постепенно увеличивая свой авторитет среди знакомых, соседей и порою — далеко за пределами своей общины.
В час очередной смуты… такие праведники — «цзюнь цзы» — могут стать даже министрами: очередной властитель хватается за очередного мудреца, как утопающий — за плывущее бревно. Если необходимые реформы не удаются или запаздывают, то правитель или вся династия могут погибнуть. По воле Неба, неудачников вскоре сменяют другие правители — более счастливые в выборе своих советников; уцелевшие в усобицах чиновники быстро восстанавливают в Поднебесной ойкумене единственно возможный порядок…
Показательно, что в теоретический минимум среднего чиновника не включены более поздние сочинения китайских мудрецов: книга «Дао Дэ цзин», трактат Чжуан-цзы или труд Сыма Цяня. Все эти книги опасны излишним глубокомыслием! Трактаты даосов учат смотреть на государственные дела столь же хладнокровно и вдумчиво, как на разливы рек или движение небесных светил. Напротив, искалеченный по приказу императора историк Сыма Цянь беспощадно анализировал те страсти или трезвый расчёт, которые движут поступками разных правителей. Ясно, что человек, увлекшийся такой натурфилософией или такой политологией, никогда не станет истинно послушным чиновником!
Оттого самодеятельная натурфилософия либо историософия НЕ поощряется в учёном сословии империи Хань.
А что творится на Западе…
в буйном, конфликтном и торжествующем Риме, недавно получившем доступ ко всему богатству греческой интеллектуальной культуры? Добрых сто лет римские лидеры воспринимали греческую учёность с подозрением или отвращением — как особую форму умственного разврата, способную лишь подорвать исконную римскую доблесть. Старик Марий не раз повторял, что «греческие глаголы не помогли выиграть ни одну битву». Но враг Мария — Сулла думал иначе: он регулярно расслаблялся в компании греческих актеров, замышляя очередную реформу в государстве или расправу над инакомыслящими.
Теперь Цезарь — общий наследник Мария и Суллы — готов использовать достижения греческой науки для реформы римского календаря или для постижения психологии галлов, но не склонен поощрять изучение греческих классиков новой римской молодежью. Ведь чем больше человек рассуждает, тем меньше он верит и любит! Кто умеет рассчитать движение Юпитера или Венеры среди звезд, тот вряд ли поверит во власть этих богов над судьбами людей! Кто взирает на развитие Республики со стороны, а не изнутри неё, тот вряд ли воспылает священной любовью гражданина к этому людоедскому существу!
Пусть отдельные неизлечимые фанатики — вроде поэта Лукреция Кара — увлекаются этими проблемами, даже сочиняют о них поэмы; массовому римскому читателю нужны иные образцы научно-популярной литературы! Придётся ему — Цезарю — самому заняться сочинительством в зимние часы досуга, вдали от Рима, в глубинах Галлии или Германии… Зачем ждать очередного Полибия для описания твоих подвигов и чудес дальних стран, которые ты первый увидел? Расскажи о них сам, и народ восхитится твоими успехами, как своими собственными!
Говорят, что в глубокой древности жители Египта и Вавилона так и называли своих царей: «Владыки Предопределений», то есть приемники Голоса Судьбы. Мельчайшими частицами Предопределений (сиречь, законов Природы) тогда считались иероглифы — священные знаки, несущие глубокий собственный смысл. Нынче никто не поверит в особую глубину и величие греческой буквы или римской цифры: эти вещи слишком просты — и по написанию, и по смыслу. А вот геометрические фигуры или аксиомы, физические стихии и их атомы — эти вещи лежат на пределе человеческого понимания и потому могут считаться святынями…
Хозяин Римской державы обязан профессионально разбираться в таких вещах! Тогда он сможет быть истинным Владыкой Предопределений и Сыном Богов; граждане Рима будут воспринимать его указы столь же благоговейно, как нынешние египтяне взирают на свои таинственные иероглифы. Будет ли интересно жить в таком совершенном государстве? Может быть, и нет; но постройка столь совершенной державы — задача в высшей степени увлекательная!
Так относятся к своему имперскому будущему (или настоящему) обитатели разных ойкумен Земли через VII веков после основания Рима или через 12 веков после Троянской войны, через 20 столетий после воздвижения великих пирамид, через 40 веков после начертания первых иероглифов. Тысячелетний спор о наилучшей форме и содержании единиц человеческой мысли далёк от завершения — как далёк он будет, вероятно, во все времена. Через 20 веков после Цезаря те же проблемы будут так же увлекать и терзать очередных обитателей Евразии и всей Земли.